РУССКИЙ ГЕГЕЛЬ, или "КОНЕЦ ФИЛОСОФИИ"?
Первый в роду будет к дереву привязан, последнего - муравьи съедят.
Первая энциклика Малькиадеса.
Г.Маркес, «Сто лет одиночества»
Не так давно (минуло с десяток лет) утихла шумиха вокруг статьи «Конец истории», написанной неким американцем японской национальности Фукуямой. Смысл ее в том, что нет ничего в мире превыше западного образа жизни, и с падением коммунизма в СССР история закончилась, мир навсегда вступил в блаженную эпоху вечного (не жалкого тысячелетнего!) царствования Мамоны. С этим всё ясно: типичная западная - без всякого чувства меры и скромности - апологетика западных ценностей.
Правда, недавние многотысячные толпы людей, бегающие по «уолл-стритам» стран золотого миллиарда с требованием прикрыть лавочку капитализма, воочию показывают кузькину мать фукуямовскому «концу истории».
Но не то же ли самое произошло с человеческой мыслью, в той ее ипостаси, которая стремилась «всячески объяснить мир», а не то и изменить его? Другими словами, куда это подевалась старая добрая философия? Быть может, пора уже какому-нибудь американцу древнегреческой национальности сварганить философский труд завершающий «эру любомудрия» - «Конец истории... философии». Хватит, мол, копья ломать, не надо больше ничего объяснять, человече, ни себе ни людям, а займись настоящим делом: делай деньги и развлекайся, как можешь.
И всё на то похоже. Действительно, ну кто сейчас будет заставлять неряшливого философа за его вздорные мысли выпивать чашу с цикутой? Или, носись сейчас по улицам Джордано Бруно со своей идеей о множественности разумных миров во Вселенной, разве его бы сожгли на костре? Его бы даже не приняли в приличное общество начинающих УФОлогов! Эти космические юннаты давно уже контачат с иными мирами, из которых-то к нам и прибывают «летающие тарелки».
Бедный бледный Коперник боялся и заикнуться о том, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот. Престарелого пенсионера Галилея чуть не расстреляли в застенках Инквизиции.
А где теперь та детская наивность и восторженная непосредственность людей, с какой, например, они реагировали на сенсационное заявление Лапласа о том, что в мире нет двух совершенно одинаковых вещей. Все присутствующие бросились в сад искать одинаковые листья, дабы опровергнуть откровенную чушь философа. Дело происходило на великосветском балу - иных философов некогда жаловали, приглашали ко дворам королей, с ними переписывались царственный особы. Они как бы конкурировали с шутами, и подчас успешно.
Как всё же хорошо было писателям, поэтам и философам в тоталитарных странах в прежние времена! Не было дела более общественно значимого! За иной неосторожный стишок или похабную частушку могли и расстрелять, а за банальную очевидность, упрятанную и утрамбованную в междустрочие, - сгноить на каторжных работах. А сейчас - хоть приседай и синей от истошных обличений в адрес мерзких и неправедных властей - толку будет, как от взаимодействия воды и ступы, или гороха и стены. Чего хошь выдумывай - никто слова тебе в ответ не скажет. Великие идеи и вселенские концепции проходят мимо ушей людей, как бестелесные привидения и призраки - сквозь стены средневековых замков.
Итальянский философ Бенедетто Кроче некогда самолично написал философские труды по всей возможной тематике, в одиночку вывел итальянскую философию на общемировой уровень. На любой - самый тонкий и детальный - философский вопрос он отвечал стереотипно и скромно: называл тот том и страницу своего собрания сочинений, в котором был нужный ответ.
Лев наш Евдокимович Балашов, наш современник, похоже, выполнил ту же исполинскую работу, если не большую. В частности, он как бы тем самым «отмазал» все те поколения штатных советских философов, во всей астрономической сумме сочинений которых нет и нескольких зерен истины. Конечно, их тоже можно как-то понять: трудные были для философствования времена. Тогда мудрый Сталин лично назначал академиков-философов вместо чем-то проштрафившихся. А когда ошеломленный Митин (позднейший «светоч» советской философии) спросил у него - «Как! И меня - академиком?!», корифей всех наук и народов посмотрел на него внимательно и ответил - «Нэт! Тэбя – только членом-коррэспондэнтом».
Л.Е. Балашов создал философскую систему - и оригинальную, новаторскую, и в то же время, впитавшую в себя всё философское и научное наследие. Другими словами, это такая же цельная, самодостаточная картина Мироздания, каковой в свое время являлась система Гегеля. Но система Балашова делает этот вселенский философский охват уже на ином уровне, на следующем витке спирали развития человеческой мысли.
Система Гегеля, при этом, по его собственному определению, «снимается». «Снимается» в каком-то смысле подобно шахматной фигуре противника в острой партии, но фигура эта не пропадает, ее игровая судьба служит «делу всей партии». Гегелевская "триада" включется в балашовскую "тетраду".
Конечно же, когда-нибудь и система Балашова включится в иное мировоззренческое философское построение или же она посторонится перед чем-то совсем небывалым и парадоксальным. По крайней мере в настоящее время теория антропогенеза профессора Поршнева накрыла медным тазом все «философии человека», все социологические теории, психологию и историю. Но пока что именно «материя и движение» Балашова в своем развитии дают адекватную сегодняшнему уровню развития человеческой мысли картину Универсума.
Автор утверждает, что если правильно подобрать и выстроить категории, то картина Мироздания откроется, станет ясной как проявленная фотография. Пример такого «вскрытия» - это периодическая система элементов Менделеева. Такой же понятной и отчетливой стала картина Солнечной системы после замены птолемеевского гелиоцентризма системой Коперника, поставившего возомнившую о себе Землю на свое место. До какой степени удалось сорвать «покрывало Изиды» Льву Балашову, - судить его читателям.
Основные категории, постулаты в системе Балашова - МАТЕРИЯ и ДВИЖЕНИЕ. Сначала это воспринимается неохотно, но вчитавшись в аргументы автора, невольно поддаешься магии логики убеждения и зачаровываешься стройностью всего этого философского построения. Нельзя не добавить, что Лев Евдокомович Балашов превосходно излагает свои мысли, пишет хорошим правильным русским языком, он и в этом превзошёл Гегеля, читать которого весьма затруднительно, даже в подлиннике.
К сожалению, время сейчас такое, что философия сейчас не то чтобы в загоне, а ею попросту не интересуются. Точнее, не интересуются так, как это было в «классические» времена. Произошла девальвация идей. В мутном потоке мыслеблудия философского постмодернизма, конъюнктурных, заказных философских и социологических построений, откровенно параноидного оккультного бреда, истинная философия, законная наследница всей династии человеческой честной мысли, затерялась, потеряла нужную аудиторию, но, самое главное, она не умерла. Действительно, мысль убить нельзя. Читайте Льва Балашова - русского Гегеля, как он сам величает себя.