Посвящается всем упомянутым в повести. Особая благодарность Зелёному Змию.
На тему наркологического диспансера написано масса научного, художественного и даже сложены стихи и сочинены песни, кои стали цитироваться и распеваться направо и налево, к месту и не к месту, добавив славы не без славным поэтам и певцам побывавшим в диспансере. Мало кто понимает суть и задачи упомянутого медицинского учреждения - не лечение как таковое от алкогольной и наркотической зависимости, как понимают родственники больного, т.е. пациента, а его изоляция из «среды». Много прикольного было, есть и будет происходить в этой среде на новой почве. Но найти форму ЗАПИСАТЬ, форму не выписки о «лечении», не сухого отчёта-факта о «ходке» - вот задача если не врача и журналиста, то хотя бы простого рассказчика.
Идея!
Ходил я, бесконечно курил, слонялся по длинному коридору закрытого учреждения и думал: вот бы написать об ОНД (Областной Наркологический Диспансер)! Вот это был бы номер! А потом прикинул, а че писать то? Перечислять персонажи с их «Я», как это обычно бывает в подобной писанине? Или может ещё скучнее - "трилогия", о том как: попал - вылечили – вышел? Ску-ко–тень! Уж лучше вообще ничего не писать – выйти и забыть. Но на мысль вдруг случайно навела одна медсестра…….
Как то ночью я опять пожалился на бессонницу, наступающую в следствии алкогольных отходняков и большого количества людей в палате. Мол, дома один с трудом засыпаешь, а тут 5 храпящих, стонущих, ахающих, охающих, пердящих и т.д. рыл. Уважаемая, не могу заснуть, за лечение уплачено, дайте хоть какие нибудь снотворные пилюли. Медсестра, а без ведома лечащего врача она не может дать и обычный аспирин – отшутилась, сказав, ты мол, барашков считай. Я взвинченный отсутствием сна откровенно «жлобанул», мол, это за каких таких баранов вы считаете пациентов?! Они – ЛЮДИ, у каждого своя жизнь, семья, судьба, и прочее. В следующий раз, когда другая медсестра сморозила ту же шутку, а это как я догадался являлось одной из форм здешнего лечения, я не расстроился, да и женщина произнесла это игривым, кокетливым тоном, добавив: «И нас козочек». Вот тут-то до меня и дошло как до первого барана: « Я напишу повестушку про ОНД, и она будет состоять из мелких отдельных глав- рассказов-эпизодов, без описаний, биографий и желательно хронологий, посвящённых какой то определённой теме, которая оживёт у меня в памяти и которую будет интересно вспомнить и прочитать другим! Это идея – социально-психологическая повесть!»
-Я первый баран, - раз! – радостно ответил я ей.
- А я первая козочка, - два.., – потупив глаза ответила она мне, сидя за столом в своём кабинете.
Письмо.
Посылается Г. Б. на её ответ.
Любимая N, я в Аду. Из одного Ада в другой. Я в ОНД, на его 4 этаже. Ад тоже имеет этажи, по которым можно спускаться и подниматься. Я пришёл с первого, т.е. с самого дна. Весь смысл в том, что ты сначала падаешь на дно, а потом начинаешь оттуда подниматься.
Я стою в курилке ОНД, в этой тюрьме с белыми стенами и через решётку смотрю на «волю». Смотрю на восток, где уже загорается рассвет. Меня сковала мысль: «Какой ужас внушает это учреждение, где ты свободный человек не можешь даже позвонить (телефоны запрещены). Да что говорить - ты даже не в силах убить себя, разве только бесконечно долго биться о зарешеченные окна и стены».
На широком подоконнике, за прутьями решётки много рассыпанных сухарей. Хлеб приносят сюда больные, кормя здесь птиц остатками своих скудных завтраков, обедов и ужинов. Жалко выбрасывать хлеб - в нём изначально заложено нечто сакральное. А может быть словно памятуя о своей доле пациенты пытаются заговорить свободных и беззаботных птиц – заберите нас с собой, заберите отсюда? Неизвестно. У каждого свой мотив и намерение. Своя надежда.
Я курю сигарету одну за другой, бросая окурки рядом, в ведро. Ад - это ужас, тоска и скука. Как можно находиться здесь……..
Вдруг на широкий подоконник опускается необычная птица, не голодный нахрапистый голубь и не суетливый наглый воробей, а изящная голубка с клочком белых перьев на груди, а точнее там, где должно находиться её сердце. Птица внимательно разглядывает меня, вертя своей любопытной головкой, сверкая своими янтарными глазками. Она топчется на сухарях - остатки еды не интересны ей - она с любопытством рассматривает меня……
……разве Данте спустился бы в свой Ад не любя он свою Беатриче? Разве Петрарка не стонал бы от любви не будь он мыслью со своей Лаурой…….
Всё стало отодвигаться, будто я отчалил от берега и нет надежды вернуться, доплыть, догрести. Не выключенные фонари-точки отдаляясь превратились в расплывчатые круги – слёзы заволокли мне глаза. Я мысленно шепчу: Я здесь ради ТЕБЯ, ТЫ должна это понять.
…….разве Серен Кьеркегор оставил бы свою любимую Регину Ольсен ради веры, если бы снова не захотел обрести её через веру? Разве…..
Птица не улетает, будто внушает мне:
Разве Якоб Бёме искал бы сердца Иисусова, не ища… Тебя? Сведенборг погружался бы в пучины Божества, не мечтай он о Тебе? Разве……
Какое счастье что у меня есть Ты. Здесь ты стала уже не любимой, а боготворимой. Какое счастье, что у меня есть ты – моя голубка, моя любимая N.
Слёзы текут у меня по щекам. Ты Господи дал мне то, чего так ждали, искали и предвосхищали тысячи до меня, хлебая мудрость Провидения не у берега, а забрасывая удочку далеко в открытое море самого Провидения.
Какое счастье что у меня есть ты – моя голубка. Ты моё счастье. Ты не улетела, ты продолжала рассматривать меня, топчась на грязных сухарях. Может ты что-то говорила мне, просила и обещала ждать?
Я рыдаю, достаю из пачки последнюю сигарету, закуриваю и выпускаю дым. Он устремляется в открытое окно. Голубка вспархивает с подоконника (к еде она так и не притронулась). Через решётку залетает белая пушинка, мягкое пёрышко с её груди. Я зажимаю его в руке. Дождись меня моя N. Я скоро вернусь. Вернусь новый.
Твой, Эдик Ф.
Чифирок.
Написано под чифирем, набрано под ним же, рекомендуется читать с ним же.
Эти страницы даже набраны с листов с пятнами-разводами, жёлтыми от чифира. Чем занять себя в диспансере когда ничего нет окромя скучного механического режима, когда липучка депрессия отвалилась и даже стрессы-репьи и те осыпались? Когда вокруг столько прикольных персонажей?! Чифирем! Единственным и неповторимым в данном месте, ну типа здесь и сейчас. Только от него зайчиком либо мишкой Гамми можно попрыгать по коридорам. Или изобразить из себя тренера для молодых и не очень спортсменов- алкоголиков-наркоманов-тунеядцев. Выбирайте сами. Это приключение с ароматом чифира.
Попав в ОНД единственным, серьёзным и достойным занятием для нас стал чифирь. Для не посвящённых чифирь – очень крепкий чай, крепче уже водка(шутка). Администрацией диспансера был разрешён только чай в пакетиках, но листовой нам ловко передавали наши родные и сердобольные друзья – всё вроде бы не выпивка. Мы группа чифиристов (парней плечистых) как обычно самые первые поставили закрытую, не прозрачную банку с листовым чаем перед закипающим кулером (китайским самоваром). Много тут посуды: стаканы, кружки, банки, но наша первая в очереди за кипятком. Всё идёт по плану. Напиток должен быть употреблён нами через каких-то полчаса, как происходит следующее. Некая любопытная медсестра (в дальнейшем именуемая только нехорошими словами) открыла и заглянула в нашу банку. Ах! Растудыть твою тудыть! Сирена взвыла: «Чифирь!!!»
Кому она на хрен нужна эта её паника? Покричав, и разумеется не найдя сочувствующих она спокойно, несмотря на наши просьбы вернуть нам банку унесла к себе в сестринскую. Всё – крах! Что делать? Мы спортсмены-чифиристы собрались в палате.
- ****ь!
- Надо же ****ь!
- Вот тварь! Мать пронесла мне листовой, а эта тварь его уперла! ****ь, что делать?
Казалось нашему возмущению, скорби и горю не будет предела и конца.
- Так, слушайте, - начал самый бывалый из нас ходок, - сейчас надо насобирать пакетиков, заварить чай, мозги размагнитятся, вот тогда и придумаем, как отбить свою банку и оптимистически добавил:
- Не паниковать!
Мы насобирали, а точнее наколядовали по палатам 25 пакетиков чая, пациенты откровенно сочувствовали нам, а не персоналу, порвали пакетики (так чай лучше заваривается) и заварили на 3 персоны. Состоялась скромная чайная церемония. Мозги заработали в правильном направлении. Для начала разведка.
Было выяснено: наша банка стоит на железном столике справа от входа, а сама злобная медсестра сидит за письменным столом в том же кабинете и что-то там пишет. Был разработан дерзкий план налёта: «болезненный» пациент из числа добровольцев подходит с жалобой (разумеется липовой) к медсестре, а другой (тут решился я) под прикрытием первого похищает банку. Всё. А как иначе? Просить? Бесполезно. Уже просили по хорошему – не даёт. Придётся брать смекалкой или боем.
Вот подходит наш "страдалец", держится за бочину, дескать, по ходу что-то печень схватило, тётка отрывается от своей писанины и рассеянно смотрит на пациента. Следом я – 2 шага вперёд, 2 вправо – хвать банку. Нашу банку!
Я выскочил из кабинета. Заметался и замешкался в коридоре. Куда? В палату нельзя – настигнет (медсестра уже заметила и подняла тревогу) в палатах дверей нет. Куда же, черт возьми?! Туалет! Там спасение! Я заскочил в него и сел на свободный унитаз пряча под майкой нашу банку. Всё – добро спасено. Зло открыло дверь туалета, не решаясь в него зайти, прокричало мне:
- Иванов (моя анонимная фамилия) за эту выходку ты будешь разговаривать с заведующим отделения! Понял!?
- Так точно! – крикнул я.
Собирайтесь змеи в кучу, я вам яду наварил! Правильный чифирь, добытый в трудах согрел нам сердца. А разговор с заведующим всё же состоялся.
РазВод&Ка.
Посвящается животноводам.
Где-то далеко от нас есть загадочные мафии – триады. Описанная здесь мафия будет почище этих коварных триад, а что самое страшное - она совсем близко.
В ОНД тебя оформляют родственники, т.е. подписывают все необходимые документы – это ответственность за самого тебя и твоё лечение. Всё. Ты на крючке у родственников - самостоятельно уйти ты уже не можешь. Но и это ещё не совсем «всё» – ты на крючке у персонала учреждения, но уже через самих родственников. Вот, получился треугольник, а значит и триада. Ха!
- Войдите. Вы Иванов?
- Да. Вызывали?
Я прохожу в уютный кабинет и сажусь в кресло. Здесь двое: мой лечащий врач, он похож на моего погибшего друга тоже врача (здесь я собственно говоря и оказался после затянувшихся по нём поминок) и сам заведующий отделением. У лечащего заискивающий перед заведующим взгляд. Он явно ему завидует. У главного любопытная фамилия. Чеченский след? Нет, заверяют бывалые тутошние господа - покруче ! Это скорее аббревиатура: кодирует плюс доит. А чё, так можно! Потянул за одну сиську – бзик - 7600р. (стоимость лечения), потянул за другую – бзик, ещё 7600. Вливание «препарата» - 1700р., вшивание «ампулы» - 2200р. Пациентов много, родственников, т.е. сисек ещё больше – дои не хочу! «А сколько корова даёт молока? Не выдоишь за день - устанет рука!» – вспоминаю старый мультфильм. Разговор заходит о нарушении режима и моих претензиях.
- Вы уверяете что у вас бессонница? - спрашивают меня.
- Так оно и есть, - отвечаю я.
- А как вы хотели, последний ваш запой длился 25 дней и вы хотите за 5 дней восстановить сон? Ничего не получится молодой человек! – говорит мне врач моложе меня и меняет тему на более свободную, - вы хотите уснуть?
- Так точно, - отвечаю я.
- Представьте себе, я тоже в этом году хотел попасть на Канары, а отдыхал в Адлере. Слышите в Ад-ле-ре!
Я плохо слышу, а точнее он неприятен мне своим Адлером. Я и так в Адлере, т.е. в Аду.
- Не всё зависящее зависит от нас, правильно я говорю, - обращается лечащий к своему подельнику заведующему.
У лечащего фамилия на «ко», т. е. он в отличие от главного только кодирует. Главный пособник молча заваривает «Акбар» (вот бы нам чифирнуть таким!).
- А насыпать в банку вот столько заварки это как называется? – резко поворачивается ко мне лечащий, в воздухе показывая пальцами количество заварки, - откуда у вас будет сон? - он словно читает мои мысли лишая меня аргументов, ударяя под дых.
- Это не суть вопроса, деньги за лечение уплачены, - нахожусь я и продолжаю настаивать, - у меня бессонница уже третьи сутки. Лечение должно быть конструктивным, а не фиктивным.
- Вы знаете какое у нас образование? – спрашивает меня кто-то из них.
- Знаю, - отвечаю я им, - моё не меньше.
- Молодой человек, а у вас язык заплетается, - говорят они мне улыбаясь, пытаясь свести разговор на хи-хи - ха-ха, а попросту выпроводить.
- Знаю, 20 минут назад я вынужден был выпить горсть ваших пилюль, может поэтому и заплетается, до свидания, - говорю им на ходу открывая дверь.
В коридоре меня встречают мои новые товарищи. Им любопытно. Вспоминаю дремучий перифраз и с хохотом произношу: «Товарищ - не пей! С пьяных глаз ты можешь обнять своего классового врага!». Но это всё шутки, суть «триады» вот в чём.
Врачи разводят родственников пациентов, которые плотно сидят на крючке у самих родственников. Разводя их на всяческие вливания, вшивания, иглоукалывания, гипнозы и прочие кодировки. Пациентам приходиться нервничать, убеждать, доказывать свою адекватность, чтобы избежать манипулирования, пустых трат, подрыва и без того подорванного здоровья.
«Я не заберу тебя отсюда, пока ты не закодируешься!» - отвечает жена, мама, папа или кто другой из родственников, обработанный оборотистыми докторами.
«Я больше пить не буду!» - отвечает, пищит, стонет затравленный пациент.
«Не верю не одному твоему слову!» - звучит приговор родственника.
Персонал закрытого учреждения молча ликует в преддверии доходов. Пациенту остаётся одно средство – побег.
Побег.
Посвящается бежавшим. Особая благодарность не добежавшим.
Вот дела бляха-муха, чуть дров не наломал! Бежал однако из учреждения. Кодировать никто не собирался. Так, скука заела. Хорошо бежал неудачно, а то дома точно были бы инфаркты с инсультами.
Загрустил здесь смертельно, тоска такая схватила - хоть помирай. Посещение родственников с их нытьём только грузит, друзей правда радует, но они все в делах и давненько никого не было. Короче понимаю в какой я западне, а тут ещё до меня какой то старикан лет под 60 умудрился свалить, а это уже как серпом по заднице. Как так!? Старый чёрт убежал, а я что хуже? Убегу, как пить дать свалю, дам всем просраться! Как в том анекдоте: всё бабка – пи**ец деревне!
Расспросил бывалых. Короче, чтобы отсюда дёрнуть надо оказаться на улице. Это непросто. Нужен повод, да и он исходит не от тебя. Не отказывайся ни от какой хозяйственной работы, а там оторвёшься от санитарки (в сопровождение дают санитарку) и шустрей через забор, как Электронник перемахни, там во дворы, но только тапочки и штаны на заборе не оставь. Можешь и через проходные просочиться если охранник зазевался. Вобщем пробуй. Удачи!
Прошло 3 дня, и вдруг - клич санитарки:
- Нужны 4 человека чтобы перенести ящики в отдел экспертизы.
- Я! – в момент оказался я у входа в отделение раньше остальных добровольцев на хозработы.
Несколько больших, но лёгких ящиков кантовали туда сюда, с подвала на этаж, с этажа на другой, обратно в подвал, короче санитарка утомилась за нами ходить и мы остались без присмотра и оказались на улице одни – типа покурить на свежем воздухе. Погода на улице рай – бабье лето, а мы за забором – сука!
Осматриваюсь по сторонам. Знаю что забор в одном месте более менее – кирпичный с копьями, перелезть – раз плюнуть. В других местах неприступный, высокий, типа как Берлинская стена или как в Секторе Газа из кручёной проволоки. Из такой выпутывают человека как рыбу, а точнее выкусывают кусачками – нахрен надо калечиться. А вот и шлакбаум. Ба! Машина к нему катится, зелёная! Значит - зелёный свет!
- Так пацаны, - быстро шепчу троим, - я делаю «ноги», моё добро разделите меж собою.
Да какое там добро? Так барахло: шорты, майка, полотенце, мыльно-рыльное, а ценное так сказать только сигареты и чай. Ну может быть ещё сахар. Свобода ценнее всего этого добра, слаще сахара.
- Удачи! – отвечают хором.
Шпала поднимается, зелёная машина выезжает, я за ней и резко налево. Всё – за территорией. Прикид на мне вроде цевильный, но ногах домашние тапочки – палево – шлёп, шлёп. Быстро не пойдёшь, а уж тем более не побежишь.
- Ты куда? – кричит охранник выскочивший из будки.
- Туда! – отвечаю я, не оборачиваясь и шлёп, шлёп, шарк, шарк по асфальту, в своих тапочках ещё быстрее.
Только бы до ближайших домов дошлёпать-дошаркать, а там побегу в носках. Так побегу! Но сейчас бежать нельзя – это крайне опасно, место людное, да и к тому же районный отдел милиции рядом, задержат будет скандал ещё глобальней, а то и в камере посидишь – клопов покормишь на «сутках», говорят в местном РОВД ещё водятся. Так до жилых домов уже метров 50 осталось, столько же примерно прошёл, закуриваю на полном ходу и …..стою на месте, точнее ни с места. Что за…….?... Оборачиваюсь. Охранник схватил за футболку обеими руками. Старик лет под 70, таких уже и не бьют, красный как рак вцепился клешнями, трясётся, не отпускает:
- Вернись, вернись кому говорят!
- Отъебись, сейчас вернусь, сказал вернусь!
- Вернись немедленно, ты сбежал, ты сбежал!
- Молчи старый пень, замолчи! – отцепляю его трясущиеся руки, он хватает за рукава. Понимаю, такая возня не может продолжаться бесконечно. Уже обращают внимание люди: дамы хихикают, джентельмены сочувственно улыбаются, ещё внимание милиции не хватает, а так просто караул ситуация.
- Вернись!
- Ладно, - говорю, - твоя взяла, возвращаемся, только за меня не держись, идём тихо.
- Держать не буду, только скажи фамилию.
- Моя фамилия простая.
- Скажи хоть с какого отделения ушёл.
- С десятого, - отвечаю первое что приходит на ум.
Отпускает. Я не бегу смысла уже нет, понимаю что глупость сморозил – через неделю домой. Но самое интересное, что накаркал себе насчёт отделения. Сам в эту десятку заехал ровно через месяц. Точь в точь в десяточку попал.
Вернулся. Упал на кровать. На душе? Депрессия – это самый слабый градус моего состояния. Блатные товарищи молча посмотрели на меня и также молча стали заваривать чифирь.
« Господа из влиятельных лагерных урок за размах уважали меня».
Женщины ОНД.
Посвящается смелой медсестре.
Характеристика персонала ОНД, а это в основном женщины, и говоря о простых и заметных их качествах: красота, доброта, ум, скажу ещё проще – это мышки. Правда разные: полёвки, домушки, норушки. Но все они серы и просты. Их хвостики, ушки, усики, глазки мелькают везде: в палатах, в процедурных, в столовой и даже в туалете. Они всё высматривают, вынюхивают, подслушивают. Мышки хорошо всё слышат, видят и по- своему всё понимают. Вот и сейчас глубокой ночью нет-нет да и блеснёт своим глазом бусинкой какая нибудь медсестра-мышь. Кажется, что одна сидит даже у меня на плече, читая что я пишу, пережёвывая смысл бумаги и гелевой пасты. Философия их проста. Подхожу сегодня к одной медсестре и спрашиваю ключ от душа. Надо искупаться, знаю, сегодня придёт мать, а также навестит товарищ. Говорю:
- Дайте пожалуйста ключ от душа.
- Вот, срётесь-ссытесь, а потом начинаете отмываться и прихорашиваться, - всплёскивает она руками и быстро достав откуда-то ключ резко суёт его мне в руку, - На!
Т. е. смысл такой: сритесь-ссытесь и будете нами любимы и уважаемы, будете под стать нам мышам. Ослабевший от алкоголя и наркотиков человек вызывает сочувствие, а значит и меньшую неприязнь.
Но есть, попадаются экземпляры (N – оснований для ревности здесь нет, ибо в данный момент жизни любят одну, а любуются многими), вот, видел двоих дам.
Одна из них с печальными, синими глазами, красива как греческая богиня (правда она об этом не догадывается), тащит тележку с пилюлями, ставит капельницы, с грустью разносит по палатам синяков и с сочувствием укладывает спать нариков, воспринимает данную работу как приговор. Больные для неё КРЕСТ. Несёт его безропотно, жалея всех и вся. Интересная особа.
Вторая тоже красива, кошачье лицо (мышки вероятно боятся её и завидуют ей), похожа на молодую певицу Анне Вески. Она дерзкая, смелая, может кольнуть, рубануть с плеча нудного алкоголика, осадить зарвавшегося наркомана. Знает что красива и позиционирует себя для пациентов как КРЕСТ. Нате, несите его на своих плечах! Вот такие дела. Кстати эта прекрасная медсестра единственная кто не побоявшись инструкций, зная о моей бессоннице дала мне какие-то пилюли после которых я полноценно поспал. Сенкью тебе, если прочтёшь и узнаешь!
Есть в ОНД целое отделение из больных дам. Они лечатся дольше, где-то дней 35 (женская зависимость всем известна). Прямого сообщения с этим отделением нет. Но доходят слухи о разных происходящих там ЧП – сердобольные подружки проносят им выпивку и наркоту. Некоторые пацаны от скуки или ещё какой потребности заводят с ними переписку. По «коням» - верёвка с прищепкой и запиской знакомятся, после выписки встречаются и сходятся. Я шучу, говоря им, что если хотите затянуть свадьбу на всю оставшуюся жизнь, то имеется прекрасная возможность сделать это как раз с такой невестой. Хотя чёрт его знает, может клин клином вышибают? Всякое случается.
Мужчины ОНД.
Пацаны – Вам!
Говоря о мужчинах персонала, а это сплошь врачи можно сказать что это - коты. Медсёстры-мышки боятся и уважают их в отличии от пациентов. Врачи трезвы по определению и умны по умолчанию. Подозреваю, что они знают: их лечение - туфта, а кодировка – липа. Такое тайное знание возвышает их в собственных глазах куда больше чем их же сертификаты, разрешения, категории и прочие лавры и венки. Врачи – важны, они нужны. Одного такого, уже не молодого, с бородкой спрашивает сосед по палате, наркоман, бывший боксёр и зэк:
- Доктор дайте пилюлю, меня ломает.
Заявляет этот доктор:
- Не дам! Назначит лечащий.
Ему в ответ:
- Старые бабы делают себе подтяжку лица, а тебе надо бы сделать оттяжку – бородку натянуть на лобок. Ха-ха-ха!
Легко тут сходишься с блатными. С ними хоть посмеёшься от души, попьёшь чифирь и поиграешь в нарды на интерес. А так из больных огромное разнообразие персонажей, от вечно тоскливых – «Груз 200» до прикольных.
Был, например один в копейку похожий на французского актёра Пьер Ришара – наш французский коллега и был тип как две капли воды схожий с безумным музыкантом из пинкфлойдовской «Стены». Схож и внешне и тоже как киношный музыкант бежал от музыки. Его и привезли с "белой" и "музыкой" в голове.
Огромное количество людей, судеб, историй. Разговорился, крутанул калейдоскоп, вот тебе и картина почище любой живописи.
Врачи не пьют, не курят, не колются, боясь спиться, скуриться и сколоться. У нас, пациентов всё это было и мы должны идти по жизни сами себя леча и кодируя, зная что главный тумблер находится в нашей же голове - просто дотянись до него и переключись.
И почти все одинаково, словно повинуясь некоему коллективному инстинкту дают по жизни совет, выписывающимся из учреждения коротко желают: «Удачи!»
Удачи Всем Вам!
Ноябрь, 2011 год. Фетисов Э.В.