Глава 2. Отчим
Всеволод Николаевич Чебуркин родился в городе Мелекесе Симбирской губернии 8 апреля 1908 года в семье врача Николая Викторовича Чебуркина и его жены Веры Всеволодовны. Николай Викторович успешно практиковал как врач в городе Мелекесе. Но во время Гражданской войны, работая в больнице в условиях эпидемии, он заразился от больных и умер.
Больница, в которой работал Николай Викторович, впоследствии много лет носила его имя. К моменту смерти отца Всеволоду было 10 лет, а его сестре Ире 4 года. У их матери, Веры Всеволодовны, вышедшей замуж вскоре после окончания гимназии, к тому моменту не было никакой профессии.
Решительная женщина, она отдала сына в детский дом, а сама, оставив при себе дочь, поступила в Московский медицинский институт.
Детдом (интернат), в который попал мальчик, находился где-то в ближнем Подмосковье и был довольно «продвинутого» типа. Там неплохо учили, на встречи с воспитанниками приезжали широко известные люди. Так через много лет отчим неоднократно с удовольствием вспоминал о выступлении перед детдомовской аудиторией наркома просвещения А.В.Луначарского.
В детдоме он получил подготовку, которая со временем позволила ему поступить на филологический факультет Второго Московского государственного университета и окончить его. Но похоже, что филология, как впрочем и другие гуманитарные дисциплины, его не интересовали.
Преподавать литературу он не стал. Вместо этого после университета он поступил на курсы электросварщиков, и вскоре, после окончания их, стал инструктором по электросварке. Его срочная военная служба прошла в Средней Азии, вблизи города Кушка и была связана, видимо, с техническим обслуживанием автомобилей.
Как он попал в Орск, я не знаю. Но в конце 30 – х годов В.Н. со своей женой Александрой Васильевной и с сыном Андреем жил в том же самом деревянном 8 – квартирном доме в посёлке Локомотивстрой города Орска, что и наша семья. И работал он некоторое время преподавателем физики в той же самой школе, что и мои родители, в средней школе № 6.
За несколько месяцев до начала войны он стал начальником так называемых «Курсов соц.мастеров» и переехал с семьёй в квартиру в посёлке Никель города Орска. В июне 1941 – го после родов умерла его жена. Помогать сыну ухаживать за оставшимся без матери маленьким мальчиком Колей приехала из Москвы Вера Всеволодовна.
Началась война и В.Н. был призван в армию. Войну он начал лейтенантом в должности командира автомобильного взвода, а окончил капитаном в должности командира 130 Отдельной роты подвоза 50 СД 52 СА. (Причём, в 52 СА он служил с начала и до конца войны.)
Задачей подразделений, которыми он командовал во время войны, была доставка боеприпасов и другого снаряжения со складов тыла фронта на склады тыла армии и в дивизии. У солдат и офицеров его части было больше шансов уцелеть, чем в фронтовых армейских частях.
Уцелел, пройдя всю войну, и В.Н. Впрочем и в его роте погибали солдаты – водители. Тем более, что водители гибнут порой и в мирных условиях. Так почти в самом конце войны погиб мальчик, «сын полка», сидевший в кабине грузовика рядом с водителем.
Машина сорвалась с моста в реку. Водитель (солдат) выплыл, а мальчик не смог. Этого мальчика, примерно нашего с Андреем возраста, В.Н. собирался после войны усыновить и привезти в Орск, о чём даже успел договориться в письмах с моей мамой. Опасные ситуации бывали и у него самого.
Уже в 80 – ые годы, т.е. примерно через 40 лет после случившегося, отчим рассказывал мне о его поездке с авторотой, командиром которой он был, из тыла Волховского фронта в расположение ныне хорошо известной 2 – ой Ударной («Власовской») армии.
Накануне водители (и В.Н.) были в длительной поездке и, не получив времени на сон и отдых, были направлены с новым заданием. По дороге к месту назначения В.Н. насторожила ситуация: на протяжении последних 10 - 15 километров пути с обеих сторон дороги доносились звуки стрельбы, т.е. по обеим сторонам дороги шли бои.
Поэтому сразу после разгрузки В.Н. предложил водителям грузовиков, своим подчинённым, отправляться в обратный путь. Водители возмутились: "Ты что, лейтенант, с ума сошёл? Мы двое суток не спали. Никуда не поедем, пока не поспим!" Тогда В.Н. достал из кобуры пистолет и сказал, что первого, кто откажется сесть за руль, он расстреляет, как отказавшегося в боевых условиях выполнять приказ командира.
С ворчанием солдаты запустили двигатели и авторота благополучно вернулась в тыл фронта. В ближайшие часы кольцо окружения вокруг 2 - ой Ударной армии замкнулось… Внимательность, осторожность и, одновременно, решительность отчима спасли жизни его подчинённым и ему самому.
После гибели в декабре 1941-го на фронте моего отца между В.Н. и моей мамой завязалась переписка, в результате которой они договорились после войны пожениться, если В.Н. останется жив.
После окончания войны командование части предлагало отчиму остаться в кадрах армии, обещая повышение в должности и звании. Но он не согласился и был демобилизован. В последних числах декабря 1945 года он приехал в Орск, а уже 2 января 1946 года мама и В.Н. зарегистрировали свой брак, отметив это событие в семейном кругу.
Андрею было тогда 15, мне 13, Коле и Боре - по четыре с половиной года. Время всё ещё было очень трудное. Но отчим оказался очень ответственным, хозяйственным и предприимчивым человеком. Он пошёл работать начальником «транспортного цеха» завода «Прокат».
Транспортный цех был своеобразным. Отчим был в основном завгаром, но в его «заведовании» был и заводской конный двор со своим старшим конюхом. Быть, завгаром, как я понимаю, отчиму, всю войну командовавшему водителями в солдатских гимнастёрках, было нетрудно.
Но вот что он понимал в лошадях - я не знаю. Тем не менее решение хозяйственных дел по обеспечению конного двора у него получалось успешно.
Отчим с мамой на деньги, полученные от продажи разного трофейного добра, купили корову. Причём пришлось продать и трофейный аккордеон, привезенный отчимом для себя, «для души». Решусь сказать, что душа у отчима была музыкальной. Несколько месяцев до продажи аккордеона в свободные минуты он с увлечением играл на нём.
У отчима был своеобразный тенор и в хорошем настроении он порой напевал отдельные куски из оперных арий. Он хотел, чтобы Коля учился музыке, и некоторое время в детстве Коля действительно учился играть на скрипке. Уже в возрасте более 70 лет отчим купил себе фортепьяно, играл на нём сам, играли приходившие к нему гости.
Я думаю, музыкальные гены деда достались его внучке Марине, ставшей кандидатом музыковедения и концертирующей исполнительницей - органисткой. .
Возвращаюсь к первым послевоенным годам. Совместно с другими заводскими начальниками отчим организовал в 1947 году в подшефном колхозе на пустующей земле посев проса. Урожай оказался очень хорошим. Доставшегося на его долю проса хватило нашей семье на два с лишним года.
Ежегодно сажали картофель на земле, которая не давала хорошего урожая без полива. «Добыв» очень дефицитные тогда резиновые шланги и металлические трубы, отчим организовал полив картофеля. Основной «рабочей силой» при этом были мы с Андреем. Изредка отчим участвовал в коллективных рыбалках заводского начальства. Использовались лодка и огромный бредень.
Это мероприятие нельзя было назвать развлечением, Это была добыча пропитания. Благо, рыбы в первые послевоенные годы в Урале и его притоках было много, и уловы были хорошие. Попадались крупные лещи, судаки, голавли, щуки.
В начале 50 – х годов отчим в последний раз поменял профессию. С должности начальника цеха (а точнее - завгара) он ушёл в преподаватели. И стал преподавать физику в той самой школе, где он ещё до войны работал вместе с моим отцом и мамой - в средней школе № 6.
Вскоре он стал директором этой школы, оставаясь преподавателем физики, а когда потребовалось - стал преподавать и автодело. Его влияние сказалось при выборе профессии и мной, и Колей, и Борей.
В начале 60 – ых годов отчиму пришлось лечь в московскую клинику, чтобы сделать относительно несложную, как казалось, операцию. Андрей, к тому времени уже кандидат медицинских наук, доцент Центрального института усовершенствования врачей, помог ему определиться в клинику с хорошей репутацией.
Но операция оказалась неудачной. Несколько недель отчим балансировал между жизнью и смертью. И выбрался из этой ситуации, на длительное время потеряв трудоспособность. В конечном итоге он восстановился, ещё некоторое время поработал в школе, и в 60 лет ушёл на пенсию.
Отчим никогда не относился к своему здоровью легкомысленно. Но перенесённый стресс сделал его ещё более внимательным в этом вопросе. Чтобы полностью восстановиться, он стал заниматься физкультурой, строго соблюдал распорядок дня и диету, читал литературу «по теме».
Для того, чтобы «не прокисли мозги», он регулярно упражнялся в решении наиболее сложных задач в пределах школьной программы по физике. Через несколько лет жизни в таком режиме он решил обобщить свой опыт. И написал и издал брошюру «Моя система долголетия» - двумя тиражами, несколько сот штук в сумме.
В брошюре был использован его опыт, и были проанализированы некоторые литературные данные. От общества «Знание» много лет отчим выступал с рассказом о своей системе долголетия перед различными аудиториями - педагогическими коллективами, в заводских цехах, в конструкторских бюро.
Отчим на самом деле оказался долгожителем. После смерти моей мамы, когда ему было 70 лет, он женился в четвёртый раз (мама была его третьей женой), и прожил с новой женой больше 20 лет. Я приезжал в Орск отмечать его «круглые даты» - 75, 80, 85 и 90 лет.
События эти отмечались очень весело и многолюдно.
Отчим до 90 лет сохранял ясный ум, хорошую память, чувство юмора и приличную физическую форму. Но однажды вскоре после его девяностолетия, когда отчим пошёл в банк получать свою пенсию, какой - то подонок выследил его.
Отчима нашли лежащим без сознания с пробитой головой на полу в подъезде около двери его квартиры. В кармане пиджака не было тех денег, которые он снял со своего счёта. Отчима отвезли в больницу. Сознание со временем вернулось. Но это был уже совсем другой человек. Он сильно ослаб физически и быстро впал в детство. Отчим умер в 2001 году в возрасте около девяносто трёх лет.