Мне семнадцать лет. В институт не поступила. Работаю далеко от дома на складе спортивных товаров. Добираться из моего района к месту работы сложно. Необходимо поменять несколько видов транспорта, которые из-за гололёда, дождей или обычного разгильдяйства прибывают на остановки не по расписанию, а когда получится.
Складских помещений, огромных ангаров, несколько. Территория не обжита. Для работников построена времянка. Вокруг идут строительные работы. В далёком будущем сюда переедет управление спортторга, а сейчас здесь нет ни воды, ни отопления, ни туалетов. Всё необходимое появится когда-нибудь.
Выживай трудовой люд, как можешь, если согласился на такие условия за скудную зарплату.
Большая часть рабочих из «летунов»: сегодня они здесь, а завтра и сами не знают, где очутятся.
У меня иная история: почти полгода искала, куда бы приткнуться, да безуспешно. Никому не нужна была семнадцатилетняя неумеха с укороченным на час рабочим днём. Надёжный тыл в виде состоятельных родителей отсутствовал. И блат тоже.
По доброте душевной помог пожилой сосед. И начала я свой трудовой путь в десяти минутах ходьбы от родного дома в складе спортивных товаров. И попала я после школьных отношений в самый настоящий гадючник. Народ в нём ел поедом друг друга, а чужаки и вовсе не выживали.
На меня кричали за совершённые описки в документах. От окриков и оскорблений делала ещё больше ошибок. Начальство не стеснялось в выражениях. И ходила я в «дебилках», «дурах» и «идиотках».
С комком в горле, гулко бьющимся сердцем каждое несчастное для меня утро подходила я к воротам террариума. Понимала: надо бежать отсюда со всех ног, забыть навсегда об этом месте и его населении. Мне и в голову не приходило кому-либо пожаловаться. И в своей семье молчала.
А судьба в это же время уже подготавливала сюрприз. Однажды высокий худощавый человек в военных брюках « галифе» подошёл ко мне и предложил работать вместе с ним: «условия не ахти какие, сказал он, но будем дружить». И мы дружили.
Я познакомилась с замечательным человеком Александром Дмитриевичем Тамарой, умным, знающим, начитанным,смешливым, ироничным. И хотя ему было уже за сорок, скучать рядом с ним не приходилось.
Из идиотки и дуры я незаметно превратилась в «дитя», «детёныша», «оленёнка».
Александр Дмитриевич лихо управлял мотоциклом с коляской. Иногда и я ездила с ним. С удовольствием усаживалась в коляску, а он накрывал меня всем, что попадало под руку.
Меня радовало: можно было без обычных приключений попасть в нужное место вовремя.
Я успокоилась, перестала ошибаться. Природная аккуратность позволила навести порядок в складских документах. Со всеми работниками, а было их человек двадцать мужчин, установились ровные дружеские отношения.
Жил мой начальник на соседней со мной улице. Был женат вторым браком, подрастал сынишка.
Его дети-двойняшки, мои ровесники, остались с бывшей женой. Хотя разошлись родители мирно, его отношения с ребятами не складывались. Это печалило моего старшего друга.
У Александра Дмитриевича имелось несколько страстей: мотоцикл, его он ощущал, как близкого товарища, аквариумы и книги.
В частном доме в небольшой прихожей у стен стояли аквариумы. Мне они казались гигантскими. Каждый из них был оборудован руками хозяина всем, чем необходимо. В чистой воде вольготно чувствовали себя рыбки. Мой начальник сам мастерил мельницы, фонтанчики, подсветку.
Раковины, привезенные друзьями со всего мира, с невероятной точностью и вкусом выкладывал он там, где их оригинальность и красота были лучше всего заметны.
Была б на то моя воля, я не отходила бы от этих аквариумов: подводный мир завораживал…
А посредине комнаты на полках-вертушках, им же сконструированных, стояли книги.
Я млела при виде такого богатства. И мечтала перечитать всё.
Незаметно подошёл день 23февраля. На протяжении нескольких недель пыталась я купить подарки «своим мужчинам». Измучилась. Не спала. В магазинах, кроме толп таких же страдалиц, как и я, мало что можно было отыскать.
Нашла открывалки для бутылок. Повезло: сделаны они были в виде ключей и упакованы в оригинальные коробочки.
Народ остался доволен. Я вздохнула с облегчением: праздники –это такая тяжесть...
А тут и 8Марта подоспело. И меня поздравили «мои» мужчины. И получила я в подарок книги, завёрнутые в белую бумагу. А сверху на пакете сидели в ванночке два малюсеньких пупсика.
По дороге домой, не удержавшись, сорвала бумагу и сразу же в трамвае начала читать Андре Моруа «Жорж Санд» из серии ЖЗЛ.*
Путь был длинным, вагон полупустым, никто и ничто не отвлекало от чтения. Я с головой окунулась во взрослый мир героев.
На вторую, «Рассказы литературоведа», глянула мельком. Вышла она из издательства «Детская литература». Рекомендовалась для средней школы. Фамилия автора, а я к тому времени была уже довольно начитанной девочкой, ни о чём не говорила. Книгу в пятьсот страниц, довольно объёмную и увесистую, не листая, отложила в сторону, решив просмотреть в ближайший выходной день.
Пупсиков у меня забрала соседская девочка Ирочка. Рассталась я с ними без всякого сожаления: куклы меня не интересовали. Милый, добрый ребёнок, она часто меня навещала.**
Как и раньше случалось со мной ранней весной, я заболела. Постоянно находясь в холодном, неотапливаемом помещении, подхватить простуду было делом простым. Лишь во вторую зиму Александр Дмитриевич Тамара соорудил печь наподобие легендарной «буржуйки», в которую сколько дров не подкладывай, тепла не получишь.
С высокой температурой, чихая и кашляя в жарко натопленной комнате, наша печь служила исправно, потянулась ко второй книге. Автор, некий Ираклий Андроников,*** не был мне известен. Полистала. Из книги выпал конверт, а в нём деньги: почти половина моей месячной зарплаты. От жара ли или от чего другого, но щёки мои запылали. Я чувствовала неловкость: догадалась бы полистать книгу раньше, возможно, и отдала бы деньги назад, хотя вряд ли бы получилось вернуть.
Мама, как и всегда, рассуждала трезво: «это подарок, возвращать неудобно, добавим и купим тебе, если повезёт отыскать, сапожки». Как ни странно, но в обувном магазине «Черевычки» совершенно случайно оказались непроданными полусапожки моего размера, голландские, тёплые. Вероятно, не куплены они были из-за неопределённого цвета: то ли красного с оттенком коричневого, то ли коричневого, похожего почему-то на красный. Привередничать не перед кем было, и полусапожки были приняты на «ура!»…
Треволнения по поводу денег улеглись. И я опять взялась за книгу. И потонула в ней.
Куда-то пропали житейские проблемы, далеко в прошлом осталась Аврора Дюпен, госпожа Дюдеван, Жорж Санд. А я вместе с неизвестным, но уже полюбившимся автором, отыскивала пропавшие рукописи, разгадывала с ним тайну неведомой Н.Ф.И****, которой юноша Лермонтов посвятил цикл любовных стихов, с волнением читала о последних часах жизни Александра Сергеевича Пушкина, участвовала всей душой в разнообразных приключениях литературоведа, горевала вместе с ним при неудачах, искренне радовалась успехам.
Потом я ни разу не пропустила его выступлений по радио, телевидению. И всегда при встрече с этим человеком испытывала восторг и огромное уважение и почитание.
Спустя годы, мне невероятно повезло: в книжных развалах отыскала ещё одну книгу Ираклия Андроникова, изданную в 1975году. Называлась она:«К музыке».
Эти две книги любимого автора и сами стали путешественниками, оказавшись вместе со мной на Святой Земле.
Написав о своей встрече с замечательным литератором, мне захотелось закончить это маленькое простенькое своё сочинение словами Корнея Чуковского:
«Все ушедшие от нас, незабвенные, навеки умолкнувшие поэты, музыканты, актёры, учёные… - все они магией творчества вновь встают из могил и дышат и беседуют с нами, живые, обоятельно милые, во всём своеобразии мельчайших духовных примет, и я, знавший многих из них, могу засвидетельствовать перед нашим потомством, не испытавшим моего великого счастья, что воскрешённые Ираклием Андрониковым – в точности такие, какими они были в жизни.»
Вот так через новое место работы - холодный склад, через своего начальника Александра Дмитриевича я "пришла" к замечательному автору, талантливому Ираклию Андроникову, возможно, для того, чтобы узнать новое, понять и переосмыслить старое...
* О том, что перевод этой книги сделан женой Михаила Булгакова, узнала спустя много лет. Помимо работы с творческим наследием Булгакова, Елена Сергеевна Булгакова занималась и переводами:главным образом, конечно, для того, чтобы хоть как-то заработать себе на жизнь. Ей принадлежат переводы с французского романов Густава Эмара, Жюля Верна и книги Андре Моруа «Лелия, или Жизнь Жорж Санд».
** К великому моему горю Ирочка не дожила до своего восемнадцатилетия. Острая форма лейкемии оборвала жизнь прекрасного человека.
***Ираклий Луарсабович Андроников(1908—1990) — советский писатель, литературовед, мастер художественного рассказа, телеведущий. Народный артист СССР. Лауреат Ленинской (1976) и Государственной премии СССР (1967).
****Наталья Фёдоровна Иванова(в замужестве Обрескова) (1813—75), знакомая Лермонтова, предмет его юношеского увлечения; к ней относится большой цикл стихов 1830—32, т.н. ивановский цикл («Н. Ф. И.», «Н. Ф. И....вой», «Романс к И...», «К Н. И.» и др.). Дочь драматурга Ф.Ф. Иванова (1777-1816).
14.11.11.