Туман пришел на город с запада. Тихо, в обычный летний день. Именно пришел, а не был пригнан ветром. Он поглощал свет и тень, дома и асфальт, с одинаковой легкостью превращая все в серую массу с одинаковой плотностью. Я гулял с собакой, когда впервые увидел его, а точнее, как он переваривал две многоэтажки – сначала их контуры стали зыбкими, а потом бесшумно осели, съежились, и превратились в туман. Он наступал ровной стеной, делал шаг, поглощал все, что было в зоне видимости, и снова наступал.
Собака вырвала поводок и понеслась с лаем к серой границе, за которой исчезала реальность. Остановилась у самой черты, обнюхала ее, и тут ее стало затягивать. Она уперлась всеми лапами, вырвалась, и медленно повернулась ко мне. То, что минуту назад было мордой, вытянулось, как желе, и стекало к ногам пса, медленно меняя песочный цвет окраса собаки на серый. И сейчас же из стены тумана, в метре от туловища, высунулась голова моей собаки и тревожно заскулила. А потом туман сделал еще шаг и проглотил собаку.
Я развернулся и побежал, смутно понимая, что убежища не найти нигде. Одно я знал наверняка – этот туман питается не только предметами, но и интеллектом. Ни в коем случае нельзя дать ему сожрать себя живым. Нужно просто умереть, чтобы эта серая тварь не терзала вечность мой рассудок.
Схватив корявую ветку с земли, я забежал в ближайший подъезд. С силой вогнав ее в левый глаз, я для верности повернул ее несколько раз в глазнице, чувствуя, как мой мозг превращается в месиво. Боли я не чувствовал. Вытащив ветку, понял, что не только не умер, но и продолжаю видеть обоими глазами, хотя мое глазное яблоко медленно расплывалось на лестнице. Наступив на него, я рванул на крышу. Там, оглянувшись, я увидел туман, издающий удивленные вскрики и вопли людей этого района. Вдохнув поглубже, я разбежался и прыгнул вниз. Почувствовав чудовищный удар об асфальт, я минуту лежал не двигаясь. А потом я понял, что все еще живу.
Забравшись на крышу другого здания, я подошел к самоубийству основательно – уж очень хотелось умереть. Рассчитав траекторию, я упал животом на высокий забор с острыми пиками сверху. Сделал это совершенно зря, потому что я опять не умер, а пики, прошедшие сквозь ребра, намертво засели во мне. Лихорадочно освобождаясь от них, я видел, как туман наступает. Кое-как подтянувшись на руказ, я упал на землю и кинулся бежать, но что-то рывком остановило меня. Это «что-то» был мой кишечник, зацепившийся за забор. Рывком выдернув его из себя, я увидел, что забора больше нет – он стал туманом. Тогда я зажмурился и шагнул в него, готовый к самому страшному. Я спокойно стоял в тумане, и ничего не происходило. Потому что он питался тем, что не хотело умереть или не было живым.
Задохнувшись от осознания этого, я рванулся прочь … и слетел с своей постели. Неудачно ударился виском об угол тумбочки и перестал существовать среди живых.