Последний свой приезд в Ленинград, Сергей почему-то запомнил особенно хорошо. Страна, раздираемая различного рода политическими и экономическими трудностями, трещала по швам, но система пока ещё работала. Доехав до станции метро «Озерки», как было указано в сопроводительном документе, Сергей дождался трамвая №51 и поехал по широкому проспекту мимо огромных и длинных домов без окон на первых этажах. Выйдя на нужной остановке, он подошёл к большому зданию, чем-то напоминающему Свердловский театр драмы. Здание занимало пространство от одной остановки трамвая до другой. Отыскав номер на углу, Сергей пару раз прошёл вдоль здания, пока не увидел вывеску: «Городской морг судебной медицины».
-Вот это да, - подумал он, - это что, чья то злая шутка?
Тут его взгляд остановился на неприметной двери в небольшой нише справа. На звонок дверь открыла молодая симпатичная женщина и вопросительно поглядела на него. Оказалось, что здесь расположена гостиница четвёртого медицинского управления. У этого управления была своя отдельная система больниц, обслуживающих только высокопоставленных чиновников и членов правительства. Сергею, немало поездившему по стране, ещё не доводилось бывать в таких шикарных апартаментах. По коридорам располагалось несколько больших холлов с коврами и цветными телевизорами. Длинноногая красавица горничная ввела его в номер, в котором ему предстояло жить. Он останавливался в разных гостиницах, приходилось жить в дорогих номерах «люкс», но такого ещё не видел.
-Вот ведь, - подумал Сергей, - в стране жрать нечего, а здесь - такое. Горничная сняла с постели совершенно чистое бельё и застелила новое.
-А это куда? - спросил он.
-Да оно же одноразовое - ответила девушка.
В номере всё было строго и шикарно: кровать, тумбочка, кресло, торшер, картина над кроватью. На письменном столе стоял телефон, а в углу - большой цветной телевизор. Тут же за стеной находился душ с потрясающей финской сантехникой. Часов в 12 ночи в номер постучали. На пороге стоял, покачиваясь, мужик лет сорока и держал в руке огромного размера солёную горбушу. Мужик протянул Сергею рыбину и заплетающимся языком сказал:
-Саша с Сахалина. Будут вопросы - мы в 11-м номере - повернулся и, покачиваясь, ушёл. Сергей, растерянный, держал пахнущую на весь номер рыбину и думал:
-Ну и куда мне её теперь?
Утром он пошёл с ответным визитом. Оказалось, что в 11-м номере поселились торговцы рыбой с Сахалина. В качестве пропуска они возили с собой бывшего майора-вертолётчика, который был всегда пьяным и рассказывал всем, как воевал в Афгане. В их номере в душе, прямо на кафельном полу, лежала гора солёной горбуши, и вонь стояла неимоверная. Сергею с ходу предложили выпить, а когда поняли, что он непьющий, настаивать не стали. На следующий день Сергей сделал открытие: в городе нигде ничего нельзя было купить за деньги. Везде требовали визитку - кусочек картона с печатью, подтверждающую, что ты житель Ленинграда. Изобилие же предлагаемых товаров просто удивляло. Магазины были огромные, некоторые тянулись на целый квартал. Сергей, потрясённый увиденным, ходил от отдела к отделу, разглядывая всё это изобилие, и думал: -Ну что за страна, идиотизм какой-то, невозможно купить элементарное лезвие для бритья.
Симпатичная продавщица смущённо улыбнулась и объяснила, что без визитки не имеет права ничего продать. В понедельник Сергей и ещё несколько человек, отправились с экскурсией на знаменитый завод «Красногвардеец», где должна была проходить учёба. Ехать пришлось на другой конец города, сначала на метро, а потом на трамвае до остановки «Аптекарский остров».
В здании заводоуправления их встретила приветливая и разговорчивая женщина. В большой комнате, напоминающей класс, собралось со всей страны человек тридцать представителей институтов. Занятия были очень насыщенные. Сначала лекции вёл генеральный конструктор - Пётр Аронович - маленький нервный еврей. Потом пришла женщина - преподаватель университета, и стала читать курс биохимии. Её лекция была нудная и неинтересная, запомнилось только одно: ph крови мёртвого человека равен четырём. Обедали в большой заводской столовой. Здесь Сергей увидел, что на самом заводе работает не менее тысячи человек. Кормили недорого и вкусно - профсоюз доплачивал тридцать процентов стоимости блюд.
На второй день занятий всех повели в заводской музей. В музее им рассказали, что завод был построен ещё при Петре первом, по его особому указу. Вся медицина в России, а особенно аптеки, начинались отсюда, с этого острова, поэтому он и назывался «Аптекарский». На острове находились государственные огороды, где выращивали лекарственные растения. Здесь же придумывались первые хирургические инструменты и развозились по военным лазаретам со специальными посыльными. Показали и кресло с аппаратом «искусственная почка», к которой подключали самого Андропова. Через неделю занятий всех повели в цех, где можно было увидеть, как собирают наркознодыхательные аппараты РО-6-Э. Поговорив с рабочими на сборке, Сергей понял, что и тут назревает кризис: Не от хорошей жизни в названии аппарата появилась буква «Э». Не было комплектующих, которые до этого шли из Японии, поэтому аппарат «лепили» из подручных деталей, при этом использовали совершенно ненадёжные отечественные микросхемы.
График учёбы был настолько плотным, что было уже не до красот Ленинграда, но кое-кто из «студентов» ухитрился съездить в Эрмитаж. Ленинград Сергею давно не нравился. Во-первых, повсюду была грязь и слякоть. Во-вторых, красиво смотревшиеся на открытках достопримечательности в действительности оказывались совсем не такие: Грязная лепнина фасадов, сломанные ажурные решётки, метро с протекающими потолками на станциях. По каналам плавали стаи диких уток – интересно, чем они питались? Три недели пролетели быстро. И вот, после прохождения контроля в аэропорту, Сергей ступил на длинный-длинный эскалатор, который вывез его по длинному тоннелю, прямо на середину лётного поля, в большую стеклянную башню. Самолёт, разбежавшись, взлетел и взял курс на Москву. А буквально через полгода, вся эта десятилетиями отлаженная система, закачалась и начала разваливаться, никому не нужны были ни тысячи квалифицированных специалистов, ни огромный накопленный опыт. Кто-то смог приспособиться к новой изменившейся жизни, а кто-то и нет.