11 б
А мощным толчком, послужившим поводом сделать еще одну переоценку ценностей и окончательно забыть о женщине, как первоисточнике всего сущего, послужило очередное появление того самого «козла-искусителя». Но на сей раз он выбрал объектом своего искушения мужчину. Учуял он слабинку, хорошо знал «адамово семя». Подкрался тихо, незаметно, как ниндзя, и подсунул человеку подлянку на долгие века:
- Матчастью интересуетесь? Ценности покоя не дают? Ну вот вам тогда еще одно «яблоко». Ценнее не бывает.
И дал людям понятие – «ДЕНЬГИ».
Все, что существовало и существует до сих пор в мире, мгновенно приобрело эквивалентную денежную стоимость. Начиная с власти. Вожаков выбирать перестали, быстро сообразив, что нужно, чтобы ими стать без всякого кокетства перед избирателями.
Вскоре было сделано три несколько неожиданных финансовых открытия, превратившихся почти в законы.
Первым было то, что «много денег не бывает», из-за чего быстро появилось финансовое коллекционирование, ростовщичество, казна. Повальное увлечение деньгами, пройдя этап тотальности, приобрело глобальные масштабы.
Затем было сделано второе открытие, прояснившее, что «деньги делают деньги», поэтому стали повсеместно, один за другим, появляться лауреаты конкурсов за звание «Властелин Мира».
И наконец, третьим открытием явилось то, что «деньги не пахнут», поэтому некоторые представители «гомо сапиенс» с врожденной или с детства приобретенной разбойной психологией стали поодиночке разбегаться по лесам, но потом очень быстро сообразили, что надежней и безопасней сбиваться в тати, чтобы забирать то, что лежит не только плохо, но и хорошо. По морским просторам поплыла водная тать - пираты.
Подати и оброки заменились понятием «налог», из-за чего пришлось развить целую систему вполне легальной тати – сборщиков.
Женщина за всей этой суетой спряталась совсем и фоном быть перестала. Ушли в прошлое рыцарские турниры за прекрасных дам. Дуэли сменились примитивным мордобоем с пинками по уязвимым точкам. Понятие «любовь» стало предметом шуток и заменилось на короткое и конкретно понятное «секс». Естественный отбор в аристократическом обществе приобрел отчетливый искусственный оттенок, поскольку стал напоминать селекцию, проводимую членами родословной. Таинственная «прекрасная незнакомка» перевелась в ранг попзвезды, портретами которой пестрят не только глянцевые журналы, но даже самые низкопробные издания. Ее показывают в кино и по телевизору, у нее берут интервью, ее одевают и раздевают, и у нее не осталось ни одного сантиметра поверхности тела, который был бы кому-то неизвестен. Быть интригующей загадкой она перестала. Огромная часть женщин превратилась в одноразовых, а все до единой женщины, независимо от национальности и социального статуса, приобрели конкретную цену, и в завоевании нуждаться перестали, превратившись чуть ли не в лот на торгах. Для «вечных рыцарей» остались лишь редкие «жемчужины», но и они захлопнули свои «раковины» и зарылись поглубже в ил цинизма. Найти их стало практически невозможным.
К чему же все это привело человечество на сегодняшний день?
Некогда существовавшие разрозненные племена доросли до городов, от поселков городского типа до мегаполисов. Появились языки, национальности, границы, государства. Бывшие вожди прошли стадию князей, царей или королей, императоров и почти повсеместно сменились политическими структурами во главе с президентами. Торговля, начинавшая когда-то с обыкновенного бартера, превратилась в коммерцию и основу экономики всех стран. Закрома сменились золотым запасом. Казна уступила место банковской системе. Одинокие шумливые шаманы и жрецы, в зависимости от личного вкуса и склонностей, приняли одно из родившихся вероисповеданий и разбрелись по храмам, развивая свою иерархию. С развитием железнодорожного транспорта и гражданской авиации лесная тать подалась по городам, и известна сегодня, как «мафия». Пираты остались прежними, сменились только антураж и экипировка. Сборщики налогов превратились в государственную мафию – налоговую инспекцию. Женщины безуспешно пытаются напомнить о себе показами мод и конкурсами на звание «мисс» различного калибра. Некоторые, в подражание мужской половине, попробовали увлечься деньгами тоже, но поскольку женский взгляд на деньги резко отличается от мужского, их стали преследовать неудачи, из-за чего большинство бизнес-леди эту суету прекратило, превратилось в феминисток и переключилось на яростную борьбу за свои права. Исчезли почти все старые профессии, но на смену им пришло столько же новых. Из старых сохранились лишь две древнейшие.
Огромные перемены. Неизменной осталась только человеческая вражда. О ее истоках уже давно вслух никто не говорит. Не говорят даже о самой вражде. Обсуждаются всякий раз лишь конфликты и поводы для них. Ибо если «зреть в корень», то невооруженным глазом можно уже что-то и не узреть, нужен только хорошо вооруженный.
Я как-то за своими размышлениями попробовал систематизировать все виды вражды, и у меня получилось что-то вроде классификации, но весьма интересной. Вот ты можешь набросать такую схему?
- Если делить по первопричинам, - ответил мне Джексон почти без раздумий, - то я бы прежде всего назвал такие, как национально - освободительные, религиозные, территориальные и политические.
- Да, большинством социологов называются именно эти основные типы вражды. Но я бы убрал отсюда территориальные, поскольку это осталось в прошлом. Последняя территориальная война состоялась между Китаем и СССР за остров Даманский полвека назад. Но чисто территориальной она не была, там были политические мотивы. Территория была скорее подвернувшимся случаем. Сейчас за жизненное пространство никто уже не воюет, все решается за столом переговоров. А от национально – осбодительных войн я бы оторвал последнее слово. Эпоха колониализма тоже закончилась в прошлом веке.
- Ну почему? – возразил Джексон. – А иранские курды? А североирландцы? Разве это не национально – осводительная борьба? А Израиль с Палестиной? Это же типичная территориальная война.
- Арабо-израильский конфликт имеет настолько глубокие корни, что мы с тобой в этом никогда не разберемся, знаний не хватит. К тому же это и не наш предмет. Там территория тоже только повод. А национально-освободительные войны закончились в 1980 году, когда Южная Родезия окончательно откололась от Северной, ныне – Замбии, превратилась в Зимбабве и обрела самостоятельность. Еще около тридцати лет после этого какое-то промежуточное положение занимала ЮАР. Несмотря на декларированную независимость, фактически там еще продолжалось колониальное господство Запада. Но с возвращением из тюрьмы их всенародно избранного президента, с колониализмом, слава Богу, на этом было покончено до наступления 21-го века. То, что сейчас пытаются представить общественности, как «национально-освободительные» войны, на самом деле имеет совершенно другое название. Но об этом мы поговорим позже. А вот межнациональные конфликты пока сохраняются.
Наберусь отчаянной смелости и скажу, что всех этих поводов и причин не существует тоже. Причина всех до единого международных, внутриполитических и большинства бытовах конфликтов в мире всего одна. Да - да, одна. Не удивляйся, и не смотри на меня с такой иронией и скепсисом. Давай порассуждаем, перебирая все названные, где-то смеясь, а где-то и плача. Так диктует сама тема. Я постараюсь тебе доказать правоту своего утверждения, и думаю, что ты, в конечном счете, со мной согласишься.
Первое из общественных понятий, которое человек приобретает при рождении, это - его национальность. У него еще нет имени, адреса, языка, образования. Он еще не проявляет никаких склонностей и талантов, и ничем не увлечен. Он еще не стал членом партии или какого-то сообщества. Иногда, к общему горю, у него нет даже живых или удачно спрятавшихся отца с матерью. А национальность уже есть, ибо он всегда имеет конкретных родителей, и не считая редчайших дорожных оказий, у него есть еще и место рождения. Иногда это – несчастье, а иногда – счастливый билет. Но в любом случае, национальность - это не его выбор. От самого человека это никак не зависит. Это его врожденное качество, его личное дело. Как и вкус, взгляд на жизнь, приобретаемые со временем привычки и привязанности.
Но интереснейший факт: если ты любишь мясо, то с тобой категорически не согласится вегетарианец, а член партии «зеленых» будет осуждать за жестокое обращение с животными. Если ты увлекаешься парашютным спортом, тебя не поймет любитель конной выездки или шахматист. Если ты кайфуешь под соло-блюз на саксофоне, то любитель рэпа назовет тебя «лаптем», а волынщик будет долго и молча смотреть тебе в лицо. Все это тоже личное дело каждого из нас, и никто ни на кого за это не в обиде. Как не обижаются за рост, вес, цвет глаз, шевелюру или лысину. Могут чего-то не понять, чему-то позавидовать или посочувствовать, но никогда не поставят в упрек и даже не нахмурят брови. А вот за национальность могут и убить. Именно на этом зиждется национальный экстремизм – национализм.
Что же может до такой степени раздражать людей одной национальности в представителях другой?
Национальность – это принадлежность индивидуума к той или иной нации. А нация, по энциклопедическому определению, это сообщество индивидуумов, объединенных территориальной, расовой и культурной общностью. Не берусь утверждать, что исчерпал список, но эти определения главные.
Основная масса людей любой национальности несет в себе однотипный характер поведения, схожее отношение к различным событиям жизни и одинаково предсказуема в своей реакции на происходящее. Иными словами – имеет свой национальный характер, свой менталитет. Что же не в порядке с этим менталитетом, если он может «снести крышу» у одних, толкая на войну с другими?
Природа человека, независимо от национальности, по всей Земле одна. Всех нас рождают матери. Все мы живем свою жизнь, чему-то учась, зарабатывая на хлеб. И все мы, дав жизнь следующему поколению, одинаково эту жизнь заканчиваем.
Все люди на Земле испытывают однотипные эмоции - счастье, радость, привязанность, безразличие, печаль, горе, гнев, ненависть, отвращение. Все мы радуемся рождению новой жизни. Все способны смеяться, раздумывать, плакать, скорбеть. И все мы готовы к сочувствию, состраданию и взаимовыручке не только по отношению к родным и близким, но зачастую и к совершенно посторонним людям.
Все мы одинаковы перед Богом. Не существует на Земле ни хороших, ни плохих наций. Расы отличаются друг от друга анатомическими особенностями, а народы разнятся только языками, традициями, ритуалами и прочим, что входит в понятие «культура».
Я добавил бы сюда еще одну характеристику – выражение лица. Как сказал герой одного очень старого анекдота:
«Да, я - еврей. Я и не скрываю. А шо, это можно скрыть?»
Все это, как и территориальная принадлежность, складывалось веками и тысячелетиями, и само по себе на сегодняшний день причиной серьезных конфликтов являться не может. Возьму даже на себя смелость утверждать, что подавляющее большинство представителей любой национальности вовсе не склонно к конфликтам не только с близкими или далекими соседями по континенту, но и с теми единичными иностранцами, которые в силу разных обстоятельств временно или постоянно обитают в их среде. И тем не менее, межнациональные конфликты существуют, приобретая порой критические масштабы. Почему?
Где та зыбкая грань, за которой обыкновенное недопонимание трансформируется в недовольство, раздражение, неприятие, заканчивающееся отвращением, ненавистью и бурным протестом? На какой точке чувство национальной гордости, свойственное любому народу, превращается в чувство национального превосходства и приводит к его яростной и жестко агрессивной демонстрации?
- Национализм... – Начал, было, Джексон, но я подхватил.
- Да, национализм. Страшное и непонятное явление человеческого бытия. Ненависть к другому только потому, что он не из «нашей компании».
Да, были в далекие и не очень далекие времена традиции, когда ходили ратники убивать, грабить, насиловать. Когда жгли города, уводили людей в рабство, торговали ими. Сидит в генетической памяти?
Вся планета знает, что такое «фашизм» - самое свежее воспоминание о крупномасштабной национальной агрессии. Сохранилось даже немало живых свидетелей. Но почему-то никто сейчас не испытывает не только ненависти, но даже и просто неприязни к жителям Германии и Италии. Значит, дело не в генетической памяти? Так в чем же?
Чтобы пока не обобщать и не делать выводов преждевременно, покажу на самом близком мне примере – на самом себе.