Вся следующая неделя сумрачных больничных каникул запомнилась Саше тишиной и пасмурной апрельской прозрачностью. С ней все были любезны и недокучливы, и в какой-то момент она вдруг поймала себя на мысли, что не против здесь повести еще пару недель, отдыхая от одноклассников.
На следующий после ее поступления день, во время обхода Елена Евгеньевна, хмурясь, сообщила, что ей не нравятся томография и кровь. После нескольких минут подробностей, она назначила систему, уколы и какие-то таблетки три раза в день.
Тетю с работы не отпустили и начиная с понедельника, Саша дневала и ночевала одна, а Оксана Геннадиевна приезжала только утром или вечером. Она привезла Саше учебники с тетрадями, чтобы было и не скучно, и полезно, и альбом с двумя простыми карандашами. Теперь, когда разрешили вставать, девушка все дни проводила за рисованием или занятиями. Ее безумно вдохновлял угрюмый больничный парк и девушка очень жалела, что на улицу было нельзя.
- Ничего, вот выйду и сразу сюда гулять, - пробормотала она, глядя с третьего этажа на серые с проблесками свежей травы газоны и уходящие в небо дубы.
Сидя на подоконнике, она легкими серыми штрихами набрасывала угол соседнего корпуса. Ей вдруг снова вспомнилось детство. «Ну, Беляночка, какими картинами порадуешь своего папку на этот раз? - зазвучал в ушах веселый голос отца, вернувшегося из очередной бессрочной командировки. - Написала свою Мону Лизу?» Саша неслась к нему сквозь длиннющий зев коридора, прихватив объемистую стопку портретов, пейзажей и просто всякой всячины, вроде синицы за окном или смешного Мурзика под креслом, а он, швырнув вещи на пол и смеясь, ждал, пока она подбежит. Счастливый писк, сильные объятия и вот она, вжикнув молнией, уже ныряет в глубину сумки, потому что отец загадочно сообщает, что для нее есть сюрприз. Под пальцами скользят гладкие бока коробок. Дыхание замирает от восторга, лишь только взгляд схватывает радужные переходы фломастеров или мелков, и, полюбовавшись минуту, она снова радостно повисает на джинсах.
Саша вздохнула и снова всмотрелась в стальные блики штрихов на листе. После переезда к тетке, о красках пришлось забыть. На те, что ей нравились, денег не было никогда и Саша взялась за простой карандаш. Цветные она не выносила за блеклость и унылые цвета.
Разглядывая серо-белый рисунок, Саша видела в нем цвет. Живой и настолько сочный, что он становился почти осязаемым, увлекая за собой в глубь картинки.
- Вот здесь положить землистый... - тонкий палец заскользил по графитовому сплетению штрихов. - Тут серый, для холода... а здесь такой весенний, чтоб сразу маем в голову шибал...
Она с детства привыкла давать цветам собственные названия, потому что как иначе определить, какого цвета становится мир в теплый июльский вечер? Только так: цвет летних сумерек. Зато раз определив, она легко переносила его на бумагу, смешивая ультрамариновый, лиловый, белый и светло-голубой.
Резкий стук вырвал ее из размышлений. Девушка с удивлением посмотрела на дверь, она уже успела привыкнуть, к тому, что в больнице никто никогда не стучит.
- Войдите!
- Привет, - знакомый звучный голос и в проеме появился Богдан.
- Привет, - пробормотала Саша, убирая с колен папку с рисунками и спуская с подоконника ноги.
- Незваный гость хуже татарина, - улыбнулся мужчина, - но я предупреждал.
- Да, я помню... это... это хорошо... я рада, что ты приехал...
Она заправила за ухо белую прядь и, вспомнив, что он в прошлый раз сказал про волосы, покраснела. Что за ерунда? Почему в присутствии этого человека она смущается и несет какую-то бессвязную чушь? Наверное, он слишком богатый. И обаятельный. Умопомрачительное сочетание.
Саша потянулась к папке на подоконнике, потому что без нее руки деть было некуда.
- Будем считать, что я поверил, - Богдан улыбнулся и поставил на тумбочку бумажный пакет, точную копию пятничного варианта. - Как твои дела? Что гиппократы говорят? На волю отпускать собираются?
- Вроде да... В пятницу, наверное, выпишут...
- Отлично! Тогда на вечер ничего не планируй, - он лукаво двинул бровями. - Отметим где-нибудь!
- Что? - забыв смущаться, Саша оторопело уставилась ему в лицо.
- Как что? Твое чудесное спасение и скорое выздоровление. Если других планов пока нет.
- Нет... - поспешно ответила девушка. - Других нет...
Богдан внимательно глянул в ее совершенно обескураженную мордашку и серьезно сказал.
- Саш, вопросов куча, понимаю, у меня тоже, но тороплюсь сейчас страшно. Давай до пятницы. Договорились?
- Да... - Саша растерянно покивала.
- Все. Не болей. Я или сам приеду, или пришлю кого-нибудь тебя забрать. Пока.
Дверь закрылась в тот момент, когда девушка вскинула здоровую руку в прощании.
Саша перевела дух. В голове шумело. Вытерев потные ладони, она снова забралась на подоконник и прислонилась к стеклу. Холод окончательно привел в чувство. Что ей теперь делать? В пятницу он точно будет выяснять, что она две недели назад делала на его балконе и как попала туда. Руки обсыпало мурашками. Стало холодно и тоскливо. ...вот бы он позвал ее просто так. Потому что она — это она. Потому что раз они все-таки познакомились и даже еще два раза встретились, ему захотелось узнать ее поближе...
Не зажигая свет, Саша наблюдала за сгущающимися в парке сумерками, слушала тревожные крики прилетевших галок, мечтала и думала. Тело затекло, а она все сидела на подоконнике, перебирая вариант за вариантом.
- Правду... Я скажу правду... и покажу ему... - тихо произнесла она наконец.
Полеты были невероятны и прекрасны, но она никому не могла рассказать о них. Не могла и не хотела, а раз тут само так получилось... наверное, это судьба. От этой мысли стало тепло и спокойно. Девушка улыбнулась и, тихонько подлетев к постели, юркнула под одеяло греться.
***
- Значит, завтра после одиннадцати, - заключила тетя Оксана, вставая с диванчика в больничном холле. - Приехать за тобой не смогу, так что ты уж сама, ладно, Сашуль?
- Конечно! - обрадовалась Саша. Теперь ей не придется ничего объяснять.
- Ты мне тогда часть вещей сейчас отдай, чтобы утром самой не тащить.
Вспомнив о тяжеленной сумке с учебниками, Саша смутилась. Ей не хотелось, чтобы тетка надрывалась, тем более, что завтра ее заберут на машине.
- Что?
- Ничего, сейчас сбегаю, принесу...
Девушка быстро пошла к лестнице. Ей было жаль хитрить, но она была совершенно уверена, что тетка и слушать не захочет о Богдане.
Попрощавшись, Саша поднялась в палату и забралась на подоконник. Всю неделю ей больше всего не хватало полетов. С тех пор, как начала летать, она ни разу так надолго не расставалась с высотой и простором и сейчас здорово соскучилась. Глаза уперлись в темнеющее пасмурное небо. Значит сейчас под ногами там будут облака. Саша вспомнила, как долетела до них первый раз. Вынырнув тогда из туманных клочьев, она зажмурилась от нестерпимого света — под ногами простиралось безбрежное бело-золотое море, ослепительное после клубящегося внизу сумрака. Она тогда решила, что долетела до рая.
Летать захотелось невыносимо. Подергав шпингалет и потряся ручкой, она подняла глаз к форточке — нет, слишком узкая даже для ее худеньких плеч.
- Ладно... совсем немного осталось, до завтра потерплю...
Если бы не встреча с Богданом, Саша после выписки бросила бы вещи и прямо с порога ввысь. Они жили в частном доме и в соседях были только пара глухих старичков, да беспробудно пьющий дядя Боря. Помня об этом, Саша иногда в сумерках приземлялась сразу на крыльцо. Но завтра она будет занята другим. Как-то он отнесется к ее полетам?.. Мысль о том, что завтра она впервые поделится с кем-то своим даром наполняла страхом и восторгом. ...нет, даже не с кем-то, а с ним. Все правильно, именно ему она сможет рассказать. Именно его она ждала все это время... А вдруг он не приедет? Он ведь очень занятой человек. Вдруг забудет или не сможет?.. Саше стало так горько, что на глазах выступили слезы. Девушка спрыгнула и легла на кровать.
- Ну и пусть... Ну и пожалуйста... - прошептала она в подушку. - Так даже лучше... Нет человека — нет проблемы...
Заплакав от внезапной обиды, она не заметила, как уснула.
***
Отфыркиваясь, Саша подняла голову от раковины. Потерла жестким полотенцем лицо и встретилась глазами со своим отражением. Тетя Оксана не подумала привести ей в больницу скромную косметичку, а пропросить самой ей не хватило духа — начнутся еще расспросы — и теперь ей снова предстояло встречаться с Богданом в самом неприглядном виде. Если он, конечно, приедет.
- Хоть бы не приехал...
Саша проснулась в несусветную рань от шума ливня и галопа сумбурных мыслей. Следя за подвижным узором капель на синей прозрачности стекла, она кусала губы и представляла их разговор. Наконец, устав от бесплодных фантазий, она встала и пошла умываться.
- Он уже видел тебя ненакрашенную, так что теперь разницы уже никакой, - палец ткнулся в зеркало. - Понятно?
Девушка вернулась в палату и до самого обхода просидела с «Обломовым» в руках.
***
- Можешь собираться, - Елена Евгеньевна довольно посмотрела на Сашу, отрываясь от папки с ее историей. - Все весьма неплохо. Рентген еще раз через неделю сделаешь и ко мне — гипс снимать. Так... - врач взглянула на часы, - выписку придется с пол-часа подождать. - Не торопишься?
- Нет. Я подожду.
- Тогда к половине двенадцатого на третий этаж к завотделением за подписью — от лестницы направо до конца.
- Хорошо, - Саша кивнула.
Они попрощались и врач вышла. Оставшись одна, девушка оглядела палату, проверяя, все ли забрала и в глубине тумбочки наткнулась на фантик от вкусной ореховой шоколадки.
- И все-таки здесь было здорово... - она грустно улыбнулась. Вот уж действительно, время проведенное в травматологии стало одним из лучших за последние шесть лет.
Через пол-часа Саша шла по коридору с сумкой наперевес, оглядывая тяжелые трехметровые двери с золотыми табличками. Дойдя до последней, она подняла руку, чтобы постучать. В этот момент створка распахнулась и на пороге появился Богдан. Девушка вздрогнула.
- О! Вот и ты! Привет! За выпиской? - Богдан шагнул, пропуская девушку. - Давай, ПалПетрович, рад повидаться был. Если что, звони, - повернулся он к сидящему за столом мужчине. - Давай мне вещи и выходи. Я внизу буду.
Саша, пряча пылающее лицо, молча протянула сумку. Дверь за ним закрылась, но в голове все еще шумело от его голоса, присутствия, от того, что нечаянно и так внезапно они оказались совсем близко.
Сжимая в руке желтоватый листок выписки, Саша прикрыла дверь кабинета и пошла к лестнице. Как сейчас с ним рядом ехать? Почему в его присутствии она чувствует себя такой уязвимой?
Выйдя в холл Саша сразу увидела его; тонкая кожаная куртка, джинсы и шикарные ботинки. Девушка пошевелила пальцами в старых безразмерных кроссовках и захотела провалиться сквозь землю.
Заметив ее, Богдан улыбнулся.
- Все нормально? Как рука? - он кивнул на выпирающий под курткой локоть.
- Не болит. Через неделю снимут. Наверное... - Саша втягивала голову все сильнее.
Она всю неделю мечтала только о том, чтобы снова выйти на улицу, вдохнуть свежую прохладу, почувствовать на своем лице влажный апрельский ветер, но сейчас краем глаза она следила только за человеком идущим рядом. «Мне никогда к нему не привыкнуть» - подумала девушка, садясь в машину — большую и блестящую.
- Тебя домой? - мужчина повернулся к ней.
- Да, это на западе... - Саша замялась, не зная, как объяснить маршрут.
- Я знаю.
Богдан не спеша выехал с больничной парковки. Позади остались закрученные толстые стволы, зеленеющие газоны и фланирующие группы студентов в белых халатах.
- Хорошо здесь, спокойно, - задумчиво сказал Богдан, глядя перед собой.
- Да. Мне тоже так показалось, - Саша удивленно посмотрела на него.
- Я сюда просто так иногда приезжаю. Не самое удачное место для прогулок, но атмосфера здесь... особенная какая-то. Да еще Пашка, завотделением, — друг старинный.
Саша не верила своим ушам; вот уж никогда бы не подумала, что Богдан сюда за атмосферой приезжать будет. Она не знала, что ответить и, промолчав, теперь смотрела в окно или искоса наблюдала за Богданом. Рука плавно подкручивала руль, взгляд скользил по гладкой дороге точно так, как она и представляла себе.
Ремень крепко обхватывал тело, мимо проносились улицы и дома, которые она так давно не видела из окна машины. Ей вдруг стало спокойно и хорошо. Как в детстве, когда она ехала куда-нибудь с родителями; в гости или на занятия, или...
- А куда мы едем? - спохватилась вдруг девушка.
- Как куда, к тебе домой, разве нет? - удивился Богдан.
- Но я же не сказала адрес, откуда ты знаешь, где это?... А... Вспомнила. Паспорт, да?
- Да, - Богдан улыбнулся. - Он-то тебя и выдал. Кстати, что на счет вечера? Идем?
- Идем... - Саша отвела глаза.
- Тетя во сколько с работы приходит?
- У нее смена, так что сегодня — это завтра в семь утра. А что?
- Ничего. Мне с ней тоже поговорить нужно.
Если бы могла, Саша отодвинулась бы на сиденье.
- Зачем?
Богдан весело посмотрел на нее в зеркало.
- Саш! Да не съем я вас! И в рабство не продам и на органы — тоже! У тебя такое лицо, что я себя серым волком с Красной Шапочкой чувствую.
Девушка покраснела так отчаянно, что глаза затянуло слезами.
- Я не то... я не это имела в виду...
Она осеклась и отвернулась. Богдан тоже молчал.
Свернув с главной дороги, машина закачалась на ухабах. Оставив позади центр и почти проехав пригород, они подобрались к частному сектору, где жила Саша.
- Здесь лучше направо повернуть и через два дома приедем.
Богдан по-прежнему молча крутнул руль. Саша метнула на него быстрый взгляд и поежилась. Мужчина отстраненно и холодно смотрел прямо перед собой. Стало совсем тоскливо и захотелось немедленно выйти из машины.
- Все. Приехали. Я здесь живу.
Не поднимая глаз и не дожидаясь ответа, Саша открыла дверь. Богдан вышел следом, достал из багажника вещи.
- Саш, я за тобой в шесть заеду, - по-прежнему серьезно сказал он.
- Да. Договорились. Пока. Спасибо, что довез, - девушка перехватила сумку и переступила с ноги на ногу.
- До встречи.
Подождав, пока отъедет машина, Саша, сгорая от стыда, достала ключи и, поковырявшись в замке, пошла к дому. Даже одноклассникам с их дикими проделками не удавалось так унизить ее. Только сейчас, увидев холеного, прекрасно одетого мужчину возле своего убогого дощатого забора, она в полной мере ощутила пропасть между ними. Наотмашь хлопнув дверью, Саша прошла в к себе в комнату и, рухнув на кровать, зарыдала в голос. Рядом неслышно взлетел бело-серый кот и, прижавшись к трясущемуся боку, сладко заурчал.