иллюстрация из интернета
--------------------------------------
Сказ из цикла "Сказания Горних Миров"
***
В некотором царстве в некотором государстве, а, вернее, во времена стародавние, когда и государств еще не было, где правят правители разные, жил был один мудрец, да звали его Страстодей. Жил он в перекошенной избёнке вместе с тощенькой коровёнкой и козочкой хромоножкой, которая поранила ножку об острое бревно, и никто ее не целил... А житие такое неладное получилось у Страстодея потому, что, отринув однажды от трудов, стал он думу думать о том, чтобы разом весь мир изменить да таким его сотворить, чтобы люди без разных дел жили да детишек своих тому учили: не сеяли бы, не пахали, лишь бы песни пели да мечтали...
Во времена те, в которые и государства в помине не было, люди жили родовым укладом, одной дружной семьей, где были стар и мал, как единый организм. И каждый трудился на благо рода своего. Ладили жизнь люди, устрояли, живя в мире, живя родом, в едином порыве творя бытие.
Но мысли мудреца Страстодея переполошили всю округу. Ибо задумал он улучшить существование людей да сотворить иное, где каждый будет свободен от бытовых дел. А люди всё трудились да в полюшке орали (пр: орали* = пахали) да урожай каждый год снимали, укладывая в амбары зерном. Крыли крыши худые, латали щели сквозные в домах своих, дабы не пробрались в них духи недобрые и не украли лад семейный. Труда много вкладывали в земную жизнь. Ведь не было у них, как тепереча, машинок стиральных, что белье стирают, да люстр хрустальных, что во тьме дома освещают. А были природные у них терема: в которых огонь живой горел да на нем котел с варевом кипел, ворожа питание для духа – отвар травяной. Да ели люди все естественное, природное. Пища их – зерно злаковое да коренья земляные, питье их – вода ключевая, из родников подземных бьющая. Природа, дарующая жизнь, даровала её не только раз, когда человек родился-на свет появился, а в течение всей жизни она будто бы заново рождала человека. Поэтому, живя, трудясь, да кушая, постясь (по-стя-ся* - по стезе своей или по сути своей питаться), обретали люди разные способности: язык животных понимали, на расстоянии могли мысленно друг с другом общаться… много чего могли. И труд для живущих на своей земле не был таким каторжно тяжелым занятием, каким он стал казаться современным людям, живущим в больших городах. Ибо силушку великую давало нашим прадедам ведоправное житие!
Но Страстодей все же не мог смириться с тем, что людям приходится и сеять и пахать и рожь в поле собирать да отвлекаться от дел более важных. А что это за более важные дела? – спросите. А мы ответим вам, какие дела считал Страстодей таковыми. Сидение у костра с думою о прекрасном, мечтания разные, мыслью доброй ясные считал мудрец за важные дела, думая, что беззаботное существование поможет ясномыслить и не отвлекаться от дум о сотворении иных светомиров.
Так вот стал Страстодей крутить-вертеть колесо дум своих, кои о таком беззаботном существовании были, да так закрутил, что оно покатилось да с горы скатилось – в полюшке чистом очутилось, к земелюшке пристало… и лежит.
Выбежала мышка из норки, увидела невесть откуда прикатившееся колесо да и запищала по-своему:
- Ой, да и кто ж это колесо большое тут обронил? Да и кто ж это им норку мою загородил?
А ветер мышке и отвечает:
- Это думушки мудреца Страстодея колесо сие явили да норку твою загородили.
А в это время полз по земле сырой ужик-змейка да заполз на колесо Страстодеевых дум. И говорит человеческим голосом:
- Ах, как хорошо-то! Кто же это мне такое бревнышко-колошко тут положил да погреться на Солнышке разрешил?
А Солнышко ужику и отвечает:
- Это мудрец Страстодей тут бревнышко-колошко думок своих положил да погреться тебе разрешил.
В это время бежал серый волк по полюшку за зайкой сереньким. Зайка трусишка увидел колесо дум Страстодея, - шмыг под него, и скрылся. Порыскал волк, поискал. Нет зайки. Увидел он колесо лежащее…сел: глядит на него, глаз не отводит. Ибо понял волк, что зайка под колесом схоронился. Стал серый ждать, когда заяц выпрыгнет. А зайка дрожит под колесиком, ни жив, ни мертв, да приговаривает:
- Волк, волк - серый бок, не тронь мою шкурку! Шкурка моя тебе не пойдет впрок, ибо я мал да худ, да заел меня зуд, да одолела меня трясовица, да подрала в кустах лисица.
Навострил волк уши, всем нутром слушая зайкины причитания, да потом речь завел человеческим голосом:
- Зайка-попрыгайка, шкурка мне твоя не нужна, ибо не к чему она тому, кто смел нутром да не прячется под колесом. Я бежал за тобой, чтобы ты стал мой. Но не съесть я тебя собрался да разодрать на куски: я хотел познать твои заячьи мозги! Ибо знаю, что и люди бывают такими как ты: им серые волки до жути страшны. И бегут они прямиком да хоронятся под колесом, что с горы в чисто полюшко скатилось да навек в него грузом свалилось. Ведь это колесо Страстодеевых дум, что о светлом беззаботном существовании людей были.
Услыхал сие речи ужик-змей, что на колесе том лежал да так сладко дремал, пробудился да зашевелился. Стал он волку слова говорить:
- Серый волк, я гляжу, ты не статен хвалить колесо – этот дар мудреца Страстодея. Зайку он схоронил, да и я свою спинку и косточки грею на слаженном мыслью его колесе. Уж больно оно нам по душе пришлось с зайкой-попрыгайкой.
А волк и говорит ужику:
- Ладно-то оно ладно ваше пристанище, да уж больно оно никчемно тут в полюшке чистом золотистом, ибо пройдет годок другой колесо сие зарастет бурьяном-травой. А кто его найдет, тот с разума своего сойдет да умище обретет воооо-т такое…
Раскинул волк передние лапы широко в стороны, показывая ужу, какое большое это умище.
- Умище!
Переспросил ужик, недоумевая.
- Да, умище, ибо оно коварное и может завести род людской в дебри непроглядные, Богом данного души светлые лишив да тем их погубив!
Сказал такие слова волк и направился прочь от Страстодеева колеса.
Тем временем мудрец Страстодей скитался по миру в поисках колеса своих дум.
Идет-бредет он по лесам, по полям, реки в брод переходит. Нет колеса.
- Как же найти-то мне колесо дум моих?
Размышляет Страстодей мудрец.
Вдруг видит: сидит на полянке мышка норушка. Страстодей и спрашивает у нее:
- Мышка, мышка, не видела ли ты колесо моих дум?
А мышка и отвечает мудрецу:
- Пи-пи-пи, - да, - пи-пи-пи…
Не понял Страстодей ее речей, ибо за это время утратил он способность понимать язык животных. Пожал плечами мудрец и побрел дальше.
Идет, видит домик стоит, а в домике огонек горит. Постучался Страстодей в дверь. Ему девица красная открыла, взглядом добрым одарила. Мудрец и спрашивает ее, не видала ли, мол, она колеса его дум, что о светлом беззаботном существовании людей были, не слыхала ли о таком?
А дева ему и отвечает:
- Не видала, мил человек, не слыхала. Сказывают лишь, что давеча с горы какое-то колесо скатилось да в полюшке схоронилось. Не про то ли ты спрашиваешь, дедушка?
- Про него, дева, речь веду!
Обрадовался Страстодей и пошел искать в полюшке чистом золотистом колесо своих дум.
Вот уже он по полюшку тому идет-бредет да колеса своих дум все никак не найдет, тех, что о светлом беззаботном существовании людей были.
Устал. Присел отдохнуть. Пот со лба вытирает, грязь с обувки отрясает.
Вдруг заметил Страстодей вдалеке волка серого. Испугался. Да, в руки себя взяв, стал мыслить, куда бы спрятаться схоронится, чтобы на глаза волку не явится да опасность переждать. Видит, неподалеку какой-то холм возвышается.
- Откуда тут холм?…
Почесал затылок Страстодей. Да кинулся к нему. Глядит, а это и не холм вовсе, а колесо старое деревянное, бурьяном заросшее лежит.
Спрятался Страстодей под колесо, как в норку. Сидит, на волка из засады глядит, да думу думает, что помогло это колесо ему в полюшке чистом от беды схорониться.
Подбежал серый волк к колесу, где Страстодей прятался, да сел подле него. Видит из засады мудрец лишь то, как волчьи глаза на Солнце сверкают, беду накликают. Но тут что-то вдруг произошло с думами старца. Ни с того ни с сего вышел из укрытия своего Страстодей да встал перед волком, как вкопанный, словно что-то мистическое с ним случилось, и какое-то озарение с небес явилось. А, опомнившись, молвил он волку:
- Знаю, серый волк, знаю, что не прав я был, когда думы творил, что в колесо сие обратились да с горы спустились, в полюшке чистом упали да к земелюшке пристали. Ибо думы те не живые, лишь умом рожденные да супротив уклада сотворенные. Не может человек быть беззаботным, от труда свободным! Ибо станет безродной тогда его светлая душа, словно и не Творцом она рождена. Будет человек, как змей подколодный, лишь греться и нежится в своем мирке, обреченном быть брошенным в поле Творца. Ибо все, что дано изначально - Живое, естественное, не напускное…А все неестественное - лишь от ума.
Улыбнулся мудрый волк мудрецу Страстодею да свое слово молвил ему:
- Ладно твое осознание, Страстодей! От него ты истинным Мудрецом в мире людей назовешься!
Поклонился старец волку до земли да и говорит ему:
- Волк, волк-серый бок! Благодарю тебя за то, что ты посмотрел на меня своими ясными глазами, что огнями-лучами, и вечной веды сияньем одарил меня!
Поблагодарив волка, отправился Страстодей восвояси, в думке лишь одной томясь. А думал он о том, что мог бы в одночасье разрушить Земли-Ладушки праволадный дом, желая, чтобы люди без разных дел жили да детишек своих тому учили, не сеяли бы, не пахали, лишь бы песни пели да мечтали…
А, придя домой, с помощью родичей своих выправил Страстодей свою перекошенную избёнку, накормил тощенькую коровёнку да козочке хромоножке исцелил больную ножку.
Стал Мудрец по покону родовому жить, лиха-горя не мыкать, в делах не тужить, все о жизни ведать-знать, язык животных и Творца понимать да от того песни петь и о добрых делах мечтать!
И отныне стали величать люди мудреца Страстодея светлым дедушкой Добродеем.
Тут и сказу нашему конец. А кто осознает его, тот – Мудрец!
***
записано 2010г.