Распутица. Отутюженная колёсами тракторов земля, оживая, дышала первым теплом.
Многоголосые птичьи трели сотрясали воздух. Расшеватская пробуждалась от зимнего сна.
Воплощение сбывшихся надежд, ярко-бордовый джип величественной доминантой плыл над
местной реальностью.
Церковь, детский сад, магазин... Казалось, путь его не имел преград. Тихая размеренная
жизнь, отражаясь в тонированных стёклах, медленно проплывала мимо.
Так повелось - редкий знак на дороге был указом запряжённой сотнями лошадиных сил машине. Но не бывает руля без пола. Встречаясь с нежными цветами весны - сидящими у здания местной администрации двумя девушками - джип остановился.
- Явление Христа народу, - молвила одна из девушек. - Вот она неземная благодать. Сейчас одарены будем за всю прожитую тут в потёмках жизнь.
Она повернула лицо к подруге.
- Настя, волшебны семечки от дяди Гриши - никак дождались своего звёздного часа.
Настя улыбнулась. Прищурившись, бросила семечку в рот.
- Как знать, - произнесла она. - Может, и правда твоя. Нашли нас по аромату земляки наши.
Минутное затишье внутри джипа сменилось оживлением. Сидящий за рулём молодой человек
двадцати пяти лет утёр вспотевший лоб.
- Обещали бесплодную пустыню, сорок градусов в тени и ни капли воды с неба. А тут полная
сатисфакция — простое человеческое счастье обильной чашей.
- Смотри, та что слева, - шевельнулся упитанный рыжий ровесник рядом, пристальным
взглядом поедая открывшийся вид. - Почти Шерон Стоун. И внешность, и поза, и сама — всё из''Основного инстинкта''.
- Хороша, не спорю. Это засада, Толя. Похоже нас ждали. Нам с ними не разминуться. Давай
знакомиться.
Кивая, одним лёгким прикосновением Толя опустил боковое стекло.
- Доброго дня,красавицы! - обратился он к подругам.
- Доброго.
- А не подскажете, ваш глава на месте?
Девушки переглянулись.
- Не ко времени вы. Обедает он. Здесь стены одни.
Толя растерянно уставился на товарища. Не медля тот устремился наружу из машины.
- Привет, казачки! - поздоровался он, подходя к ним вплотную. - Хорошо как тут у вас. Я — Артём.
Услышав имена подруг, удовлетворённо кивнул, скользнул беглым взглядом по обеим и
невольно остановился на обнажённых ногах.
Откровенное мужское внимание раззадорило Настю. Не меняя положения скрещенных ног,
она бросила:
- Ехали куда-то?
Артём опомнился.
- Да-а, - сказал он, утираясь ладонью и отводя глаза от яркого соблазна. - Мы
землю приехали покупать в ваших краях.
- М-м... А что в ваших краях её не хватает?
- Москва, - улыбнулся он. - Мегаполис.
- Слышали. Рай небоскрёбов.
- Точно. А вы что тут делаете — на солнышке?
- Как сказать? Живём мы тут.
- Понятно. А прокатиться не хотите?
- Куда это?
- Местность нам покажете свою, достопримечательности...
- Мы с незнакомцами не катаемся.
- А я незнакомец особый — из столицы. Не каждый день такая птица сюда залетает.
- Не каждый, - согласилась Настя. - Оценивающим взглядом осмотрела Артёма. - Но мы на
этот счёт люди опытные и осторожные. В омут сразу не бросаемся. Хоть и пешие, но себя ценим. Видите речку за вашей спиной?
- Ага.
- Коли желание есть, знакомиться через неё будем.
- Как это? Окунуться что-ли?
- Да. То настоящая мужская купель. Она нам всё про вас и расскажет.
- А не жалко меня? Лёд же недавно сошёл. Вода наверно холодная.
- Нам-то что? Вам знакомится нужно.
Артём улыбнулся и махнул рукой.
- Идёт. Только сегодня не могу — встреча у меня с вашим главой. Завтра — другое дело. Где
найти вас?
- Здесь же, в это время.
Усевшись на своё место и положив руки на руль, Артём уставился горящим взглядом в
лобовое стекло.
Толя замер.
- Шерон Стоун говоришь? - произнёс Артём. - Не-ет. И даже не Джессика Альба. Наша
девчонка. - Он повернул лицо к другу. - Пробежалась босыми ногами по нетронутой целине.
- И что?
- Бегу вдогонку.
Час испытания выдался пасмурным — небо хмурилось. С минуты на минуту свинцовые тучи
грозили пролиться сильным дождём. На глазах трёх зрителей Артём разделся, осенил себя крестным знамением и в одних плавках вошёл в воду.
Холод сковал тело. Ёжась, он сделал над собой усилие, нырнул и поплыл. Спустя несколько
минут, одолев дистанцию рядового брассиста, повернул к берегу.
Купель родила нового героя. Триумф не знал границ. Победитель уверенным и бодрым шагом шёл вкусить плоды своей победы.
Следя за ним, мускулистым и поджарым, Настя внезапно выпала из настоящего времени.
Казалось, проявлялись на свету знакомые черты. Ловя их жадным взглядом, она убеждалась: Руслан, улыбаясь, возвращался домой.
Не помня себя, она подалась ему навстречу. Шрам от ножевого ранения у правого соска, след
удара бычьего рога, родимые пятна — сколько же было их, памятных отметин на теле, близких, дорогих, родных — своих во сне ли, наяву, на ощупь...
Хлынул дождь. Капли воды ударили в лицо. Родные черты, стираясь, поплыли. Приходя в чувство и прозревая, она остановилась. Чужой пытался обмануть её.
Девушка отвела глаза в сторону, развернулась и молча пошла прочь.
Артём развёл руками.
- А как же наш уговор, Настя? Мне кажется, река не против.
- Она может и не против, а мне до вас дела нет.
Пловец опешил.
- Но почему? - бросил он ей вслед.
- Пустая затея была, - обронила она в ответ. - Неместный вы. Ищите пару по себе.
Уходя, подняла глаза в небо.
Дождю не предвиделось конца.
Слепа и неистова была небесная стихия.
Окно кабинета главы администрации было распахнуто настежь. Деловая атмосфера царила
внутри. Озабочены были лица хозяина и его гостя. Капитал, идя в местную архаичную
действительность, рушил одно препятствие за другим. Радужны были грёзы. Светлое будущее
рисовалось впереди.
- Затраты немалые, - подал голос глава. - Агрофирма с нуля. Тут одним мильёном не
обойдёшься.
Освежившись глотком минеральной воды, Артём поставил бутылку на стол и откинулся на
спинку кресла.
- Экология превыше всего, - сказал он. - Москва нуждается в здоровом натуральном питании.
Цена не имеет значения. Люди готовы платить.
- Это, конечно, правильно. Затея верная. Пища, выращенная на своей земле не чета
заморской, она жизнь не отнимает — продляет. - Глава посмотрел на часы. - Вот и время подошло. Можно выезжать. Оглядимся прямо на месте, что и как.
- Поехали, - согласился Артём.
Осмотр места строительства будущего совместного предприятия занял несколько часов.
Налюбовавшись вдоволь перспективой, партнёры повернули назад.
Артём вёл машину молча. День выдался тяжёлым. Груз ответственности камнем лежал на
душе. Хотелось отдыха, резкого изменения траектории движения, разрядки.
- Зуб болит, - донёсся до него вдруг голос главы. - Третьи сутки спать не даёт. Маюсь.
Приходя в себя, Артём участливо покосился в его сторону.
- К врачу надо. Смысл-то маяться?
- Ходил, - отмахнулся глава. - Что толку. Не зуб это говорит болит.
- А кто?
- Сердце.
- Вот как?
- Да. Ему, эскулапу, виднее. Просвечивал меня и так, и эдак — насквозь.
Сердце, подумал Артём. А ведь правда — одно оно у человека. Средоточие радости и печали.
Смеющееся, радующееся, скорбящее — живое. Обнажены навстречу миру его тайные пульсирующие
ходы.
- Грех отчаиваться, Борисыч, - подбодрил он главу. - Не помрёшь. Сердечны мысли твои,
значит, ты здесь не чужой. Нужен людям.
- Это точно, - подтвердил глава. - Куда они без меня? Работаю двадцать четыре часа в сутки. И ни дня выходных.
Два дня пролетели в заботах. Улаживая формальности, на третий Артём поехал в Ставрополь.
Возвращаясь под вечер на съёмное жильё в Расшеватскую, увидел впереди на обочине девичий
силуэт. Сердце встрепенулось в груди. Это была она, местная красавица.
Девушка шла в станицу, смотря себе под ноги и прижимая обеими руками к груди пакет с
продуктами.
Он сбавил скорость. Поравнявшись, пристроился колёсами к девичьему шагу.
Она подняла голову. Через окно со спущенным стеклом увидела его. Поджала губы и,
принимая равнодушный вид, остановилась.
Он последовал её примеру.
- Не уехали ещё? - спросила она, смотря на него, выходящего из машины.
Он остановился перед ней.
- Рано, - ответил, улыбаясь. - Осталась без внимания одна очень важная
достопримечательность.
- Что такое вы говорите? Уж не я ли?
- Да. Именно так.
- С какой стати? Вы, что, мне родной?
- Ну, почти. Голым меня видели.
- А! Правда, но сама в том не замешана. И что с того?
- Ещё не вечер.
- Опять нарываетесь?
- Настя, я бизнесмен, коммерсант, человек занятой, постоянно в движении. Дважды встретив
вас на своём пути, задумываюсь — уж не знак ли это?
- А вы ещё звёзды на небе посчитайте ночью, коли звёздная будет. Глядишь, среди них моя
отыщется. Подарите. Ух, как я рада буду!
- Не премину это сделать. Даже готов остаться и жить здесь ради того.
Настя прищурилась.
- Гонор-то у вас, конечно, большой. Столичный.
- Настя...
- В душу запала? Выход есть. Хочешь подскажу?
- Да.
- Местная шпана мне проходу не даёт. Спит и видит как бандершей сделать. Спаси девичью
честь.
Подавшись ей навстречу, Артём приложил руки к груди.
- Вступлюсь за тебя — с радостью!
Настя отпрянула. Недоверие отразилось на её лице.
- Сговорчивый больно. Из воды да в полымя... Есть у тебя родные, мама, папа, братья с
сёстрами? Будет кому оплакивать-то?
Артём опустил руки. Приходя в себя, почесал затылок.
- Едкая ты, однако.
Настя приосанилась, подмигивая.
- Не обессудьте. Вип-персона. Росла на свежем воздухе в обнимку с шальными ветрами —
среди диких лесов и лугов.
Артём улыбнулся. Махнул рукой.
- Выхода нет. Показывай свои врагов. Иду на войну.
- Наших бьют!
Оглашая всполошным криком ночной мрак, Толя не жалел себя. Его позиция на берегу реки,
среди кустов, была безопасна. Артёму, находящемуся у самой кромки воды, на виду, было куда хуже. Полный контакт. Трое били его насмерть.
Помощь запаздывала.Совесть жгла изнутри неистовым огнём. Толя не находил себе места.
Но что мог он — единственный сын интеллигентных родителей, взращенный тепличным маминой
любовью в антагонизме к любому насилию?
Не в силах более сладить с собой, он крикнул в последний раз, дождался пока рассеется эхо и двинулся в бой.
Поступок был опрометчивым. Но на его счастье незамеченным. Пока он дошёл до арены
боевых действий, та опустела.
Последние метры до друга Толя одолевал в полном разладе с собой. Вид Артёма был
ужасающ. Он стоял на четвереньках, мотая головой и сплёвывая кровь.
- П-п-почему их трое было? - спросил Толя первое, что пришло в голову. - Договаривались же, что драться будете один на один.
- Таким закон неписан, - выдавил с трудом Артём. - Ничего не сделаешь. Это их территория.
Он поднял голову.
- Ты где был?
- Тут рядом. Помощь звал. Ты же знаешь меня — я в драке не боец.
Сзади послышался шум шагов. Толя оглянулся. Один из троицы, озабоченно смотря себе под
ноги, шёл прямо на них.
Толины нервы сдали.
- Убью! - закричал он фальцетом. - Не подходи, гад!
В порыве бессильной ярости, присев, схватил пригоршни песка вперемешку с галькой.
Обидчик опешил.
Теряя контроль над собой, Толя взвился на месте и швырнулся обеими горстями.
Уворачиваясь, противник ринулся вперёд. Настигнув Толю, двумя молниеносными ударами в
живот и челюсть опрокинул на песок.
Яблоко раздора — часы — попалось под руку павшему. Он машинально поднёс их к лицу.
- Отдай! - произнёс хозяин, угрожающе нависая над ним.
Крыть было нечем. Сопротивление было бессмысленно. Чужое добро белым флагом
поднялось над телом.
Лежачих не бьют. Неписаный закон всех времён и народов. Но тот, кто стоял над ними, воин без роду и племени, был иного мнения.
Гасли звёзды на небе. Тени исчезали. Лёжа на песке, они встречали рассвет. Битые, но живые как никогда прежде, почти герои. Умиротворённые торжеством личной жертвы — открытыми вратами в мир чистой и бесконечной любви.