Пьянству - бой!

Станислав Змачинский
                Пьянству – бой!
           В наши молодые годы, как и сейчас, когда нам пошёл седьмой десяток, велась  непримиримая и непрерывная  борьба с пьянством. Помню, что впервые цены на водку, коньяк и подобные божественные напитки повысили 1 июля 1970 года, т.к. это был день рождения моего отца. Батя, поверив циркулировавшим перед этой датой слухам , подтвердившимся полностью,  купил на день рождения по ящику водки и коньяка, и только приговаривал: «Пейте, гости дорогие, пейте в последний раз по старой цене!». С тех славных пор каждая следующая власть в стране непримиримо боролась с пьянством. Методы и приёмы этой борьбы вспоминать бессмысленно –
результат налицо. Многих  выдающихся борцов с пьянством давно нет в живых, а оно – живее всех живых.
            В то время я служил на одном из черноморских крейсеров командиром  башни главного калибра и проживал в одной каюте с лейтенантом медицинской
службы, одним из наших корабельных докторов, Жорой. Сказать, что Жора был не-
пьющим – нельзя. За три года нашей совместной службы он выпил дважды. Каждый
раз, выпив не более ста граммов водки или разведённого «шила» (так на флоте назы-
вают спирт), Жора на следующий день был неработоспособен, с койки не вставал, его мутило, тошнило, качало. Жизнь была ему не мила.
             Я же, подлец, когда другу было плохо, разворачивал перед ним припасённый плакат, довольно распространённый в то время. На плакате был изображён мужик с ярко выраженным абстинентным синдромом на  мужественном лице,  с обращённой к  зрителю огромной ладонью. Надпись внизу гласила: «ПЬЯНСТВУ – БОЙ». Задумываясь над смыслом плаката мне казалось, что следовало изобразить не открытую ладонь – признак непротивления злу, а кулак, да побольше, символизирующий угрозу  противнику  в предстоящем жестоком бою.Частенько перед предстоящими «глотательными операциями» мы вспоминали о предстоящем тяжёлом бое с пьянством, в котором  должны победить,но,к сожалению,победа не всегда оставалась за нами. Так случилось и в тот раз, когда я вернулся на корабль из очередного отпуска.
              Прибыл я на корабль где-то около восемнадцати часов, когда офицеры сошли на берег. Каюта была закрыта на ключ, розыски моего друга Жоры результатов не принесли. В медицинской службе никто не знал, где его следует искать. Оставши-
еся на корабле офицеры в один голос заявляли, что не видели Жору уже несколько
дней. Обстановка была странной – не мог же Жора дезертировать!  Ясность случайно внёс старшина 1 статьи, командир вахтенного поста на юте. Услышав, что я разыски-
ваю Жору, он рассказал, что на его прошлой вахте к трапу подошёл катер с команди-
ром бригады, тот приказал вызвать на ют дежурного врача, которым оказался Жора.
Комбриг забрал его в катер и тот отчалил. Это было уже что-то, проливающее свет на непонятную обстановку. Получив эти сведения, я выяснил, что несколько дней то-
му назад в Чёрное море зашёл какой- то  корабль ВМС США и эсминец нашей бригады по боевой тревоге был отправлен в море на слежение за супостатом. Случилось так, что на момент выхода в море на борту не оказалось начальника медицинской службы. Комбриг и посадил Жору вместо нег на миноносец, никому об этом не сказав. А что говорить? Он же – комбриг! Ещё я узнал, что американец убрался в Босфор и наш миноносец вот-вот ошвартуется на Минной стенке.
                По закону я находился в отпуске до 24.00. Поэтому я решил встретить Жору на швартовке. С попутным барказом добрался до Минной, к которой в это время как раз швартовался эсминец, следивший за американцем. Первым по сходне на причал сбежал Жора.
                Мы обнялись – как же! Месяц не виделись! Первое, что мне сказал друг:«Стас! Я выпить хочу!». «Жора! Да где же мы возьмём её, злодейку» - отвечаю. Времени – без пяти двенадцать!  «А  кабак?!» - с болью в голосе возмущённо воскликнул раздосадованный Жора. Тут я понял, что товарищу действительно надо. Перескакивая через ступени трапа мы помчались наверх, в город, в ресторан «Приморский».Ворвались мы в ресторан к шапочному разбору – фойе было заполнено расходящейся публикой, буфет – закрыт. Оставалась последняя надежда – знакомый швейцар, отставной мичман. На наше счастье смена была его. Беру швейцара за галстук и требую, чтобы он купил нам бутылку водки. «Заложив лапу за ухо», тот стремглав исчезает выполнять приказание. Появляется он через какое-то время с весьма удручённым  видом и сообщает, что купить бутылку для нас он не может – буфет закрыт! Предлагает как выход из создавшейся ситуации приобрести  бутылку у него,которую он купил для себя. Единственное неудобство – одну рюмочку из этой бутылки он уже выпил. Показывает нам бутылку водки, заткнутую носовым платком, из которой отпито, действительно, не больше рюмки. Берём, не торгуясь, по ночной цене.
           Прибыв вовремя на корабль, начинаем готовиться к распитию спиртного. В процессе подготовки, о ужас!, я вижу, что в нашей бутылке плавает полно крошек. И тут меня осеняет: «Жора, воплю, сволочь-швейцар не отпивал рюмку,- он сливал в
бутылку недопитое посетителями. Я это дерьмо пить не буду!!!». «Стасик, ну что ты так волнуешься? Зачем? Сейчас всё сделаем по уму.», произнеся эту фразу Жора по-
кинул каюту.
            Пока Жора отсутствовал, в каюту зашёл Валера, командир батареи из соседнего дивизиона . «Доброй ночи!»-поздоровался он-«Чем занимаетесь?». «Да,вот забульбенить собираемся, но пойло оригинальное попалось. Сейчас Жора его как-то
исправлять будет» и рассказываю,что с нами произошло до этого,показываю бутылку с плавающими в ней крошками.. Валера как-то растерянно улыбается,  собирается уйти, но не успевает В каюте появляется Жора с колбой и воронкой в руках, достаёт из нагрудного кармана кителя листы фильтровальной бумаги. Говорит Валерке: «Куда собрался? Сейчас водку пить будем!». Валерка слабо отнекивается, видно, что он – не в своей тарелке.Жора ловко процеживает водку из бутылки в колбу и с гордостью демонстрирует нам с Валеркой фильтровальную бумагу с крошками на ней. Он разливает  всю бутылку по стаканам, произносит тост типа: «за нас с вами и за … с ними!»,с наслаждением выпивает до дна,я следую его примеру.Валерка со стаканом в руке примеряется,на лице у него –отвращение и растерянность.Жора обращается к нему: «не тяни кота за хвост, пей , давно пора спать ложиться!». Комбат,
решившись, опрокидывает стакан, его передёргивает дрожь и он уходит.
             Просыпаюсь утром до подъёма – отпуск кончился, пора служить. Оказываю первую медицинскую помощь Жоре, даю ему таблетку аспирина – голова у него уже трещит. Бедняга! Проверяя  действия личного состава по выполнению утреннего распорядка дня, иду  по офицерскому коридору на броневой палубе и слышу подозрительно громкий шум льющейся воды. Ага! Это из каюты Валерки доносится шум водопада.Открываю дверь: из трубы магистрали,мимо заполненного бачка умывальника,  в раковину хлещет вода, ну,а оттуда– на палубу каюты.Каюта затоплена на глубину  сантиметров в двадцать. Валерка дрыхнет праведным сном в койке. Встав на комингс дотягиваюсь до крана, перекрываю воду, громко бужу Валерку посоветовав ему заниматься борьбой за живучесть и черпать воду.Перекрывая кран я понял причину потопа. Впечатлительному  комбату было противно пить нашу с Жорой водку, но отказаться он не смог, а когда пришёл в каюту, то наступила естественная реакция
и раковина заблокировалась.Утром включили воду на умывание и она,заполнив бачок, из-за  непроходимой раковины затопила каюту. Но это – пустяки: час напряжённой работы, и каюта – сухая.
              Этот бой с пьянством мы проиграли: один боец – тяжело поражён, другой чуть меньше, затоплено корабельное помещение. Но поражений в этих тяжёлых боях было меньше, чем побед. Мы были молоды и здоровы, преодолевали все трудно-
сти на нашем пути, верно служили Родине, которой сейчас, к сожалению, нет.