Две женщины и попугай
Действующие лица:
Полина – бывшая учительница
Нелли – старушка
Попугай Туки
Человек в рабочей одежде
Голос диктора телевидения
Комната. Посредине – стол. Рядом – три стула. Справа – диван и две двери: на кухню и в ванную. Слева – входная дверь. Телевизор. Комод. На диване лежит Нелли. Протягивает пульт к телевизору, поднимает-опускает его.
НЕЛЛИ. Опять телевизор подох. Или - пультик.
Звонок в дверь. Нелли не реагирует. Новый, продолжительный звонок. Нелли медленно встает, потягивается, надевает тапки и шлепает к двери.
НЕЛЛИ. Кто там? Подождите, сейчас открою.
Нелли открывает дверь. Входит Полина.
ПОЛИНА (у входа). Шалом. Ани метапелет. ( Стоят некоторое время друг против друга, вглядываясь в лица). Шем шели Полина, фамилия моя - Шустер. Ани ... я ... ани … это … я к вам мэконтора … вам звонили …
НЕЛЛИ. Звонили. звонили. Иврит у вас не очень-то. Но не беда: мой родной язык – русский. Вам не сказали в конторе? Ну да, я в Израиле уже сорок лет, ивритом владею прилично, поэтому меня везде считают ивритоязычной. Но это не главное, конечно. Главное – уживемся ли мы с вами. Я-то покладистая. А вы? Сколько вам лет?
ПОЛИНА. Пятьдесят три.
НЕЛЛИ. На вид вы моложе намного. Молодец! А мне уже восемьдесят. Почти. Хотите чай, кофе?
ТУКИ. Кофе, кофе!
ПОЛИНА. Спасибо, я только что позавтракала. И вообще я не ем на работе. А попугай этот – русский? То есть русскоязычный?
НЕЛЛИ. Он полиглот: говорит на русском, на иврите, на английском. Как и прежний его хозяин, который мне его подарил. Его зовут Туки.
ПОЛИНА. На иврите «туки» - это «попугай». У него есть имя собственное?
НЕЛЛИ. Да, его собственное имя – Туки. Вас не устраивает это?
ПОЛИНА. Мне все равно. Туки – так Туки. Эй, Туки, скажи мне что-нибудь.
НЕЛЛИ. Он вам ответит, если сам захочет, когда привыкнет к вам. И многих вы уже метапелили (метапелет-няня, иврит. А.Г.) до меня?
ПОЛИНА. До вас у меня было четверо.
НЕЛЛИ. И всех вы удачно похоронили? (хохочет). Шутка.
ПОЛИНА. Представьте себе, ни одного не похоронила, все они переходили в богадельню, простите, - в бейт-авот (дом престарелых, иврит. А.Г.).
НЕЛЛИ. Приятно слышать. Но я пока в бейт-авот не собираюсь. Мне и дома хорошо. Ну что ж, приступайте к работе (закуривает, отглатывает коньяк прямо из бутылки). Хотите глотнуть коньячку? (Полина машет рукой). Начните с моего завтрака, я еще не ела. Смотрела глупый сериал, а телевизор, видно, не выдержал этой бездарности, заболел и теперь требует лечения.
ПОЛИНА. Что прикажете приготовить?
НЕЛЛИ, Сделайте омлет из двух яиц с колбасой, пару творожников со сметаной и кофе. В холодильнике – яйца, творог, колбаса и прочее. Сумеете приготовить турецкий кофе в джезе?
ПОЛИНА. Наука нехитрая. Умею. Уборку квартиры я сделаю после вашего завтрака. У вас довольно грязно, за один раз не наведу порядок.
НЕЛЛИ. Не выдумывайте. У меня не грязно. Просто романтический порядок. Вы кем были в той жизни? Не в милиции работали?
ПОЛИНА. Я учительница начальных классов.
НЕЛЛИ. Дети у вас ходили по одной половице, видно, боялись и не любили вас?
ПОЛИНА. Какое это теперь имеет значение?
ТУКИ. Верно, верно, верно!
ПОЛИНА. Я любила своих учеников. Хотя и была строга. Мне кажется, они это понимали. Ну, я на кухню.
Уходит. Нелли берет пульт, нажимает кнопки, сначала – треск, затем в телевизоре звучит «Прелюд» Сергея Рахманинова. После бурных аплодисментов слышится голос диктора.
ГОЛОС ДИКТОРА ТЕЛЕВИДЕНИЯ. Репатриантка из Сов ... из России Полина Шустер покорила слушателей не только блестяще исполненным «Прелюдом» Рахманинова. После овации публики она так же блестяще исполнила Вторую венгерскую рапсодию Листа, не входившую в программу этого концерта.
Из телевизора несутся звуки рапсодии. Нелли хочет переключить канал, возится с пультом, внезапно телевизор умолкает.
НЕЛЛИ. Ну, опять поганый телик подох. Туки, ты слышал? Наша новая метапелет, Полина Шустер,оказывается, – неплохая пианистка, не только учительница. Не ожидала. А ты? Удивлен? Верно?
ТУКИ. Верно, верно, верно!
Появляется Полина с завтраком.
НЕЛЛИ. Вас только что показали по телевизору. Не подозревала! Вы могли бы концертировать! (Ест с аппетитом). Вкусно. В самом деле, почему бы вам не концертировать вместо этой черной работы?
ПОЛИНА. Таких, как я, в Израиле много. И все они, в отличие от меня, – с консерваторией. А эта передача – она всего лишь о нашем клубе, к нам вчера пришли на клубный вечер гости двое с девятого канала - вот я и попала на телеэкран. Конечно, мне приятно.
ТУКИ. Приятно! Приятно!
НЕЛЛИ. Спасибо, я уже наелась.
ПОЛИНА, Вы же оставили половину.
НЕЛЛИ. Отдадите остатки кошкам. Они тут во дворе. Красавицы. Обожаю животных. Они такие непосредственные. Пусть кисаньки получат удовольствие.
ПОЛИНА. Как хотите.
НЕЛЛИ, А я – в туалет. (Удаляется. Слышно, как она напевает мелодию «Прелюда», а затем – куплеты тореадора из оперы Жоржа Бизе «Кармен». Полина быстро и ловко убирает в комнате. Нелли появляется, отхлебывает коньяк из горлышка.) Так. Пора – в ванную. Полина, придете потереть мне спину? Я сама намылю себе спереди, а сзади - давно уже не могу. Вас не коробит то, что вы на такой, извините, не уважаемой работе здесь, в Израиле?
ПОЛИНА. Да, не об этой работе я мечтала. Но в школе мне места нет, надо очень хорошо знать иврит. Конечно, я потру вашу спину. Но на сытый желудок идти в ванную – вредно. Вы что, не знаете? Хоть немного дайте желудку поработать над съеденным.
НЕЛЛИ. Вы еще и медик? Поразительно. И с такими знаниями тереть спину старухам!
ПОЛИНА. Всякий труд почетен. Так я говорила своим ученикам.
НЕЛЛИ. Почетен? Всякий труд? Ну, нет, извините!
ПОЛИНА. Как я любила свою работу!
ТУКИ. Ты молодец!
ПОЛИНА. Господи! Он правильно говорит по-русски! Он все понимает! Странная птица …
ТУКИ. Верно! Верно! Странная! О-очень странная!
ПОЛИНА. Как я радовалась каждой встрече со своим классом! Как любила эти глаза, еще не уставшие от ударов жизни! Как рада была слышать от преподавателей старших классов, что мои дети прекрасно подготовлены в начальной школе!
НЕЛЛИ. Какого же дьявола вы не выучили иврит заранее, чтобы и здесь преподавать детям, а не мыть задницы?
ТУКИ. Верно! Верно!
Полина плачет, продолжая уборку.
НЕЛЛИ (уходит и тут же кричит из ванной). Полина, голубушка, спинку потрите мне!
ПОЛИНА. Иду.
Уходит. Слышны покрикивания и покряхтывания Нелли.
ГОЛОС ДИКТОРА ТЕЛЕВИДЕНИЯ. Передаем… (треск, тишина, снова треск) … и три пассажира этого автомобиля. К счастью, обошлось без жертв. Полиция ищет … (снова треск, хлюпающие звуки, обрывки слов, которые невозможно понять) … и обещал (треск) … семьдесят пять сотых.
Телевизор умолкает. Появляются Нелли в халате и чалме из полотенца и Полина.
НЕЛЛИ. Ну, не фокусник ли этот телевизор?!
ПОЛИНА. Я просто ахнула, увидев ваше тело: белое, нежное, без единой бородавки или прыща.
НЕЛЛИ. Да, это так. А мои ноги?
ПОЛИНА. Это – чудо. Они стройны, как у юной девушки, нет варикозных узлов, как у женщин вашего возраста, фигура стройна. Удивительно!
ТУКИ. Удивительно. Удивительно.
НЕЛЛИ (хохотнув). Поражены? Да, это тело все еще прекрасно. Благодаря моему папочке. Он был врач. И какой врач! Теперь таких нет. Когда я была крошкой, меня кормили по расписанию и именно теми продуктами, которые нужны для здоровья и правильного развития.
ПОЛИНА. А в школе как вы питались? Я помню школьные буфеты и столовые. Это было … э-э … не совсем то, что надо.
НЕЛЛИ. Папочка приезжал в большую перемену и кормил меня прямо в своей машине из термосов горячим обедом и чаем.
ПОЛИНА. В то время мало у кого были машины, кажется. Странно, что у простого врача …
НЕЛЛИ. Ничего странного. Папочка был главный врач санатория Наркомата. А мамочка не работала, она была домохозяйка. Э, да что вы знаете о тех временах! Мои обеды мамочка готовила дома, а папочка брал их в термосах на работу и привозил в школу в нужное время.
ПОЛИНА. И так все школьные годы? Это не дело, в школе все дети должны быть в равных условиях. В моем классе всегда …
НЕЛЛИ. Не поучайте меня, пожалуйста. Я не ученица четвертого класса. Вам просто завидно. Увы, многоуважаемая учительница, так хорошо мне было недолго. Бедная моя мамочка умерла, когда я училась в шестом классе. После укола проклятого она погибла.
ПОЛИНА. Как это после укола?
НЕЛЛИ. Заболела моя мамочка пневмонией. Медсестра ввела ей пенициллин, но не спросила, как мамочка реагирует на него. И - шок! И – смерть! Мгновенно! Папочка любил мамочку безумно. Она была красавица, умница, с золотым характером. Он так переживал, что я боялась за него!
ПОЛИНА. Да, это ужасно – потерять любимого человека! Тем более в такие молодые годы …
НЕЛЛИ. Я ему не позволила взять домработницу - сама стала дома убирать, готовить, стирать. Его горе, мне кажется, этим облегчалось. И, как прежде, я оставалась при этом отличницей в школе.
ПОЛИНА. Вот как?! Я думала, вы белоручка.
НЕЛЛИ. Обижаете. И тут пришла новая беда. Я была, как и мамочка, красива и на свою беду -кокетлива. Не подозревала, что это опасно.
ПОЛИНА. Почему? Мужчинам это нравится.
НЕЛЛИ. Вот именно. Нравится. И толкает на подлость. Меня изнасиловал одноклассник. Пригласил к себе послушать музыку модную, сказал, что мама его будет дома. Мамы, конечно, дома не оказалось. Она где-то дежурила, музыку мы запивали вином, и он легко овладел мною.
ПОЛИНА. Вы не кричали, не сопротивлялись?
НЕЛЛИ. Я была пьяна, ведь я выпила впервые в жизни. Кроме того, одноклассник мне нравился. И когда он меня насиловал, я вдруг почувствовала, что это приятно. (Хохочет). А потом … Потом я сходила с ума от страха, что забеременею. Папочка понял, что со мной неладно, и добился, что я рассказала ему все. Он пристрелил моего насильника. Прямо в классе. До этого вызвал телеграммой тетю из Астрахани, а когда она приехала, он уже в тюрьме повесился. (Плачет).Он сломался, мой папочка. А я осталась круглой сиротой.
Молчание. Нелли всхлипывает. Полина садится рядом, гладит ее по спине.
ПОЛИНА. Бедняжка. Представляю, как ужасно вы переживали. Но вы не виноваты. Дело не в вашем кокетстве. Дело в подлости мальчишки. Хотя и его, конечно, жалко. Еще не пожил – и уже погиб…
ТУКИ. Всех жалко! Всех жалко! Всех жалко!
НЕЛЛИ. Тетка увезла меня к себе. Там я окончила десять классов. Кое-как окончила. Потому что загуляла. Мне нравилось стравливать мальчишек между собою, гулять то с одним, то с другим. Так было до тех пор, пока один из них не зарезал другого насмерть. При мне! Это было так ужасно!
ТУКИ. Ужасно, ужасно!
НЕЛЛИ. Я попала в психлечебницу. Забрала меня тетя не скоро. По ее совету я пошла в музыкальное училище, там ее муж преподавал сольфеджио, гармонию, полифонию и прочую теорию музыки. Он устроил меня на вокальное отделение.
ПОЛИНА (продолжая уборку). Значит, у вас обнаружили голос? Это счастье! В моем классе как-то обнаружился у мальчика удивительный голос. Как у Робертино Лоретти. Но педагог по пению все испортил. Сорвал ему голос своими занятиями. Я так переживала!
НЕЛЛИ. Нет, у меня ничего не обнаружили. Просто на вокальное отделение было легче сдать экзамены. Но педагог был очень хороший, он сумел мне голос поставить. И влюбился в меня, как безумный. Хотел жениться, но зачем он мне? Ему было за пятьдесят, а мне – восемнадцать. Наш роман был осужден всеми, педагога моего уводили, а я уехала на восток, пела в оперетте, в хоре.
ПОЛИНА. Вы только в хоре пели? Или соло тоже?
НЕЛЛИ. Нет, на героиню я не тянула, не хватало голоса. Зато в меня влюблялись такие люди!
ПОЛИНА. Неужели вы продолжали кокетничать, блудить и стравливать мужчин?
НЕЛЛИ. Вы несносная ханжа! Я же сказала вам, как переживала из-за того убийства! Нет, никогда больше я не делала такого. Я жалела всех, кто меня любил страстно. И постель моя не успевала остывать от горячее любви моих избранников.
ПОЛИНА. Вы откровенны. Но вам не надоело?
ТУКИ. Не надоело! Не надоело!
НЕЛЛИ. Вы правы. И ты прав, Туки, дружок, мне со временем надоело. И вышла я замуж за командира дивизии. Ах, учительница, какой это был мужчина! Богатырь! Красавец! Высокий, сильный. Брюнет с голубыми глазами, густыми черными бровями и черными могучими усами! А как он любил меня! И я - его! (отхлебывает из бутылки). Но он жутко ревновал. Как мавр Отелло.
ТУКИ. Отелло! Отелло! Мавр сделал свое дело!
ПОЛИНА. Что за попугай?! Мне страшно. Но муж явно не задушил вас, раз вы дожили до таких лет и я вам намыливаю спину!
НЕЛЛИ. Задушил бы, но не успел: война началась, и он отправился на фронт. (Полина продолжает уборку). Вам еще не надоело меня слушать? Я почему-то с вами разоткровенничалась, как ни с кем раньше. Какое-то доверие внушаете. Хоть вы и ханжа. Так не надоело вам слушать старуху?
ПОЛИНА. Нет, что вы, мне не скучно! Мне даже интересно. Со мной ведь такого не было. И я вовсе не ханжа. Я просто другая. Понимаете?
НЕЛЛИ. Убили мужа в июле сорок первого. Пришла похоронная не сразу. И я тогда поступила в медицинский институт, чтобы после первого курса пойти на фронт. Санитаркой. На передовую.
ПОЛИНА. О-о-о! Вы смелая. Вас ни разу не ранило?
НЕЛЛИ. Да не попала я на фронт. Потому что меня эти сволочи исключили из института.
ПОЛИНА. За что?
НЕЛЛИ. Был у меня приступ аппендицита. Хирург увидел мое тело - и запылал страстью. (Хохочет). Хотел бросить семью. Жена его пожаловалась - устроили комсомольский суд, исключили меня из комсомола и выгнали из института. Сволочи.
ПОЛИНА. Зря вы связались с женатым мужчиной. Нехорошо это. На чужом несчастье своего счастья не построишь.
НЕЛЛИ, Да не хотела я на чужом несчастье свое счастье строить. Я временно стала его подругой в благодарность за ювелирную работу на моем животике. Шрам – как ниточка. Вы сами видели.
ПОЛИНА. Но вам же поломали биографию из-за вашей ... э-э ... благодарности.
НЕЛЛИ. Ничего подобного!
ТУКИ. Ничего подобного! Ничего подобного!
НЕЛЛИ. Я прожила интересную жизнь. У меня было шесть мужей. И далеко не один десяток любовников. Я работала в театре, а это – тоже счастье. (Смеется). Спасибо комсомолу. Я даже обрадовалась, когда рассталась и с комсомолом, и с тем хирургом. Снова пришла в театр, ездила на фронт с концертными бригадами. И в итоге получила награду.
ПОЛИНА. Орден?
НЕЛЛИ. Лучше, гораздо лучше! Появился в моей жизни Моня. Моисей Давидович. Он был чекист, в Испании воевал, в Иране шпионил. То есть личность таинственная и романтичная. Он был силен в постели, очень силен. Такой силы в мужчине я не знала ни до него, ни после него. Но коротким было наше счастье …
ПОЛИНА. Вы его оставили? Или он – вас?
НЕЛЛИ. Глупости. Я бы его не оставила. Да и он меня не променял бы на другую. Нет, бедный мой Моня! Его с радистом направили в глубокий тыл фашистов, и они оба оттуда не вернулись. Заподозрили, что они попали в плен, даже – что они продались фашистам. Меня арестовали и допрашивали, но я ничего не знала. Я сама мучителей моих спрашивала, где мой муж.
ПОЛИНА. Вас отправили в лагерь?
НЕЛЛИ. Нет, к счастью, не успели отправить. Выяснилось, что Моня и радист погибли, когда выполняли задание. Погибли как герои. Меня тут же выпустили.
ПОЛИНА. Не извинились перед вами?
НЕЛЛИ. Что вы?! Знаете, я не могу забыть эту страшную Лубянку, хотя провела там всего три месяца. Они меня материли, оскорбляли и били! Да-да, били! Сутками спать не давали. Удивляюсь, что не изнасиловали. Я ведь как женщина должна бы волновать мучителей-мужчин. Я не кокетничаю, я и в самом деле поражена была.
ПОЛИНА. Возможно, им этого не разрешала какая-то инструкция.
НЕЛЛИ. Что вы говорите? Какая инструкция? Они издевались над людьми, как хотели. Наверно, меня допрашивали импотенты. Ха-ха-ха! Палачи-импотенты!
ТУКИ. Ха-ха-ха, импотенты! Импотенты!
ПОЛИНА. Он понимает. Он все понимает. Я в самом деле боюсь этого попугая. Продолжайте, Нелли. Вы назвали уже трех мужей из шести. Не устали?
НЕЛЛИ. А вам в самом деле интересно?
ПОЛИНА. Да, я впервые слышу такое откровенное повествование. Честно признаюсь, я даже не представляла, что так бывает в жизни, а не в кино или в книгах. Я ведь знала только одного мужчину, и это был мой муж. Так меня воспитали мои родители. Я даже боялась первой близости, когда вышла замуж! Три дня он уговаривал меня. Дурочка наивная.
ТУКИ. Дурочка! Дурочка наивная!
НЕЛЛИ. Четвертый муж мой был длинный, тощий и слабый, но играл на баяне потрясающе. Лауреат. Я его услышала на концерте и была в восторге. А он меня и сам со сцены приметил. Но как мужчина он совершенно меня не устраивал.
ПОЛИНА. Вы его выгнали?
НЕЛЛИ (задыхается от хохота. Глотает коньяк из бутылки, продолжает хохотать). Точно. Выгнала. Мы, правда, разошлись мирно. Но сначала именно от этого слабака я забеременела и родила единственную дочь, красавицу Светлану. Вот фото, посмотрите. (Подает Полине фотографию. Полина внимательно разглядывает ее). Ну, что скажете?
ПОЛИНА (вглядываясь). Умные глаза. Красавица. И фигура ... ваша.
НЕЛЛИ. Она заведует кафедрой в университете. В Штатах. Муж – тоже ученый. Коренной американец. Они счастливы.
ПОЛИНА. Рада за вас – и за дочь вашу. Но продолжайте. Ваш пятый муж? Вы еще не устали рассказывать?
НЕЛЛИ. (хохочет, отглатывает из бутылки коньяк, закуривает). Пятый был педагог. Географ.
ПОЛИНА. Послушайте, Нелли. Почему вам в загсе не отказывали в регистрации? Вы как это ухитрились регистрироваться, сходиться-расходиться и разводиться? …
НЕЛЛИ. Мы и не регистрировались. Ни с кем. Какая разница? Жалкий штамп в паспорте. Да. Так вот. С географом жили пару месяцев скучно и нудно. Таких зануд, как этот нудник, я не встречала. Как его ученики терпели? Я его выгнала, и он уехал в какое-то село. Больше я его не встречала. Да кончайте вы уборку! Чисть уже! Никто еще у меня за эти деньги не убирал так всю квартиру. Вы какой-то князь Мышкин.
ПОЛИНА. Это – порицание? Или похвала?
ТУКИ. Похвала, похвала.
ПОЛИНА. Спасибо. И вам, Нелли, и тебе, Туки.
ТУКИ. Туки - хороший. И ты - хорошая.
НЕЛЛИ. Три года назад пришло письмо от Марика. Мы с ним были когда-то близки. Недолго, правда, встречались два или три раза. Не помню точно. Я его забыла, а он меня всю жизнь помнил, так я его усладила – и нашел меня. Светочка уехала в Штаты с мужем-американцем. Мне одной было скучно. Захотелось чего-то постоянного на старости лет. Поэтому, когда я прочитала его романтическое письмо, то обрадовалась и пригласила Марика в Израиль.
ПОЛИНА. Он сразу же приехал?
НЕЛЛИ. Да, прилетел на крыльях любви. Вернее, на крыльях Эль-Аль. И обнаружилось, что он импотент. (Нелли хохочет - долго, до слез). Я ему купила виагру. Он прочитал инструкцию, принял виагру, мы с ним легли. (Снова хохочет до слез.) В общем, «Скорая помощь» опоздала. Бедняга умер. Умер как настоящий мужчина: в постели с женщиной.
ПОЛИНА. Как вы можете смеяться! Это не смешно, Нелли.
НЕЛЛИ. Знаю, но не могу удержаться. Ну, хватит обо мне. Вы меня увидели, как на ладони. Верно? Презираете меня? Ненавидите? Отвращение испытываете? Признайтесь!
ТУКИ. Признавайся, хуже будет!
Нелли и Полина смеются, Туки хохочет.
НЕЛЛИ. На моего Туки, видно, крутые телефильмы действуют. Триллеры всякие. Так скажете мне честно, Полина, как вы на меня реагируете, а?
ПОЛИНА. Удивительно, но вы мне нравитесь, хотя сначала я была ошарашена. Знаете, вы хорошая. Да, вы хорошая. Хотя прожить, как вы, я никогда не смогла бы.
НЕЛЛИ. Вы тоже не такая ханжа, как мне показалось вначале. Но не будем отвлекаться. Я выложилась. Давайте узнаем о вас.
ПОЛИНА. Я родилась в Киеве в многодетной семье. Отец работал слесарем-котельщиком на заводе, мать, как и ваша, была домохозяйка. Двоюродная сестра отца, тетя Лия, преподавала в консерватории. Детей у нее не было, вот и учила меня музыке. Я хоть и любила фортепьяно, но в шестнадцать лет уже начала работать.
ТУКИ. Работать! Работать! Работать полезно! Хорошо надо работать!
НЕЛЛИ. Вы работали в качестве пианистки, конечно?
ПОЛИНА. Где там?! Санитаркой – в больнице. Тетя Лия продолжала меня учить, чтобы я поступила в консерваторию, но я вышла очень рано замуж.
НЕЛЛИ. Какая ошибка! По любви, надеюсь?
ПОЛИНА. Да. Он был врач в отделении, где я убирала. Конечно, не главный врач, как ваш отец. Рядовой врач-ординатор. Был старше меня на десять лет. Мои родители считали, что это хорошо, что он будет ко мне относиться нежно, раз я настолько моложе, а я буду его уважать, раз он старше. Он им понравился.
НЕЛЛИ. Разве это важно?
ПОЛИНА. Очень важно. Если родители не согласны, то …
ТУКИ. Ой-ой-ой! (хохочет). Родители, родители!
ПОЛИНА. Муж настаивал, чтобы я училась, чтобы имела профессию.
НЕЛЛИ. Он мог бы помочь вам стать врачом. Или фельдшером хотя бы.
ПОЛИНА. Да. Он так и хотел, но я с детства мечтала учить детей, поэтому, хоть и заочно, но окончила педагогическое училище. Уже на втором курсе оставила больницу, взяла класс - и проработала всю жизнь в начальной школе. Учила детей с первого по четвертый класс. Привыкала к ним, как к родным. Потом – новый класс. И еще четыре года. Будто новый ребенок у тебя.
НЕЛЛИ. Но были же хулиганы, тупицы? Вы их тоже любили, их вы тоже жалели?
ПОЛИНА. Вы не педагог, вы не понимаете, что такое ребенок-ученик. Надо к нему найти подход, дорогу к его сердцу найти надо. Дети все понимают не хуже, чем мы, взрослые. Просто они не видят перспективу так, как взрослые. Они живут настоящим. Если им интересно в школе, они ее любят. Если они верят учителю, они не хулиганят.
НЕЛЛИ. И коллектив играет роль, конечно. Да? Так нас советская власть учила?
ПОЛИНА. Это верно. Для учителя важно создать коллектив в классе. Коллектив – это сила. Знаете, как даже самый отчаянный хулиган считается с коллективным мнением?!
НЕЛЛИ. Я не верю в коллектив. Я верю в толпу: ее можно направить в любую сторону. Но оставим колектив. А тупицы тоже у вас умными становились?
ПОЛИНА. У меня только однажды был ученик-кретин. Тут я была бессильна. Тут вмешались врачи. А тупых, во всем тупых детей я не встречала. Конечно, есть более способные и есть менее способные по каждому предмету. Есть очень споаобные. Есть дети-вундеркинды. Да. И работать надо так, чтобы всем было на уроке интересно. Это – не просто. Но я умела это делать. Впрочем, лекцию по педагогике я зря начала. Вы уж извините.
НЕЛЛИ. Нет-нет, это очень интересно – то, что вы проповедуете. Я надеюсь, мы еще не раз поговорим об этом. У меня в первом и втором классе была именно такая, как вы, умнейшая учительница. Глаза ее были, как ваши. А личная ваша жизнь тоже хорошо складывалась?
ПОЛИНА. Да. Мы жили дружно. Я уважала мужа, а он – меня. Родила троих детей. Вырастила их вместе с мужем. Вот и все.
НЕЛЛИ. Вы были всю жизнь верны мужу? Так, кажется? Или нет? Признавайтесь.
ПОЛИНА. Всю жизнь я была верна ему. Даже в мыслях не изменила. Он рвался в Израиль. И мы приехали. Но перед этим натерпелись! Вы знаете, что такое сидеть в отказе?! Попасть в лагерь ни за что и снова – в отказ … Все вынесли мы. Муж знал иврит, он тут устроился на работу по специальности. Мы взяли в банке «Апоалим» машканту, купили квартиру в рассрочку. Чтобы выплачивать, он кроме основной работы подрабатывал, где и как мог. Я тоже много работала. Мыла мадрегот (ступени, иврит. А.Г.) и мела дворы, метапелила. Конечно, тосковала и тоскую по учительской работе. Нет ничего прекраснее моей профессии!
НЕЛЛИ. Вы просто молодцы! Ваш муж – и особенно вы сами.
ТУКИ. Молодцы! Факт!
ПОЛИНА. Мы радовались, что живем на исторической родине. Дети подрастали, они легко вписались в жизнь Израиля. Но в прошлом году муж перенес грипп на ногах, и после этого - инсульт. И его не стало. И я осталась одна ...
НЕЛЛИ. Примите мои соболезнования. Самые искренние. Я по себе знаю, что такое одиночество.
ПОЛИНА. Спасибо. Мои дети и внуки живут в Хайфе, Реховоте и Ришон-ле-Ционе. Звонят ежедневно. Если надо, тут же кто-то из них приезжает. Особых событий в моей жизни не было, как видите. Скучно было слушать?
ТУКИ. Скучно! Скучно!
НЕЛЛИ. Туки, ты не прав. Допустим, вы не изменяли мужу. Но были же хоть какие-то мысли или желания, ведь нравились же вам иногда какие-то мужчины, кроме вашего мужа? А? Скажите! Честно!
ТУКИ. Честно! Честно! Честно!
ПОЛИНА. Я совершенно честно призналась вам и вашему попугаю в том, что не изменила своему мужу ни разу даже в мыслях. Хотя и иные мужчины мне нравились: умом,талантом, порядочностью, мужеством.
ТУКИ. Честно! Честно!
ПОЛИНА. Честно? Было … однажды … В нашу школу пришел новый завуч. Эстонец по национальности. Блондин, голубые глаза, широкие плечи, рост – баскетбольный. Умница. Он пришел ко мне на урок, потом Андрей Петрович дал анализ этого урока …
НЕЛЛИ. Странное имя-отчество для эстонца.
ПОЛИНА. Я слышала, как приятель называл его Андрес или Андреас. Наверно и отчество звучало иначе по-эстонски. Но все преподаватели его звали Андрей Петрович. Так вот, разбор урока он провел просто гениально. При этом - хвалил мою систему развития детей. Потом еще были уроки и анализ. Я все сильнее восхищалась завучем.
НЕЛЛИ. Наконец-то!
ТУКИ. Наконец-то! Наконец-то!
ПОЛИНА. Ничего подобного! Андрей Петрович был женат. Жена его работала в каком-то учреждении. Я ее никогда не видела. А он … Он стал все чаще приходить на мои уроки. Говорил, что хочет написать о моем опыте в журнал. Но я знала, я чувствовала, что не только для этого он приходит. И заметила, что я стала более внимательно следить за своей внешностью. Меня это испугало. Я уже говорила, что меня воспитали дома …
НЕЛЛИ. Так-так, интересно!
ТУКИ. Интересно! Интересно!
ПОЛИНА. В то время в нашей школе занятия шли в две смены. Во вторую смену учился и мой четвертый класс. Однажды я была дежурным преподавателем, в преподавательской ждала конца смены, а тем временем проверяла тетрадки. Он вошел, что-то спросил. Я поднялась со стула, и он, не сказав ни слова, поцеловал меня.
НЕЛЛИ, Настоящий мужчина!
ПОЛИНА. Я растерялась сначала, а потом оттолкнула его, заплакала и сказала, что между нами ничего не может быть, так как он женат, я замужем, и дети наши не должны страдать из-за нас.
НЕЛЛИ. Фактически вы признались ему в любви.
ПОЛИНА. Нет, я не любила его, но восхищалась. Я сказала Андрею Петровичу, что люблю своего мужа и никогда ему не изменю. Он помолчал, помолчал – и ушел, не сказав ни слова. Больше никогда он не делал попытки поцеловать меня, а я … когда я вспоминала тот поцелуй, то не могла смотреть в глаза мужу. Хотя и не ответила на поцелуй.
НЕЛЛИ. Вы меня поражаете, вы будто пещерная женщина! Вы прожили жизнь, не зная второго мужчины! Это – грех! У меня не было ни одного мужа, которому я хотя бы однажды не изменила. И я уверена на сто процентов, что ни один мой муж не был мне на сто процентов верен. Такова жизнь!
ТУКИ. Такова жизнь! Такова жизнь!
ПОЛИНА, Ужас какой-то! Этот Туки – разумная птица, я его боюсь. Он разгласит нашу беседу!
НЕЛЛИ. Вы правы, он умный, и именно поэтому он ничего не разболтает. Я ведь с ним много разговариваю. И – не выдал ни разу. Он даже знает имена всех моих любовников, хотя я сама уже путаюсь. Хотите убедиться? Туки, скажи мамочке, сколько у нее было любовников по имени Анатолий? Скажи, мой хороший!
ТУКИ. При посторонних - нельзя! Туки умный!
Нелли хохочет, Полина заламывает руки. Раздается звонок в дверь. Полина впускает человека в рабочей одежде.
ЧЕЛОВЕК В РАБОЧЕЙ ОДЕЖДЕ. Здравствуйте, Нелли. У вас гости? Не буду мешать. Я потом НЕЛЛИ. Постойте, телвизор опять барахлит. Почините его. А эта дама - не гость. Это моя новая метапелет, приятнейшая женщина. Она тоже хочет смотреть со мной телевизор.
ЧЕЛОВЕК В РАБОЧЕЙ ОДЕЖДЕ. Купили бы вы себе новый. Надоело чинить эту древность.
НЕЛЛИ. (Полине) Он каждый день приходит ко мне чинить телевизор. Денег с меня не берет. Тимуровец!
ЧЕЛОВЕК В РАБОЧЕЙ ОДЕЖДЕ. Мне не трудно по дороге в свою квартиру заглянуть к вам. А у вас чаще пультик шалит, чем телевизор (работает с пультом и с телевизором). Ясно, сейчас наладим.
ГОЛОС ДИКТОРА. … и таких примеров можно привести много. Даже в самых маленьких городах Израиля …
НЕЛЛИ. Спасибо, дорогой сосед. Выключите, пожалуйста. Мы тут ведем интересную беседу.
ЧЕЛОВЕК В РАБОЧЕЙ ОДЕЖДЕ. Больше ничего не нужно? Все функционирует?
НЕЛЛИ. Спасибо. Все в порядке. (Человек в рабочей одежде топчется некоторое время, машет рукой – и уходит). Как вам этот мужчина?
ПОЛИНА. Никак.
НЕЛЛИ. Вы его рассмотрели?
ПОЛИНА. Я вообще на него не смотрела.
НЕЛЛИ. Напрасно. Это мой нынешний любовник.
ПОЛИНА. Что-о?! Он? Этот мастер по ремонту?
НЕЛЛИ. То, что слышали. Там, в России, он был главный инженер, а здесь – электромонтер. Мы с ним уже два года любовничаем. Да-да. Конечно, для его жены это – тайна. Он мне телевизор чинит действительно. И – бесплатно. Но нет-нет да и поимеет меня с удовольствием. И я тоже получаю удовольствие. Крепкий мужчина.
ПОЛИНА. Но он же вдвое моложе вас!
НЕЛЛИ. Все-таки рассмотрели его? Вот это-то и ценно, что он моложе. Зачем мне старик? Что он сможет?
ТУКИ. При посторонних – нельзя!
НЕЛЛИ. Она учительница, она мне не навредит.
ТУКИ. При посторонних – нельзя!
НЕЛЛИ. Скажите, а вы не жалели ни разу о том, что не познали еще хотя бы одного мужчину, кроме своего уважаемого мужа? (Полина молчит). Я спрашиваю, вы никогда не жалели о том, что были только с одним мужчиной? (Полина яростно молчит). Извините, я понимаю.
ПОЛИНА. Что вы понимаете? (садится на стул). Да, я сейчас, именно сейчас, слушая вас, чуть было впервые не пожалела о том, что знала лишь одного мужа. Но мое время ушло. Как могла, так и прожила. Теперь я думаю только о счастье трех моих детей и двух моих маленьких внуков.
НЕЛЛИ. Но вы же не только от меня, но и от других женщин слышали об их интимной жизни, я уверена! И об их супружеской неверности. И сравнивали! И …
ПОЛИНА. Да, я много откровенностей слышала от других женщин. И их рассказы давали мне понять, что мой любимый муж был не из самых лучших в этой области. Но он был так умен, так заботлив, так нежен! Он так искренно интересовался моей работой, давал мне такие толковые советы! Он помогал мне и по дому! Я поэтом любила и уважала его.
НЕЛЛИ. Идеал, идеал. Идеал мужа и идеал жены. Идеал супружеских отношений.
ТУКИ, Идеал! Ха-ха-ха, идеал! Ха-ха-ха!
ПОЛИНА. Дурак!
ТУКИ. Сама ты дурра, ха-ха-ха.
ПОЛИНА. Извини, Туки, вырвалось нечаянно.
ТУКИ. То-то.
ПОЛИНА. Это ужасно, Нелли. Ваш неестественно умный попугай мена пугает.
НЕЛЛИ. Не зря же на Руси придумали это слово «попугай». То есть «напугай, да не раз еще попугай кого-то». Наверно, не все смеялись, кто-то и пугался. Но мы отвлеклись от вашего мужа. Вы так и не надоели друг другу за долгие годы?
ПОЛИНА. Что вы, наша близость была прекрасна для меня и для него, мы всегда могли уловить настроение друг друга, хотя … хотя …
НЕЛЛИ. Смелее, дружочек!
ПОЛИНА. Понимаете, когда мне хотелось … ну, после первого раза еще раз … я стеснялась сказать … Иногда целую неделю у нас ничего не было, а мне так хотелось близости! Ведь я его любила! Но я всегда ждала его инициативы.
НЕЛЛИ. Целую неделю - ничего? Значит, у него была другая женщина! Или даже – другие женщины. Вы никогда не замечали каких-либо признаков его измены?
ПОЛИНА. Каких?
НЕЛЛИ. Вы что, телевизор не смотрите? Столько детективов показывают. Можно самому стать следователем. Ну, женский волос на рубашке, запах чужих духов, помада на щеке или еще что-нибудь.
ПОЛИНА. Да, я понимаю. Никогда ничего такого не замечала. Правда, однажды медсестра из его больницы сказала мне, что жене такого мужчины надо быть внимательнее. Что я слепая. Что …
НЕЛЛИ. А конкретно – о ком она говорила?
ПОЛИНА. Конкретно – ни о ком. Но так смотрела на меня … Как на инвалида … Я рассердилась и сказала ей, что она лезет не в свое дело.
ТУКИ. Браво, браво!
ПОЛИНА. Он все понимает!
НЕЛЛИ. Успокойтесь, у него есть рефлексы на определенные выражения. Когда говорят «не в свое дело» - это признак сердитости. И Туки привык на сердитые интонации при определенных выражениях реагировать этим словом «Браво», чтобы получить что-то вкусное.
ТУКИ. Верно, Нелли. Туки любит вкусное.
ПОЛИНА. Вы слышали? Не успокаивайте меня, ваш Туки – колдун какой-то. Очень странная птица.
ТУКИ. Ничего подобного!
ПОЛИНА. Вот! Опять! Слышали?!
НЕЛЛИ. Просто прореагировал на интонацию. Но уверяю вас, он не понимает смысла нашего разговора. Хотя, конечно, Туки - умная птица.
ТУКИ. Туки - умная птица, умная птица!
НЕЛЛИ. Ну вот, убедились? Повторил мои слова. Продолжайте, пожалуйста, я слушаю вас.
ПОЛИНА. Поклеп той медсестры все же запал мне в душу, и я стала не так доверять мужу, как раньше. И однажды нашла в его кармане презерватив.
НЕЛЛИ. Ого! А дома он не пользовался этим?
ПОЛИНА. В том-то и дело, что нет. Но он сказал, что кто-то, видно, решил подшутить над нами и подложил эту гадость ему в карман. Я поверила, потому что он показался мне искренним.
НЕЛЛИ. Это был единственный случай?
ПОЛИНА. Нет. Мне не хочется перечислять все подозрительные случаи, но каждый раз оказывалось, что муж не виноват.
НЕЛЛИ. А он-то сам ревновал вас, он сам доверял вам?
ПОЛИНА. Он доверял мне. Однажды я спросила его, почему он так мне верит, ведь я могу ему изменить, когда он в командировке или когда я одна еду на курорт. Я лечила свой радикулит на юге. Иногда мы ездили вместе с мужем, а иногда – я одна. И он мне ответил: «Если ты мне изменишь, я это увижу по твоим глазам».
НЕЛЛИ. Чушь какая-то. Что он смог бы увидеть?
ПОЛИНА. Не знаю. Но я ему поверила, потому что и сама знала, что после измены не смогла бы смотреть в глаза тому, кто для меня столько сделал.
НЕЛЛИ. Хорошо, хватит. Успокойтесь, дружок! Ваша совесть чиста!
ПОЛИНА. Если бы! Нелли, я закончила свои дела. Может быть, вы меня отпустите пораньше? Я ведь поработала, как следует. А мне еще по времени (смотрит на часы) - сорок минут.
НЕЛЛИ. Согласна. Только сначала приготовим свежий борщ. Вы толоько почистите овощи и положите их в кастрюлю, а я сама его сварю.
ПОЛИНА. Хорошо. Сейчас.
Уходит на кухню.
НЕЛЛИ. Туки, она тебе нравится?
ТУКИ. Конечно, конечно, конечно!
НЕЛЛИ. Мне – тоже.
Входит Человек в рабочей одежде.
ЧЕЛОВЕК В РАБОЧЕЙ ОДЕЖДЕ. Ну, что, можем поговорить? Ушла уже?
НЕЛЛИ. Нет, она на кухне. Потерпи, она сейчас уйдет. Хлебни коньяк.
Протягивает гостю бутылку.
ЧЕЛОВЕК В РАБОЧЕЙ ОДЕЖДЕ. Спасибо, не хочу. Пойду на кухню, попробую помочь ей. Не возражаешь?
НЕЛЛИ. Она симпатичная и моложе меня. Но ты же собирался со мной поговорить. Со мной. А не с ней. Увлекся ею, да? С первого взгляда?
ЧЕЛОВЕК В РАБОЧЕЙ ОДЕЖДЕ. Нет, не увлекся. Но вдруг помочь надо.
НЕЛЛИ. Не поможешь ты ей ничем, развратник, она строгая. Очень даже.
ЧЕЛОВЕК В РАБОЧЕЙ ОДЕЖДЕ. Я все же попробую, если ты позволишь.
НЕЛЛИ. Давай-давай. Помощничек! Получишь по физиономии. Я предупредила.
ЧЕЛОВЕК В РАБОЧЕЙ ОДЕЖДЕ. Ты прелесть, Нелли. Ты женщина из женщин.
Уходит на кухню. Тишина. Нелли включает телевизор. Оттуда громко несется поп-музыка.
НЕЛЛИ. (обращаясь к Туки) Думаешь, он добьется успеха там, на кухне, с этой несчастной недотрогой? (Появляется Человек в рабочей одежде, потирает щеку). Не вышло, дружок? Получил по морде? Я тебя предупреждала.
ЧЕЛОВЕК В РАБОЧЕЙ ОДЕЖДЕ. Странная она, сначала позволила мне положить руку на плечо, на талию. А когда коснулся груди, вдруг залепила мне пощечину. И тут же попросила прощения за это. Чуть не заплакала даже. Странно.
ТУКИ. Странно! Странно! Очень странно!
Из кухни выходит Полина.
ПОЛИНА. (Обращаясь к Нелли). Борщ уже варится. Не забудьте проследить. (Человеку в рабочей одежде). Простите меня, пожалуйста. Я не хотела вас обидеть. Так уж получилось. Условный рефлекс.
ЧЕЛОВЕК В РАБОЧЕЙ ОДЕЖДЕ. Да ладно, получил то, что заслужил. Пойду в суперсоль (шуферсаль – сеть гастрономов в Израиле. А.Г.). Я ведь собрался за молочными продуктами.
НЕЛЛИ. Нет, подожди, дружок, не уходи. Есть еще о чем поговорить. Полина, он искренно хотел помочь вам, одинокой женщине. Не борщ варить, а помочь как мужчина. И я вам советую подумать.
ПОЛИНА. Спасибо, (после паузы) я ... я ... я подумаю.
НЕЛЛИ. Слышал, дружок? Она подумает. Так что не теряй надежды.
ЧЕЛОВЕК В РАБОЧЕЙ ОДЕЖДЕ. Нет, она довольно невежливо отказала – и я это понял.
ПОЛИНА. Не сердитесь на меня, я не хотела, так просто вышло. И я в самом деле должна подумать. О многом. У меня сегодня день каких-то нелепых открытий и загадок. Я совсем растерялась, совсем.
ЧЕЛОВЕК В РАБОЧЕЙ ОДЕЖДЕ. Я лучше уйду. Мне тоже надо о многом подумать.
Уходит. Нелли хохочет.
ПОЛИНА. Вы знаете, что меня сейчас расстроило? Я вспомнила, как мой муж перед смертью спросил меня, изменяла ли я ему. И как я ему подло сказала (плачет), что не изменяла … но жалею об этом … Потому что … мое время упущено … и … я не знаю, как бы мне было с другим … Не это ли ускорило его уход из жизни? Это такая вина, такая моя вина!
НЕЛЛИ. Не продолжайте. Я не поп – и вы не на исповеди. И не все еще упущено.
ТУКИ. Ай-ай-ай! Упущено! Ай-ай-ай!
ПОЛИНА. Как я сожалею о тех словах. (Пауза). Нелли! Неужели вы в самом деле способны поделиться … этим своим другом ... с другой женщиной?
НЕЛЛИ. Вы не верите? Вы все же захотели с этим парнем переспать?
ПОЛИНА. Я спрашиваю просто так, мне он не нужен. Мне уже никто не нужен. Я вас хочу понять. Вы меня так поразили сегодня. И Туки – тоже. Простите.
НЕЛЛИ (встает со стула, подходит к Полине, кладет ей руки на плечи). Милая Полина, которую я … Которой я … Вы мне … Да ну вас! (Отходит на пару шагов и снова подходит). Никогда в жизни я не хотела делиться мужчиной ни с кем, кроме его законной жены. Но сегодня я узнала женщину, которой я отдала бы не только сейчас, но и в дни моей молодости, любого мужчину – и без сожаления, с радостью даже. Эта женщина – вы.
ТУКИ. Да! Да! Да! Да!
ЗАНАВЕС ЗАКРЫВАЕТСЯ ПОД ЭТИ "ДА".