Русские учёные и инженеры, внёсшие выдающийся вклад в научно-технический прогресс человечества
Эпиграф:
«А я помню, когда был маленький, очень гордился тем, что моё Отечество было родиной слонов и все гениальные изобретения были сделаны нашими соотечественниками. Скажем, первый паровоз построили Братья Черепановы, первую электрическую лампочку сконструировали Яблочков и Лодыгин, радио - Александр Попов, а уж с первым аэропланом дела обстояли совсем просто - автором его был русский морской инженер капитан 1-го ранга Александр Можайский. И каким ужасным разочарованием было позднее узнать имена Томаса Альвы Эдисона, Маркони, Стефенсона и братьев Райт!»
(из записей блоггера ВАсисуалия ГВОЗДадзе)
Как бы вы ни пытались представить прогресс человечества в глобальном масштабе, вам придётся рассматривать достижения в этом плане отдельных культур и их носителей – народов и наций. Само понятие «культура» обычно отделяют от научного и технического прогресса, забывая, что прогресс этот — плод отдельных, по пальцам одной руки считанных культур, хотя и невозможен был бы без их тесного взаимодействия. Культура – не продукт медийного пиара или (тем паче) политики и её первого приложения – историографии. Культура это плод творчества талантливых мастеров.
Большинство специалистов сегодня отрицает существование какой-либо русской научно-технической культуры, а прогресс цивилизации последних веков целиком приписывает западной культуре — наследнице мирового прогрессивного мейнстрима, для которого Россия представляется лишь как варварская, хронически отстающая периферия. Наверное поэтому все, кто подробно интересовался историей русской науки и техники заметили, что достижения наших соотечественников не особо жалуют за границей, а в самой России они и вовсе являются предметом насмешек. Говорить о каких-то достижениях русских в области науки и техники это моветон, квасной патриотизм на тему «Россия — Родина Слонов». И это вовсе не новейшее веяние: по меньшей мере с петровских времён, когда начали интенсивно развиваться русские наука и техника, достижения наших учёных и инженеров были по большей части хорошо известны в той же Западной Европе, но приоритет их, как правило, игнорировался. Это касается и массовой культуры и пропаганды знаний в европейских странах, и патентного права.
Необходимо отметить, что русская история вообще и история науки и техники нашей страны в частности, хуже задокументированы и больше искажены, чем в странах Европы или Северной Америки. Особенно это касается периода до 1917 года: большевики планомерно избавлялись от всего, что относилось к дореволюционной культуре, особенно элитарной. Так, до большевистского переворота в России было издано порядка миллиона наименований книг и брошюр, общим тиражом порядка миллиарда экз. И в первые же годы советской власти почти всю эту массу книг новая власть уничтожила, сегодня нам доступны всего несколько процентов от былого русского книжного наследия. Стали жертвами гражданской войны и «красного террора» или же бежали из страны десятки тысяч учёных и инженеров, при этом терялись или вывозились за границу их архивы. Советская цензура неуклонно придерживалась принципа в отношении дореволюционного времени, по которому «Россия до Великой Октябрьской Социалистической Революции была отсталой аграрной страной». В таком утверждении есть противоречие: если страна отсталая, а почти всё её население занимается сельским хозяйством, то откуда в стране взялось столько выдающихся инженеров и учёных с мировым именем? Коммунисты решали это противоречие так: простой трудовой народ в России по природе исключительно богат талантами, и даже в условиях мрачного царского режима многие таланты сумели пробиться и реализовать себя. В советских учебниках и литературе по истории русской науки и техники выпячивались достижения выходцев из «простого народа», а многие имена тех, кто происходил из высших сословий, был репрессирован или иммигрировал, просто замалчивались.
Сейчас же, после отказа от коммунистической идеологии, историки придумали другую «отмазку»: оказывается, большинство наших выдающихся соотечественников – это не более чем плод ура-патриотической пропаганды. Те же, кого никак нельзя отнести к пропаганде (в основном это те, кто известен и признан на Западе), были на самом деле не русскими. Если при большевиках в биографиях подчёркивалось пролетарское происхождение («из рабочих», «из крестьян») или хотя бы упоминались какие-то трения с «царским режимом», то теперь биографы выкапывают «нерусских» предков русских знаменитостей и непременно делают на этом акцент, упоминая их отдельной строкой в биографии. По этой причине чуть ниже я подробно остановился на «русском вопросе».
Справедливости ради добавлю, что и в дореволюционное время, особенно в XIX веке, дело обстояло не намного лучше. Мы сталкиваемся здесь со странной традицией в описании отечественных достижений, когда хорошо образованные, талантливые, творческие умы из низших сословий характеризовались снисходительно: «сметливый, смекалистый мужик», «самородок, талантливый самоучка» и т. п. (в духе «Сказа о тульском косом Левше» Лескова). А ведь люди, награждаемые подобными эпитетами, были для своего времени инженерами со средним специальным и высшим образованием. К примеру, Иван Ползунов, спроектировавший и построивший в 1766г. на Барнаульском заводе первую в мире двухцилиндровую паровую машину (для нагнетания воздуха в плавильные печи), был сыном офицера, имел высшее техническое образование и гражданский чин шихтмейстера, соответствующий офицерскому. Да и при отсутствии диплома, к примеру, «крестьянский сын, кораблестроитель-самоучка» Пётр Титов, оказывается, отлично знал сопромат и пользовался логарифмической линейкой. На поверку оказывается, что всё было не так уж мрачно: если рассмотреть статистику по выпуску специалистов с высшим образованием, по меньшей мере с середины XIX века Россия лишь ненамного отставала от Франции, а США обогнали её по этому показателю лишь к 1910 году. В плане научно-технического прогресса явно превосходила дореволюционную Россию только Германия.
При относительно слабой системе инноваций в гражданском секторе, достижения русской научной и технической мысли во многом относятся к военной области, на протяжении веков они финансировались военными ведомствами или в рамках оборонных программ, по этой причине их первоначально держали в секрете и не могло быть и речи о выдаче авторских бумаг; особенно это касается советского периода, когда секретность носила характер паранойи. Лучшие умы и средства тогда работали на «оборонку», а гражданской отрасли отводилась роль аутсайдера, адаптирующего к народному хозяйству удачные образцы западной техники. Поэтому и здесь мы сталкиваемся с недостатком информации.
Тем отраднее, что в условиях дефицита организационных и экономических (да и каких-либо других) стимулов, а также нередких для России политических, этнических и социальных «чисток», наши учёные и инженеры постоянно находились на острие научно-технического прогресса. Вы мало найдёте среди них тех, кто разбогател в результате своих изобретений и открытий, в то же время многие (даже слишком многие) сидели в тюрьмах и лагерях по политическим статьям, и/или умерли в нищете и забвении, что делает этим людям ещё больше чести.
Кого я здесь понимаю под русскими?
Начнём с модных сегодня генов
Сейчас нередко можно встретить мнения российских историков и биографов, что коль скоро у того россиянина был немецкий дедушка, а у этого армянская бабушка, данных людей не корректно считать русскими. Непонятно, почему тогда армянин, имеющий, к примеру, русскую бабушку, по этой «логике» всё равно остаётся армянином? Если русская женщина в качестве суррогатной матери выносит ребёнка от родителей-шотландцев, никто не усомнится, что у этой русской родится шотландец. Но если шотландские родители не станут его забирать, младенец останется с мамой и вырастет в России, он будет отличаться от русского только генетически. Если не делать генетический анализ и сохранить тайну суррогатного материнства, кто отличит его от русского?.. А если это будет ребёнок-мулат – тогда как? А если рассмотреть пример не с суррогатной матерью, а с усыновлением (удочерением)? Оказывает ли биологическая наследственность человека какое-то существенное влияние на его национальность (принадлежность к этносу)?
Примерно до второй половины XX века учёные считали, что раса (антропологический тип) человека оказывает существенное влияние на его личность, в первую очередь на темперамент, умственные и физические способности, которые, в свою очередь, так или иначе влияют на культуру племён и народов, представляющих эту расу. Антропологи прошлого последовательно связывали личностные свойства людей с их внешними (морфологическими) признаками. В конце XX века произошла революция в области генетики (в частности, популяционной) и представления о расах и морфологии этнических групп существенно изменились. Морфологические признаки, фенотипы людей, потеряли былую научную значимость, а научный мейнстрим отказался даже от рас как научного понятия. Учёные по-новому взглянули на биологическую составляющую человека: говоря упрощённо, место фенотипа занял генотип.
Не смотря на то, что различные расы и народы в новейшее время начали интенсивно перемещаться, перемешиваться, разделяться, сливаться и т. п., большинство современных этносов на поверку оказались генетически однородными. Сегодня вы можете даже заказать генетический тест «на национальность» точно так же как, к примеру, на отцовство, и он будет достаточно достоверным. В том числе и по таким причинам в обывательской среде (и среди околонаучных спекуляций) муссируется мнение, будто гены («кровь») определяют национальность (этническую принадлежность) человека. Однако на самом деле генетические популяции сформировались гораздо раньше, чем народы, для которых они в той или иной степени теперь характерны. Поэтому, даже если люди были бы «безмозглыми скотами», их национальную принадлежность такой анализ выявлял бы лишь оценочно. Но у скотов нет национальностей, зато бывают породы. Вот как раз суждение о национальности человека по его генотипу – это на самом деле суждение о породе, а не о народе. «Породистый» тот или иной человек или же он «помесь» – если кого-то интересуют подобные вещи в отношении Homo sapiens, так на здоровье. Более того, выявив «породистого» представителя той или иной национальности, можно одеть его, к примеру, в национальный костюм и сказать: «вот типичный представитель этой национальности». Но это вовсе не значит, что все, кто окажется на такого представителя не похожими, не имеют права претендовать на принадлежность к этой же национальности.
Чуть ли не чаще, чем по внешности и «инородным» родственникам, русскость человека подвергают сомнению из-за фамилии. Если гражданин России носит «нерусскую» фамилию (обычно просто нетипичную или редкую для России), в этом случае как-то «не принято» считать его русским. Насколько основателен такой подход? Очевидно, что по фамилии проще предположить, к какому народу относится тот или иной человек, чем по результатам генетического теста. Но мы всё-таки живём в мире, где уже пару веков границы между этносами более или менее прозрачны, межнациональные браки не запрещены, а массовая ассимиляция и миграция стали инструментами государственной и даже мировой политики. Поэтому и среди русских можно встретить людей с фамилиями, доставшимися им от нерусских предков. Если бы фамилия с той же вероятностью передавалась по материнской линии, как и по отцовской, то моя, к примеру, могла быть Смирнов, Богданович или Лотоцкий, соответственно от коренных русских, белорусских или польских предков. Но при этом я как личность не имею никакого отношения к нынешним белорусам или полякам, разве что симпатизирую политике Лукашенко, а одним из любимых писателей моей молодости был Станислав Лем. Фамилия, если она действительно имеет «инородное» происхождение, даёт лишь основание предположить, что предок этого человека по отцовской линии был, соответственно, «инородцем».
Однако, увы, в нашей стране апологеты такой «занимательной ономастики» не довольствуются одними лишь инородными фамилиями. В последнее время из списка русских окончательно исчезли фамилии, которые заканчиваются на -ский (см. например «Список общерусских фамилий» в Википедии). Такое впечатление, что составляющим эти списки учёным ничего не известно о писателе Достоевском, поэте Маяковском или композиторе Мусоргском (не говоря уже о боярах Шуйских и Бельских и львиной доле русских дворянских фамилий), или они считают этих людей поляками. В Российской Империи под русскими понимались великороссы, малороссы и белорусы (почему об этом так настойчиво забыли?). Действительно, белорусы и часть малороссов в своей истории долго (до нескольких веков) испытывали влияние поляков как титульной нации и, естественно, несут на себе следы этого влияния, в том числе, очевидно, и в виде фамилий. Но это вовсе не значит, что люди с такими фамилиями – этнические поляки. Если бы вообще не существовало никаких поляков, подобные фамилии всё равно были бы широко распространены среди славян, потому что происхождением они обязаны особенностям славянских языков. В частности, в XVIII-IX веках в России в среде духовенства была распространена традиция давать сыновьям разные фамилии, в основном по местным географическим названиям (населённым пунктам, приходам и т. п.) путём добавления соответствующих суффикса и окончания – в том числе и отсюда множество исконно русских фамилий на -ский.
Например, родные дядья всем известного учёного Дмитрия Ивановича Менделеева носили фамилии Соколов, Тихомандрицкий и Покровский. Дело в том, что дед Дмитрия Ивановича – священник Павел Максимович Соколов, четырём своим сыновьям дал разные фамилии. Отец Дмитрия Ивановича получил фамилию соседних помещиков Менделеевых, один из его братьев охранил фамилию Соколов, два других стали именоваться по православному приходу и расположенному там селу.
Да что там на -ский... вот у советского учёного В.А.Никонова, («одного из крупнейших специалистов по ономастике, автора многочисленных трудов» – именно он во времена брежневского застоя «первым обнаружил, что самые частотные фамилии русских – Смирнов, Иванов» – наверное, до него никто и не догадывался), так вот у этого учёного мужа можно прочитать, что фамилии вроде Боголюбов, Добронравов, Добролюбов – польские по происхождению, а Тургенев, Кутузов и Салтыков – тюркские (татарские). На каком основании делаются подобные выводы? Принцип примерно такой: если мы видим, что в американских письменных источниках часто встречается слово «макдональдс», то делаем однозначный вывод, что ирландские и шотландские фамилии, начинающиеся на «мак», по происхождению – американские. Думаете, это нелепо? Но почему-то учёные не считают нелепым находить похожие на русские морфемы в других языках и на этом основании буквально разорять наш язык. Для них главное – это неуклонно придерживаться догмы: всё, что у русских есть, они заимствовали у других народов. Но и этого оказывается мало: если у жителя России, по их мнению, не русская по происхождению фамилия, такой человек уже не совсем русский, «ведёт свой род от татар», «имеет польские корни» – или как-то в таком духе – словно добавили ложку иноземного дёгтя в бочку русского мёда.
Огромное количество русских фамилий, в том числе на -ский, содержат различные документы из древнего Новгорода. В писцовых книгах XVI века из Тулы, Коломны, Калуги, Переяславля Залесского, Великих Лук и других городов содержится большое количество сведений об именах и фамилиях живших тогда налогоплательщиков (посадских людей), вот примеры: Баровский Иев, Глодовский Родион, Дохновский Микита, Зачесломский Иван, Извольский Фёдор, Кислинский Григорий и т. п.
На русском Севере (в частности, в Заонежье и на востоке Карелии) мне встречались фамилии Волк, Заец, Филин, Лис, Муха и т. п. – а эти куда определить? В упомянутом «списке русских фамилий» такого типа просто нет. Может быть, эти люди – потомки каких-нибудь североамериканских индейцев? Не удивлюсь, что в итоге их таковыми и объявят.
Русская Википедия (написанная, как я подозреваю, русскоязычными либералами на деньги фонда Сороса) вообще утверждает, что «до конца XVIII – середины XIX века большинство населения центральной России фамилий не имело» – вроде бы заявление с оговорками, но что такое «большинство населения» и что тут понимается под «центральной Россией», не поясняется, да и ссылка, приводящая в итоге на искажённое мнение известного языковеда Горбаневского – всё это похоже на попытку выдать желаемое за действительное – большинство читателей поймёт это так, что фамилии у русских появились лишь во второй половине XIX века.
Примерно то же касается и имён: среди моих русских родственников, живших в первой половине прошлого века, были мужчины с именами Давид, Яков и Самуил – это просто библейские имена, в разное время популярные у разных христианских народов. То, что в сегодняшней России многие посчитают их характерным признаком еврейства – результат убогого массового образования и всеобщего упадка культуры.
Иностранных по происхождению фамилий, конечно же, немало, а ещё больше таких имён. Через религию русские унаследовали от Византии библейские имена (и производные от этих имён фамилии). Территория Российской Империи включала места проживания десятков народов, в разные времена обрусевших, ассимилированных, также здесь осели многочисленные волны иммигрантов и колонистов. Многие из них оставили в наследство что-то из своего языка, в том числе имена и фамилии. Начиная с петровских времён, на ПМЖ в Россию въезжали сотни тысяч иностранцев, в основном немцев. Многие потомки фигурантов нашей сложной этнической истории и сегодня носят немецкие, французские и другие иностранные по происхождению фамилии, при этом какие-то ментальные следы культуры их предков (язык, традиции) утеряны несколько поколений назад. Но разве так обстоит дело только у русских? Абсолютно такая же картина имеет место и у других больших народов.
Понятие «русский», очевидно, стараются как можно больше сузить, не стесняясь при этом в средствах. Само это слово за последнее десятилетие фактически изъято из государственного языка Российской Федерации и повсеместно заменено на слово «российский». «Русский» официально употребляется только в словосочетании «русский язык».
А вот в глазах большинства иностранцев русский это человек, родившийся в России или имеющий русских родителей, более того, в иностранных языках даже нет разницы между словами «русский» и «российский».
Так как же быть? Я склонен согласиться с ненаучным, но лаконичным и честным определением от Антона Ивановича Деникина: «Русский не тот, кто носит русскую фамилию, а тот, кто любит Россию и считает её своим отечеством.»
Народ, этнос это не какой-то ограниченный лишь сугубо формальными признаками плебс (к чему сводятся практически все энциклопедические статьи) и тем более не порода биологического вида Номо sapiens, как это понимает большинство «доморощенных» националистов. Потому что человек не только обитатель какой-то популяции, в первую очередь он – носитель разума, обладающий волей и свободой выбора. Принадлежность к какому-либо народу, конечно же, связана с такими характеристиками, как генотип («кровь»), родная (или историческая) земля предков, место проживания и время оседлости и т. п., но определяют его в первую очередь и главным образом духовные составляющие, такие как культура и самосознание людей. В какой среде сформировалась личность человека, что он сам о себе думает, кем он себя ощущает – вот то, что определяет его национальность или этническую принадлежность. И если традиции и религия в современном мире выполняют объединяющую роль далеко не везде и не всегда, то остаётся основа человеческой культуры – язык – именно он является важнейшим фактором объединения людей в этнос. Родной язык это, конечно, не только средство общения и взаимной идентификации, это основа информационной среды (на нём «написано» наше мышление) и культурной общности, основной связующий фактор этноса. Благодаря русскому языку русский ощущает себя русским, чувствует единство со своим народом, так же как и народ принимает его «за своего». Общая родина (государство, историческая территория), язык, культура, история, статус государства в мировом сообществе, родственные и дружеские связи и, очевидно, многие другие факторы дают народу то, что называют «ощущением единой судьбы» – по-моему, это очень меткая фраза.
Самоопределение, безусловно, также важно: если человеку угодно считать себя индейцем-ирокезом, или даже эльфом, и такие люди объединяются в субкультурные сообщества (пусть даже виртуальные), это их выбор, который нужно уважать. Хотя это, как правило, оказывается явлением преходящим, не следует относиться к таким людям с усмешкой: ведь некоторые официально признанные национальности принципиально не отличаются от подобных сообществ.
Но самоопределение субъективно и не является необходимым условием: человек может при жизни считать себя кем угодно, а после смерти (даже через много лет после), особенно если он оставил заметный след в истории, может быть «приписан» к какой-то национальности на основании каких-то соображений биографов. Вот тут и открывается широчайшее поле для спекуляций. К примеру, среди русских, живших XIX веке и раньше, вдруг появились украинцы (в биографиях и энциклопедических статьях), хотя эта национальность получила более-менее официальный статус только в начале ХХ века. Защититься от подобных спекуляций поможет лишь непредвзятость, подкреплённая объективным знанием.
Я, конечно, не возьмусь утверждать, что тот же Дмитрий Иванович Менделеев в глубине души чувствовал себя русским (может быть, он полагал себя как раз эльфом 80-го уровня?), но он, очевидно, прожил жизнь за Россию, очень многое сделал во имя и для неё, а народ считает его своим, русским.
Некоторым читателям может показаться, что я трактую понятие «русский» в чересчур широком смысле, примерно в таком, как сейчас употребляют слово «русскоязычный». Это было бы вполне оправданно! Но моя задача состоит в том, чтобы показать вклад именно представителей русской культуры, поэтому многих работавших в России иностранцев и иммигрантов первого поколения, равно как и русских, очевидно принадлежащих только западной научно-технической культуре, не смотря на все их заслуги, я в это список не включил. C другой стороны, в этом списке довольно много русских, которые большую или меньшую часть своей взрослой активной жизни провели за границей и считаются там за «своих». Но даже если пройтись по списку с точки зрения самого ярого (но всё же при этом достаточно грамотного) русского националиста или русофоба (или даже обеих вместе), он не сильно уменьшится.
С научными и техническими приоритетами ситуация гораздо сложнее, чем с национальным вопросом. Прогресс происходит таким образом, что любое научное или техническое достижение — дитя многих родителей, плод коллективного творчества умов, нередко принадлежащих представителям разных времён и народов. Создавая новое изделие, конструкторы стараются сочетать в нём всё самое передовое и перспективное, что имеется на данный момент и что можно применить, независимо от того, кто, когда и где это придумал или создал. Хотя и трудно провести чёткий водораздел между открытием и плагиатом, между новшеством и заимствованием, приписывание на счёт заимствований всего, что содержит в себе элементы чего-то предшествующего, более раннего, чаще ошибочны и даже нелепы. Так можно договориться, к примеру, до того, что советская ракетно-космическая техника заимствована у древних китайцев или индусов, а фламандская живопись – у итальянцев раннего Ренессанса.
В оценке технического приоритета часто используют патентное право, но если рассмотреть патенты и практику их выдачи в исторической ретроспективе, легко придти к выводу, что в оценке приоритета это не самая надёжная инстанция. Скажу даже больше: распространённое мнение, что патент это документ, подтверждающий абсолютный приоритет изобретателя, неверно. В большинстве промышленных стран патенты в современном понимании слова получили широкое распространение с конца XVIII века, но первое международное соглашение о патентах было заключено только ближе к концу XIX века, и ещё долго патентное право оставалось весьма несовершенным. В Российской Империи привилегии (так по-русски назывались патенты) выдавались в основном иностранцам для закрепления права исключительного применения на территории России той или иной иностранной техники, русским изобретателям привилегии выдавались гораздо реже (скорее всего, из-за несовершенства законодательства, но также из-за тотальной нищеты русской интеллигенции, которая не в состоянии была даже гос. пошлину заплатить). В XIX и XX веках русские, а затем и советские патенты игнорировались большинством западных стран, более того, активно «заимствовались», тогда как в СССР очень часто и беззастенчиво нарушалось зарубежное патентное право, нередко попросту копировались заграничные изделия. Также, после победы над III Рейхом в 1945г., многие тысячи немецких патентов были переписаны и присвоены США, Великобританией, СССР и другими странами. Сюда же можно добавить бесконечные судебные тяжбы современных корпораций, оспаривающих права на ту или иную технику. Впрочем, учитывая, что в последние лет 100 патентная система в западноевропейских и североамериканских странах (а также в Японии и Южной Корее) очевидно является более развитой, то привилегия, патент или авторское свидетельство, которые были выданы в России/СССР раньше, чем на нечто аналогичное появился патент за рубежом, приобретают в оценке приоритета особый вес.
В научном мире учёные обычно хорошо знакомы с трудами коллег в своей и смежных областях, и они служат им пищей для собственных идей. Вместо патентных приоритетов, здесь принят приоритет публикации. Но и тут не всё гладко: одни научные издания считаются более престижными, другие менее, одни регулярно прочитывает широкий круг специалистов во многих странах, с другими регулярно знакомится лишь узкий круг из одного государства или даже института. Примерно такая же картина и с научными конференциями. В истории науки не редкость и умышленное игнорирование работ зарубежных коллег, к примеру, по политическим мотивам. В последние десятилетия научные работы, подписанные одним автором, почти исчезли из публикаций, обычно каждую работу предваряет внушительный список соавторов, не всегда и не все из которых реальные авторы содержащейся в ней новизны. Из соображений «политкорректности», а то и вовсе из-за нелепой традиции, авторство каких-то выдающихся научных достижений могут закрепить за одним прославленным «гением», который на поверку оказывается лишь звеном в цепи, причём не самым толстым и блестящим.
В силу подобных причин однозначно приписать тому или иному человеку какое-то научное открытие, изобретение или иное достижение порой не менее сложно, чем вынести приговор по запутанному уголовному делу. Но в рамках данной работы это не принципиально: если даже приоритет можно разделить между русскими и иностранными авторами, это всё равно говорит о высоком уровне как тех, так и других. К счастью, в большинстве случаев всё же сохраняется достаточно объективной информации и мы можем уверенно заявить о чьём-то персональном приоритете де-факто.
К примеру, если изделие конструктора было первым в своём классе работающим изделием, причём работающим как надо, приоритет представляется бесспорным. Оригинальное изделие, с большой долей новизны, обладающее рекордными полезными характеристиками, также говорит о несомненном приоритете его конструктора.
Публикация теории или открытия (или другого важного научного результата) в научном журнале, бюллетене, монографии, сборнике и т. п. почти всегда имеет конкретную дату подачи материала в печать, а доклад на конференции в обязательном порядке регистрируется. Такие данные позволяют определить приоритет и/или вклад конкретного учёного. Наличие фундаментальных научных трудов, которые не являются лишь компиляцией работ предшественников, а содержат важные оригинальные наработки, широко использованные последователями этого и других научных направлений, позволяют говорить об их авторе как о научном классике.
Я призываю читателя не ограничиваться лишь моим мнением. Вы можете сами разобраться в каждом случае, который представляется вам спорным или сомнительным, воспользовавшись поиском во Всемирной Паутине и ознакомившись с аргументами, представляющими различные точки зрения.
Подчеркну, что я не ставил перед собой задачу создать исчерпывающую энциклопедию русской мысли, а хотел лишь скромно напомнить соотечественникам, что русские входят в число самых результативных наций также и в плане научного и технического творчества. Поэтому данный список не претендует на полноту но будет, очевидно, пополняться и уточняться. При его составлении использованы многочисленные справочные и энциклопедические статьи, в том числе из Всемирной Паутины, некоторые научные и научно-популярные издания Российской Империи и СССР первой половины XX века о русских приоритетах (рассмотренные мной максимально критически), а также перечень «гении естественных наук и техники по нациям» — касающийся в основном физиков и авиакосмических инженеров — составленный в 1999г. академиком Валентином Белоконем. Я избегал применения к людям термина «гениальный», потому что его применяют сегодня к совсем уж недалёким и малообразованным субъектам, лепят наряду с эпитетами «звезда» или «светская львица», да и само понятие «гений» применительно к науке и технике лично мне представляется скорее мифом, порождённым любящей сенсации массовой культурой. Вклад в прогресс каждого русского из этого списка, конечно же, не исчерпывается приведённой здесь краткой справкой, а достоин отдельной статьи, а порой и целой книги, поэтому интересующихся отсылаю к материалам, которые можно найти в печатных изданиях и в Интернет.
Надеюсь, что моя работа пригодится тем, кто ищет отправную точку для изучения истории отечественной науки и техники.