***

QUID PRO QUO
(Одно вместо другого: об одной теоретической подмене)

Эта статья написана в 2009 г. и публикована на моем сайте (режим доступа – vhbelenkii.ru). Тем не менее я размещаю ее на этом сервере, так как намерен в скором времени продолжить данную тему. В текст внесены некоторые изменения.

Мое внимание привлекла публикация С.Ф. Черняховского «Диктатура пролетариата – снова в моде?» (Интернет--ресурс. Режим доступа – http://www.apn.ru/publications/article 21803.htm). На мой взгляд, автор подменяет вопрос о  гегемонии рабочего класса вопросом о диктатуре пролетариата. Предвижу удивление и, возможно, возмущение  наиболее ортодоксальных читателей и их вопросы: «разве гегемония рабочего класса не проявляется в диктатуре пролетариата? Зачем противопоставлять одно другому?» Эти вопросы оправданны и, следовательно, нуждаются в обсуждении.
 
Под гегемонией рабочего класса понимается его руководящая роль в борьбе за свержение капитализма, за социализм, за построение бесклассового общества. Стало быть, гегемония рабочего класса распространяется на длительный исторический период и не может быть представлена как нечто неизменное. Уже отсюда ясно, что гегемония рабочего класса отнюдь не всегда выступает в форме его диктатуры. Но в статье  С.Ф. Черняховского это отличие, отличие между гегемонией рабочего класса и одной из ее форм, диктатурой пролетариата, не фиксируется.  Это способствует абстрактному толкованию последней. Более того, понятие диктатуры пролетариата, в сущности, в статье вообще не рассматривается. Оно вынесено в заголовок, несколько раз упоминается, и этим автор ограничивается. Это побуждает пристальней присмотреться к анализируемому тексту.

Что в нем все же говорится о диктатуре пролетариата? Утверждается: лозунг диктатуры пролетариата сегодня мало популярен.  Когда-то он служил основным отличием между марксистами и оппортунистами, но «сегодня, пожалуй, сложно будет найти компартию, которая либо явно, либо молчаливо не отказалась бы от него». Затем приводятся аргументы, побуждающие к этому отказу: «Два основные довода выдвигались и выдвигаются против этого термина и этого понятия. Первый – что в современном мире слово диктатура отторгается большинством граждан, желающих жить в условиях демократии. Второй - что устарело само понятие пролетариата. Причем, в двух смыслах: с одной стороны в той мере, в какой современный рабочий класс больше не является самым "униженным и угнетенным", "не имеющим что терять", а с другой - в той, что опорой коммунистов являются сегодня уже не только и не столько те "старые пролетарии" (в смысле "фабрично-заводские рабочие"), какие были  раньше, а значительно более широкие слои населения».

Первый аргумент основан на разрыве теории и практики, который был присущ советскому строю. Теоретически диктатура пролетариата – самая демократическая для подавляющего большинства населения форма государства. Однако практически при Сталине утвердилась политическая система, которая не соответствовала этому идеалу. Традиционно насаждаемое буржуазной пропагандой противопоставление диктатуры пролетариата и демократии получило известное подтверждение. Вряд ли рационально пренебречь этим историческим опытом и упорно, принципа ради, а не  дела для, твердить о диктатуре пролетариата, как это делают некоторые микрокоммунистические группы в России. Главное состоит в том, чтобы политическая форма перехода от капитализма к социализму была максимально демократична и обеспечивала оптимальное политическое, социально-экономическое  и культурное развитие общества. Но складывается впечатление, что не это в наибольшей степени интересует С.Ф. Черняховского. Основное содержание статьи связано со вторым из двух названных им аргументов. Автор присоединяется к точке зрения, в соответствии с которой устарело само понятие пролетариата.

С.Ф. Черняховский считает себя марксистом. Это ныне, когда многие советские корифеи марксистской науки сохранили, хотя и тронутое социальной молью, реноме корифеев, но отказались от марксизма, – свидетельство нравственного здоровья. Боюсь, однако, что в системе марксистских взглядов нашего героя есть некая червоточина: он остался марксистом, но отказался от марксистского мировоззрения! Ибо марксизм без  пролетариата – низкопробный ремейк, карикатура на марксизм в духе зюгановщины. В научно-теоретическом плане такая трактовка марксизма как-то еще терпима (известно, что такое поиск диссертационных истин…), но в идеологическом плане [само]убийственна: это полный переход на позиции буржуазной идеологии. Признаки этого перехода нетрудно обнаружить и в ряде других статей С.Ф. Черняховского, но анализ этих признаков или их замалчивание я оставляю его биографам; однако с пролетариатом надо разобраться.

Оказывается, понятие «пролетариат» устарело в двух смыслах. Во-первых, в той мере, в какой современный рабочий класс больше не является самым "униженным и угнетенным", "не имеющим что терять". Автору нельзя отказать в гибкости: его формулировка позволяет сочетать по принципу шкалы две противоположные точки зрения на пролетариат. Одна точка зрения марксистская: пролетариат существует, хотя и он сам, и его положение не остались такими, какими были в XIX – XX вв.; это по-прежнему неимущая и подвергающаяся эксплуатации часть населения. Другая точка зрения социал-демократическая, оппортунистическая, все более смыкающаяся с либерально-буржуазной: пролетариат исчез или исчезает, уступая место среднему классу или другим социальным образованиям; его положение кардинально изменилось, он не подвергается эксплуатации. С.Ф. Черняховский разделяет позицию, которую легко можно согласовать с новейшими социологическими кунштюками, например, с ресурсной парадигмой в стратификационных исследованиях, разоблачению которой я отвел большую главу в своей последней монографии (См.: Беленький В.Х. Стратифиткационная система общества: некоторые проблемы теории и общественного развития, указ. сайт; он же: Идеологическая сущность ресурсной парадигмы в стратификационных исследованиях // Коммунист. 2008. № 4). Один из ведущих разработчиков ресурсного подхода, проф. Н.Е.Тихонова, не отрицает наличия капиталистов и рабочих. Но о классовой структуре общества она пишет: «Место человека в современном обществе принципиально различается в зависимости от того, к какому из трех классов в соответствии со структурой и объемом его активов он принадлежит – классу собственников  дефицитных ресурсов, классу собственников недефицитных ресурсов или к классу  "лишних" (социально исключенных) индивидов…», не имеющих никаких ресурсов (Тихонова Н.Е. Ресурсный подход как новая теоретическая парадигма в стратификационных исследованиях  // Социол. исслед. 2006. № 9. С. 40). Каковы же ближайшие следствия из этого незамысловатого положения? Автор их не скрывает и пишет: «При таком подходе…исчезает понятие эксплуатации как сущностной характеристики капиталистического общества». Констатируется,  что «подавляющая часть доходов основной массы населения – от самых бедных до самых богатых – выступает по своему характеру рентой на активы, которыми они располагают… Главным классовым противоречием при таком подходе начинает выступать не противоречие между классом капиталистов и рабочим классом, т.к. собственником наиболее значимых в информационном обществе видов активов является уже не капиталист эпохи К. Маркса, так же, как и живой труд в его самой значимой для производства форме это не только труд фабричного рабочего, вытесняемый на периферию общественного производства. Главным оказывается противоречие  между собственниками ресурсов в самых разных их формах, на которые предъявляется спрос современным производством (от человеческого капитала до финансового, включая брэнды, ноу-хау, технологии и многое другое, плюс традиционные формы капитала), и теми, чьей собственностью  является лишь способность к простому физическому труду, которая в современной экономике в таком масштабе просто не нужна, и, следовательно, не может рассматриваться для многих из них как актив («лишними» людьми)» (Там же. С.  39 – 40).

С.Ф. Черняховский не заходит так далеко. Он не реабилитирует капитализм, не маскирует его пороки, не подменяет его основное противоречие противоречием искусственным и кажущимся. Однако невозможно избавиться от ощущения, что мы столкнулись с двумя во многом подобными подходами, что будь мой визави несколько откровенней или последовательней, он оказался бы в одной компании с создателями ресурсной парадигмы, творил бы символические капиталы, отрицал бы капитал в научном смысле слова, как и эксплуатацию человека человеком в современном обществе, перечеркивал бы сущностные различия между рабочим и капиталистом и т.п. Желание усесться между марксистской позицией и позицией немарксистской естественным образом порождает противоречия. Поэтому у С.Ф. Черняховского, с одной стороны, рабочему классу в настоящее время в определенной мере есть что терять, а с другой стороны, в то же время значительно расширились слои тех, кому терять нечего. Концы с концами не сходятся, так не связать ли их с помощью ресурсной парадигмы?

Автор демонстрирует склонность к образному мышлению и пишет: «Традиционное сознание привыкло воспринимать слово пролетариат в образе мускулистого рабочего, голого по пояс, в кожаном фартуке, тяжелым молотом разбивающего цепи на земном шаре». Здесь обнаруживается сходство стилей С.Ф. Черняховского и В.В. Путина, который как-то заявил: «Вы знаете, раньше было модно повторять: "Булыжник – орудие пролетариата!"… Сегодня главное оружие пролетариата – голова, мозги» (Сидибе П. Забыть булыжник. Премьер подыскал новое оружие для пролетариата // Российская газета. 2009. 27 мая). Правда, кандидат наук В.В. Путин не сомневается в наличии пролетариата, пусть и с буржуазными мозгами, а доктор наук С.Ф. Черняховский в этом вопросе не совсем внятен. Это тем более бросается в глаза, что вопрос о диктатуре пролетариата, в отличие от вопроса о рабочем классе, не относится к числу самых злободневных вопросов марксистской теории и особенно практики.

Да извинит меня читатель, но я должен несколько отвлечься и обратить его внимание на ряд обстоятельств. Известно, что в марксизме есть несколько принципов, следование которым считается обязательным для его сторонников. К ним относятся классовый подход, гегемония рабочего класса, социалистическая революция, диктатура пролетариата, интернационализм, атеизм и т.д. Однако знание этих принципов и даже верность им далеко не всегда обеспечивают марксистам результативность. Дело в том, что проблема понимания, использования, реализации этих принципов бездумно догматизирована одними и выхолощена другими. В рамках этой проблемы стоит множество вопросов, имеющих огромное практическое значение. Чаще всего они сводятся к вопросу о соотношении общего и особенного в борьбе за социализм. Данный вопрос действительно исключительно важен, но главным образом потому, что выступает как методологическое «ушко», через которое «продергивают», словно нити, другие принципы и закономерности. Однако хорошо ли мы представляем, с высоты пройденного рабочим и коммунистическим движением пути, каковы субординация и координация различных принципов и закономерностей этого движения, насколько синхронно или асинхронно могут они действовать, каковы версии развития движения в социально-политическом пространстве и времени и т.д.?  Мне недавно довелось писать в полемике с одним оппонентом: «Нуждается в обсуждении вот какая проблема. Все основные закономерности и принципы перехода от капитализма к социализму разработаны Марксом и Энгельсом, развиты Лениным применительно к мировым масштабам того перехода. Октябрьская революция и другие социалистические революции в ХХ в. полностью подтвердили адекватность этих принципов объективному ходу событий. Они сработали! Но не значит ли это, что в результате реализации данных принципов последующие фазы движения различных стран к социализму могут строиться с большим разнообразием, не по одной колодке, как это представлялось ранее? Все зависит от конкретных условий» (Беленький В.Х.Заметки об идеологическом процессе в России. Комментарии. Интернет-ресурс. Режим доступа: http://www. marksizm. info/  content/view/5456/59/).

Особенно важно понять, что принципы борьбы за социализм не реализуются все гуртом.  Их признание, следование им не означает, что в каждый данный момент они равноценны, равнозначны, и марксисты обязаны всеми этими принципами руководствоваться одинаково постоянно и неукоснительно. Например, есть люди, именующие себя марксистами, которые убеждены, что они должны поминать социалистическую революцию и диктатуру пролетариата ежедневно, как правоверный мусульманин Аллаха. Для таких Ленин до 1902 г. –  очень сомнительный марксист: на протяжении почти десяти лет он писал о диктатуре пролетариата буквально 5 – 6 раз, да и то главным образом в связи с разработкой программы РСДРП. А вот о рабочем классе в этот же период он писал сотни раз.

Не следует ли С.Ф. Черняховский примеру Ленина: он тоже о диктатуре пролетариата пишет немного, чего не скажешь о пролетариате. Но высказав это предположение, я вынужден тотчас  от него отказаться. Ведь термин «диктатура пролетариата» вынесен автором в заголовок статьи! А главное, о рабочем классе, о пролетариате он пишет совсем не то, что писал Ленин. Вряд ли случайно, что вождь российского пролетариата им ни разу не упоминается. Зато С.Ф. Черняховский стремится опереться на мысли Маркса, используя их или прямо или, как говорят футболисты, играя ими «в стенку».

Из упомянутого образного изображения пролетария «на интуитивном уровне» извлекается его трактовка как человека бедствующего и занимающегося в основном физическим трудом. Автор пишет.  «Это восприятие отражало определенную историческую реальность - когда ядром пролетариата были именно такие люди. Но ... на деле Маркс никогда не определял в принципе данный класс через принадлежность к физическому труду… он (Маркс. – В.Б.) никогда не выводил его (класса. – В.Б.) революционную роль исключительно из его бедственного положения». Остановимся на этих положениях.

Категория «положение рабочего класса при капитализме» не есть нечто застывшее. С.Ф. Черняховский это понимает, но упускает из виду соотношение качественной определенности этой категории и смену ее состояний. Положение рабочего класса в принципе определяется тем, что он лишен средств производства и подвергается эксплуатации. Формы, способы, интенсивность, масштабы и результаты эксплуатации претерпели и претерпевают различные изменения. Это определялось и определяется многими факторами. Два важнейших – классовая борьба пролетариата как в национальных, так и в интернациональных масштабах и прогресс производительных сил, органичным элементом которых является рабочий класс.

Отсюда ясно, что все спекуляции относительно не- и посткапиталистического характера  современного – постиндустриального, информационного и т.п. – общества суть не более чем социальные иллюзии. Следовательно, основными классами капиталистического общества по-прежнему являются буржуазные классы, прежде всего – крупная буржуазия, с одной стороны, и пролетариат – с другой.  Здесь необходимо обсудить положение С.Ф. Черняховсеого  Маркс никогда не определял в принципе данный класс через принадлежность к физическому труду. Это походит на правду, но не более. Дело в том, что хотя для Маркса понимание рабочего класса как класса, состоящего из людей физического труда, носило аксиоматический характер. Достаточно посмотреть, как описывается в «Капитале» социальная структура буржуазного общества, чтобы понять это (См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 26. Ч. I. С. 206 -207, 419-420; Ч. II. С. 636),ему было присуще развитие самого понятия "рабочий класс" по мере эволюции капитализма и углубления собственных политэкономических воззрений. Ленин специально показывал и доказывал, что  лишь  класс фабрично-заводских рабочих способен быть последовательным борцом против самодержавия и за социализм. Для этого он сравнивал рабочий класс России со всеми другими социальными группами и слоями (См., например, Ленин В.И. Задачи русских социал-демократов. ПСС. Т. 4).   Но особенно прозрачен в этом плане подход Ленина к профессиональной структуре рабочего класса. Выделяются горнорабочие, шахтеры, деревообделочники, железнодорожники, кожевники, рабочие в лесной промышленности, металлисты, нефтяники, печатники, пищевики, строительные рабочие, текстильщики, торфяники, сельхозрабочие, чернорабочие.

По мнению С.Ф. Черняховского, Маркс относил к пролетариату людей,  лично свободных, не обладающих частной собственностью, обеспечивающих свою жизнь путем продажи своей рабочей силы». Эти признаки рабочего класса не вызывают сомнения, но они характеризуют его не в полной мере. Различия между классами строятся не только на отношениях собственности, но и на разделении труда. Можно ли сказать, что в современном обществе снята противоположность между умственным и физическим трудом? Нет, далеко не снята. Поэтому положение С.Ф. Черняховского «подавляющее большинство граждан современной России - это пролетарии в чистом виде, поскольку подавляющее большинство из них именно тем и зарабатывают, что продают свою рабочую силу, очень часто вовсе не связанную с физическим трудом» двулико: с одной стороны, оно фиксирует действительную картину, с другой стороны, оно эту картину искажает, причем искажает в духе официальной социологии, которой важно доказать, что рабочего класса в России нет. Я об этом писал еще несколько лет назад (Беленький В.Х. Класс наемных работников или рабочий класс? // Социол. исслед. 2005. № 3).

В чем же здесь дело? Мы должны разобраться с соотношением понятий рабочий класс, пролетариат, промышленный рабочий класс, средний класс, интеллигенция и др.  Эта задача непростая и в полном объеме в данной статье решена быть не может. Без ложной скромности скажу, что посвятил этой проблематике более 10 лет, написал ряд статей, несколько монографий. Я далек от переоценки того, что сделал: социологу-марксисту, да еще живущему сосем не в столице, сделать много не так-то просто.

Традиционно понятия пролетариат и рабочий класс применительно к условиям капитализма и социализма употреблялись как синонимы. Но не всегда. Энгельс в 1889 г. писал в одном из писем: «,,,если рабочий класс состоит из глупцов, безвольных людей, просто-напросто продажных негодяев, тогда самое лучшее нам тотчас же убираться восвояси, тогда пролетариату и всем нам  нечего делать на политической арене. Пролетариат, как и все другие партии, быстрее всего учится на собственных ошибках, и никто не может полностью уберечь его от этих ошибок» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 37. С. 276). Получается, что эти два понятия не всегда совпадают по объему и содержанию.

С.Ф. Черняховский делает ударение на том, что в наше время понятие пролетариат шире понятия рабочий класс. В социологии это давно известно. Так, в британском «Большом толковом социологическом словаре» понятие рабочий класс, употребляется в двух значениях: «1. Рабочие ручного труда, то есть те, кто использует прежде всего свои руки, а не умственные способности (рабочие неручного труда). В этом смысле в Англии доля населения, которая является рабочим классом, устойчиво снижалась в течение 20-го столетия, однако существует проблема относительно того, можно ли, хотя бы для некоторых целей, включать в нее обычных беловоротничковых рабочих (см. также Пролетаризация). 2. Члены пролетариата, то есть все те, кто являются лицами наемного труда или наемными рабочими, не обладающими, не управляющими средствами производства. Во втором значении рабочий класс охватывает намного больше трудящегося населения…» (Большой толковый социологический словарь. Пер. с англ. Т.2. – М.. 2001. С. 118).

При внешнем сходстве позиции С.Ф. Черняховского и британских социологов существенно расходятся. Дело в том, что британские социологи гораздо ближе к марксизму, чем марксист Черняховский. У первых рабочий класс представлен в узком и широком смысле этого понятия, второй делает акцент на пролетариате в широком смысле. Он оперирует новейшими данными ВЦИОМ – официальной социологической службы, но не приводит статистических данных о численности рабочего класса в узком смысле. Между тем, рабочий класс в России, технологическое отставание которой общеизвестно, и ныне является самым большим классом общества (37 – 40 % занятых). [Впрочем, и в США рабочий класс составляет треть занятых; что же касается мировых масштабов, то он растет, а не сокращается.] Тем самым С.Ф. Черняховский способствует упрочению господствующей в российской социологии тенденции элиминации рабочего класса из социальной структуры общества. Правда, формально его взгляды  отличаются от взглядов таких социологов, как проф. Н.Е. Тихонова, З.Т. Голенкова, которые растворяют рабочий класс среди других, отчасти реальных, отчасти сконструированных классов, страт, групп, причем при этом преследуется цель поставить в центр социально-политической жизни общества несуществующий в России средний класс. С.Ф. Черняховский делает почти то же, но в иной словесной оболочке. Он пишет: «Свою рабочую силу продают вовсе не только промышленные рабочие - ее продают как рабочие в самых разных иных сферах (сельское хозяйство, строительство, транспорт, сфере обслуживания), так и высоко квалифицированные специалисты: журналисты и ученые, технологи и инженеры, преподаватели и менеджеры, программисты и врачи. В целом – это то, что сегодня есть пролетариат, если исходить из последовательного проведения исходной точки зрения». Во-первых, когда Ленин писал «рабочий класс", "промышленный пролетариат"» (ПСС.Т. 4. С. 216), то он прекрасно знал, что есть рабочие сельскохозяйственные, строительные, транспортные и т.д.; но это вовсе не исключает, что промышленный пролетариат является ядром рабочего класса В0-вторых, слова Черняховского, в унисон со взглядами Зюганова, теоретически растворяют (у теоретиков КПРФ – «расплавляют») рабочий класс среди различных слоев населения. Именно здесь – источник многолетней безадресности политики КПРФ. При этом С.Ф. Черняховский пытается опереться на Маркса. Что такое «высоко квалифицированные специалисты: журналисты и ученые, технологи и инженеры, преподаватели и менеджеры, программисты и врачи»? На русском языке это интеллигенция. Автор избегает данное слово, что само по себе не случайно: это соответствует антимарксистским воззрениям таких социологов, как О.И. Шкаратан, В.В. Радаев, Т.М. Малева и мн. др. Он пишет: «Во времена Маркса все эти профессиональные категории тоже существовали. Но, во-первых, они составляли крайне немногочисленные группы, во-вторых в основном не продавали свою рабочую силу, а объективно относились к иным классам, имели средства к существованию и помимо такого рода деятельности, либо являлись сами владельцами собственных небольших, но экономически обеспечивающих практик - конструкторских бюро, врачебных кабинетов и т.п. Их реальное материальное положение было близко к положению буржуазии и носило на фоне положения рабочих привилегированный характер. Уже с начала 20 века это положение стало меняться - и они стали опускаться в ряды специфического рабочего класса». Подчеркну, что из этих соображений верным является только первое. Чтобы убедиться в этом, достаточно познакомиться со статьей В.С.Семенова  «Теория классов и классовой борьбы в «Капитале» Маркса и современность. (В кн. «Капитал» Маркса, философия и современность. М. 1968. С. 387 – 388). К сожалению, в наши дни сам В.С. Семенов изменил свои взгляды. И если бы только он! (См. подробнее об этом: Беленький В.Х. Социальная структура российского общества: состояние и проблемы теоретической разработки // Социол. исслед. 2006. № 11. С. 53 – 55).


Одним из крупнейших недостатков марксистской теоретической мысли в современной России является полное игнорирование ленинского учения о взаимоотношениях пролетариата и интеллигенции. Ответственность за это лежит на крупных теоретиках – марксистах: М.Н. Руткевиче, В.С. Семенове и др., на зюгановском руководстве КПРФ. В марксизме теорию интеллигенции разработал Ленин. Свое понимание этой теории я изложил в ряде работ, в том числе в монографии «Проблемы современной российской интеллигенции. Опыт социологического анализа» (Красноярск. 2005) и в статье "Интеллигенция и рабочий класс в современной России" (режим доступа vhbelenkii.ru).  Этой теорией руководствовались большевики в борьбе за социалистическую революцию и приступая к строительству социализма. Ее существенно искажают такие лица, как С.С. Кара-Мурза, Э.Ф. Макаревич. За ними следует и С.Ф. Черняховский. Он пишет: «Три позиции лежали в основе вывода о всемирно исторической роли пролетариата: 1) пролетариат, в силу того, что он не обладает частной собственностью, в отличие от других классов ничего не потеряет от того, что она будет уничтожена. Объективно он не заинтересован в ее сохранении - в отличие, скажем, от того же крестьянства, которое в те времена было классом более страдающим, чем пролетариат - но и более несвободным, в силу  привязанности к своей частной собственности; 2) пролетариат самим крупным производством организован и сплочен для масштабной, в том числе политической и социально-преобразующей деятельности; 3) и наконец, он связан с передовыми техническими условиями производства, то есть сможет обеспечить функционирование этого передового (для того времени) производства и после исчезновения класса его собственников и нынешних организаторов. Вот этот третий пункт и лежал в основе опоры в первую очередь на фабрично-заводской пролетариат».
Кратко остановимся на погрешностях, допущенных автором. Подвергая анализу социальное  положение рабочего класса, он оставляет без внимания  интеллигенцию, ее социальное положение. Ему не интересно, что интеллигенция, с одной стороны, относительно целостный социальный слой, а с другой стороны, тяготеет к классам буржуазного общества (буржуазная интеллигенция, рабочая интеллигенция), что одни социологи относят ее к пролетариату в широком смысле слова, а другие – к среднему классу, что в последнем качестве часть интеллигенции в одно и то же время участвует в эксплуатации и подвергается эксплуатации (Э.О. Райт). Его не интересует и то, что именно промышленный пролетариат и сейчас является наиболее организованным, сплоченным, дисциплинированным  отрядом трудящихся, в отличие от интеллигенции, которая, хотя и переняла у рабочих многие формы организации и солидарности, все же значительно более индивидуалистична и менее основательна и дисциплинирована. С.Ф. Черняховский оставляет без внимания целый пласт важнейших положений Маркса о значении науки и знаний для перехода от капитализма к социализму и коммунизму (См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. I. С. 280 – 281; Ч. II. С. 213 – 213). У автора выходит, что Маркс писал об этом безотносительно к рабочему классу, его борьбе, его развитию, его перспективам. Это совершенно не соответствует ни духу, ни букве марксизма.
С.Ф. Черняховский не может не ощущать этого. Поэтому ему присущи непоследовательность, колебания. Он пишет: «Ядро пролетариата, в первую очередь объективно наиболее историей подготовленное к изменению социального типа общества, - это именно "неопролетариат". Но, с одной стороны, он также ничего не сможет сделать один, как сто лет назад не могли одни победить фабрично-заводские рабочие: им нужен был союз с трудовым крестьянством, ему нужен союз с традиционной частью пролетариата. С другой - вопрос исторической объективной подготовленности - не есть вопрос практической политической подготовленности. Есть, как известно, различие между "классом-в-себе" и "классом-для-себя", то есть состоянием, когда объективно ты к некому классу относишься - и когда ты это реально субъективно сознаешь, то есть идентифицируешь себя с этим классом, осознаешь свои стратегические цели и готов действовать в политическом пространстве более или менее солидарно. Достижение такого состояния и такого сознания, обретение собственной социально-политической субъектности - это вопрос отдельного созревания, которое может быть более или менее растянуто, а может быть и ускоренно».
Эти положения кажутся безупречными. В действительности они настолько абстрактны, что полностью могут быть состыкованы с теорией Зюганова, сформулированной на Х съезде КПРФ, с его нелепым умозаключением: «даже тред-юнионистское сознание…недоступно большинству российских трудящихся. Его еще только предстоит вносить в их мировосприятие».
С.Ф. Черняховский приходит к порочным выводам двух видов– практическому и теоретическому.  Теоретическая ошибка состоит в том, что диктатура пролетариата трактуется им некорректно как по своему содержанию, так и по своей социально-классовой природе. Он считает, что марксизм понимает диктатуру пролетариата «не как цель социальной революции, а как ее условие: завоевание такой политической власти, которая позволит подавить сопротивление свергнутых эксплуататорских классов». В действительности диктатура пролетариата, не исключая насилия по отношению к свергнутым классам, не сводится к насилию. Ленин множество раз подчеркивал, что главной в диктатуре пролетариата является не насильственная, а созидательная сторона, рассматривал ее как могучее средство строительства социализма. Что же касается самого характера и содержания трудовой деятельности людей, то они определяются уровнем развития производительных сил и формами разделения труда. С.Ф. Черняховский, полагая, что вносит «поправочку к Марксу», основательно искажает классика, когда пишет:  «диктатура пролетариата» в современных условиях – «диктатура пролетариата своего рода, в первую очередь диктатура технологов, программистов, ученых, инженеров, врачей и преподавателей - то есть диктатура наиболее просвещенных и образованных слоев общества». Подобные взгляды нередко питаются социально-фантастическими иллюзиями о возможности полной автоматизации капиталистического производства, которые распространяются одними и опровергаются другими лицами; среди тех и других есть марксисты…
Но нельзя формальную возможность выдавать за реальную. А  люди не могут жить в статьях, питаться знаниями, запивать их технологиями и диагнозами, облачаться в проекты. Пока умственный и физический труд социально разъединены, пока человек остается агентом производства, рабочий класс и интеллигенция так или иначе, в тех или иных формах, в той или иной степени останутся сами собой, а диктатура пролетариата может осуществляться именно рабочим классом в союзе с основной массой работников умственного труда. Нельзя отрицать, что отношения и соотношение между ними будут изменяться, что необходимо реагировать на эти изменения, но делать это следует ответственно и взвешенно. Надо исходить из того, что рабочий класс и интеллигенция должны взаимодополнять, взаимообогащать, взаимоусиливать   друг друга  Такова теоретическая сторона вопроса. Причем нельзя не учитывать, что  вопрос о диктатуре пролетариата в повестке дня не стоит, однако носит принципиальный характер. 
Практическая его сторона несравненно важнее. Все те изъяны, о которых шла речь выше, все теоретические и пропагандистские диверсии против рабочего класса России, которые характерны для многих российских  ученых и политиков, наносят ущерб рабочему и социалистическому движению в России.
Возьмем проблему класса-гегемона. Она включает два аспекта: какой класс господствует в обществе и какой класс может быть руководителем борьбы за социализм? В России запутаны оба вопроса. Реальным господствующим классом общества является высший класс, главной составляющей которого, на мой взгляд, выступает крупная буржуазия (См.: Беленький В.Х. Российский высший класс: проблема идентификации // Социол. исслед. 2007. № 5). Естественно, что мощный пропагандистский аппарат всячески это маскирует. Соответствующие усилия во многом связаны с насаждением социальной иллюзии о [несуществующем] среднем классе в России. Вот пример из периода недавнего экономического кризиса: «Воспользовавшись далеко не самым актуальным на сегодня поводом (форум «Стратегия-2020»), первый замглавы президентской администрации произнес что-то вроде установочной речи, начав ее с цветистых дифирамбов «среднему классу», который, по его наблюдениям, у нас «обрел социальную гегемонию и политическую власть». «Предпочтения именно этих людей формируют современную культуру России, наш образ жизни, нашу демократию. Они соль земли, золотая середина, сердцевина общества», – комплиментам буквально нет конца. Можно даже подумать, что речь идет о начальстве. Если бы это и на самом деле было так, то здесь и следовало бы поставить точку. Социальный гегемон и политический властитель – он на то и гегемон, чтобы, ни у кого не спрашивая, все устроить на собственный вкус, кризис там, на дворе или не кризис. Впрочем, Владислав Сурков не обязан быть логичным: "Замедление экономики требует от государства решительных шагов навстречу середняку. Спасти гегемона"» (Обласкать середняка. Интернет-ресурс. Режим доступа: http://www.hbmag.ru/news/ view/ 703.html).
Спасать гегемона – очаровательная задача, особенно если учесть, что никто толком не знает, из кого он состоит и сколько его. Напомню, что  многие насадители иллюзий о среднем классе включают в его состав интеллигенцию, между прочим, стараясь не называть ее интеллигенцией. Последняя черточка присуща и С.Ф. Черняховскому. Но он о среднем классе умалчивает, ограничиваясь тем, что объявляет гегемоном инженеров, учителей, врачей, ученых, программистов. Не удивлюсь, если произойдет сближение его позиций с позицией В. Суркова.
Пока же он в статье, посвященной диктатуре пролетариата, выясняет, кто есть пролетариат, и приходит к выводу, что ядром пролетариата является интеллигенция. Это не только оправдывает безобразное отношение КПРФ к рабочему классу, но и способствует полному забвению трудовых коллективов, в которых рабочие и крестьяне трудятся, живут, общаются, страдают, борются  вместе с самыми активными и большими отрядами производственной, да и не только, интеллигенции. О трудовых коллективах С.Ф. Черняховсий и не вспоминает. Он обдумывает проблему диктатуры журналистов и программистов.