Надо было еще успокоить жену – он видел – она снова надулась, отвернулась , и на лицо ее падала глубокая тень. Если бы она только знала, как она красива сейчас, когда сидит вот так вот в кресле, в своем светлом платье, старается не заплакать, и от этого у нее блестят глаза, а рот такой пухлый, такой детский…
- Нора, - он вздохнул и наклонился, поцеловал ее в душистый, пахнущий летом и розовым мылом пробор, - Нора, ты же понимаешь, это ненадолго, а потом мы с тобой пойдем в кино, я тебе обещаю.
Она молчала, и он уже по опыту знал, что надо говорить, говорить, не останавливаться, обложить ее ватой своих слов, закрутить коконом, как елочную игрушку после рождества – и тогда , вернувшись, она будет все такая же, податливая и нежная.
- Нора, Нора, - шептал он в теплую макушку, - детка, ну зачем, зачем ты молчишь – ты же знаешь, что я ничего не могу изменить, ты же знаешь, что это работа, такая работа, крошка Нора, что тебе принести, не молчи, поцелуй меня, я буду по тебе скучать, и ты – ты ведь будешь по мне скучать …- он говорил и говорил, и наконец услышал, как она всхлипнула, пискнула - и поцеловал ее в залитое слезами лицо, которое она наконец-то подняла навстречу его сухим губам.
Джек уже ждал его в машине, постукивая пальцами в ритме танго, которое раздавалось из радиоприемника.
- Ты вечно опаздываешь, - буркнул он, сдвигая шляпу на макушку.
Он сел рядом и сказал устало:
- Я не опаздываю – это ты все время приезжаешь рано.
- Конечно, я же не догадался обзавестись такой крошкой, как ты.
- Следи за дорогой, - ответил Фред, доставая сигареты.
На узкой улочке у Королевского питомника они остановились и стали ждать.
Джек снова включил радио, и Фред с раздражением подумал, что ему надоела его грязная работа, что он лучше бы ему было остаться с Норой, гладить ее каштановые волосы, есть с ней креветок и слушать дождь за окном, а не сидеть рядом с Джеком, выстукивающим своими узловатыми пальцами морзянку по пыльной приборной панели.
- Ты уверен, что он должен прийти сюда? – спросил он скучным голосом.
- Макс уверен, - сказал Джек, не поворачивая головы.
Мимо них прошла подгулявшая парочка – мужчина и женщина. Женщина была в красных туфлях, потемневших от дождя, мужчина обнимал ее за талию и все пытался поцеловать ее в шею. Зонт, который держала женщина, маслянисто блестел в свете фонарей.
Фред снова чиркнул спичкой, пламя осветило его грубоватое усталое лицо со впалыми щеками.
- Идет, - сказал Джек.
Из-за поворота показался высокий мужчина со скрипичным футляром в руке.
Он шел быстрым шагом, подняв воротник плаща.
Когда он остановился у входной двери, шаря в карманах в поисках ключа, мужчины, сидевшие в машине, вышли.
- Симон! – негромко позвал Фред.
Мужчина обернулся, и в этот же момент раздалось два выстрела.
- Скрипку забери, и карманы проверь, - бросил Фред, опуская пистолет.
Потом, когда Джек вернулся в машину, ругаясь на дождь, Фред сказал:
- Остановись возле кондитерской, той, которая у собора.
Джек хмыкнул.
- Ты знаешь, а у него в карманах не было ничего. Только ключ, - сказал он.
- Что значит – ничего? – спросил Фред.
- Ничего – это значит ничего. Только ключ.
- Ну, значит, привези им только ключ. Пусть разбираются сами.
- А если Макс ошибся?
- Это не наше с тобой дело, - устало сказал Фред. – Остановись вон там. Я быстро.
Он выскочил в дождь и зашел в кондитерскую лавочку, которая работала допоздна и столько раз его выручала, когда он гадал, что привезти Норе.
Подъехав к дому, Фред глянул на окно спальни – так и есть, темное, а в гостиной горит свет, значит, она так и сидит там, в кресле, плачет и ждет его.
Он обернулся к Джеку :
- Завтра в конторе надо быть рано, составишь рапорт сам, лады?
Джек молча кивнул.
Фред вошел в квартиру, прижимая сверток с миндальными пирожными к груди.
Нора, румяная и улыбающаяся, выбежала ему навстречу:
- А вот и он! – сказала она куда-то вглубь квартиры, - твои друзья тебя ждут, - пояснила она, увидев его недоумевающий взгляд.
У него упало сердце, но было уже поздно – они вышли в прихожую, там сразу стало тесно.
Он все понял сразу, но все-таки нашел в себе силы сказать:
- Нора, детка, я принес тебе пирожных.