«Предисловие»
Произведение представляет собой сборник небольших рассказов, под общим названием «Записки алкоголика». Я долго думал, в каком порядке их выстроить. И пришел к самому разумному решению. Я их расположил в строго хронологическом порядке. Получился своего рода дневник.
О чем это произведение? Главным героем является молодой человек, который подобно щепке болтается в океане жизненных страстей и пытается найти свой спасительный остров. Прототип героя – ваш скромный автор.
Возможно, мое произведение покажется вам абсурдным и глупым. Может, так оно и есть. Но это судьба. Судьба человека.
Итак.
«25 лет»
Мне 25 лет. У меня нет жены, детей, друзей, любовниц, нормальной работы и разумной цели в жизни. Даже врагов, и тех, я не нажил.
Раньше, девушки давали мне за бутылку вина. Сейчас мне и никто не даст за ящик коньяка.
В комнате моего убогого жилища две кровати. Одна из них не заправлена (она не заправлялась никогда), вторая завалена книгами. Еще есть шкаф. Дверцы на нем отсутствуют, они стоят в углу. В прокуренном сортире тазик с замоченным бельем (половину из этого белья стыдно отдать бомжу) и пять тронутых увяданием роз (их забыла одна сумасшедшая женщина).
Кухонный стол завален моими собственными произведениями. Их никто не читает, даже я. Может быть, когда-нибудь, их будут использовать начинающие психиатры. Так и назовут: «Синдром Созерцалова».
В холодильнике пекинская капуста, два огурца, лимон и бутылка дешевой водки.
И самое интересное, что меня это полностью устраивает. К 25 годам я понял, что абсурд стал нормой, а норма вызывает ощущение чуда.
«Бессонница»
Два прожектора напротив, как глаза огромного чудовища. Они смотрят на меня то ли с интересом, то ли с укоризной. Лампа отражается в окне и раздваивается. Проклятая лампа!.. Мозг работает беспрерывно, мысли не отпускают меня ни на минуту.
Иду курить. Курю на балконе. Мимо идет молодая парочка. Она ему:
- Пить пиво в «волге», это значит быть взрослыми?!
Бред...
Старушка «сверху» опять поет песни. Тяжелый случай…
Живу и пишу, как Заратустра в пещере. Зачем? Чтобы, потом, побили камнями?
Никак не уснуть! Выпить вина? Это идея! Сознание немного затуманилось, но сон не приходит. Сочинил стих:
Сны тревожат мою душу
С ними я схожу с ума
Бессознанье рвется к свету
Что же дальше ждет меня?
Хренатень! Дописать поздравление к юбилею? Ненавижу белые стихи!
Ладно, потом, допишу. Вино закончилось, жаль... Светает. Улица сера и безжизненна. Иду спать.
«Утро алкоголика»
Утренний солнечный луч прорвался сквозь занавеску и осветил комнату. В комнате оказался бездверный шкаф, две кровати, телевизор и стерео установка. На полу, останки ночной алкогольной битвы: пустые бутылки, стопки, стаканы, тарелки с остатками закуски...
Я застонал и с трудом открыл глаза. С похмелья, даже солнечный свет кажется отвратительным. На соседней кровати кто-то заворочался.
- Кто ты, чудище?!
А Таня...
Неуверенной походкой направляюсь в ванную комнату. В мутном стекле выплывает опухшая физиономия, красные глаза, небритая щетина. Вроде бы из приличной семьи, как так получилось...
Чудище проснулось и криво улыбаясь, следует в ванную. Глядя на нее, я с трудом сдерживаю рвотные позывы.
Она одевается и уходит. На прощанье спрашивает:
- Увидимся?
Я фальшиво улыбаюсь и лживо киваю головой. Про себя думаю:
- Не дай Бог!
Иду на кухню. Сигарета, чашка зеленого чая и баралгин. Включаю телевизор. Там новости. Опять кого-то взорвали. Жаль, что не меня...
«Дорога на работу»
Просыпаюсь. Здравствуй новый день. Утренний трехминутный моцион и душ. Завтрак холостяка - пельмени, чашка кофе, сигарета. Надеваю единственные брюки и выхожу на улицу.
Во дворе машины, мусорные баки и старые качели эпохи динозавров. Погода морозная и солнечная. Прохожу мимо родительского дома. Даже зима не в силах скрыть цветущий и ухоженный сад.
Цыганский район. Группа молодых людей с желтыми зубами, то ли золотые, то ли они их не чистят. Пафоса на миллион, а цена три копейки...
За мной увязалась черная дворняга. На встречу идут два алкаша в обнимку, они раскачиваются как маятник. Я с трудом с ними разошелся. Справа высохшее озеро. В детстве я тут ловил рыбу - хорошее было время...
Зашел в магазинчик «Золотой ключик» купить дворняге булку. Продавщица действительно похожа на лису Алису - морда такая же наглая... Справа обшарпанная больница времен кукурузной оттепели. Я там лежал, когда в местном кабаке мне отбили башку…
Придурок на калине входит в поворот с заносом. Интересно, собьет меня или нет? Не сбил... Прохожу через школьный двор. Школьники бегают и смеются. Им везет, они не пьют, не пишут...
Иду мимо коттеджного поселка. Особняки – это памятники красивой жизни.
Захожу на работу. Начальник:
- Ты трезвый! Странно... Что-нибудь случилось?..
«Божоле»
Передо мной на столе две бутылки Божоле. Это мои единственные друзья. Еще есть половинка зеленого яблока, три конфеты коровка и пять карамелек. Раньше, у меня были живые друзья, женщины, которые меня любили, и даже было некое подобие семьи. А также, здоровье, красота, деньги и любимая работа. Теперь, это все заменяет Божоле. Где я так нагрешил? За что такая кара?.. Ангелы, услышьте меня!
Но Божоле начинает действовать. Я успокаиваюсь. Да, я теперь спокоен... Это кровь сатаны. Проклятое Божоле...
«Кагор канонический»
Доброе утро, господин Созерцалов! Хотя, кого я обманываю?.. У алкашей, утро добрым не бывает. Ощущение - как будто проглотил заячью шапку с ушами. Но ангелы услышали меня, и на столе оказалась бутылка вина Кагор канонический.
Какой идиот придумал пробки, сил то нет...
Глоток живительного эликсира. Прав был Воланд: «Подобное лечиться только подобным».
И жизнь снова прекрасна!
«Глинтвейн»
Обычное похмельное утро.
Странно, почему башка не болит? Внутренний голос:
- Потому что ты еще не протрезвел.
(В разговор вмешиваются ангел и демон).
Ангел:
- К тебе вчера приходила бывшая жена. Она тебя любит и помнит! А ты весь вечер: - Творческая реализация, вдохновение, муза, литература... Идиот!
Демон:
- Жена, семья... Все это бренно! А твои произведения будут жить вечно!
Ангел:
- Сожгут твои произведения в буржуйке... Сумасшедший!
Демон:
- Все великие писатели были сумасшедшими! Гений сродни помешательству!
Ангел:
- Опомнись! Живи как все.
Демон:
- В тебе течет кровь Вергилия!
Ангел:
- Ты бездарный алкоголик!
Демон:
- На кухне Глинтвейн...
Победил демон. «Глинтвейн» зациркулировал по знакомым венам...
«Размышления о бренности бытия»
Проезжал мост через Волгу, любовался мирным течением великой реки и в голове возникли мысли о бренности бытия. После разгрузки камаза с сахаром, мысли и ощущения усилились...
Итак.
Вот я сижу дома, и давлю в одну харю Саперави. А могло быть по-другому. Я мог бы сидеть во главе стола во время семейного ужина: с красавицей женой, с кучей ребятишек, с величественным догом под столом, с золотистой канарейкой в углу...
Но, чтобы изменилось? Был бы я более счастлив, чем сейчас? Не думаю. Вот, напротив моего окна, на своем участке копошится старушка-соседка. Она копается в земле круглые сутки. И каждый год, все ее труды сжигает солнце. Зачем, этот Сизифов труд? Какой, в этом смысл? Видимо, тут присутствует эзотерика...
Так вот. Не было бы этой старушки или меня, чтобы изменилось? Ничего. Мир остался бы таким же, как он есть. Значит, наше существование - бессмысленно. Жизнь - грустна и абсурдна, но она существует, и с этим, приходится мириться...
Почему-то вспомнились эти строки:
«Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века -
Все будет так. Исхода нет.
Умрешь - начнешь опять сначала
И повториться все, как в старь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь».
Дописано после Саперави...
Раз, я автор, то должен описывать все свои состояния, в этом мой дар.
Итак. Я прожил на свете 28 лет. Столько событий, людей, эмоций, ощущений... А, по сути? Ничего не было. И не будет... Воланд сказал: «Все будет правильно и на этом стоит мир». А правильно - это как? Стоит - это что? Абсурд...
На следующее утро...
Ангелы:
- Если ты нормальный человек, то не будешь, это публиковать!
Я:
- Отдохните ангелы, я продал душу не вам...
«Метаморфозы»
Раньше мое окружение было следующим: алкоголики, хулиганы, наркоманы, «черные бухгалтеры», проститутки, барыги. Теперь меня окружают филологи, юристы, театралы, переводчики и даже стыдно признаться воспитатели в детских садах. Еще немного, и ко мне прилипнет позорное слово – интеллигент. Куда катится мир? Откуда взялись эти метаморфозы?
На днях решил пойти в кабак и найти себе дегенеративную компанию, чтобы напиться, как свинья. Захожу в питейное заведение, беру меню, открываю раздел «алкогольные напитки». Начинаю сканировать зал в поисках злонамеренной компании. Справа, три биолога рассуждают об органическом синтезе и витамине «Т». Слева, парочка обсуждает фильмографию Эмира Кустурицы. Напротив, две девушки, по виду филологи, спорят о том, чей перевод Фауста лучше: Холодковского или Пастернака. Закрываю меню, иду домой. По дороге, у меня возникает дьявольский план: заказать двух проституток и устроить сатанинскую оргию. Неожиданно, обнаруживаю возле себя натурального ежика, который семенит за мной. Я останавливаюсь, он тоже. Продолжаю движение, ежик, пыхтя, следует за мной. Он «провожает» меня до подъезда. Мысль об оргии исчезает. Я читаю на ночь главу «Братья Карамазовы» и ложусь спать.
Вот, к чему я пришел к 29 годам. Такие метаморфозы…
«Театр абсурда»
Часть первая. «Абсурдное существование»
Утро. Мертвею от табака и кофе.
День. Волма–интерьер, волма–керамика, волма–монтаж, волма–мультиклей, волма–теплит, волма–экстра, волма–нивелир, волма–стяжка, волма–финиш, волма–шов, волма–слой. Вас тошнит? Меня тоже.
Вечер. В голове мелодичная какофония. Смесь перезвона колоколов и вальсов Штрауса.
Утро. Выхожу во двор. У подъезда огромная лужа. Опять прорвало канализацию.
День. Уайт-спирит, ацетон, скипидар, сольвент, растворитель 646, 647, 650. Пидарестические покупатели.
Вечер. Пора, наконец, начать свой эпический труд: «История абсурда. Кафка – Камю – Созерцалов».
Утро. Полная кухня мух. Пыльный подоконник.
День. Лак – 784, ПФ – 231, ПФ – 157, ПФ – 283, НЦ – 218, битумный, яхтный. Коллеги – идиоты.
Вечер. Запах тлеющих костров. Разварившиеся пельмени.
Утро. Первая строчка «абсурда»: «Как всем давно известно». Комкаю лист и сжигаю в унитазе.
День. Саморез фосфатированный, шуруп желтопассированный, саморез с пресс-шайбой, шуруп с шестигранной головкой, саморез кровельный.
Вечер. Прохожу через двор. Орава ребятишек. Плодятся, как опята…
Утро. Сгоревший кофе. Последняя сигарета.
День. Отвод, тройник, переход, трап, муфта, заглушка. Незаметно плюнул клиенту на башмак.
Вечер. Очередная первая строчка к «абсурду»: «Пошли все в жопу!» Она же последняя.
Утро. Завтракал с тараканом. Разговорились. Моя «история» ему понравилась.
День. Бочонок, сгон, угольник, футорка, вентиль, кран Маевского. Коллеги сказали, что у меня хмурое лицо и безумный взгляд. На свои рожи посмотрите. Много ли в них разума?..
Вечер. Соседские ребятишки играли в игру «Кто первым забежит на второй этаж». Надо намазать лестницу солидолом.
Утро. Головная боль, опухшая физиономия, понос.
День. Гвозди строительные, шиферные, финишные, обивочные. Обсчитал клиента на 50 копеек.
Вечер. Плевал в свое отражение. Ни разу не попал.
Утро. Кончилась зубная паста. Почистил зубы кремом «Знахарь».
День. Герметик белый, прозрачный, акриловый, санитарный, нейтральный, битумный.
Вечер. Попробовал грызть плинтус. Сломал зуб.
Утро. Пустые бутылки. Разговоры с самим собой.
День. Кельма бетонщика, штукатура, отделочника, печника. Подкинул клиенту саморез под покрышку.
Вечер. Туалетная бумага кончилась. Подтер свое седалище «абсурдом».
Утро. Приснился Кафка. Сказал, что моя «история» - гавно.
День. Замок навесной, врезной, накладной.
Вечер. Размышления об «абсурде». Водка «Журавли».
Утро. Приснился Камю. Посоветовал обратиться к психиатру.
День. Жидкие гвозди: универсальные, для панелей, сверхсильные, особопрочные, для зеркал.
Вечер. Начинаю писать «абсурд» заново.
Часть вторая. «Финита ля комедия».
У меня маленький, но важный вопрос. Я просил меня рожать? Вы меня спросили? Все. Финита ля комедия. Я колю смертельную дозу морфина. Прощайте, люди…
«Осеннее произведение»
Осень – пора размышлений и лирики. Пора желтых листьев, нудных дождей и унылых луж.
Осенью люди накидывают на себя тяжелые серые одежды и растворяются в толпе. Деревья, наоборот, раздеваются. Причем, медленно и красиво, как породистая стриптизерша.
Птицы выстраиваются в главный масонский символ и улетают на юг.
Весной и летом, через лужи перепрыгивают. Осенью, тупо перешагивают. Весной и летом, толпа бежит, как молодой ручеек. Осенью, тянется, как кисель.
Алкаши переходят с балтики №9 на дешевый портвейн. Авторы с балтики №7 на коньяк.
Когда у меня не было седых висков, осень протекала веселее. Ко мне приходил старинный друг. Я покупал водку, а он тырил из подвала родителей маринованные огурцы. Мы выпивали и обсуждали игру сборной России по футболу, а главное девушек. Он постоянно меня увещевал:
- «Постоянную телку надо заводить осенью. Закручивать на зиму. Сам посуди, летом можно снять бабу, где угодно: на пляже, в парке, в дешевом открытом кафе… А зимой, где снимать?..»
Кстати, он настоящий кладезь забавных историй. Но мое перо не берется их воспроизвести. Слишком много постельных сцен. А если их убрать, то получиться однообразно и скучно, как завывание квартирной вытяжки.
Теперь, он женился и стал примерным семьянином. Недавно побывал в его семейном гнездышке. Я приютился на кресле и пил травяной чай. Семейная чета расположилась на диване. Она светилась от счастья, он, задумавшись, созерцал потолок. Между ними завязалась увлекательная беседа.
Она:
- Вась, скажи. А сколько у тебя было женщин до меня?
Он (отстранено):
- Не знаю. Я их не считал.
Она (с неподдельным интересом):
- Ну, примерно? Десять?
Он:
- Да, поболе.
Она:
- Двадцать?
Он:
- Поболе.
Она:
- Пятьдесят?!
Он:
- Поболе.
Она (теряя терпение):
- Сто?!!
Он:
- Поболе…
Она (раздраженно):
Удивительно, как он еще у тебя не стерся?! Даже мне, что-то осталось!
Он (очнувшись):
- Что? Извини, я задумался. Про что ты спрашивала?..
Я допил чай и ушел. Как говорил Воланд: - «Оставим их вдвоем. Не будем им мешать. И, может быть, до чего-нибудь они договорятся».
Лично я, люблю осень. Лирика благоволит творчеству. Перо нежно скользит по бумаге, налитый в рюмку янтарный нектар терпеливо дожидается своего часа…
«Маленький кусочек мозаики судьбы»
История эта началась утром, когда жизнь еще имеет хоть какой-то смысл. Вернее, не началась, а продолжилась. Только глупец думает, что утро, это начало. На самом деле, утро – это продолжение…
Итак, наступило утро. Точнее, не наступило, а приперлось, как Наполеон в 1812 году. Вчерашнее эклектическое возлияние отдавало в печень. В блокноте покоилась малопонятная запись: «Амбивалентность, переходящая в принципиальную трансцендентальность». Но, как говорил некто Созерцалов: «Любое похмелье, рано или поздно заканчивается. В лучшем случае – пивом, в худшем – инфарктом». В моем случае, оно закончилось чаем с лимоном. Не самый плохой вариант…
Когда-то, меня посетила высшая мудрость: судьбу нельзя изменить, но, зато, ее можно описать. С тех пор, я этим и занимаюсь.
Эти размышления привели меня на Набережную. Набережная не лучшее место в нашем городе, но из худших, оно лучшее. Там меня ждали друзья.
Знаете, кто такие друзья? Это те, кем вы хотите иногда быть. Но, в силу скабрезности вашего характера, у вас этого не получается.
Мы расположились на газоне. Такой газон я видел на одном захолустном ипподроме. Впрочем, уже осень…
Затем, направились в кафе. Кафе «Мармеладница» поразило убогим обслуживанием.
В советские времена, наш общепит отражал отношение государства к своим гражданам. То есть, дешево и сердито. Сейчас, все зависит от владельца и персонала. То есть, от конкретных людей. Наверное, это и есть – демократия.
Потом, был домашний концерт. Текила и песни под гитару.
День закончился писанием вавилонов.
Вообще, жизнь свободного художника невероятно скучна, как в раю. Творчество, алкоголь, живая музыка, шикарные женщины…
Так о чем эта повествушка? Да, ни о чем. Один день обычного человека. Маленький кусочек мозаики судьбы...