2 сентября 1945 года после разгрома
Квантунской армии на борту американского линкора
"Миссури” был подписан союзниками акт о
безоговорочной капитуляции Японии во второй
мировой войне.
От имени СССР акт подписал генерал-лейтенант
К.Н. Деревянко.
В той войне в помощь Военно-Морскому Флоту были
приданы суда Дальневосточного пароходства,
перевозившие в Северную Корею, на Курилы и
Южный Сахалин военную технику и десантные
Войска. В экипажах наравне со взрослыми несли
военную вахту подростки-юнги, которые, как сказал
Валентин Пикуль “вписали свою страницу в историю
Великой Отечественной войны”
Заветной мечтой председателя Совета юнг Вячеслава Васильевича Леснова было установить в Находке стелу юным мореходам, участникам огненных рейсов, чье детство закончилось в 14-15 лет. Не все из них встретили Победу. 23 молодых жизни нашли вечный покой в холодных водах океана, а многие их тех, кого пощадила война, десятки лет трудились на благо нашего города. Вячеслав Васильевич и точку для памятной стелы определил - 42 градуса,49 минут, 37 секунд северной широты и 132 градуса, 51 минута, 42,4 секунды восточной долготы, Это многолюдный уголок города в районе Площади совершеннолетия. Вячеслав Васильевич совершенно справедливо сокрушался по поводу того, что в нашем морском городе нет никакой памяти об юнгах, участниках огненных рейсов.
В разгар войны с фашистской Германией перед дальневосточниками встала кадровая проблема. В экипажах судов не хватало кочегаров, матросов, машинистов. 15 июля 1942 года Народный комиссар морского флота П. П. Ширшов подписал приказ № 300 о введении на судах ученичества из числа подростков в возрасте 14 лет, а уже через три месяца приказом Наркома на судах морского флота был введен институт воспитанников юнг, разрешающий принимать на флот ребят с 12 лет. За скупыми строчками приказов стоят судьбы более трех тысяч мальчишек, вставших в строй моряков только в Приморье. Почти все они проходили обучение в мореходных школах Владивостока, Находки, поселка Раздольного и Океанской.
В Находке приказом Наркома флота от 6 февраля 1943 года была учреждена школа ФЗО № 5 (ныне школа Дальтехфлота), первым директором ее был фронтовик Шапиро. Школа располагалась в четырех бараках на улице Седова. В тесных холодных классах, недостаточно оснащенных учебными пособиями, согревая в руках замерзающие чернила, изучали мальчишки морское дело, и через два месяца, сдав экзамены, двести
матросов, машинистов, электриков, кочегаров первого набора пополнили экипажи судов. В рейсах, полных опасности, мужали их характеры, закалялась воля.
Передо мной на столе лежит копия судовой роли парохода “Дальстрой” от 14 июля 1944 года. В ней значится фамилия Вильчека Владимира Николаевича и его должность. За 4 дня до 15-тилетия командир взвода получил аттестат судового машиниста 1-го класса за № 75, а с 4 июля уже был зачислен в штат ДВ пароходства. 14 июля пароход “Дальстрой” взял курс к берегам Америки в порт Такому. На пароход “Невастрой” получил назначение Василий Николаевич Батлук, на пароход “Иосиф Сталин” Виктор Михайлович Хижняк, ушли в моря находкинские ребята - Владимир Григорьевич Дудко, Николай Сергеевич Крастелев, Валентин Сержантов, Евгений Сазонов, Иван Александрович Клютков - всего двести машинистов, электриков, матросов, кочегаров пополнили экипажи судов Дальневосточного пароходства и Дальтехфлота.
В 1985 году, когда один из юнг-дальневосточников Симон Калистратович Чистяков создавал Совет юнг огненных рейсов, их было 58 человек. Каждый месяц они дружно приходили на собрания, вспоминали свою юность, вели патриотическую работу среди школьников и молодежи, встречались с солдатами и моряками-пограничниками, ездили на краевые слеты юнг. Особенно тесные связи у бывших моряков сложились с ребятами из 14-й школы, директор которой Виктор Николаевич Сметанкин, преподаватели Татьяна Николаевна Пешкова, Раиса Васильевна Быкова активно работали с учащимися в отряде «Поиск». Кроме встреч с участниками войны и юнгами огненных рейсов, бригада разнорабочих созданная из старшеклассников и учителей трудилась у шефов из КПД-2. заработанные средства во дворе школы был построен и в присутствии участников войны торжественно открыт памятник военному катеру. Девочки на уроках труда под руководством преподавателя Лидии Андреевны Челпановой шили матросские костюмы, все вместе готовили концертную программу. Встречи были теплыми и задушевными. Приходили все, кто мог. В зале, украшенном флагами расцвечивания, ветераны рассказывали ребятам о морских приключениях, о заграничных портах, о том, как счастливые и гордые встречали они долгожданную великую Победу, в которой была частица и их труда.
В Мореходной школе Дальтехфлота был создан музей, в который многие моряки отдали дорогие их сердцу реликвии и документы, но злой мачехой оказалась для них альма-матер. Вся экспозиция была жестоко разгромлена, навсегда утрачены личные вещи, документы.
В настоящее время их осталось только трое: Владимир Ульянович Близнюк, Иван Александрович Клютков, Петр Петрович Коробкин.
Ивана Клюткова я искала более десяти лет. Ездила в поселок Тигровый, где он обитал некоторое время, а оказалось, что уже несколько лет он живет в Находке. К сожалению, разговора у нас не получилось. Сорок лет назад, когда мы были знакомы, Иван был веселым, общительным, молодым человеком, интересным собеседником, душой любой компании. О таких говорят “ морская душа”.
Меня недружелюбно встретил старый недобрый человек с подозрительным взглядом и истерическими нотками в голосе. В грустном недоумении я покидала деревянный двухэтажный неухоженный дом на улице Чапаева с выщербленными досками лестничных маршей и полов, с грязными стенами, увешанными гирляндами паутины, с огромной дырой в потолке коридора, с уличным туалетом. Я с печалью подумала:
- И это удел стариков, подаривших Родине свое детство.
Где уж тут будешь любезным.Недавно ушел из жизни Иван Александрович Клютков.
Морская семья
Виктору Хижняку было 14 лет, когда он поступил в Находкинскую школу мореходного обучения №5, но проучился неполный срок. Через месяц ему и еще некоторым курсантам объявили, что они отчислены из школы. Несколько человек подались вольноопределяющимися во Владивосток и их приняли в Дальневосточное морское пароходство. Первый рейс в порт Анадырь на пароходе «Иосиф Сталин», переоборудованном под перевозку мазута, запомнился юнге невероятно тяжелыми кочегарскими вахтами у раскаленных топок. Даже ему, сельскому парню, привычному к труду, работа казалась непосильной. Но постепенно привык, притерся к команде и за веселый характер, готовность везде успеть, подставить на помощь свое плечо, его на судне приняли, как равного. В первом иностранном порту Сан-Франциско он увидел с каким радушием, искренним уважением встречали русских моряков американцы, особенно мальчишек в морской форме, которая красноречиво говорила об их месте на судах. Дружелюбие населения импонировало юным морякам, возвышало их в собственных глазах, поднимало чувство собственного достоинства и ответственности. Ребята рано повзрослели, и с нетерпением ждали окончания войны.
В мирные дни Виктор не оставил морскую службу, ходил в моря машинистом, мотористом, а с 1969 года после окончания Дальневосточного мореходного училища по специальности «Эксплуатация судовых силовых установок» вошел в командный состав экипажа. Всю свою жизнь Виктор Михайлович посвятил морю. Больше тридцати лет отработал на судах ДВМП, а в 1977 году его, как отличного специалиста переманили в ПМП. 51 год – таков трудовой стаж ветерана. Из них только последние годы после выхода на пенсию трудился слесарем-судоремонтником на берегу в плавмастерской ПМП, обслуживал котельные установки в Горзеленхозе и в Дальмормонтаже.
Иногда он приходил на собрания юнг, и хотя был награжден медалями «За Победу над Японией» и «За победу над Германией», участвовал в рейсах в Америку, в высадке десантов на Сахалин, статуса юнги огненных рейсов он не имел. Причина такой несправедливости заключается в том, что он не был оформлен приказом по пароходству на судах, задействованных в Военно-морском флоте и выполнявших рейсы по высадке десанта и военной техники в Корею и на Сахалин. Так из-за недобросовестности чиновников Виктор Михайлович не попал в списки юнг огненных рейсов, а фактически им был.
Мы встретились дома у Виктора Михайловича, когда он уже сильно болел. Отвечая на вопросы шутил, говорил, что всю жизнь был предан морю, с гордостью вспоминал, как несколько раз ходил в кругосветку и все жалел, что не довелось ему побывать в Южной Америке. Вот несколько судов, бросавших якоря в Италии, Греции, Японии, Австралия, Польше, Англии, Франции, Индии, Пакистане, Вьетнаме, Америке, на которых Виктор Михайлович Хижняк числился учеником кочегара, машинистом, мотористом, механиком. Это уже упоминавшийся первый пароход «Иосиф Сталин», «Ким», «Москальво», «Молодечно», «Раума», «Ленинское знамя», «Актюбинск», «Бам». На танкере «Клязьма» моряк нашел свою половину Розалию Федоровну, с которой прожил сорок три года. В перерывах между рейсами жена подарила ему двоих сыновей. Валентин и Сергей подрастали в селе Сергеевке у бабушки Анастасии Михайловны Хижняк, а родители продолжали ходить в моря. Двадцать один год отработала Розалия Федоровна поваром в Приморском морском пароходстве.
Незаконченное интервью
Единственный сын первого начальника Находкинского морского торгового порт-пункта Николая Григорьевича Батлука Василий подал заявление в школу ФЗО № 5 в числе первых. В семье не было даже намека на колебания в выборе сына. Николай Григорьевич не искал лазейки, чтобы оставить парня дома под теплым родительским крылом, и в неполные 15 лет Василий зубрил морские науки. Несмотря на короткий, двухмесячный срок обучения, мальчишки еще успевали трудиться на огородах тыла. Жили в палатках. Сеяли горох, сажали картошку и ели ее сырую, потому что чувство голода никогда не отпускало.
В начале июля 1944 года Василий заступил на самую тяжелую судовую кочегарскую вахту на пароходе “Невастрой”, куда получил назначение после окончания школы ФЗО.
- Это был ад, - вспоминал Василий Николаевич, - топки парохода обеспечивали ход и скорость судна, и это зависело только от работы кочегаров. Механизации никакой не было. Вручную кидали лопатами уголь в раскаленные жерла топок, и бадьями сбрасывали за борт горячий шлак. Вахты стояли по четыре часа через четыре и так уставали, что не было сил подняться на свежий воздух. Часто забывались коротким сном прямо на нижней ступеньке трапа. Каждый кочегар в то время мечтал о пароходе с инжектором - приспособлением насосного типа, откидывающим шлак в море.
Первым рейсом Василий пришел в американский порт Портленд, который поразил его великолепием и дружелюбием населения. До конца войны пароход “Невастрой” ходил в порты Штатов за генеральным грузом и продовольствием по ленд-лизу.
Победу экипаж встретил в Америке. Радости моряков не было предела. Американцы щедро угощали их пивом, фруктами и удивлялись, что такие юные ребята работают наравне со взрослыми.
Во Владивостоке малолеток списали с парохода “Невастрой”, когда началась война с Японией:
- “Нечего вам, пацанам играть со смертью”- сказали в отделе кадров Дальневосточного пароходства в ответ на заявление: “Хотим воевать!”. Кто же мог предположить, что “Невастрой” подорвется под Сейсином, а пароход “Хабаровск”, куда направили Василия, будет высаживать под обстрелом в порты Сейсин и Расин десанты рокоссовцев, которые с места высадки сразу пойдут в атаку?
После войны были еще пять лет срочной воинской службы. Учебку проходил в Приморском поселке Ракушка. Там был подплав и при распределении Василий чуть не попал в подводники, но случилось так, что почти шесть лет прослужил старшиной мотористов на торпедных катерах, базировавшихся на том месте, где теперь находятся стенки причалов Находкинского судоремонтного завода. Начинал он службу в бухте Улисс в бригаде торпедных катеров, где в то же время служил Вячеслав Леснов, который был председателем находкинского совета юнг. Детство обоих прошло во Владивостоке, только в разных районах. Василий жил на Эгершельде, а Вячеслав на знаменитой Миллионке. Тогда им встретиться не довелось: отца Николая Григорьевича Батлука назначили начальником Находкинского порт-пункта, и семья переехала в Находку. Пути их пересеклись через много лет в этом городе, когда за разговорами на собраниях юнг о днях, давно минувших, они узнавали о приключениях друзей, радовались, когда находили земляков и общих знакомых, убеждаясь, что мир все-таки тесен.
В армии его стихией был спорт. Имея второй спортивный разряд по боксу, Василий несколько лет держал второе место по Тихоокеанскому флоту, успешно играл в футбол. Жестокие травмы выбивали из колеи, но подлечившись, он снова выбегал на футбольное поле. Всю жизнь те увечья давали о себе знать, ноги под старость забастовали, отказывались ходить, но не тот человек был Василий Николаевич, чтобы сдаваться болезням. Он не пропускал ни одного собрания юнг, был легок на подъем, не давал жить спокойно соседям. Часто организовывал субботники в подъезде, превозмогая боль, сам красил лестничные марши и радовался чистоте и порядку. Подниматься на последний этаж дома на улице Чернышевского, где жили Батлуки, - одно удовольствие: ступени и перила блестят, стены побелены, электролампочки сияют, освещая дело рук дружных жильцов, уважающих себя и своих гостей, не в пример соседним домам, в которых подъезды напоминают сарай нерадивого хозяина - позор коммунальных служб.
На гражданку Василий вышел в 1955 году, через год женился, и супруга Римма Васильевна настояла, чтобы он пошел учиться. В группе смеялись:
- Старик, а алгебру хорошо знает. А “старику” было всего 27 лет..
С дипломом судоводителя ДМУ до 1974 года капитанил в портофлоте Находкинского торгового порта. На катерах не раз обошел Приморское побережье, знал все бухты и мели, завел много друзей в небольших поселках, благодаря своему общительному характеру. Еще поработал в Нефтепорту, и в память о тех годах в семейном архиве хранятся поздравления с праздниками Победы и благодарственные письма от руководства порта.
- Я не мог жить без моря,- вспоминал Василий Николаевич, - оно тянуло меня неудержимо, и пока позволяло здоровье, я был ему верен. Не боялся штормов. Меня сильней заводило, когда катер наперекор буйствовашей стихии летал с волны на волну, ветер и соленые брызги, бившие в лицо, только раззадоривали. Мысленно я обращался к ним, как к живым: “Ну, давайте, кто - кого?” А когда кончалась болтанка, и море укрощенно лежало под ногами, ласкаясь и замирая в неподвижной бескрайней глади, на сердце становилось непривычно умиротворенно и спокойно.
Еще одним увлечением Василия Николаевича было чтение. С иронией говорил: Я никогда не жалел деньги на книги и на водку. И заразительно смеялся. О своей жизненной «одиссее» Василий Николаевич рассказывал накануне 55 - летия Победы над Германией. Он еще успел получить поздравление с праздником Победы от президента страны В.В. Путина, а 27 мая мне позвонил председатель Совета юнг Вячеслав Васильевич Леснов и сказал:
- У нас несчастье.
Я едва успела выдохнуть:
- Только не Батлук, - но в ответ донеслось:
- Сегодня умер Василий Николаевич.
И вот спустя годы, включив диктофон с записью незаконченного интервью, я слушаю бодрый, жизнерадостный, полный искрометного юмора голос друга детства моего мужа и не могу поверить, что ни того, ни другого уже нет на свете. В памяти рефреном звучит мелодия их любимой шутливой морской фривольной песенки: “Мы - мореманы, веселый народ”, песни истинных моряков, заставших и хранивших старинные флотские традиции, большую мужскую дружбу, морское братство, крепче которого вряд ли что есть на земле.
Жизнь с морем
Гудками в густом тумане встречал американский порт Сан-Педро моряков советского танкера «Азербайджан», на котором первым рейсом пришел в Соединенные Штаты Америки юнга Василий Волик, закончивший восьмимесячные курсы в Первореченской школе мореходного обучения № 7. Он был среди шести специалистов по судовым двигателям внутреннего сгорания первого выпуска кадров такого профиля в Приморье. Это было время, когда на смену трудягам-пароходам, продержавшимся на плаву больше века, подходило время теплоходов и дизельэлектроходов. На смену судовым машинистам пришли мотористы и механики. Как говорил Василий Митрофанович, его специальность была в то время на вес золота.
С сентября 1944 года Василий нес морскую вахту на легендарном танкере «Азербайджан», который будучи в конвое PQ-17 с грузом льняного масла, 4 июля 1942 года был атакован шестью вражескими торпедоносцами. Две торпеды попали в танки № 15 и 16. На судне начался пожар. Только благодаря слаженным действиям команды танкера, был потушен пожар, приведена в действие машина, подведен пластырь под пробоины, и израненное судно пришло в пункт назначения Архангельск.
- Наш танкер стоял на линии Владивосток - Сан-Педро, - рассказывал через много лет после войны Василий Митрофанович, - из Америки доставляли бензин, толуол. В проливе Лаперуза не раз останавливали японские военные, предлагали проводку, но капитан отказывался и на запрос куда следуете, отвечал:
- На Камчатку.
До победного мая возили по ленд-лизу в Союз наливные грузы из Америки. Там и встретили победу. Вспоминая те далекие годы, Василий Митрофанович рассказывал:
- Радость была неописуемая. Американские рабочие, особенно негры веселились, как дети, дарили нам фрукты, шоколад, обнимались, громко выражали свои чувства, глядя на счастливые лица русских моряков.
Во время войны с Японией, «Азербайджан» доставлял нефтепродукты в Китай. На судне в экипаже находилось 12 военнослужащих. Василий Волик, как и все юнги, был закреплен вторым номером у эрликона, скорострельной многозарядной пушки, из которой во время рейсов не один раз приходилось стрелять. В 1946 году пошли в рейс сдавать судно в Черноморское пароходство с заходом в Англию, Исландию, Ленинград. Домой возвращались в теплушке вместе с нашими солдатами из Германии. Во Владивостоке, Василий отгулял отпуск за два года и получил назначение на танкер «Батуми». Всего в Дальневосточном пароходстве Василий Митрофанович отработал 18 лет, и заслуженно был удостоен государственной награды - ордена Трудового Красного знамени. В Учебно-курсовом комбинате приобрел квалификацию механика третьего разряда, в 1954 году на курсах при ДВВИМУ повысил мастерство до второго разряда.
С развитием торгового порта, подразделения пароходства, в Находке началось бурное строительство жилых домов. По четной стороне улицы Московской возводились трехэтажки для портовиков, а напротив - для судоремонтников СРЗ-4. От пароходства Василий Митрофанович в 1957 году получил квартиру в Находке, перевез из Владивостока семью и в 1962 году пошел ловить рыбу в Управление активного морского рыболовства на средний рыболовный траулер. В промежутках между рейсами сдавал зачеты и экзамены в ДВМУ. Упорство и прилежание, стремление к достижению цели – получить образование - увенчались успехом. В 1970-м году, закончив мореходку, перевелся в танкерный флот и работал в должности старшего механика на танкерах «Нерчинск», «Баскунчак», «Абагур».
Во время американской агрессии во Вьетнаме самолеты США установили минные поля в портах Вьетнама. С 11 мая 1972 года по 12 марта 1973 года двадцать восемь судов, в том числе десять советских, были заблокированы в порту Хайфон, среди них танкеры ПМП «Абакан», «Певек» и «Комсомолец Приморья». Василий Митрофанович Волик рассказывал, как у второго причала бомба попала в польский пароход «Джозеф Конрад», На судне вспыхнул пожар, погибли четверо моряков, девятнадцать раненых доставили на советский теплоход, остальных успели вывести с парохода, который сгорел. Американцы методично совершали облеты советских судов, моряки жили в постоянном напряжении. Совсем рядом гремели взрывы бомб, сброшенных американцами на заводы и жилые дома.
Через десять месяцев блокады Находка встречала моряков. Многие из них были награждены вьетнамскими медалями «Дружба народов» и грамотами. Среди награжденных был и старший механик Василий Митрофанович Волик.
Василий Митрофанович восемь лет ходил в моря на судах Приморского морского пароходства, а последние годы до выхода на пенсию трудился в Находкинском рыбном порту на танкере «Палёво»
Род Воликов продолжают дети, внуки и правнуки Василия Митрофановича. В Находке живет сын Александр - электрик-монтажник Находкинского судоремонтного завода. Две внучки - Валентина, Наталья и внук Илья были желанными гостями в доме на Ленинской у деда и бабушки, приезжали из Владивостока дети старшего сына Леонида Павел и Елена. Они не забывают своего героического деда. Александр Васильевич часто достает альбомы с фотографиями, наградные документы своего отца, почетные грамоты, в которых отражена жизнь большой семьи и вспоминает с каким нетерпением ждали они с братом Леонидом возвращения отца из рейсов.