На параде Победы 24 июня 1945 года маленькая Катя стояла у Кремлевской стены и смотрела, как гордо прогарцевал по Красной площади на белом коне Георгий Константинович Жуков, и к мавзолею падали вражеские знамена и штандарты. Девушка смотрела сквозь завесу дождя на счастливые лица людей, сосредоточенные суровые взгляды солдат, сжимавших в руках трофейные символы власти фашистов и думала: неужели позади походная неустроенность, ночные дежурства в землянках с привычным несмолкаемым писком азбуки Морзе. Три года днем и ночью длинные и короткие звуки тире и точек складывались в слова текстов или в таблицы зашифрованных донесений, и от скорости приема оператором и передачи командованию полученной корреспонденции, зависели жизни солдат и исход операции. Теплой волной поднималась к сердцу радость от сознания того, что войне пришел конец, и впереди ждет ее безоблачная мирная жизнь.
Екатерина Овчинникова ушла на фронт добровольцем, проучившись один год в омском финансовом техникуме. В 1942 году, когда вся страна, затаив дыхание, следила за ходом боевых сражений, студенты техникума в полном составе ушли на фронт. В радиополку под Новосибирском Екатерина получила специальность военного радиста и в августе 42-го, закончив учебу, оказалась в Москве, откуда ее в первой «десятке» отправили воевать. Служила в авиации Центрального фронта. Как только начиналось наступление, связисты были всегда впереди. Особенно тяжело было зимой, в разбитых домах или просто в снежных ямах вели радисты только прием, чтобы их не запеленговал противник. Женщины постарше согревались спиртом, а Катя только руки протирала, чтобы пальцами можно было карандаш держать. Пишущих машинок не было. Принимали сведения на карандаш. Зачастую приходилось работать под открытым небом.
Полегче стало, когда служила в Ватутинках, где располагался специальный радиоцентр ставки Военно-Воздушных сил страны, который обеспечивал связь с войсками, партизанами, резидентами за границей, подпольщиками. Фашисты искали его всю войну, но так тщательно было замаскировано хозяйство связи, что даже огромное антенное поле, спрятанное под камуфляжем, не могло выдать место его дислокации. Одиннадцатый полк, в котором служила Екатерина, в боях не участвовал, но по ночам от залпов «катюш» содрогалась земля, поднималось зарево и становилось светло, как днем, а на душе тревожно.
В первые же дни службы Екатерина отличилась. Однажды ее наставник, пожилой опытный радист, задремал и попросил: «Толкни, когда услышишь позывные». К тому времени у нее уже была хорошая скорость приема-передачи, но самостоятельно работать еще не решалась. Услышав сигнал, Катя на свой страх и риск стала принимать радиограмму. Ее насторожило, что корреспондент передавал шифровку из четырех цифр, тогда, как наши пользовались пятизначным шифр-кодом. Закончив прием, Екатерина тут же отстучала полученную радиограмму в Москву. Через некоторое время затрезвонили телефоны, забегали командиры. С соседнего аэродрома мигом снялись все «ястребки», тягачи растащили аэродромное хозяйство. Только очистили летное поле, как тучей налетели фашистские бомбардировщики и перепахали аэродром. После этого события наверху выяснили на кого случайно вышел немецкий радист и передал координаты «обреченного» аэродрома. Допрашивали и Катю. Строгий полковник допытывался: знала ли она что принимала. Но откуда ей было знать зашифрованный текст? Так за свое первое самостоятельно выполненное задание получила правительственную награду. Екатерине перед строем вручили медаль «За боевые заслуги».
Однажды на мою частоту вылез незнакомый радист. – улыбаясь прошлому говорила Екатерина Ефимовна,- Я ему по морзянке:
- Пароль?
Он мне стучит:
- Принимай.
Я пароль требую, а он мне - свое. Достала его. Он включил микрофон и на ломаном русском загнул трехэтажный мат. По времени у меня должен был быть сеанс с нашим радистом, а свою частоту я ему дать не могу, немец услышит. Хорошо, что наш корреспондент догадался и перешел на другую позицию.
Служба в радиоцентре, шла по строго утвержденному распорядку: связь обеспечивали круглосуточно. Дни и ночи были расписаны по часам: дежурство - отдых. Жили, как на пороховой бочке. Всем было известно, что центр заминирован на непредвиденный случай. В комнатах радистов имелись кнопки на самый крайний момент – прикоснись и все взлетит на воздух. Иногда при необходимости отправляли радистов в рейды. Два-три человека выдвигались ближе к передовой, чтобы принимать сведения от разведчиков, заброшенных в тыл врага. Однажды в населенный пункт, пострадавший от бомбежки, высадили десант радистов в составе 12 девчат и 14 ребят. Тяжело было видеть разрушенное до основания село, в котором не осталось ни одного целого дома. Высоко к небу уныло тянулись ряды печных труб, ветер разносил окрест остатки несгоревшего скарба. Сердце сжималось от вида разоренного места, где совсем недавно жили люди, растили детей и мечтали о будущем. Разве о таком будущем они думали?
Мужчины нашли подходящее место под сохранившейся стеной дома и приступили к работе. Кате приглянулся Матвей Усачев, да и он обратил внимание на хрупкую большеглазую скромницу и тихоню. После завершения операции все разъехались по своим частям. С этого времени в паузах между служебными сеансами начались у Кати с Матвеем краткие переговоры в эфире, и Матвей каждый раз заканчивал передачу цифрами 73, что означало «лучшие пожелания». Его «почерк» Катя могла бы узнать и во сне. Музыкой любви звучали точки и тире, которыми влюбленные обменивались в течение трех лет войны. Матвей не один раз предлагал Екатерине руку и сердце, но она не решалась заводить семью в такое опасное и ненадежное время.
- В ноябре 1943 года я вела связь с самолетом, - вспоминала Екатерина Ефимовна, - кто в нем летел, я не знала, но как-то тревожно было, таинственно. Во время сеансов связи за моей спиной стояли высокие военные чины. Напряжение спало, когда самолет приземлился в Тегеране. Воздушный радист, как бы между прочим, спросил у меня:
- Знаешь, какой груз был на борту? На мой отрицательный ответ смело отстучал:
- Сталин! Во время работы «Большой тройки» в тегеранской конференции глав правительств Америки, Англии, России, я обеспечивала четкую надежную связь с Тегераном, где решались судьбы миллионов людей и будущее мира, за что получила благодарность Верховного Главнокомандующего и звание сержанта. Сталина близко видела в конце войны, когда меня перевели в кремлевскую радиостанцию. Он проходил по коридору с неизменной трубкой в руке. Через некоторое время принимаю радиограмму, подписанную открытым текстом «Сталин». Я обомлела, ведь всего несколько минут назад он был здесь. Сослуживцы объяснили, что радировал сын - Василий Сталин, возвращавшийся после бомбежки Берлина.
Закончилась война. Екатерину откомандировали на парад Победы:
- Я из машины выхожу, в красивой летной форме с голубыми погонами сержанта авиации на плечах, маленькая, стройная, – с гордостью вспоминала тот исторический незабываемый день 24 июня 1945 года Екатерина Ефимовна, - военные и гражданские люди, стоявшие у гостевой трибуны подхватили меня и стали качать, а потом к нашим ногам полетели чужие знамена.
В светлый день Победы Екатерина Овчинникова вышла замуж за Матвея Усачева и о своем выборе ни разу не пожалела за пятьдесят пять лет счастливой семейной жизни, большая часть которой прошла в нашем городе. Вырастили четверых детей, дождались внуков и правнуков.
Дорогие читатели! Вы познакомились еще с одной страницей из истории Великой Отечественной войны, Победу в которой добывали для нас обыкновенные советские люди, смело вставшие на защиту нашей Родины.