Почему наши люди, заподозрив у себя болезнь, не спешат к врачу? Страшатся плохого диагноза? Конечно. Боятся неприятных процедур? И это правда. Но главным тормозом на пути больного к лечению является наша система медицинского обслуживания – неповоротливая, бюрократическая, недружественная к больному человеку. Пациент в этой системе поставлен в положение униженного просителя. Вы когда-нибудь видели, как топчется у кабинета врача пожилой человек, робко стучит в дверь, прижимается к ней ухом, чтобы расслышать ответ, а, не услышав, плетется назад к скамейке? Это – опытный больной, который уже не раз нарывался на крик. Но и за то, что не вошел в кабинет, его тоже могут отчитать. Вот и гадай, что лучше.
В нашей так называемой «бесплатной» медицине обыденными стали грубость и хамство медперсонала, равнодушие к больному человеку и почти повсеместное взяточничество. Я прошу прощения у небольшого, к сожалению, числа медицинских работников, которые к этой категории не относятся.
И бесконечные очереди! Очередь к врачу, очередь на запись к врачу, многоступенчатые очереди на диагностику. И издевательская практика отфутболивать сложного больного, пускать его по траектории бумеранга – пусть пока полетает по другим кабинетам, авось, и застрянет где-нибудь, а то и сойдет с дистанции. Многое напридумывали наши медики, чтобы отвадить людей от государственной медицины. Вот и тянется простой народ ко всяким жуликам, объявившим себя народными целителями, экстрасенсами, магами. Там не отфутболят, там примут с радостью, выслушают, наобещают и «полечат» без боли.
Ирина долго не решалась обратиться к врачу, все щупала свою «фасолину», все ждала, а вдруг она сама рассосется. Но не рассасывалось. Она расспрашивала знакомых женщин, не было ли у них чего-нибудь подобного, но те пугались и открещивались: боже упаси! Бедная, перепуганная насмерть женщина понимала, что надо идти в поликлинику, но все откладывала неприятный визит, находя разные на то причины. Каждый день она принимала твердое решение пойти завтра, но завтра что-то мешало ей, и она переносила на послезавтра.
А потом у Алеши начались экзамены в школе, выпускной бал, вступительные экзамены в университет. Тут уж совсем не до врачей стало. Наконец, Алеша был зачислен на первый курс университета. Алешка – студент! Еще раньше они договорились поехать после его экзаменов в Египет, на Красное море. Мальчик так давно об этом мечтал: верблюды, пирамиды, кораллы – экзотика, одним словом! Как она могла отказать сыну?
Жара и солнце ее опухоли понравились – она стала заметно расти, и над ней расплылось большое красное пятно. Ирина пряталась под навес, но жара доставала и там, она была повсюду. Отпуск был испорчен. Ирина считала дни, оставшиеся до отъезда, и клялась себе, что теперь уж точно сразу пойдет к врачу. И опять не пошла, еще какое-то время тянула. Но однажды в медицинской передаче по телевизору увидела телефон «горячей линии», по которому можно было узнать, где еще кроме районной поликлиники можно проконсультироваться по поводу опухоли. Ирина обрадовалась: значит, не обязательно идти в свою поликлинику! Ей почему-то казалось, что в другом месте будет лучше, не так, как в районной поликлинике.
Однако лучше не получилось, получилось, как везде и всегда. Институт, куда «горячая линия» порекомендовала ей обратиться, потребовал от нее направление из районной поликлиники. От любого врача.
- Как от любого? – удивилась Ирина. - И от зубного можно?
- Женщина, нам все равно, - на полном серьезе ответила администратор в окошке. – Главное, чтобы было направление из районной поликлиники - без него мы не можем вас принять.
Ирина записалась к хирургу, полагая, что опухоли – это по его части, и две недели ждала своей очереди. Однако в день приема врача в кабинете не оказалось – заболел. Опять записалась и еще две недели ждала, а все лишь для того, чтобы услышать:
- А почему вы ко мне пришли? Идите к гинекологу.
- Мне сказали в Институте, что им все равно, от кого направление.
- А мне не все равно. Идите, женщина! Следующий заходите!
Ждать приема у гинеколога пришлось еще две недели. Но и та сразу направление не дала, погнала на анализы.
- Да с такими анализами можно в космос летать, - заверила ее врач, когда анализы были готовы. – Вы не волнуйтесь! Это на девяносто девять процентов доброкачественная опухоль, но удалить ее нужно, чтобы, упаси бог, во что-нибудь похуже не переродилась.
И выписала, наконец, долгожданное направление в Институт. Ирина ожила. Слава богу, ничего серьезного! А она так волновалась. Девяносто девять процентов – это же почти сто.
Еще месяц ждала она приема в Институте, и пару недель проходила обследование. На всё про всё у нее ушло более трех месяцев.
Американцу Лэнсу Армстронгу, о котором я писала в первой главе, для того же самого потребовалось всего полдня. Полдня! По страховой медицине. Утром пришел, прошел все обследования, в середине дня получил заключение.
- Завтра утром приходи на операцию, - сказал ему врач.
Вот так! Как говорится, без комментариев. А нам такой простоты не надо, нам надо помучить больного, помытарить его, погонять за разными справками, выписками, дать ему посидеть в очередях. Путь нашего больного к лечению — это бег с препятствиями, кто выдержит, тот получит шанс.
Ирина выдержала. В назначенный день она пришла в Институт за окончательным заключением. Она не очень волновалась, так как поверила в диагноз, поставленный ей в районной поликлинике.
- Здравствуйте, - сказала она, войдя в кабинет.
- Присаживайтесь, - ответила врач, не поднимая головы от карты.
Врач молча читала ее карту, перебирая листочки, потом взяла ручку и начала писать, сначала в карту, потом на отдельную бумажку. Наконец, она подняла голову, скользнула по Ирине быстрым взглядом и, глядя куда-то за ее спину, затараторила:
- У вас диагностирован рак будем лечиться? вот вам направление на госпитализацию пойдете с ним в приемное отделение первый этаж слева от лифта там вас поставят на очередь предупреждаю ждать придется не менее месяца за это время сдайте анализ крови на ВИЧ гепатит и RW и ждите звонка. Пусть Марышева заходит.
Ирина вышла из кабинета и позвала:
- Марышева!
Она была абсолютно спокойна, как будто не ей только что вынесли смертный приговор. Все вокруг нее оставалось прежним, только остановилось, замерло на рубеже «до того». На самом деле, что-то двигалось, она сама двигалась, но мир стоял.
Ирина спустилась на первый этаж, прошла в приемное отделение, отдала бумажку, получила взамен другую, поблагодарила и вышла из Института. На улице тоже всё стояло. В застывшем мире она доехала до дома, сняла мокрую от дождя куртку, аккуратно повесила ее на плечики для просушки, прошла в комнату и легла на диван. Мыслей не было. Чувств тоже. Мир по-прежнему стоял.
В застывшей тишине вдруг раздался звонок телефона.
- Ирка! Ты уже дома? – услышала она голос двоюродной сестры Вики, самой близкой своей родственницы. - Почему не звонишь? Я волнуюсь за тебя, а ты... Ну, что тебе сказали?
- Рак.
Молчание.
- Всё? – спросила Ирина и хотела положить трубку.
Но трубка взорвалась.
- Бессовестная ты! – закричала Вика. – Разве можно такие вещи говорить без подготовки? У меня сейчас давление подскачет.
Ирина повесила трубку.
Прошло полчаса или час – в застывшем мире время не ощущалось, - и снова раздался звонок телефона.
- Ир, как ты себя чувствуешь? – вкрадчивым голосом спросила Вика.
- Никак.
- Тебе плохо?
- Нет. Мне ни плохо, ни хорошо. Мне - никак, - искренне ответила Ирина.
- Приехать к тебе?
- Зачем? Не надо.
- Ты все же скажи, Ир, вот что ты сейчас чувствуешь?
Ирина уловила в голосе Вики острое любопытство – с таким любопытством прохожие рассматривают раздавленное на дороге тело. Она повесила трубку и выдернула шнур из розетки.
Мир продолжал стоять, и ей было вполне комфортно в нем.
В таком состоянии Ирина продолжала жить день за днем. Она ходила на работу, не замечая сочувствующих взглядов сослуживцев, добросовестно выполняла домашние дела, в которых вдруг по собственной инициативе стал участвовать Алеша - притихший, испуганный - но она этого тоже не замечала. Звонили подружки, вздыхали, успокаивали, советовали держаться, бороться, приводили положительные примеры – она слушала и не слышала, как будто к ней это не имело никакого отношения. Все свободное время Ирина лежала на диване и ни о чем не думала.
Но однажды где-то в самой глубине ее существа проклюнулся росток осознания, больно проклюнулся и стал быстро разрастаться, а вместе с ним нарастал ужас. Чтобы заглушить это чувство, Ирина с жадностью набросилась на книги - все свободное время читала. Она уходила в проблемы книжных героев, переживала их, как свои собственные, оттесняя на задний план свою беду. Но осознание упорно пробивалось к ней: «У тебя рак! У тебя рак!» - твердило оно.
И вдруг неведомо откуда взялась уверенность, что у нее рака нет! У других рак может быть, а у нее – нет! Врачи просто ошиблись с диагнозом. Бешено закрутилась мысль: надо действовать, скорее, пока не разрезали, надо обследоваться в другом месте, узнать мнение других врачей. Заплатив большие деньги, она сделала новое обследование, но получила прежний приговор.
Тем временем друзья, родные и коллеги не дремали: тащили ей информацию из газет, журналов, телепередач и сарафанного радио о других, более легких и эффективных, методах лечения рака.
- Умные люди лечатся по Шевченко: подсолнечным маслом с водкой. Эффект потрясающий. Вот тебе книга – читай!
- Одна женщина вылечилась травами. Я переписала тебе состав травяного сбора. Купи обязательно!
- Профессор Неумывакин – профессор! - советует лечиться перекисью водорода – внутрь принимать по каплям. Я принесла тебе несколько пузырьков.
- Совсем уж безнадежный мужчина завел у себя в желудке дальневосточных глистов - так они у него всю опухоль сожрали. Надо срочно узнать, где можно добыть этих глистов.
Вдруг примчались сразу трое с одним и тем же номером АИФ-а: доктор в Израиле – в самом Израиле! - предлагает высылать ему в конверте (вместе с изрядной суммой денег) тряпочку с каплей крови. По этой капле он делает анализ и составляет для каждого больного индивидуальное лекарство. Результат – стопроцентный.
Сколько же «воронья» слетается на чужую беду!
- Ты врачам не давайся, - убеждала ее Вика. – Отрежут, отравят химией, а толку - никакого. Вот видишь объявление: «Экстрасенс, потомственная целительница, вылечивает рак в любой стадии». В любой! А у тебя всего лишь вторая. Сходи к ней обязательно.
Ирина металась, пробовала все подряд: ходила к экстрасенсам, пила травы, принимала перекись водорода, мешала водку с подсолнечным маслом. Однако видимого результата не наблюдалось, лишь кошелек тощал день ото дня. Эту сумбурную деятельность прервал звонок из Института:
- Освободилось место для вас. Приходите завтра к 9 утра.
И Ирина как-то сразу сникла, подчинилась безапелляционному приказу явиться и начала собираться.
Институт встретил ее неприветливо. Дежурная медсестра хирургического отделения, в которое направили Ирину, кивнула на скамейку в конце коридора:
- Подождите там врача.
Скамейка была неудобной – без спинки – и слишком широкой, так что нельзя было прислониться к стене. От окна несло холодом. У Ирины мерзли ноги, и затекла спина. Она поднялась и стала ходить по коридору. У кабинета с вывеской «зав. отделением Давид Имедович Майсурадзе» толпились люди с улицы, в верхней одежде – по виду все кавказцы. Из какой-то палаты донесся вдруг взрыв смеха. Ирина удивилась: «Здесь еще смеются?» Прикатили кого-то на каталке, ввезли в палату. Пустую каталку откатили в холл перед лифтом.
Устав ходить, Ирина обратилась к дежурной медсестре:
- Вы про меня не забыли?
- Больная, я все помню. Сидите и ждите.
- Я уже два часа жду.
- Ну и что! Врач сейчас на операции. Вернется, займется вами.
- А когда она вернется?
- Не знаю.
- Зачем же мне велели приходить к девяти утра, если врач на операции?
- Кто!? Я вам велела? – возмутилась медсестра.
Прошло еще два часа. Толпа у двери заведующего рассосалась. Ирина то вставала и ходила по коридору, чтобы размяться и согреться, то снова усаживалась на скамейку. От напряжения и усталости ломило спину. После тревожной бессонной ночи ее одолевала вялость, очень хотелось лечь.
В противоположном конце коридора появилась женщина в белом фартуке и закричала на весь коридор:
- Обеда-ать!!! Идем обеда-ать!!!
Захлопали двери. Больные с тарелками и чашками заспешили в столовую.
- Идите, пообедайте! – предложила медсестра.
- Я не хочу. Мне бы лечь, - взмолилась Ирина. – Почему вы не даете мне места в палате?
- Местами в палате распоряжается врач, - отрезала медсестра.
- Врач распоряжается, на какую койку меня положить? – удивилась Ирина.
Медсестра не ответила.
- Послушайте! У меня больше нет сил ждать! Я сейчас упаду на пол и буду лежать тут у вас на ходу, - сказала Ирина нарочно громко, чтобы услышал проходивший мимо мужчина в белом халате.
Им оказался зав. отделением Майсурадзе.
- В чем дело? - раздраженно спросил он.
Ирина объяснила.
- Да дай ты ей место, - презрительно бросил он.
Медсестра вытащила из ящика тонкую ученическую тетрадку, раскрыла ее и стала тыкать пальцем, объясняя что-то заведующему.
- Отдай это! – велел Давид Имедович и заторопился дальше.
- Идемте! – позвала ее медсестра.
Врач Галина Николаевна появилась в отделении в половине третьего. Ирину пригласили в ординаторскую. Маленькая насупленная женщина в белом халате сидела за компьютером.
– Не успели прийти, а уже скандал устроили, - проворчала она, едва взглянув на Ирину.
- Какой скандал? А! Вы о месте в палате? А разве мне не полагается место?
- Вы тут недалеко живете. Могли бы и приезжать.
- Как, приезжать? – удивилась Ирина. - Мне сказали, будут операцию делать.
- Вы что же думаете, пришли, и сразу вас на операционный стол положили? На операцию у нас большая очередь.
- А зачем же меня сюда вызвали?
- Будете пока обследоваться.
- Я уже обследовалась у вас.
- Перед операцией надо повторить обследование. Медсестра даст вам направления. Всё. Идите.
Медсестра сказала:
- Раз выпросили койку, придется вам каждый день приезжать сюда к восьми утра. А после трёх можете уходить домой, после трёх здесь все равно делать нечего.
Нечего делать было и до трех. Никто не заходил в палату, никто Ириной не интересовался. Лишь однажды заглянул зав. отделением Майсурадзе и, ничего не объясняя, протянул на ладони какую-то таблетку.
- Выпейте после обеда, - приказал он.
Такую же таблетку он дал соседке Ирины Лидии Семеновне.
- Что это за лекарство? – поинтересовалась у врача Лидия Семеновна.
- А вы что, что-нибудь понимаете в медицине? – высокомерно вскинул подбородок Давид Имедович.
- Я врач.
- Какая специальность? – сбавил тон зав. отделением.
- Стоматолог.
- А-а!
Презрительное выражение вернулось на его лицо, но он все же снизошел до объяснений. Лидия Семеновна спустила таблетку в унитаз, объяснив, что это экспериментальное лекарство, которое они испытывают на больных. Ирина не посмела ослушаться и свою таблетку проглотила.
Прошла неделя. Каждый день Ирина исправно приезжала в Институт к восьми утра, лежала на койке, читала, слушала болтовню Лидии Семеновны и в три часа уходила домой. Ожидание изматывало ее. Она панически боялась операции и одновременно мечтала о ней – скорее бы! Ирина приставала к медсестрам:
- Когда меня возьмут на операцию?
- Мы не знаем. Спрашивайте у врача.
Но поговорить с врачом Галиной Николаевной было не так-то просто. Утром она проскакивала в ординаторскую и сразу усаживалась за компьютер. Отвлекать ее было нельзя. Оттуда она спешила в операционную, затем перевязочную, потом обедала, беседовала с заведующим и уходила домой.
Ирина караулила ее, выглядывая из двери палаты – выходить в коридор до обеда запрещалось.
- Галина Николаевна! - окликала ее Ирина.
- Мне сейчас некогда, - раздраженно отвечала врач и, не останавливаясь, шла дальше.
- Вы мне только скажите, когда меня возьмут на операцию? – кричала ей в спину больная.
- Не волнуйтесь, возьмем, - слегка повернув голову, отвечала Галина Николаевна.
Но однажды Ирина все же ухватила ее за рукав и потребовала:
- Скажите, мне когда-нибудь сделают операцию? Сколько можно ждать?
- Не волнуйтесь, раз вас положили, значит прооперируют. Вы видите, сколько у нас больных?
- Вижу. Но другим, которые пришли позже меня, уже сделали.
- Это не я решаю.
- А кто?
- По вечерам у нас собирается консилиум во главе с главным хирургом, и они решают, кому будут делать операцию на следующий день. Вы должны быть готовы в любой момент. Звоните на пост в девять вечера и узнавайте. Если вам скажут, что операция назначена на завтра, сразу же приезжайте – медсестра подготовит вас.
Ирина в эту откровенную ложь поверила и каждый вечер с нарастающим страхом ждала девяти часов. Телефон в отделении то не отвечал, то был занят. Ирина нервничала, беспрерывно набирала номер, а, дозвонившись, слышала все тот же ответ: «Нет, на завтра вы не назначены». Мучила ли Галину Николаевну совесть? Вспоминала ли она данную когда-то торжественную клятву «Не навреди!»? Понимала ли, что своими действиями доводит раковую больную до психического расстройства? Вряд ли она обременяла свой ум такими размышлениями, скорее просто радовалась, что так удачно отбилась от непонятливой и назойливой пациентки.
О том, что ей назначена операция, Ирине сообщили за два дня. Ее обследовала терапевт, с ней побеседовала анестезиолог. Галина Николаевна велела оставаться в отделении, вечером не ужинать, утром не завтракать. Поздно вечером медсестра сделала ей клизму.
Ирина так волновалась, что практически не спала всю ночь и утром была в полуобморочном состоянии. Она сидела на стуле, ожидая, когда за ней придут, и беспрерывно поглядывала на часы. На кровати лежала заранее приготовленная целлофановая сумка с вещами, которые ей велели взять с собой в реанимацию. Среди вещей прятались коробка шоколадных конфет для медсестры и бутылка виски для дежурного врача в реанимации. Это Лидия Семеновна посоветовала – так, мол, принято.
Время тянулось мучительно медленно. Ей приказали быть готовой к десяти часам, и с приближением этого времени сердце ее колотилось все сильнее. Она прислушивалась к звукам за дверью и при каждом стуке вздрагивала, думая, что пришли за ней. Однако никто не шел. В половине двенадцатого она, не выдержав, пошла справиться у дежурной медсестры.
- Как вы мне надоели! – возмутилась молоденькая сестричка. – Я откуда знаю, когда вас возьмут?! Мне об этом никто не докладывает.
Время поползло еще медленнее.
- Обеда-ать!!! Идем обеда-ать!!!– прокричали в коридоре.
Ирина не тронулась с места, она все еще ждала, что за ней вот-вот придут. Вернулась из столовой Лидия Семеновна.
- Иди, поешь, - посоветовала она. – Сегодня тебя уже не возьмут. Галина Николаевна в ординаторскую прошла.
Ирина выскочила из палаты. В голове, кружившейся от звонкой пустоты, не было никаких мыслей. Она резко рванула дверь ординаторской и с порога закричала:
- Почему меня не взяли на операцию!?
- Не успели, – развела руками Галина Николаевна. - Завтра готовьтесь.
У Ирины помутился рассудок. Она вцепилась себе в волосы и громко, рвущим душу голосом завыла:
- Не могу-у -у!!!
Продолжение: http://www.proza.ru/2012/04/11/1573