Призрак Елабугина. 1981, к.,г.,30 см x 40 см
До знакомства с художником Виктором Ромадиным я имел опыт работы в Изостудии МЭИ. Конечно, об академической школе там речи не было.
На стенде дома Культуры МЭИ висел стенд, который приглашал в творческие коллективы, и в нем отмечалось, что руководитель изостудии Ротанов Николай Михайлович - член Союза художников СССР.
И только во время учебы в аспирантуре, когда у меня "наступил" момент истины, я пошел туда. И вот я увидел идиллическую картину: большую комнату, пахнущую сыростью, где за большим столом сидели белокурые старушки с ножницами. Руководитель появлялся в своей поджеванном пиджачке обычно не в обещанные 7 часов вечера, а намного позже. Он не вел последовательно какие-то занятия, не имел какого либо специального плана образовывать участников изостудии, но делал всё мягко, в процессе анализа каждой работы или «шедевра», как принято было называть в изостудии МЭИ.
При этом главные постулаты, которые переводили пробную работу в разряд шедевра были: согласование, движение цвета в рамках картины, соотношением между темными и светлыми пятнами, причем светлые пятна были согласованы с темными, и наоборот. Главными приемами Николая Михайловича были: закрывание отдельных фрагментов картины, переворачивание; анализ, какие части работают сами по себе, а согласованы друг с другом, анализ, что темнее, что светлее, где света холоднее, где теплее. Разговоры в изостудии ориентировались на подготовленных, хотя и негениальных художников. Но «холодное» и «теплое» применительно к цвету я тогда не понимал точно. Это уже пришло потом, с Витей, с этюдами.
Был опыт рисования и до Изостудии МЭИ: в школе в Киргизии, в техникуме, об этих опытах, несколько в сатирическом плане я написал в рассказе: «Как я начал рисовать».
И вот первую работу я нарисовал тушью, доставшуюся мне из комитета ДОСААФ как трофей. Это небольшая картинка «По шпалам», которая мне нравится до сих пор. Я не исключаю, что стихи Жени Андреева «Пройдено, пропито царство химер» были толчком для создания картинки и интерпретации её.
В ней отражен студенческий стиль (тот, что был в факультетской газете «Радист»), но по содержательности и композиционно это предвестник моих будущих работ. Неплохо сочетаются здесь текст и фрагменты рисунка. Главная линия – линия шпал, подсознательно поворачивает и создает линию возвращения. Центральный таракан с 6 ногами движется вверх, а правая «Божья коровка» - вниз и она пашет плугом, запряженным еще в одну Божью коровку. Время, пространство – не этими ли категориями бредили мы в далекие 70-х, а кто-то и ранее?
Затем, в том же стиле, я нарисовал картинку «Призрак Елабугина», где в точности отразил идею любительского 8-мм фильма, который наша группа Р2-72 снимала в 1976 году на картошке. В этой работе есть срез того времени, ироническое, если не большее, отношение ко времени социалистического «энтузиазизма». И мы в ней были не в последний рядах. Есть в этой картинке того времени содержание, которое рассчитано на веселое просматривание среди своих. Три комбайна – МВД (Мамаев и Вериго – дураки), ЧКД – (Чистяков и Карушин – дураки), XЮЮ (Ходырев и еще один Юра дураки). В работе даже появилась многослойность, например, призраков Елабугина, кроме образа, реализованного Сашей Мамаевым, по крайней мере три. Один из них висит с таблицей «Он не умел считать гектары».
(продолжение)