Костюков шел с работы домой. Еще утром это было бы невозможно; но забрезжил грязноватый осенний денек, раздался неяркий, кашляющий телефонный звоночек -> и Костюков заключил договор об оказании образовательных услуг.
Герой сиюминутного рассказа, он, не ведал устройства системы образования. Зайдя в школу Костюков почуял, что пахнет мертвечиною и конями. В замкнутом душном кабинете с изразцовыми купидонами и каким-то фальшивым светом, он, глядя в глаза секретарю, повторял за ним механические фразы, долженствовавшие открыть ему путь в золотые горы и сделать его полноправным пользователем системы образования.
Но вот прошло две недели, и никто больше не звонил Костюкову. Иной раз он порывался пойти в школу - всё такжке пахло мертвечиною и конями. Днём он слонялся по улицам, надевая вылинявший плащ и обувая выцветшие сапоги, и только разноцветные кошки приветствовали его ко всему равнодушным мяуканьем.
Прошёл месяц. Костюков, небритый и неопрятный, подошел к почтовому ящику и нашел в нем пухлый конверт. Конверт содержал несколько крупных, в четыре раза сложенных ассигнаций.
Он побежал в школу - но там было закрыто, и только известный мертвенно-конский запах навязчивым гостем ломился в носовую и ротовую полость.
Год прошел. Из дома вышел опрятно одетый господин - Костюков в щегольском пальто и белой фрачной паре. Он шел той изломанной, разбитой походкой, какой идут ломовые лошади, ни на что уже не годные, но известные всем былой - утраченной мощью. Он шёл не торопясь и старался даже не смотреть в сторону школы - слишком явственно и овеществленно вторгался из окон конско-тлетворный дух.
Жизнь стала проходить. Один раз на прогулке Костюков увидел на доске почета свою фотографию. Он выглядел там лет на двадцать моложе и смотрелся жеребцом из мышц и сухожилий. Под фотографией была подпись: он - Костюков - реформатор системы образования.
Добредя до дома, Костюков лег в постель. Его била сильная дрожь. Он искал книгу Гоголя, но Гоголя не было. Зато под рукою оказался Писемский.
Жизнь Калиновича нахлынула вдруг на Костюкова. Он, как помешанный, читал книгу до рассвета, то всхлипывая, то стеная.
С первыми лучами острого зимнего утра он гладко выбрился и облачился в свой старый костюм. Все дела были закончены.
Костюков отправлялся в школу.