Тем летом воздух был чист и прозрачен, солнце стояло высоко в зените, и совсем не пекло, - погода была умеренной, баловала теплом. Дожди были редкими и короткими. В тот год цвет травы, кустарников и листьев деревьев отчего-то был насыщенно зеленым, не бледным, и не ярким, а – густым, сочным, словно невидимый кто-то влил в них особую, иную жизнь. Прохладное море отличалось завидным спокойствием, - волн почти не было, только одинокие гребешки разбивались о подножия древних скал, поросших тиной и мхом.
Я тогда частенько посиживал в саду с книгой, и все чаще ловил себя на мысли о том, что вовсе не задумываюсь о своей жизни. Меня убаюкивал неспешный плеск волн, дуновение легкого ветерка, и согревающие лучи бледного солнца. Я смотрел на тонкую едва различимую линию горизонта, там, где море сливает с небом, и всеми мыслями, чувствами уносился прочь, куда-то туда, где вечный покой и благость.
А ты в это время была в саду. Иногда я оборачивался, и улыбаясь наблюдал за тем, как ты сосредоточенно возишься с розами, что-то тихо и нежно говоря им. Ты чаще всего одевала свое излюбленное голубое платье, и накрывала голову соломенной шляпой с большими полями. Подол платья слегка развивался на ветру, и воображение рисовало всегда одну и ту же картину, - ты – морская волна., отделившаяся от своих сородичей, и решившая посмотреть, а что же там происходит на суше?
Я пристально смотрел на тебя, а ты оборачивалась, и взгляд твой на сотую долю секунды становился немного удивленным, как будто ты не знала, что я здесь, а потом он озарялся вспышкой радости, и ты улыбалась мне и махала рукой.
Так было и в тот день. Ты улыбнулась мне, сняла шляпу, пригладила волосы, и подошла ко мне.
- А пойдем на дальнее озеро. Ночью!
- А почему именно туда, - удивился я.
Ты тряхнула головой и смущенно улыбнулась:
- Ты же слышал, что местные жители говорят про него?
Я напряг память, и вспомнились легенды, связанные с призраками, духами и прочей нечистью.
- Да, да, да, что-то припоминаю, - ответил я.
- Там же ночью можно встретить призраков! Всех тех, кто, когда-то утонул в нем! Или даже самого духа – хранителя озера!
- Даже так?
- Ага, - весело ответила ты, - Ну что? Пойдем?
- Конечно!
Мне сразу представилось дальнее озеро, его дикие, заросшие лесом пологие берега, и лунная дорожка поверх темной воды. А еще и духи, призраки, который я конечно не надеялся увидеть, но все же очарование легенд манило.
- Ну вот и здорово, - она подпрыгнула и радостно захлопала в ладоши.
И сразу же поморщилась недовольно, встряхивая ладонь правой руки.
- Что такое, - поинтересовался я.
- Ах, - она нахмурила брови, - я когда подрезала розы порезалась о шипы…
Она немного помолчала, а потом добавила:
- Знаешь, это так несправедливо, что люди срезают цветы! Они лишают их жизни! Зачем? К чему? Представь же, как это жестоко, ты растешь, растешь, тянешься к солнцу, а вдруг, тебя берут, вырывают из родной земли и дарят кому-то! Зачем? Ты же уже мертв, обездвижен! Как они все ошибаются, когда восхищаются этими трупиками.
Я задумался, ее слова как-то быстро пронеслись сквозь мое сознание, но одно мне заполнилось – «люди срезают цветы», А кто же ты тогда? Нет, ты не человек! Нет, нет, ты невесомый дух, тянущийся к солнцу, волна, то набегающая, то отстраняющаяся от суши.
***
Я устроился на большом валуне, сиротливо лежащего на берегу кристально-чистого озера. Я вдохнул пряный воздух, пропитанный ароматами сосен и кедров. Под моими ногами расстилался ковер из сосновых иголок, и ноги утопали в нем, и казалось, что подо мной не твердая поверхность земли, а что-то зыбкое, иллюзорное, застывшее в вечном движении.
Я глянул на водную гладь, в которой отражалось голубое небо и вздохнул, как же это место похоже на то самое дальнее озеро. Воспоминания о нашем ночном походе туда до сих пор живы в моей памяти.
Стояла темная, теплая ночь, чернота небес разбавлялась брызгами серебряных капель, и полная луна источала мягкий, вибрирующий свет, струящийся по верхушкам сосен. Мы пришли к озеру около полуночи. Тишина нарушалась нашими осторожными шагами, да взмахами крыльев каких-то черных птиц, которые перелетали с ветки на ветку. Мы шли узенькой тропкой, и с каждым шагом водная гладь открывалась для нас все шире и шире. И только теперь, когда мы остановились на берегу, я понял всю загадочность этого места. Веяло повсюду чем-то тонко-печальным, трагичным, я бы даже сказал так – веяло ароматом прощания. Прощания на века, навсегда. Ты тоже ощутила эта, и блеск твоих глаз, возбужденных рассказами о призраках, стал не стол ярким, печаль, ощутимая почти физически, подернула их тонкой пеленой.
Мы долго стояли так рядом, глядя на лунную дорожку, делившую озеро пополам. Мне казалось, что еще немного и вода заговорит с нами, и будет рассказывать все, что видела здесь. Мы сели на большой валун, и как зачарованные смотрели то на озеро, то на луну.
И вдруг я заметил, что недалеко от берега образуется маленькая воронка, и сначала мне показалось, что она движется в нашу сторону. Ветер – подумал я. Но напряг зрение и понял, что мои глаза меня не подводят. Воронка приближалась к берегу, и двигалась она в нашу сторону. Я быстро глянул на тебя, ты ничего не замечала и продолжала пристально смотреть на луну. Мне стало боязно. А воронка все приближалась и приближалась. Что же делать? Закричать? Схватить тебя за руку, и броситься прочь? Надо что-то делать! Панический страх нашел на меня. Но что-то останавливало. Я не мог двинуться с места, хотя знал, что это в моих силах, что ничто меня не сдерживает. Но то, что скрывалось за видимостью воронки, вогнало меня в необычное состояние. То, что пряталось за ней, по моще и по силе превосходило все, с чем я когда-либо сталкивался на земле. Та сила тонкими лучистыми пальцами уже затронула часть моей душе и открыла в ней источник древнего ужаса. А она все приближалась и приближалась, не меняя скорости и размеров. Бежать! Бежать! Но нет! Не хочу! Неожиданно странное спокойствие нашло на меня, и какая-то уверенность в том, что я поступаю правильно. Нет, я не должен бежать. Я тронул ее за плечо. Она вздрогнула оторвала взгляд от луны, и улыбнулась:
- Что такое? – спросила она.
Я открыл было рот, чтобы сказать ей о приближающейся опасности, но не смог произнести ни слова, а только ткнул пальцем в ту сторону. К моему великому ужасу воронка была почти уже у берега. И я ощущал ее мысли: «Никуда не денетесь! Сбежать не сможете. И я торопиться не буду. Движение мое – движение маятника. Ничто не нарушит размеренность моего хода».
Она бросила быстрый взгляд в ту сторону, и застыла в ужасе.
- Что это значит? – тихо спросила она.
- Беги, - только и успел произнести я.
Но она не двинулась с места. И через несколько секунду воронка уже пульсировала напротив нас. Ее вибрации и тихое шипение притягивало наши взгляды. У меня сложилось впечатление, что я сейчас буду говорить с кем-то. Так сидели мы несколько минут, не смея пошевельнуться, затянутые в омут черноты.
И вдруг воронка застыла, перестала всасывать в себя воду, и из самой сердцевины ее вырвалось ослепительное сияние. Оно осветило берег, верхушки деревьев и наши лица. Прошло несколько секунд, и оно погасло. Но в то краткое мгновение внутри меня что-то сломалось, будто бы чья-то сильная волевая рука сжала мою душу и оставила на ней следы от пальцев. Я закрыл глаза, и вдохнул воздух. Гладь озера была чистой, спокойной, небо приобрело розоватый оттенок, и воздухе запахло рассветом.
- Как? – только и успел вымолвить я, - Что? Что произошло?
И я глянул на тебя, твое лицо застыло и напоминало восковую маску, с трудом шевеля губами, ты произнесла:
- Рассвет. Уже рассвет. Мы не могли просидеть тут так долго!
Не сговариваясь мы встали и побрели к дому. Всю дорогу мы молчали. И когда я открывал калитку, солнце уже начало всходить.
Я уныло побрел в свою комнату, а ты – в свою. С тех самых пор мы перестали замечать друг друга. Мы слонялись, как неживые по саду, всегда врознь, по одиночке, и если случайно пересекались, то пугались друг друга и разбегались прочь.
А потом, потом началась война, я пошел в кавалерию, а ты ушла на фронт медсестрой. И с тех самых пор мы не виделись. Прошло уже много лет, а я все вспоминаю тебя, и ту ночь на дальнем озере. И я никак не могу понять, что за свет мы тогда увидели, свидетелями чего вдруг стали.
Мне не страшно сидеть здесь, на берегу озера столько похожего на то, говорят и здесь обитают духи, но я их больше не боюсь.
Я взял камень и швырнул его в воду. Раз круг, два круг, три круг, четыре круг…Надо было и тогда мне швырнуть камень в эту чертову воронку. И что бы было? Не знаю! Не знаю! Я встал и пошел обратно в гостиницу, уже начинало смеркаться, и я мог сбиться с пути.
И вот впервые за столько лет я вдруг понял, что скучаю по тебе, мне вспомнилось твое голубое платье и соломенная шляпа, твоя любовь к цветам и милая улыбка. И как-то горестно стало на сердце, что-то заскрипело, завыло в душе, будто бы открывают старую дверь, а петли не поддаются, скрипят, визжат. И двери больно. На глазах выступили слезы. Я стиснул зубы. Бывает. Бывает. Бывает. Твердил я себе, спотыкаясь о корни деревьев, которые с трудом можно было различить в пребывающей тьме.
Меня всего трясло, и я сам не заметил, как вышел из лесу. Вдалеке приветливо горели огоньки деревенской гостиницы. Я смахнул слезы. Ничего, ничего. И ускорил шаг. Но чем ближе я подходил, тем дальше становились от меня призывные огни. И я уже не удивился, и я не подумал, что зрение подводит меня. Я даже знал, что будет дальше. Я остановился и увидел, как через огромное, почти бескрайнее поле ко мне приближается маленький ураган.
Я улыбнулся, сунул руку в карман и нащупал камень, - главное проявить силу воли. И вот когда неживые, сухие, мертвецкие дуновения его достигли моего лица, когда он готов был застыть передо мною – я швырнул в самое сердце его тяжелый камень. И ураган вздрогнул, крякнул, начал метаться. А потом – раз – и исчез, так словно его и не было. А стоило-то всего лишь сделать одно маленькое, простое движение, несоизмеримое по силе, с врагом, которого ты видишь перед собой. Я рассмеялся и упал на землю. Капельки дождя коснулись моей головы, и мне стало так хорошо, так спокойно и прохладно…
***
Ты прочитала мою «страшилку» о дальнем озере и поморщилась.
- Очередная история о призраках, так что ли?
Я надулся, так и хотелось ответить:
« Иди лучше – подрезай свои розы», - но я промолчал.
- Ладно, ладно, шучу я! Мне просто не нравится тот мир, который ты описал, он слишком мрачный, страшный какой-то, мне в нем неуютно!
Мы сидели на терассе и смотрели в окно. Закатными красками было озарено большое поле, и казалось, что вот-вот оно вспыхнет огнем.
Я сделал маленький глоток кофе:
- Ну как знаешь, тебе виднее.
- Ну так мы пойдем на дальнее озеро сегодня ночью? - протянула ты.
Я задумался. И вдруг нашло на меня то странное ощущение, которое я описывал, в этом наброске, то ощущение, когда главный герой только-только увидел воронку.
- А может не надо! – неуверенно ответил я.
- Ну поче…, - ты резко замялась, дернула меня за рукав, - Смотри же! Смотри!!!!
Я глянул в окно, и увидел, как по полю в нашу сторону приближается огромное перекати-поле.
Она вскочила, резко закрыла ставни, повернулась спиной к окну и нервно закричала:
- Скорее наверх! Скорее!
И мы опрометью бросились на второй этаж, по пути натыкаясь друг на друга, мы забежали в пустую комнату, ставни которой всегда были закрыты и забились в угол. Сердце мое бешено стучало, я с трудом мог понять, что происходит. Несколько минут мы сидели молча, и дрожали, потом она громко выдохнула, пробормотала:
- Ну тебя с твоими духами, - и дала мне хорошую такую затрещину.
02 ноября 2011 года от Р.Х.