1.
Да не будет дано
Умереть мне вдали от тебя,
В голубиных горах,
Кривоногому мальчику вторя.
Да не будет дано
и тебе, облака торопя,
в темноте увидать
мои жалкие слезы и горе.
И.Бродский, "Стансы городу"
Много лет я не могла понять, о каком кривоногом мальчике идет речь. Спрашивала знакомых литераторов – и они без понятия. И вдруг меня внезапно осенило – это М.Ю.Лермонтов. Вероятно, 22-летний И.Бродский размышлял о смерти, о своем предназначении, втайне сравнивая себя с великими предшественниками. Пушкин, смертельно раненый, умер в своем городе, в своей постели, будучи отцом семейства, на руках у жены, окруженный друзьями. А Лермонтов? Низкого роста, кривоногий, с большой головой, не любимый красавицами, озлобленный и несчастный гениальный мальчик, убитый на дуэли у подножья Машука, сгинувший в "голубиных горах". И молодой Бродский не хочет повторить его судьбу, заклинает родной город о защите и видит свою собственную предстоящую жизнь не в розовом свете. Как мы знаем, город его не уберег.
2.
За поворотом, в глубине
Лесного лога,
Готово будущее мне
Верней залога.
………………………………
Его уже не втянешь в спор
И не заластишь.
Оно распахнуто, как бор,
Все вглубь, все настежь.
Б.Пастернак, "За поворотом", март 1958
Как по-разному прочитываешь стихи в юности и в зрелом возрасте! Когда я впервые прочитала эту часть стихотворения лет в пятнадцать, она казалось завораживающе волшебной и радостной. Там, в глубине леса, зреет твое будущее, и оно, безусловно, прекрасно. Ты только войди туда и протяни руку – и сбудется все, о чем ты мечтаешь. Прошла жизнь. Это сокровенное счастье, видимо, оказалось в недоступном бору. Оно до сих пор там хранится, в темном дупле. И его никто никогда не найдет. И жизнь пролетела как-то без него. А на днях, гуляя в своем московском лесу, вспомнила эти строки, и меня осенило: Пастернак увидел окруженное переделкинскими соснами кладбище. Вот это и есть то самое будущее, которое "не заластишь". Если к тому же учесть возраст автора, то похоже на правду. Жить ему оставалось совсем недолго.