Юрий Овтин
ЛЮБОВЬ К ШАХМАТНОЙ КОРОЛЕВЕ
Рассказ
Что означает «Е2-Е4» я знал еще с пятилетнего возраста. Мой дед, Георгий Климентьевич Кузнецов, работавший директором школы на Могилевщине и преподававший математику в старших классах, слыл заядлым шахматистом. Неудивительно, что вместо кубиков я учился расставлять на доске шахматные фигуры и рано освоил азы этой удивительной игры.
В стройных сдвоенных рядах белых и черных фигур, располагавшихся по разные стороны шахматного поля, мне, родившемуся в семье офицера-фронтовика, в двадцать один год в звании майора командовавшего полком, чудились армии двух противоборствующих королевств. Армии действительно были похожи на настоящие. Здесь были и солдаты-пешки, и резвая конница, и грозные офицеры, быстроходные ладьи, совершающие длинные рейды в тыл противника, дряхлые нерешительные короли, передвигающиеся всего на одну клетку, и всесильные рассудительные королевы, уверенно удерживающие под контролем все шахматное пространство. Конечно же — именно королева была моей самой любимой фигурой, пылкое чувство к которой я сохранил на всю жизнь.
В детстве моим постоянным шахматным партнером был отец, вначале дававший мне фору в виде тяжелых, а потом - только легких фигур. Однако достаточно быстро от форы пришлось отказаться вовсе и выигрывать ему у меня становилось все труднее и труднее.
Первый публичный успех пришел ко мне в десятилетнем возрасте, когда я победил в шахматном турнире, проводившемся в пионерском лагере Одесского военного округа на улице Амундсена, где я переиграл не только своих сверстников, но и ребят старшей группы.
Я понемногу стал читать шахматную литературу и, кто знает, во что бы вылилось это увлечение, попади я тогда в руки хорошего шахматного педагога. Позже была работа и занятия в вечернем институте, практически не оставлявшие свободного времени, но при любом удобном случае, будь то в компании или на пляже, я с удовольствием садился за шахматную доску...
Опережая события, должен сказать, что настоящую любовь к так называемым быстрым шахматам, «пятиминуткам», привил мне известный украинский поэт Анатолий Степанович Глущак — впоследствии директор издательства «Маяк», — с которым мы одно время работали вместе. Анатолий Степанович был старше меня, со своим кругом увлечений и интересов, жестким характером, тем не менее, мы быстро сдружились, ибо шахматы он боготворил не меньше моего. Играл он сильно и изобретательно, был широко известен как шахматный композитор, чьи этюды охотно печатали солидные шахматные издания. Но больше всего, помню, меня радовало присутствие на его столе шахматных часов — с парными циферблатами, «флажками» и кнопками для остановки игрового времени, — которые уже сами по себе как бы приобщали к профессиональному шахматному миру...
После окончания института меня призвали на срочную службу, я оказался в отдельном военно-строительном батальоне. Командовал батальоном подполковник Мельниченко, Виталий Зиновьевич, как оказалось, большой любитель игры в шахматы. Волею случая я стал единственным шахматным спарринг-партнером командира, практически ежедневно после отбоя разыгрывая с ним три партии, но это уже сюжет для другого рассказа… *)
После службы в армии, мне довелось на "гражданке" работать в больших трудовых коллективах, где всегда находились любители этой замечательной старинной игры. Профсоюзы всегда шли нам на встречу в организации и проведении шахматных турниров. Большую поддержку оказывало областное шахматно-шашечное объединение, которое возглавлял Эдуард Валентинович Пейхель, самозабвенно и беззаветно преданный шахматам человек. По мере возможностей я старался принимать участие в различных представительских турнирах.
На одном из таких турниров мне удалось поделить с одним из соперников призовое третье место и еще с тремя счастливчиками набрать заветные 75% очков, необходимых для присвоения первого спортивного разряда.
Какова же была наша радость, когда подводивший итоги турнира Пейхель сообщил, что в Одессу приезжает Карпов и у него с ним уже есть предварительная договоренность о встрече легендарного чемпиона мира с шахматной общественностью Одессы...
…Неповторимый колорит нашего города всегда привлекал шахматных знаменитостей. Не обделил своим вниманием Одессу и президент ФИДЕ экс-чемпион мира Макс Эйве. На грандиозном банкете, устроенном в его честь, Эйве угощали фирменным одесским блюдом — фаршированной рыбой «фиш», от которой он пришел в восторг, поглотив невероятное ее количество, в результате чего получил жесточайшее расстройство. На следующий день был назначен обед в ресторане «Киев». Директор ресторана — Юлик Геллер (однофамилец нашего прославленного земляка — международного гроссмейстера Ефима Геллера) сделал шикарный одесский стол. Макс Эйве, у которого после вчерашнего был катастрофически нарушен стул, тоскливо оглядел расставленные яства и жалобно спросил: не найдется ли для него подсушенных тостов?
Юмор и шахматы всегда шагали нога в ногу.
В 70-е годы в Одессе проводился турнир городов-героев. Участники турнира питались по талонам в диетической столовой на Успенской. Международный гроссмейстер Игорь Зайцев предложил выпить. Журналист Михаил Файнберг, возразив, что в «столовке» это будет не совсем уютно, пригласил гроссмейстера к себе домой. В те годы одесситы объедались рыбой с неповторимым названием — бельдюга. Накануне жена Файнберга приготовила целую кастрюлю филе бельдюги, мясо которой было белого, серого и темного цвета. Зайцев, под хорошую рюмку, впервые ел такую необычную, разнослойную рыбу, и поинтересовался у Файнберга, чем это они закусывают. Михаил, имевший о бельдюге только то представление, что происходит она с Привоза, тем не менее, не моргнув глазом, ответил, что рыба эта является результатом селекции нескольких видов: белая часть — белуги, серая — севрюги, а темная — осетра... Зайцев потом неосторожно хвастал своими, почерпнутыми в Одессе, ихтиологическими познаниями среди завсегдатаев «Славянского базара» и эта хохма очень долго гуляла по Москве.
Одесситы всегда выходили с честью из самых щекотливых положений. Так, в 1974 году, в Одессе проходил полуфинальный матч на первенство мира по шахматам. Претенденты на шахматную корону — Виктор Корчной и Тигран Петросян — не то что не выносили — ненавидели друг друга. Их взаимная неприязнь доходила до того, что под шахматным столиком они пинали друг друга ногами. Дабы не сорвать матч, было решено поставить под столиком перегородку...
Однако, был один случай в шахматной истории нашего города, когда одесситы все-таки опростоволосились...
В 20-х годах в Одессе побывал легендарный Хосе Рауль Капабланка. На организованном в его честь торжественном ужине, завершавшем его пребывание в городе, на десерт подали клубнику со сливками и шахматный король попросил принести сахарную пудру, которой, к жгучему стыду организаторов, так и не смогли сыскать в огромном портовом городе...
Наверное, памятуя об этом давнем казусе, директор шахматно-шашечного объединения Эдуард Пейхель встречал действующего чемпиона Анатолия Карпова на «Чайке» — правительственной по тем временам машине, которых в Одессе было всего две: одна — в распоряжении первого секретаря обкома партии, другая — для свадебных церемоний в центральном ЗАГСе. Какую именно из этих двух удалось раздобыть Пейхелю, одесские хроники умалчивают.
Карпов был не просто чемпионом мира, он олицетворял Страну Советов, ее фасадную сторону, наряду с космонавтами и Большим Театром, являясь символом не только советского спорта, но и всего советского образа жизни.
Карпов любил Одессу не только за ее неповторимое своеобразие и гостеприимство. В те годы здесь была создана разветвленная система шахматных клубов, в областном шахматно-шашечном объединении была собрана лучшая в СССР библиотека шахматной литературы, к тому же большую помощь в подготовке к крупным турнирам могли оказать одесситы Владимир Тукмаков, Константин Лернер и Михаил Подгаец, входившие в число сильнейших шахматистов планеты.
...Карпов и его команда разместились в Санжейке, на базе отдыха завода Прессов и автоматов. Мы с Пейхелем приехали туда к полудню и застали всю компанию в бильярдной, где международные гроссмейстеры Юрий Балашов и Игорь Зайцев играли в паре против Анатолия Карпова и его тренера по физподготовке Игоря Крылова.
Пейхель представил нас друг другу. Карпов — невысокий и худенький, с анемичным выражением лица, был немногословен, он словно стеснялся всех нас. О Крылове я знал, что он отвечает не только за общефизическое состояние чемпиона, являясь его личным врачом и массажистом, но и, будучи, по слухам, майором КГБ, несет ответственность и за его безопасность. Поговаривали, будто он владеет искусством гипноза — недаром Виктор Корчной не переносил его присутствия в зале на первенстве мира в Багио...
Окинув меня испытующим взором и, видимо, убедившись в моей благонадежности, Крылов отпустил чемпиона одного, передав его нам с Пейхелем, что называется, из рук в руки.
До Одессы мы ехали минут сорок. Пейхель сидел рядом с водителем, а мы с Карповым — на заднем сиденье. Я, как мог, пытался развлечь его, рассказывая об истории города, сыпал одесскими анекдотами. Чемпион, однако, был ко всему безучастен и лишь немного оживился, когда я коснулся его семейной жизни (прославленный шахматист только что женился на никому не известной девочке из захолустья), но мы уже прибыли к месту.
...Конференц-зал, где проводилась встреча с Анатолием Карповым, был переполнен. Чемпион мира рассказал о своей победе на последнем первенстве, а потом отвечал на вопросы. В завершение он вручил победителям нашего турнира квалификационные билеты первого спортивного разряда за своей подписью. Я думал уговорить его сыграть со мной блиц-партию, но куда там... Карпова обступило начальство, каждый хотел пожать ему руку и сфотографироваться на память. С большим трудом удалось сфотографироваться и мне.
Через несколько дней я приехал в Санжейку с сотней цветных фотографий и замучил короля шахмат, заставив его оставить свой автограф на каждом снимке. Когда мы прощались, я думал, что не встречусь с ним уже никогда. Однако судьба распорядилась иначе.
На следующий год я отправился в турпоездку по Италии. В день прилета в Рим, в аэропорт «Леонардо да Винчи», еще до размещения в гостинице нам организовали обзорную экскурсию и очень скоро мы оказались в Ватикане. По обыкновению я нырнул в один из сувенирных магазинчиков, но, выйдя оттуда минут через пять, с ужасом обнаружил отсутствие своей группы.
Ситуация показалась мне критической. Мимо меня двигались толпы туристов, но все они говорили на чужих языках. И вдруг, как при вспышке молнии, в небольшой группке из пяти-шести человек я увидел знакомое лицо. И какое лицо!
«Карпов! Не может быть!»
Я подбежал и громко заговорил:
— Анатолий Евгеньевич! Вы меня помните? Мы с вами в прошлом году встречались в Одессе!
Карпов меня узнал. У меня как камень с души свалился. Проявившие ко мне участие люди представляли сборную СССР по шахматам, прилетевшую в Италию для участия в каком-то международном турнире. Сборную сопровождал главный редактор журнала «64» Александр Рошаль, который на всякий случай показал мне стоянку автобуса сборной, успокоив, что не припоминает случая, чтоб в Ватикане кто-нибудь заблудился...
Конечно же, встречи с шахматным королем были, по большому счету, праздниками души. Жизнь, однако, преимущественно состоит из будней, которые, тем не менее, могут быть достаточно пестрыми.
Однажды мы с друзьями, после какого-то торжества, поздно ночью забрели «полирнуться» шампанским в работавшую допоздна валютную таверну «Нептун». Народу в ней практически не было и скучающий бармен коротал время за миниатюрными шахматами. Так я познакомился с Валерием Терещенко, ставшим впоследствии председателем комитета профсоюза Одесского отделения ВАО «Интурист». Он мог после смены, в три часа ночи, заявиться ко мне домой, прихватив с собой дефицитные по тем временам американские сигареты и баночное пиво — что было хотя и неспортивным, но прекрасным дополнением к шахматам, — и мы кайфовали на кухне, пока проснувшаяся как-то жена не положила конец этим нашим ночным посиделкам.
...Случилось, я ехал в Москву в командировку. Моим попутчиком по СВ оказался Михаил Яковлевич Белаковский, доктор технических наук, профессор, заведовавший кафедрами в ряде одесских вузов. Познакомившись, мы, как водится, плотно поужинали — тем, чем снабдили жены, распив при этом прихваченный втайне от них коньяк. Михаил Яковлевич, потягиваясь, вдруг спросил, не играю ли я в шахматы.
Я ответил утвердительно, подчеркнув при этом, что получил свой первый разряд из рук самого Карпова.
— Давненько хотел я сыграть с перворазрядником, — мечтательно произнес Белаковский.
То, что произошло потом, до сих пор вспоминается мне как кошмарный сон. Я проиграл десять партий кряду и чувствовал себя беспомощным котенком, попавшим в лапы к кровожадному тигру. Поэтому результат одиннадцатой, ничейной партии, я воспринял едва ли не как реверанс со стороны довольного собой и сильно охмелевшего соперника.
Позднее я узнал, что Белаковский — активно играющий мастер спорта СССР, кроме того — он воспитал дочь Анжелину, международного гроссмейстера среди женщин, — к тому времени она была уже дважды чемпионкой Соединенных Штатов Америки. С ней мне также суждено было познакомиться при достаточно интересных обстоятельствах.
Заканчивался 1993-й год. Неожиданно мне позвонил Белаковский, с которым мы давно не виделись, и рассказал удивительную историю. Его дочь Анжелина собралась в Одессу к родителям. Накануне она поместила в американской русскоязычной газете «Курьер» объявление об открытии собственной детской шахматно-шашечной школы. Купив в нью-йоркском аэропорту газету, она нашла в ней свое объявление, а на последней, 44-й странице увидела рассказ какого-то писателя из Одессы. Рассказ ей понравился и она показала газету отцу, поинтересовавшись, не знаком ли он с автором. Белаковский увидел под рассказом мою фамилию.
... - Наверное, гонорар большой получишь скоро, в долларах! — сказал Михаил Яковлевич и нетерпящим возражений тоном продолжил:
— Короче, накрывай к концу дня «поляну», мы с Анжелиной привезем газету...
Как выяснилось, нью-йоркский «Курьер» пиратским образом перепечатал мой рассказ из «Литературной газеты» и никакого, даже самого мизерного гонорара платить не собирался. Но «поляну» все-таки накрывать пришлось...
Узнав, что у меня в гостях будет чемпионка США по шахматам, ко мне собрались заинтересованные друзья и мы хорошо провели время.
Подарив Анжелине на прощанье свои книги, я попросил ее сыграть со мной на память блиц-партию и начал было расставлять шахматы, убеждая ее в том, что это моя давняя мечта — сыграть с самой шахматной королевой, — но Михаил Яковлевич бесцеремонно разбросал на доске фигуры и изрек:
— Прекрати приставать к моей дочери! Помоги лучше поймать такси.
Так провалилась еще одна моя попытка — сыграть в шахматы не только с королем, но и с королевой.
...Сменилась целая эпоха, поменялся государственный строй. Украина стала не только независимой, но и шахматной державой. Мужская сборная Украины по шахматам одержала победу в мировом командном первенстве. Мировую шахматную корону примерил Руслан Пономарев — девятнадцатилетний парнишка из Краматорска.
По-прежнему гордится своими шахматистами и Одесса. Международный гроссмейстер Вячеслав Эйнгорн — официальный чемпион мира в командном зачете. Блистают, как и раньше, международные гроссмейстеры Владимир Тукмаков, Михаил Голубев, Николай Легкий. Периодически показывают высокий класс и юные дарования. Двукратным чемпионом Европы стал международный мастер Юрий Дроздовский. В возрастной категории до десяти лет звание чемпиона Украины завоевал Дмитрий Кигель.
По-прежнему уверенно возглавляет областное шахматно-шашечное объединение, вот уже скоро сорок лет, неувядаемый Эдуард Валентинович Пейхель. Он ничуть не изменился за эти годы, разве что побелела его густая шевелюра.
Я беседую с ним в его небольшом кабинете, в старом здании по улице Жуковского, 31. Разговор идет о том, что же нужно сделать, чтобы возвести в Одессе достойный ее славы шахматный дворец, строительство которого так и не смогли осилить большевики.
— Каково мнение на этот счет одесских капиталистов? — спрашиваю я Пейхеля.
— Тут, что ни говори, а полтора миллиона долларов, необходимые на постройку, — деньги немалые. Плохо то, что местные нувориши играют не в шахматы, а в теннис, хотя в Кремле уже давно перешли на каратэ и горные лыжи. Я всегда говорил и говорю сейчас: играй наши руководители в шахматы, Украина была бы самой процветающей страной в мире!
— Это почему же? — сознательно подсекаю я наживку.
— Да потому, что основной принцип шахмат:
«Сначала подумай, а потом сделай ход», — с пафосом отвечает Пейхель.
— Бывали уж в нашей истории любители шахматишек: начинали на Капри, с «Материализма и эмпириокритицизма», а заканчивали шашками «в Чапаева». До сих пор из этого «цугцванга» выкарабкаться не можем...
В конце концов мы приходим к компромиссу, что критерием человеческой мудрости не должен быть холодный расчет, потому как и гениальные шахматисты не в состоянии переиграть искусственный интеллект, который стремительно развивается. Но даже в самом страшном сне мы не можем себе представить, что нами будут управлять машины. Вот почему я считаю, что самое главное в человеке — это душа, благодаря которой мы можем радоваться и смеяться, сомневаться и огорчаться, переживать и любить, любить всем своим горячим сердцем, — в том числе и шахматную королеву.
2003 г.
*) См. рассказ "Рекомендация в КГБ"