Мясо
- Да, и еще ключи от рая, - сказал кто-то.
Тимур взглянул на муллу. Тот от удовольствия ерзал на своем кресле. Как он смеялся! Как мальчишка. Тимур опустил глаза. Мулла ему не нравился. Очень. Но он говорил об истине Ислама.
- Я вам расскажу историю про одного русского, который верит в Бога, - продолжил разговор мулла, - Смотрите, вот история. Представьте себе парня, которому лет тридцать, ну может, тридцать два. Бухает, как последний синяк. Жрет свинину по средам и пятницам, хотя я слышал, это запрещено в их священных книгах. Эти дни у них считаются постными, в них нельзя есть мясо и пить молоко. Наступает воскресенье, он утром встает с кровати, не отвечает на вопросы жены ни слова, одевается и идет в здание, которое они называют домом Божьим. Там запах восточных курений, висят идолы везде, и стоят люди. Ждут «батюшку.» Батюшка – это они так называют попа. Появляется «батюшка». Жирный, как свинья. Видно, очень хорошо постится в среду и пятницу.
Все засмеялись. Тимур слушал и живо представлял себе эту картину, как в душной церкви стоят спившиеся русские. У них землистого цвета кожа, тусклые глаза. Безнадега. Но они отлично знают, столько зла наделали. И хочется им прощения получить и прикоснуться к сиянию славы Всевышнего. А то вдруг завтра зажмурятся! Увы, вместо чистого, понятного даже ребенку Ислама…… Он очнулся и снова стал слушать.
- Наш парень дождался своей очереди, и подходит к попу. Начинает рассказывать про то, как он много пьет, жене изменяет, потом поп берет и прощает ему грехи. Клянусь Аллахом, сам видел и слышал. Этот парень наклонился, а поп положил ему на голову какую-то тряпку и простил ему грехи. Потом парень поцеловал священную книгу Инджил и деревяшку, на которой изображен Иса, алляхи салям. Поп с важным видом стоит. Ждет.
- Давай, мол, - как бы говорит «батюшка», - иди и греши дальше. И возвращайся. Поп наверно думает, что он Аллах.
Тимур шел домой и думал. Было для него совершенно непонятно, почему русские так противно верят в Бога. Какое там, в святое семейство! Аллаh, субhану wа таъаля, Марьям, и Иса алляхи салям. Бред сивой кобылы!
Но с другой стороны, на Западе тоже верят в святое семейство. Или в делового Бога? Или в святое деловое семейство? Или только в себя? Очень практичные. Но они живут лучше.
Почему? Тимур знал ответ. Это вызов Умме. Дар уль Харб ( дом войны – название немусульманской части Земли ) – плацдарм для наступления Дар уль Ислам ( дом ислама - мусульманские государства ). Победа ближе с каждой секундой. Но настоящие мусульмане должны перенять лучшее у Запада. Они должны увидеть, к чему приводит поклонение деньгам. И не повторять христианских ошибок прошлого. Верить в сады рая, и стремиться к ним, а не к временным земным удовольствиям. Потому что эти временные удовольствия открывают двери Иблису (дьяволу), побитому камнями.
А скоро на земле будет всемирный Халифат. Иншалла. Он улыбнулся и сделал глубокий вдох и выдох. Как приятно жить в это чудное время!
Тимур родился в Советском Союзе. Родители его были обычные инженеры с высшим атеистическим образованием. Конечно, они не верили в Бога. До перестройки. После нее стало модно говорить на религиозные или просто духовные темы.
Однажды его мать, Раушания Ильгизаровна, купила аль-Куран. Родители полистали книгу и поставили ее в книжный шкаф. Книга ждала.
Спустя годы ее открыл Тимур. Она стала ему лучшим другом.
Тимур с детства любил Восток. Тот платил ему тем же. Как интересно было читать сборник сказок «Тысяча и одна ночь», смотреть передачи про дервишей, общаться в мечети с детьми мусульман.
Восток открывал ему удивительные, непостижимые, неведомые тайны.
В сказках часто говорилось про Аллаха. Герои сказок, даже загадочные джинны, верили в Него. И Тимур понял, что Аллах существует. Какие потрясающие имена Аллаха Тимур открыл, читая Коран. Лучший из хитрецов. При этом воспоминании Тимура даже передергивало. Да, Он таков.
После школы Тимур поступил в технический университет.
Альхамду Лилляхи ( слава Аллаху ), на ФДО открылось направление «Исламоведение». Когда Тимур пришел туда записываться, никто не спросил его, кто он по вероисповеданию. Было ясно, что он как бы мусульманин. «Как бы» означало - он татарин, значит должен быть мусульманином. Типа. Но Тимур был не типа мусульманин, а мусульманин. Без типа. И он, как летнее поле во время дождя, жадно впитывал чудесные капли откровений про Него.
А потом узнал, что он не мусульманин. Потому что не соблюдал все шесть столпов ислама. Он мог бы поехать в Саудовскую Аравию на хадж, и получить почетное звание хаджи, и быть уважаемым всеми мусульманами, но что было делать с джихадом? Тупо ехать в Ирак или Афганистан? В чужую землю? Быть пушечным мясом? Нет уж. И Тимур понял, что ему надо делать.
Тимура и Нурислама взял с собой Ширвани. Нурислам был азербайджанец. Родом из Карабаха. Тимур знал, что Нурислам был пацаном, когда началась война с армянами, и что он потерял всех своих родных во время боевых действий. И что Нурислам сел на черный гер. Такого летящего парня Тимур никогда раньше не видел. И веселого.
Ширвани Тимур боялся. Это был закрытый и жестокий чеченец. Однажды он длинным и очень острым ножом казнил пленного русского солдата. Какие страшные булькающие звуки тот издавал, когда Ширвани деловито орудовал ножом. Брыкаться пленному не давали Тимур с Нурисламом. Держали руки и ноги. А потом Ширвани спокойно смотрел на новобранцев. Нурислам трясся, Тимура рвало, а Ширвани молча поднял за волосы голову солдата, посмотрел на гримасу запредельного ужаса и боли на пожелтевшем лице, и бросил ее в сторону.
И нет человека. Тимур так и не смог заставить себя забыть об этом. На его глазах погиб молодой парень. Как он мучился! Как Мученик. А как иначе?
Тимур не увидел в нем кровавого агрессора, скорее обычного худенького русского парня из глубинки, которого заставили взять в руки оружие и поехать в Чечню.
Он пришел к нему как-то раз во сне. Молча предложил сигареты. Закурили. Парень молчал. Тимур тоже. Он знал во сне, что этот парень мертвый. И совсем не страшно было. Даже не странно. Просто сидели и курили. А потом парень исчез в тумане.
Тимур снова горько пожалел о том, что приехал на джихад, когда впервые прицельно выстрелил в человека.
Он так и не понял, в кого. Только видел в прицеле человека в тельняшке, который выносил мусор. Блокпост был недалеко от леса, и Тимур часто выходил «на охоту». И вот этот день настал.
Пуля попала русскому в корпус. Его кинуло на землю, и через секунду он заорал как свинья. Сразу послышался шум. Русские стали стрелять. Снайпер на всякий случай решил уйти.
Так Тимур стал убийцей. Он успокаивал себя, что это священный джихад, что это был неверный, что он помогает чеченцам построить настоящее шариатское государство, и что может быть русский только ранен. А если убит? У этого русского были родные. Мать, жена. Может быть, дети. А он отнял у них мужа, сына, отца. Может быть. И Тимуру было очень и очень плохо.
Еще и потому, что он вдруг понял, очень отчетливо понял, что он чужой в Чечне. Чеченцы из его отряда заколачивали на войне хорошие бабки, отдыхали и зализывали раны у себя дома. А он приехал воевать потому, что ему сказали, что так приказал Всевышний. И он не был нужен никому. Чужой.
Какая странная война была! Сколько русские потеряли солдат, бронетехники. Говорили, что они подлые и грязные собаки, оккупанты. Но Тимур видел, что это были простые русские парни, которые приехали не на курорт. И не воевали с народом.
Все кончилось для Ичкерии, когда к власти в оккупированной стране пришел ставленник русских Кадыров. Это был медленный конец. Наверное, эмиры это поняли. Тимур тоже. Кадыров был хаджи, и он встал на сторону Москвы.
В старой замызганной деревенской церкви было сыро. И очень холодно. Тимур посмотрел на часы. Еще есть целый час. Церковь была, очевидно, казачья. В ней было пусто, когда шахиды пришли туда.
Было очень тихо, на стенах висели иконы. Тимур посмотрел на них, и в очередной раз задумался. Неужели русские не понимают, что нельзя поклоняться деревяшкам, что есть один Всевышний на земле. А сколько богов у русских?
Тимур очнулся при звуке передергиваемого затвора. Ширвани.
За успешную операцию в Шелковском районе Ширвани получил из рук самого президента Масхадова наградное оружие. Пистолет – пулемет «Борз». Стрелял из него Ширвани очень редко. Тимур посмотрел на Ширвани, и по его сосредоточенному лицу понял - тот целится. Когда Тимур понял в кого, его затрясло. Цель была икона, на которой была изображена женщина с ребенком. Это была Мариам. Дева Мария с Младенцем на руках. Тимур знал, что русские ее бесконечно почитают, но это была не богиня, а просто женщина, избранная Всевышним для рождения Исы. Взгляд у Нее был очень грустный. А Младенец словно улыбался. Но тоже грустно. Или ему показалось?
Тимур представил себе, что Она жива и сейчас будет расстреляна. Его охватил ужас, и он решил снять икону. И плевать на отмороженного Ширвани. Только поздно было. Короткая очередь, и на иконе появилась дыра в районе правого предплечья Мариам. Остальные пули прошли мимо. Странно, Тимур знал, что Ширвани хороший стрелок. Но не попал. Тимур застыл и, затаив дыхание, стал ждать второй очереди, но не услышал. Ширвани схватился за рацию. По сосредоточенному выражению лица Ширвани Тимур понял - очень важная информация. Да, так и есть. Через несколько минут здесь будут русские. Надо уходить.
И Тимуру было легко. Он не участвовал в расстреле праведной женщины с великим пророком на руках. Неважно, что русские неправильно почитали их за «божественное» семейство. Они считали так, а за свои дела им, как и каждому человеку на земле, предстояло ответить на суде Всевышнего. Но стрелять в иконы, убивать пленных…… Это было нехорошо. Это была не священная война во имя Всевышнего…… Но Он был, и был Кур’ан.
И Тимур понял, что купился. На красивые слова про священный джихад, про русских ублюдков, про всемирный халифат. Ну нельзя было прославлять Всевышнего, причиняя боль и страдание другим людям. Потому что Всевышний был милостив и милосерд, как написано в Святом Кур’ане. И Он ждал, чтобы каждый человек стал тоже милостивым и милосердным. А религия – это исторический и культурный фон. Главным был Он. Милостивый и милосердный. Много мусульман об этом не задумывалось, и Тимур понял, что ему теперь делать. Как просто – рассказывать всем про любящего Бога. А в остальном - да свершится уготованное Им.