Осенний ветер тряс деревья, пытаясь разбудить их от полудремы, а они лишь отмахивались от него сухими коричневыми листьями. Ветер обиделся, рванул в последний раз поредевшие ветки и помчался прочь. Мне на колени упал клочок бумаги – обожженный по краям, потрепанный и от этого какой-то солидный. На нем было написано всего одно слово фиолетовыми чернилами – «завтра».
Машинально положив послание в карман куртки, я благополучно о нем забыла. До этого самого завтра, пока на моих глазах на пешеходном переходе автобус не сбил старушку. Насмерть. Стали собираться люди, а я извлекла из кармана сотовый телефон – вызвать скорую. Вчерашний клочок вырвался на волю и совсем собрался было умчаться, как я подхватила его, расправила.. На нем медленно стиралось слово «сегодня», и все четче проступала фраза «через час».
Одного факта самопишущихся слов было предостаточно, чтобы у меня пропал дар речи и появилось неприятное ощущение на голове – волосы стали шевелиться. Я таращилась на бумаженцию, потом взглянула на время – было 12.45.
Ворвавшись в институтскую аудиторию, я как раз успела под разнос. Пожилой преподаватель отчитал всех и вся, поворчал на погоду, поязвил по поводу отсутствующих и в 13.42 начал лекцию. А закончить ее было уже не суждено: «Инфаркт», - констатировали медработники.
Я шла по городу, и смотрела, как на бумажке появляются и исчезают надписи, которые просто и лаконично предупреждали чью-либо смерть. Я видела часы и минуты, обозначавшие чей-то конец, слышала визг тормозов, вскрики и удары тел об асфальт. Их было много, очень много, смерть была везде. Я пыталась вмешаться, предлагала лекарство сердечникам, переводила детей через дорогу. Но лекарства не помогали, а автомобили преследовали своих жертв на тротуарах.
Я ходила всюду, но не могла заставить себя подойти к своему дому. Было поздно. Мама позвонила и сказала, что волнуется.
Набравшись внезапной решимости, я села в такси, доехала до дома, взлетела к себе на третий и резко нажала на кнопку звонка. Потом медленно развернула клочок бумаги и прочла «Сейчас». Перед глазами полетели звездочки, я достала зажигалку и подожгла этот вестник смерти. Пусть это остановится, я не хочу больше ничего знать! Мама открыла дверь и налетевший сквозняк задул пламя, которое съело только первую половину слова. Усевшись на тумбочку в прихожей, я смотрела, как зловещий «…час» навис над квартирой топором гильотины.
- Знаешь, папа сказал, что приедет около часа ночи. Обещал привезти тебе сюрприз, - рассказывала мама, накрывая на стол.
Молча поужинав, я взяла самые большие ножницы, разрезала бумажку на тысячу частей и выбросила их в открытое окно.
Проснулась я от того, что под порывом ветра шуршали страницы моей рукописи. Зашел папа, поцеловал меня в нос и вручил маленькую антикварную шкатулку.
- Я знаю, ты любишь старинные вещи.
Я сидела в кровати и думала, что у меня самый замечательный папа в мире. До тех пор, пока не открыла шкатулку и не увидела клочок пергамента из моего сна.