Послушай, ты мне снова сегодня снился. Да, танцевали. Да, снова под Мендельсона. И волосы, точно волны реки, струились, не проливаясь из чаши твоих ладоней. А где-то горел закат и гитара пела, а где-то кончалось лето и шли морозы. А мы были здесь, и никакого дела не стало до соловья и молчащей розы.
А просто был вечер, последний согретый вечер, когда ты пришел, снял берцы, и улыбнулся. Ты был не любовью, а только ее предтечей, таким, чтобы уж точно поверить в чудо. Таким, что дороже бога и самой веры, и выше апостолов, и праведнее Мессии. Ты был не безгрешен, а просто ты стал тем первым, за кем я пошла до двери Ершалаима. Будь я Магдалиной – умыла б слезами ноги, что в каждой тропинке измерили каждый камень. Будь я Магдалиной… будь ты моим личным богом. А ты – мой предтеча. И этого – не исправить.
И мы танцевали, и вечер остановился, ведь в эти секунды другие Завет читали. А кто-то молился, а кто-то пил крепкий виски… И тоже молился. О чем – дай нам бог не знать бы.
Предтеча крестил не водой, а познаньем истин, и крестным знамением стали твои ладони. И стало молитвой «In nomine Sancto Cristo…”, и не было света, улыбки твоей бездонней.
Послушай, был ветер… и ночь беспокойной будет. Ты снова мне снился, предтеча в зеленых линзах . И я говорю, что пусть позже нас вместе судят. Меня, и тебя, и того, кого ты предвидел.