События, праздники, даты. Живём жизнью - страны, города, общества.
Дела, заботы, просто суета.
Живя жизнью других, часто проходим мимо своего, настоящего, для самих себя.
Вот и моя жизнь не исключение. Дом-работа. Работа-дом. А где Я? – Я сама?
Остановиться. Посмотреть вокруг. В себя. Посмотреть на себя.
Итак, решено. Сегодня - никуда. Отключаю телефоны.
Сегодня займусь … - Чем бы заняться?
В каждом из нас сидит страсть к новому. И тогда мы устраиваем генеральные уборки. Совершаем набеги на завалы, как нам кажется, старых вещей.
Устрою и я! Чтобы освободить место для нового. Избавиться от рухляди! Всю жизнь копила, аккуратно складывала. И вдруг, раз! надоело! Генеральная уборка! - территории, памяти, частички жизни.
Уборка, так уборка! Начну с кладовки.
Старые пластинки
Старые? – Старинные друзья. Вальс, джаз, романсы, классика, колыбельные. Музыка!
А вот и эстрада. Ну да, итальянцы в России. Тогда ещё – СССР. Как они нас тогда. Без боя. Одним выстрелом и прямо в цель.
Мы с мужем собрали солидную коллекцию. А именно этого альбома - не было. И вот ровно через месяц после свадьбы, в магазине «Шанхай» выбросили - было тогда такое «счастье», в продаже неожиданно появлялся дефицитный товар – "выбросили" именно её. Очередь – большая, количество товара – ограниченное. По одной в руки – кричат самые активные. А я в самом конце очереди. Шансов - ноль, желание сделать мужу подарок – на все сто, тысячу желаний! И вдруг подходит мужчина – пластинку хочешь? За всё нужно платить – вспоминаю бабушкины уроки.
- Что вы себе позволяете?
- Держи. И будь счастлива. Молодая жена.
- Как вы? - не успеваю задать вопрос уходящей спине.
- В твоих глазах блеск новенького обручального кольца. Главное, будь счастлива!
Все хором развернулись посмотреть на меня. И в этот момент продавец громко объявила, что пластинок больше нет.
Самое интересное было, когда мы с мужем нашли в подарках две одинаковые пластинки. У его пластинки была другая, но своя памятная история.
Музыка. Музыка. Радость, грусть. Мурлыкая, петь-то я так и не научилась, осматриваюсь вокруг. Что там дальше? А дальше – большая коробка. Вроде как посуда. Сервиз? Что-то не припомню. И почему он в кладовке, а не в буфете, где ему заслуженно положено.
Резким движением, ведь ещё так много нужно успеть, открываю коробку и понимаю, что застряну в ней надолго. На очень долго. Долго длиною в жизнь. Мою жизнь.
Год за годом в коробке лежат годы и события моей жизни, тщательно и заботливо обёрнутые состарившимися обрывками газет.
Я беру самый верхний комочек. Что в нём? Сижу, гадаю, оттягиваю время. Время встречи со временем. Безвозвратно ушедшим временем.
Временем, когда мы были ещё все. Когда нас было ещё много. Большая и дружная семья. Когда всю посуду покупали только на 12 персон. А если вдруг дарили – на шесть, то сразу же бежали докупить – на всех. И мама, и папа, и любимая бабулька, и крёстная, и брат Олег, и …
Все ушли. Ушли, забрав с собой по чашке. Не стало вас, и чашки разбивались и разбивались. Не стало вас …
И эту последнюю я зачем-то спрятала, убрала. На память? Или, наоборот, - чтобы не напоминала? Глажу ласково её настоящие фарфоровые бока. Как по волшебной лампе Алладина. Одно слово и вот мы все, как раньше, за огромным семейным столом. Папа – во главе, мама хлопочет рядом, вкусно пахнет бабулькиными пирогами.
Э! Милая. Да, ты так и за час не уберёшься! За час целую жизнь?
Всё! Пусть всё остается, как есть. Как было. Пусть как было, так и будет.
Захлопнув кладовку, думаю, что захлопнула дверь - Туда или Оттуда.
На минуту становится легче, и я бодро шагаю к книжным полкам. Ух, сколько пыли!
Сначала работа спорится, подумаешь снять все книжки с полок. На пятой или седьмой книге рука тяжелеет и уже не так резво мечет – что мечет? Просто книги? Или «мои университеты»?
«Чук и Гек» - надо же, ещё жива. Тысяча девятьсот шестьдесят седьмой год издания. «Нашей дорогой Оленьке в День её рождения. Мама и папа».
Дорогие мои мама и папа! Милые вы мои, дорогие книги! Действительно, дорогие мне - памятью. Вот эту вручили за победу в конкурсе. А эту подарил мальчик. Он думал, что никто не догадается. Вся школа знала, как он «помешан» на Джеке Лондоне. Где ты теперь, мальчик, я даже не помню твоей фамилии. Но то, что ты в знак уважения или первого чувства подарил мне самое дорогое для тебя тогда, этого я никогда не забуду.
Вместе с воспоминаниями ожили и сами книги. Они по-дружески просятся в руки. Погладь, перелистай, вспомни.
Ой, тебя я читала на каникулах. Зимние каникулы – а я, как всегда, со своей подружкой ангиной. Если бы не ты, пропали каникулы. Помнишь, как мы смеялись, плакали, опять смеялись. А мама думала, что это у меня от температуры.
О! А с вами я познакомилась, когда уже была взрослой и ко мне УЖЕ обращались на Вы. Но я, как девочка, сама обращалась с вами на Вы и благоговела перед вами каждый раз, беря в руки.
Я и сейчас благоговею. Ласково, медленно провожу рукой по бархату, по глянцу, по частичке – по большой части своей жизни. По тому, что меня сделало и сформировало, слепило и вылепило в человека и человеком.
Так, и здесь уборка не получилась. Уже никуда не торопясь, заботливо по одной возвращаю каждую книгу на своё – её место. Чтобы потом даже с закрытыми глазами – Пушкин здесь, левее - Блок, а на второй сверху – путешественники.
Остался письменный стол. Усаживаясь в большое кресло, я окончательно понимаю, что генеральная уборка не получилась. Ничего лишнего. Ничего забытого. День за днём. Из жизни. Моей жизни.
Нижний ящик – письма.
Средний – открытки.
Записки. Записки лежат в самом верхнем ящике.
Каждый праздник, событие я достаю их. Вот вы. Мои. Родные и самые-самые. Вы по-прежнему поздравляете. Любите. И желаете. Перечитываю, и как же я всех вас люблю.
«Добрый день, дочка, мы ушли. Пожалуйста, береги себя. Сегодня сильный ветер. Мы знаем, как ты реагируешь на ветер. Целуем. Мама и папа».
Как они могли знать, что я зайду к ним в тот день? Даже и в планах не было. Совершенно случайно. Вдруг почему-то потянуло.
«Мы ушли…» Потом вы ушли навсегда. Остались записки.
Таких записок было много, очень много. Вот мы с семьёй вернулись из отпуска – «С возвращением домой, дорогие наши!»
Вот записки в роддом. За дочку. За сына.
А эта была в пирогах, которые мама присылала с зятем. И обязательная приписка – «угостите ваших бабушек у подъезда». Бабушки те и сегодня живы. И вспоминают мамины пироги. И маму.
Я перекладываю записки с аккуратным почерком и в какой-то момент замечаю, что «рука» уже другая. Похоже – но другая. Вчитываюсь, Господи, да это же мои записки – моим детям.
Надо же! А ведь всегда ворчат, когда пишу их. Пишу им. - Оказывается, не напрасно.
Генеральная уборка! Старых вещей, памяти, прожитой жизни.
Ещё одна экскурсия в страну, «куда не продают билеты, и не ходят поезда».
Ещё один день воспоминаний. Все вместе. Всё как всегда. Рядом. Со мной. В моём сердце.
Записи. Записки. Воспоминания.
Ещё один день. Из просто жизни. Моей жизни.