… Солнечный август.
Мы, подростки, пожелавшие помочь взрослым в уборке основы хлеба – ржи, с утра в поле. Вёдро, дорог каждый час.
Бригадир Портнов, с неизменной полевой сумкой на боку, в которой, кроме газеты «Правда», лежат наряды и наметки планов на сегодня-завтра, в который раз растирает в ладонях сорванные колоски ржи, потом деловито сдувает обломки остьев и жует очищенные зерна: хлеб удался!
Техника, конечно, не сровни сегодняшней – на конной тяге. Жнейки, если говорить простым языком. Привод – механический: движется жнейка – через передачу приводится в движение косильный аппарат.
За жнейкой – череда женщин. Сноровисто скручивают перевясла из ржаных стеблей, быстрехонько обхватывают ими снопы и ставят в «бабки».
Мы, пацаны, едем на лошадях, запряженных в брики – это такие телеги с нарощенными легкими бортами. Собираем снопы, укладываем их в брики – и на молотильный пункт.
(В качестве отвлечения: я до сих пор могу квалифицированно запрячь лошадь. Если кто считает, что это – пустяк, тот глубоко ошибается. Во-первых, надо умело завести коняку в оглобли. А лошади – они посторонний предмет под ногами спинным мозгом чуют: недаром на упавшего всадника лошадь НИКОГДА не наступит! Во-вторых, надо умело надеть хомут, потом загужить, затянуть супонь, правильно приладить чересседельник, подтянуть подпруги… Чтобы и животному было тянуть воз не в тягость. И седоку приятно).
Попутно успеваем полакомиться огурцами с медом, привезенными на поле.
Торопливо режем огурцы надвое, обильно смазываем медом – и в рот.
Мед, проклятый, никак не впитывается в огуречную мякоть. Надо успеть съесть огурец, пока янтарный мед не стек с его поверхности.
Короткий «полдник» закончен – в путь, к молотилке!
На пункте обмолота – полова столбом. Женщины, что обслуживают молотилку, в платках, завязанных на пол-лица: чтобы не надышаться пылью: им еще рожать и рожать!
Мы выгружаем привезенные снопы. И снова – в путь. Время – не ждет: вёдро ведь!
… Я доподлинно не знаю, из какого зерна мололи муку и выпекали хлеб, что привозили в наш сельмаг Из того, что убрали мы, или другого. А дело было так…
… С утра у магазина выстраивалась очередь. Женщины брали с собой детей: давали определенное количество буханок белого и черного «в одни руки». И неважно было, кому принадлежали эти «руки» - взрослому или грудному ребенку.
А хлеба в магазине еще не было… Он находился еще в пути – от хлебопекарни.
Тут напрашивается второе отступление.
Эта пекарня, снабжавшая выпечкой ближайшие селения, находилась в четырех километрах от нашего поселка. И мы, мальчишки, часто бегали туда. Подносили дрова – метровые поленья –подавали их через окошко, ведущее в полуподвал.
За помощь пекари «выкатывали» нам пару буханок теплого еще хлебушка, который еще «дышал» теплом. Теплом человеческих рук. Природой и естеством. Мы тут же разламывали хлебушек и уплдетали за обе щеки.
Нынешние "Сникерсы" просто отдыхают!
…И вот из-за поворота, ведущего от железнодорожного переезда, показалась телега, запряженная сивой лошадью. На телеге возвышался ящик, обитый оцинкованной жестью. На облучке – дед Авсей, по кличке Кукса.
Кукса. Если кто не знает, - это культя. Наш же дед Авсейка, как ласково называли его бабы, был при руках и ногах – в полном здравии. А кличку свою получил из-за малого роста - метр с кепкой.
Впрочем, на деревенскую кличку Авсей не обижался. Напротив, только щеголевато крутил свои усы и приговаривал: мол, в корень пошел!
Впрочем, я отвлекся...
Очередь в магазине рассасывалась бойко. И то: количество хлеба, привезенное на распродажу, было строго лимитированным.
Ну, иногда бабы в лавке задерживались, чтобы попутно прикупить сахарного песка в припасенный загодя холщовый мешочек. Или попросить продавщицу выудить из бочки селедочку-другую – и обязательно с рассольчиком!
… А еще я помню, как бабушка выпекала в печи ржаной домашний хлеб.
Долго-долго месила тесто. Потом выкладывала ковриги на деревянную лопату и отправляла в зев русской печи.
Таймера тогда не было и в помине. Но по каким-то своим ощущениям бабушка узнавала, что хлеб поспел… Открывала заслонку и вытаскивала караваи – один за другим!
Укладывала их на лавку, сбрызгивала водой и нракрывала льняным полотенцем. Приговаривая:»Надоть хлебушку отдохнуть…»
У читателей может возникнуть ВПОЛНЕ резонные вопросы: А ЧТО хотел сказать автор?
Отвечаю: описанное время – вскоре после Великой Отечественной войны. Когда НИКТО не думал, что ХЛЕБ просто-напросто продается в супермаркете. В крайнем случае – растет на хлебном дереве.
Он – добывался ТРУДОМ. И - ценился.