I. 1941.Москва.Зима.
Полдень. По полу были разбросаны книги, документы, одежда, личные вещи.. Натуральный бардак, похожий на погром. Похожий, потому что в центре комнаты, на полу, сидела ее хозяйка и держала в руках несколько документов: неоплаченный счет, паспорта, и заявление об уходе с работы. Вокруг было полно других документов, они были разного размера, помяты и перепутаны.
Татьяна Павлова, 23 года. Родилась в Москве. Бабушка – немка, дед – русский. Сама Татьяна имела русскую внешность, природную красоту и обаяние. Она не обладала фигурой западной модели, но по советским меркам считалась весьма красивой женщиной. Мужчины обращали на нее внимание, но тут же оставляли надежды завоевать её. Всё из-за глаз. Холодные, мужественные, они выдавали силу и одиночество. Она не искала. Она ждала.
Её голову еще с детства обуревали тысячи мыслей – по поводу власти партии, устройства Советского Союза.. Родители её были расстреляны, девочка росла в детском доме,и, в отличие от своих сверстников, умнела не по годам. Ей не нравились, настораживали эти обещания политиков о радужном будущем, о том,что «всё будет бесплатно, всё будет в кайф». Не привыкшая верить в сказки, она симпатизировала жестокой фашистской власти. Собственно, поэтому она согласилась стать немецкой шпионкой – бабушка её пользовалась уважением в фашистских «верхах» и порекомендовала внучку. Таня блестяще владела немецким, выучила его сама, подобая политическим идеалам.
Работа её заключалась в том, чтобы общаться с людьми и передавать господствующие настроения в западной части РСФСР. И сейчас, сидя на коленях в квартире, она имела твердые намерения сбежать из столицы, ближе к границе – куда – нибудь в Брест.
Причиной бегства была, конечно, работа, и преследования налоговой полиции. Поддельные документы имелись, билеты на поезд тоже, осталось только собрать всё самое необходимое и уезжать, прочь из столицы!
II. Вокзал.
Вечер. Черное небо. Белорусский вокзал. Вокруг – грязный, затоптанный снег.
Освещенное здание вокзала, сейчас, зимой, казалось чем – то средним между замком и рынком, ибо людей здесь, впрочем, как и около любого вокзала, было немало. Пары, печальные или счастливые, провожающие и встречающие, с цветами и без, родители, более сдержанные в эмоциях, реагирующие на всё только глазами, дети, кричащие от радости.… А так же попрошайки, цыгане, музыканты…
Татьяна всего этого не видела. Вернее не замечала. Да и ее поезд уже тронулся, и она нервно закурила в тамбуре. Рядом с ней курил молодой мужчина, лет 25, он же и жил рядом с ней в плацкарте. Он был высок, темноволос, крепкого, сильного телосложения, с приятным тихим низким голосом. Он любезно угостил даму огоньком, и осведомился, откуда она, как поживает, и прочие вопросы, используемые при знакомстве. Прошло 2 часа из положенных 12,5 часов движения.
Самого парня звали Виктором, рожден он был в Питере, но родители его живут сейчас в Бресте, и он направлялся к ним повидаться, рассчитывая побыть там недельку, сняв комнату в гостинице.
Впрочем, не он один. Снять комнату в общежитии входило и в планы Татьяны, пока она не накопит на «однушку». Благо дело, немецкое правительство не обделяло, и щедро одаривало своих информаторов.
Витя весь вечер наблюдал за девушкой. Что-то влекло его к ней. Её недоступность и хладность глаз влекли, и у него, как у любого сильного мужчины в голове, пока неосознанно, щелкнуло «добиться».
В вагоне погасили свет. Ехать оставалось 10 часов с небольшим, и Таня позволила себе вздремнуть. В это время Виктор лежал лицом в потолок, осознавая, что слегка влюбился и всячески корил себя за это.
«Ну что ж, - подумал он. – раз так, то добивайся. Посмотрим, что из этого получится».
Виктор слез с полки и пошел в тамбур покурить.
-Надеюсь, ничего плохого.. – прошептал он сам себе. До прибытия оставалось 5 часов.
III. Брест.
С утра поезд прибыл в Брест. На вокзал они вышли уже вместе, он помог вытащить ей сумку с вещами, и, когда они уже собирались прощаться у выхода с вокзала, Виктор неожиданно предложил Таньке ехать с ним.
-Всё равно ты тут никого не знаешь…. У меня тут только родители….Нет, не волнуйся, я не собираюсь тебя с ними знакомить, - сказал он с улыбкой, заглянув к ней в глаза. – Просто так веселее..
Неожиданно для самой себя Таня согласилась. Но надо же было оповестить немцев о себе…. Она договорилась с Витей встретиться на этом же месте, у вокзала, через 3 часа, сославшись на неотложное дело.
«Странно, - подумал он. – А она говорила, что знакомых нет». Он кивнул ей в знак согласия и послушно удалился в поисках гостиницы. Она еще стояла, провожая взглядом его фигуру в темном тканевом плаще, понимая, что никуда она теперь от него не денется. Это накладывало определенные проблемы в отношении её работы, но…. Он уже оформил документ о безоговорочной капитуляции её одиночества.
***
Виктор шел по оживленной улице. Гостиницу он никак не мог найти, комната на двоих стоила дороже, чем на одного, и он искал место со сходной ценой. Наконец, он нашел сдаваемую однокомнатную квартиру с неплохими условиями и в неплохом месте в городе.
Татьяна тем временем созвонилась со своими агентами. Они тоже были русскими, с немцами напрямую ей не часто приходилось общаться. Час спустя она встретилась с ними же, в кафе, и передала нужную информацию.
Через какое – то время они с Виктором вновь встретились у вокзала. Несмотря на суровый зимний холод, Витя держал в руках небольшой букет гвоздик. Он скромно, но решительно вручил его Татьяне, и на вопрос «С чего бы это?» он ответил:
- Просто меня воспитывали хорошо обращаться с девушками. Нам с тобой в одной комнате, как – никак, жить.
Тане было очень приятно, и он не боялась этого скрыть. Работа в подобной сфере, романтики не ждешь – сухой реализм, объективность, и, конечно, финансы. Хоть на обычную жизнь щедрой фашистской зарплаты хватало, но ради приличия нужно всегда было быть немного недовольной. А тут – цветы, да от молодого мужчины. Конечно, приятно. К тому же, Витя был действительно живым, ярким, интересным, не то что фашистские командиры и лейтенанты, тайно проникавшие на территорию Советов по поддельным документам.
- Ладно, хватит так удивленно смотреть на меня. Пошли домой. – Твердо сказал он. Таня почувствовала себя замужней. Это чувство смутило её.
Она молча пошла вслед за ним. Когда они, наконец, подошли к дому, обычному, серенькому, пятиэтажному, она, наконец , решилась и спросила:
- Скажи, я тебе нравлюсь?
Он остановился, внимательно и пронзительно посмотрел на нее.
- И что с того? – ответил он вопросом на вопрос, вытащил сигарету, предложил ей, закурил сам и прикурил ей.
-Да ничего, - смущенно сказала она, и добавила. – просто непривычно.
Они стояли на улице, у подъезда, вокруг лежал снег, отражая свет фонарей. Во многих окнах загорался свет, где – то громко разговаривали, где – то пели…. Потихоньку темнело. Дымилась и пылала маленьким огоньком Витина сигарета; пепел падал на снег и затухал.
- Пошли. Обживаться.