Майор-оперативник Ваня Петров, получил у местной шпаны и рецидивистов погоняло «Суровый». Никому спуску не давал. Многие помнили и его отменную сыскную интуицию и его тяжёлую руку. В бессильной злобе шипели только районные злодеи и хулиганы: «Волчара, жлоб, козёл, падла, в натуре…»
Ваня Петров, гроза всей уголовной шпаны района, не был у бабушки с весны, полгода, считай. А когда-то заходил каждую неделю. Деда любимого помянуть, бравшего в сорок пятом Берлин. Вспомнить, как сидел у деда на коленях, как он велосипед ему чинил, как мороженое покупал. Ну и так, проведать. Посидят, бабушка о войне рассказывает, о разрухе послевоенной, вспоминает о том, как жизнь налаживалась, как трёх сыновей вырастила, как внуков дождалась. У бабушки, ветерана войны, что все четыре года на фронте, пенсия большая. Нет-нет, да и среди недели заходил внучок:
« - Бабушка, на бутылку дашь?»
Как не дать любимому внучку? Конечно, даст.
А тут – полгода у бабушки не был… Никуда не годится. А Ваня с весны за штатом, жалованье получал, а вроде, как, фантом. Аттестацию ждал. Зашился от неё, от злодейки с наклейкой на полгода. Даже и не нюхал, и в сторону неё не смотрел. А теперь вот – заявился. Ну да, в таких случаях говорят, не зашёл, а заявился. Вдрызг пьяный и с бутылкой в кармане. Да бабушка и такого внука рада безмерно увидать. Стопочки достала, деда, как всегда, помянуть. Да внука с праздником поздравить.
« - Рассказывай, как дела, как правнучка моя? Чего нового?»
« - Внучка учится хорошо. Я вот хотел было на пенсию по выслуге лет. Да остался до двадцати пяти лет дослуживать».
« - И кто ты теперь будешь, главный?»
« - Да я, бабушка, давно уже главный».
« - А чего ж не заходил так долго? А пришёл такой пьяный-то?».
« - Стыдно, бабушка, по-трезвому заходить было. Перед вами с дедом стыдно».
« - Да чего ж это тебе стыдно-то стало?»
« - А как не стыдно?.. Дед Берлин брал, а я теперь – полицай…»
И раплакался суровый майор Петров у бабушки на коленях, как в детстве.
Распустил спьяну нюни, а ещё гроза всей шпаны…