Взлетев по ступенькам из подземелья метро, я тотчас был захвачен в плен неистовой вьюгой, победно взрывающей темноту снеговыми всполохами. Ветер, вперемежку со снегом, подхватил меня со всех сторон сразу и понёс вперёд сурово и воодушевлённо, будто на взятие «Зимнего». И хотя молодой буржуа на рекламном щите в полнеба своей ничем не прикрытой улыбкой старался сделать всех счастливыми от его финансовых успехов, однако и он, казалось, был напуган разгулом стихии, обнаруживая всю фанерность своего счастья.
«Аптека, улица, фонарь» - всё заняли дымящиеся сугробы. Я шёл довольно быстрым шагом, но всё же какой-то парень с походкой взлетающего фламинго, обогнал меня. Некоторое время он ещё маячил впереди, удаляясь - то подпрыгивая за высокой веткой, то наотмашь сбивая шапки с сугробов. Он хватал и ел снег пригоршнями, и видно было, что он безумно рад всему происходящему, так что и имя его, наверное - Февраль.
Я завернул за угол. Мимо протопали два мужичка. Вырвав из разговора фразу, как телеграфную ленту, ветер донёс до меня: - «Ещё сто лет править Сатане, а там...». Как-то очень захотелось поверить, что осталось всего сто лет, и очень хотелось представить и вдохнуть того, что «там».
Дойдя до дома, я вдруг устал. Тело возжелало упасть в обморок прямо тут же, у подъезда, но не решалось, подчиняясь авторитету души. А душа благодарила Бога за эту тёплую усталость, какая бывает после хорошей работы, за этот февраль, что норовит подпрыгнуть до самой верхней ветки, и за эту вьюгу, которая продлится не более ста лет, а потом непременно придёт весна!
RG.