СВЕТЛАНА ТЕН - http://proza.ru/avtor/luchana - ТРЕТЬЕ МЕСТО В КОНКУРСЕ «ЛАУРЕАТ 01» МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ
Она стояла на обочине дороги, а ей казалось, на обочине жизни. Мимо со свистом проносились легонькие железяки или толстые, тяжелые, вечно груженые тяжеловесы, напирая всем своим «телом» на обочину. А потом тела их хозяев напирали на её хрупкое тельце, измученное этой никчемной жизнью. Как же она ненавидела эти жирные, потные, вонючие тела, которые отстегивали ей рубли и которые давно растоптали её внутреннее Я.
Внутреннее Я просыпалось только в маленьком полуразвалившемся доме, где её ждали два близких, родных человека: тяжелобольная свекровь и маленький Борька – точная копия своего отца.
- Мои родные, как вы тут без меня, не скучали? Мамулечка, ты поела?- суетилась она с порога.
- Мусик, я покормил бабулю и сам покушал, и посуду помыл, и пол подмел. Только по математике пример решить не могу. Поможешь?- повиснув на шее у матери, тараторил Борька.
- Задушишь, сорванец! - расцепляя его руки, смеялась она. - Смотри – ка, что у меня есть.
Из сумки она достала настоящий фингерборд.
- Держи свой минискейт!
- Мууусяяя!!! Ты- лучшая мама на свете! - Борька сдавил её в своих маленьких объятьях, целуя то в щеку, то в шею, потом опять в щеку.
Глаза его горели так, что еще немного, и молнии начнут вырываться из них. Ямочки на щеках углубились, и рот разъехался до ушей.
В это мгновение он был похож на своего отца в детстве. Она влюбилась в его ямочки ещё в пятом классе. Тихо страдала три года от безответной любви. А он любил футбол и физкультуру. И терпеть не мог литературу с её натужными вздохами, образами и кульминациями. «Двойка» по этой самой литературе ему явно светила в восьмом классе. А она любила всю литературу: и ту, которая с натужными вздохами, и ту, которая с образами и кульминациями. Ей поручили взять его на буксир. И она взяла.
Долго везла его, то, набирая скорость, то, делая остановки. Но довезла его до твердой «тройки». А он, вдруг, понял, что ему нравится идти на буксире. Однажды она читала ему: « Я вас любил так искренно, так нежно…».
Его губы подчинились его желанию и слились с её губами в жарком первом поцелуе. Голова её закружилась, краска подкатила к лицу. Она пулей вылетела за дверь, а толчки счастья бились в её груди с неистовой силой. Потом эти толчки повторялись в её жизни еще много раз.
Но бывают ещё другие толчки: горькие, страшные, душераздирающие, толчки безысходности и пустоты.
Пять лет назад его не стало. Его просто взяли и размазали по обочине дороги.
Его мать поддалась сначала одному инсульту, потом другому. И только глаза в ней еще жили, вспоминая, иногда, события тех лет. А, иногда, они просили прощения у невестки за свою беспомощность.
- Как ты, милая? Все будет хорошо. Нам нельзя расслабляться. У нас же Борька, - сказала она, погладив её поседевшие волосы.
Глаза свекровки наполнились слезами и снова стали просить прощения. Невестка вытерла их платочком и поцеловала мать в щеку.
*****
- Боренька, я пошла, буду поздно. Не ждите меня, ужин в холодильнике. Не забывай про уроки! Пока, малыш,- сказав, она подхватила сумку и направилась к выходу.
Этот вечер напоминал ей предыдущий: все те же легковушки, огромные, груженые фуры и их омерзительные слюнявые хозяева.
Солнце уже закатывалось куда-то вниз, прощально оглядываясь лучами.
Сумерки начинали свою темную жизнь, постепенно укрывая дорогу и её обочину. Она брела совершенно опустошенная и уставшая. Она не любила эту проклятую дорогу домой. Её всегда одолевали тяжелые воспоминания и мысли. Они неподъемным грузом ложились на её искалеченную, израненную душу, вгрызались в мозг и больно били по телу: « Надо будет рассказать Борьке о своей «второй работе". Он уже большой, ему скоро одиннадцать. Пусть лучше от меня узнает».
В деревне давно судачили о ней, собирая все мыслимые и немыслимые сплетни. Косо провожали взглядами, посмеивались или презирали.
Мысли довели её до знакомой калитки. Она зашла в полутемный дом, прошла на кухню и тяжело опустилась на стул. На столе лежала записка, в ней пляшущий детский почерк вывел: «Мусик я покармил бабулю, поел, помыл пасуду, подмел пол. Математика опять низделалась. Поможешь? Мам тетка Зина опять гаварила про тебя плохое, но я тебя серавно люблю.И бабуля любит».
Она вдруг разразилась таким горем, диким воем, слезы почти не давали ей дышать, сдавливая горло. Боль разрывала душу на мелкие клочки, осколки сердца кровоточили отчаянием. Она скомкала записку, встала со стула, хватаясь за стену, медленно скатилась на пол.
Будильник зазвонил ровно в шесть. Наступал новый день. Она встала, раздвинула шторы, солнце ярко поприветствовало её, подмигнув молодым лучом. Птицы спели утреннюю песню, поклонились и улетели.
Она улыбнулась, и пошла варить манную кашу. Он очень любил манную кашу. По наследству это передалось Борьке. Она тоже любила манную кашу, но никогда не ела много, боялась испортить фигуру.
Подойдя к кровати сына, она погладила его макушку, оставила там свой поцелуй:
- Сынок, вставай. Каша уже ждет тебя, да и школа тоже.
Борька разлепил глаза:
- Каша-это хорошо. Школа-это фууу!
Борька медленно поднялся с кровати, почти с закрытыми глазами надел спортивные штаны и поплелся к умывальнику. Там он произвел несколько фыркающих звуков и окончательно проснулся.
Умытая мордашка появилась на кухне. Она набрала поварешкой кашу, себе по привычке положила пару ложек и села за стол.
Борька быстро справился с кашей, допил чай. Сложил посуду в раковину. Вспомнив вчерашнюю записку, она подошла к нему, крепко прислонила к себе. Слезы опять предательски сдавили горло, душа больно сжалась в комок.
- Мам, я скоро вырасту и спасу тебя! – прошептал Борька.