Пожалуй, сейчас невозможно найти человека, незнакомого с преданиями, сказками, мифами и другими видами устного народного творчества. Рассмотрим определение самого популярного из них, хотя все они, безусловно, связаны между собой. «Сказка – занимательный устный рассказ фантастического или бытового характера с установкой на вымысел».
Воздействие этой части народного искусства поистине безгранично. Педагоги говорят об интеграции личности, расширении сознания, совершенствовании взаимодействия с окружающим миром, других положительных аспектах. Филологи указывают на раскрытие языковых возможностей, на приобщение к национальной культуре, исторической памяти народа. Профессиональные историки добавляют, что, передавая из поколения в поколение свой фольклор, народы сохраняли память о реальных событиях, не всегда, кстати, совпадающих с официальной версией.
Разумеется, это далеко не полный перечень областей, куда проникла сказка. Расширять список можно долго: театральные сказки («Сказка о потерянном времени» Е.Л.Шварца, например), шутки («Приключения Незнайки и его друзей» Н.Н.Носова и т.п.), политические памфлеты («Сказка о золотом петушке» А.С.Пушкина, «О Федоте Стрельце» Л.Филатова), поучительные (философские, притчи, сказки-дзен и т.п.), религиозные («Карма» Л.Н.Толстого) и так далее.
Главная цель сказочников, по мнению К.И.Чуковского, «заключается в том, чтобы какою угодно ценой воспитать в ребенке человечность – эту дивную способность человека волноваться чужими несчастьями, радоваться радостями другого, переживать чужую судьбу, как свою».
Основной инструмент сказки – что? Конечно, слово. С него и начнем.
В.И.Беспалов «Сила слова».
Однажды шел путник по дороге и наткнулся на огромный камень. Наткнулся и закричал:
- Эй, камень, убирайся с дороги, ты мне мешаешь!
Но камень - ни с места. Тогда путник начал его ругать. Долго ругал, а камень хоть бы пошевелился.
В это время к камню подъехал всадник.
Путник ему и говорит:
- Видал? А еще говорят, что сильнее слова ничего нет на свете. Я целую гору слов наговорил, а камень – ни туда, ни сюда. Лежит и пройти не дает!
Всадник слез с коня, обвязал камень веревкой, и конь оттащил камень с дороги.
- Вот это другое дело, - удовлетворенно сказал путник.
- Э-э, нет, - ответил всадник. – Слово-то все-таки сильнее всего на свете. Ты мне сказал, что тебе камень мешает, я его и убрал. А когда ты слова на ветер бросал, у тебя ничего и не получалось.
Здесь и комментировать нечего, все понятно. Остается только добавить мнение Н.Шерешевской о том, что сказки дают возможность прикоснуться к загадочному и прекрасному, помогают не пугаться враждебности, зарождают желание бороться с несправедливостью, посмеяться над нелепым и уродливым. Приведу для примера датскую сказку «Глупый работник».
Жили-были муж и жена, и был у них работник, да такой глупый, что не знали они, как с ним быть.
- И зачем нам этот парень? – сказал однажды муж. – Никакого от него толку.
Предложила тогда жена послать его на мельницу рожь смолоть. А парень и говорит: - Забуду я, зачем вы меня послали.
- Не забудешь, - отвечает жена. – Иди да повторяй про себя: два мешка на помол, два мешка на помол.
- Ладно, - сказал парень, попрощался и отправился в путь.
Идет он и кричит:
- Два мешка на помол! Два мешка на помол!
Шел он, шел и пришел к полю, а там человек рожь сеет. Услыхал, как парень кричит, и рассердился:
- Я два поля ржи засеял, а ты говоришь, что у меня только два мешка на помол будет?
Схватил он парня и хорошенько его отдубасил.
- А как же мне говорить? – спрашивает парень.
- А вот как: «Таскать вам не перетаскать!»
Пообещал парень, что так и сделает, и пошел дальше.
Идет он и кричит:
- Таскать вам не перетаскать! Таскать вам не перетаскать!
А навстречу ему дохлую лошадь везут. Услыхали люди, что парень говорит, рассердились и поколотили его.
- У нас самая лучшая кобыла сдохла, а он говорит – таскать вам не перетаскать!
Попросил парень у них прощения и опять спрашивает, как ему говорить надо.
- А вот как: «Такую кобылу везут!»
Пообещал парень, что так и сделает, и дальше пошел.
Идет и кричит:
- Такую кобылу везут! Такую кобылу везут!
А навстречу ему пышная процессия – бургомистрова дочка с венчания едет. Люди кругом шапки поснимали, кланяются до земли. А парень идет себе и кричит:
- Такую кобылу везут!
Услыхали это стражники, что на запятках кареты стояли, соскочили и за парнем вдогонку. Схватили его, арестовать хотят за то, что он перед всеми бургомистрову дочку кобылой обозвал. Попросил парень у них прощения, и они его отпустили, только «ура» прокричать велели да наказали в таких случаях говорить:
- Ах, как весело!
Идет парень дальше и орет во все горло:
- Ах, как весело! Ах, как весело!
Вдруг видит – дом горит. А ему что? Он знай кричит себе:
- Ах, как весело!
Услыхали это люди, подумали, что он над их бедой смеется, схватили да тумаков надавали. Попросил парень у них прощения и опять спрашивает:
- А как же мне говорить надо?
- А вот как: «Воды сюда!»
- Так и сделаю, - обещал парень и дальше пошел.
Идет он да кричит во все горло:
- Воды сюда! Воды сюда!
А на дороге две бабы дерутся. В волосы друг друга вцепились, колотят друг друга что есть мочи, никто разнять их не может. А парень идет да все кричит:
- Воды сюда!
- А ведь он прав! – сказали люди, принесли ведро воды да бабам на головы и вылили.
Те сразу в стороны и разбежались.
Вот, наконец, и похвалили глупого работника за совет. А донес ли он два мешка ржи на мельницу, мы уж и не знаем.
История конечно поучительная. Если коротко, то «даже незаряженное ружье иногда стреляет».
Народные сказки, несмотря на то, что подвергаются со временем обработке, несут в себе много информации на различных уровнях. В «Глупом работнике» встречаем мельницу, карету, на запятках которой стражники стояли и другие детали. Бытовой пласт истории небольшой европейской страны.
В именах сказочных героев, названиях местности, в описании обрядов заключается также немало данных. Рассмотрим небольшое исследование Светланы Нечай в этой связи.
Сказка – ложь, да в ней намек
Откуда есть пошла Баба-Яга на земле славянской.
Разгадка сказочной гиперболы началась с археологов. Именно они при раскопках курганов 10 века обнаружили небольшие деревянные домики, которые стояли на столбах-лапах, т.е. на пнях деревьев, а вокруг шла кольцевая ограда из шестов. На шестах найдены человеческие черепа. Совсем как в сказке о Бабе-Яге. Получается, не случайно многочисленные Иваны-царевичи при виде ограды замирали от ужаса: «И только один кол был пустой. Уж не моей ли он головы дожидается?»
Предназначались данные деревянные срубы, или домовины, для погребального обряда. В них покойников сжигали или просто оставляли.
Стоит допустить, что в одном из таких домов-гробов поселилась, презрев естественное отвращение, некая женщина. Вполне живая, но все-таки не от мира сего. Служила какому-то своему божеству: собирала травы, разговаривала с животными, совершала положенные магические обряды и, видимо, пыталась общаться с потусторонним миром. Точно мы этого не знаем. А Иван-царевич знал. Он знал, что дом-гроб одной стороной обращен в царство мертвых, поэтому его нельзя обойти, как бы он ни был мал. Есть граница, невидимая глазу черта, которую живой человек переступить не может. И он произносит заклинание: «Избушка-избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом».
Впрочем, не все исследователи считают жительницу домовины – Бабу-Ягу – человеком. Эстрасенсы признают в ней сущность низшего астрала. Эти сущности, как известно, бесплотны, не зевают, не смеются, не пахнут. А Иван принес с собой запах дыма от костров, которые разжигают люди. И это было первое, что почувствовала Баба-Яга: «Фу! Что-то здесь человечьим духом пахнет!»
Дальше-больше: Иван вовсе не проголодался, а напоить-накормить его просит только для того, чтобы доказать Яге, что он ее не боится. Это давняя история, еще со времен греческих мифов: живые люди не должны пробовать пищу мира мертвых, иначе сами к ним присоединятся. Получается, наш Иван знал какой-то секрет, поэтому смог с аппетитом отобедать.
Сказание о Бабе-Яге устно передавалось из века в век, и какие-то детали при этом менялись. Постепенно Яга все больше теряла облик древней ведуньи-ведьмы и становилась покойником, нежитью. Вот и неприятность у нее с ногой случилась: осталась одна кость, без мышц и кожи. Передвигаться на такой ноге было трудно, и Баба-Яга попробовала летать в ступе.
Что же это за предмет?
В 10 веке славяне заворачивали умерших в бересту, а через 200 лет покойников стали хоронить в долбленых колодах-ступах. Кстати, гробы-ступы просуществовали до начала 18 века. В 1703 году Петр 1 издал указ, запрещающий под страхом смертной казни рубить дубовый лес. И на смену захоронениям в долбленых колодах пришли похороны в сколоченных из досок гробах. Только старообрядцы упрямо долбили дуб для своих усопших. Отсюда и выражение «дуба дать».
Баба-Яга, хоть и низшая сущность, а Иванам, как правило, помогает. По-своему, конечно, не без кокетства, но обеспечивает царевичей могучими конями, волшебными мечами и прочей амуницией. А то и дочь свою замуж за наследника престола отдаст. Правда, потом пожалеет об этом и за молодоженами гонится. Но дочки у такой матери и сами не промах – помогают супругу отбиться. И уезжают с суженым в далекие края мед-пиво пить. А Баба-Яга остается одна-одинешенька.
Тут-то она и вспоминает о своем друге – Кощее Бессмертном.
Кощей Бессмертный в амплуа героя-любовника.
Историки считают, что в древних мифах протославян Кощей – это царь преисподней, ада. (Добавим, что он вместе с Вием, судьей мертвых, Марей и Змеем находятся в услужении у Перуна, бога громовержца). Славянский Аид. То-то он такой худенький, скелетообразный. Славянское «кощюнить» - означает «колдовать, вещать».
А употребляемое нами слово «кощунство» первоначально означало «надругательство над христианской святыней».
Кощей пусть не молод и не обаятелен, зато богат и здоров (почти бессмертен). Однако он не весел, чахнет над своим золотом. А все потому, что Кощей влюблен в Марью Моревну, чужую невесту. Это вам не Змей Горыныч, которому каждый месяц новую девушку подавай на обед или для женитьбы. Кощей - однолюб, из раза в раз похищает одну только Марью и даже доверяет ей секрет своей смерти. Царевна тут же раскрывает его бой-френду Ивану, и Кощей погибает. От любви. Романтично.
Загадочный парень Змей Горыныч.
Определенного мнения здесь нет. Несерьезно утверждать, будто это последний из оставшихся птеродактилей, повадившийся поедать славян… чаще всего Змея Горыныча трактуют как некий собирательный образ племен печенегов, которые налетали, жгли, убивали, грабили и отступали. Есть еще версия о Змее – древнем божестве (культ Живойта у кривичей).
Царевна-лягушка, в замужестве – Василиса Прекрасная.
Казалось бы, откуда взялась у красивой девушки такая странная привычка – превращаться в малосимпатичное земноводное?
Расшифровывается все это ни много ни мало, как слиянием индоевропейцев – славян и финнов-угров – мерян. Иван-царевич – славянин, братья его соответственно тоже славяне и женаты на славянках. А стрела Ивана упала в болото и вернула ему ее девица-мерянка. Вся страна мерян – это болота и глухие леса. Они молились богине природы, оживляющей воды и леса, повелевающей птицами и буйными ветрами. Их женщины носили серьги, бусы и подвески с лягушачьими лапками. Видимо, Ивану в жены досталась предводительница клана мерян или девица-шаманка, что и отразила сказка.
Высокие терема царских дочерей.
«А в ту пору царский указ вышел: «Будет сидеть Настасья-царевна в высоком-высоком терему у резного окошечка. Кто из добрых молодцев сможет на скаку поцеловать ее в уста сахарные, тому царь свою дочку в жены и отдаст». Что за непонятный ритуал? Почему симпатичная девица, имеющая в качестве приданого корону на царство, не ищет себе мужа более традиционным способом?
Может быть, Настасья вообще не хочет замуж? Правильно, не хочет. Замужество лишит жизни ее отца. Но он уже стар, нужен новый царь. Что же, у Настасьи нет братьев? Есть и, как водится, сразу трое. Только все они отправились в дальние страны добывать себе корону на царство посредством поцелуев в сахарные уста. А все потому, что сказка эта времен матриархата, точнее, его отголосков. Наследуют власть и имущество еще женщины, а правят уже мужчины. Если допрыгнут.
Дальше сказка живописно распространяется о том, насколько высок, практически недосягаем для простого смертного терем. Зачем задавать невыполнимую задачу? Затем, что царь ищет в мужья своей дочери не просто ловкого наездника сродни цирковому акробату. Ему нужен зять, владеющий магией, только она и непобедима.
Нашему Ивану повезло – он на короткой ноге с Сивкой-буркой, поэтому до царевны с легкостью долетает, а она в ответ припечатывает его (до крови) своим перстнем, мол, чтобы потом на пиру узнать.
Большинство из нас осведомлено, в чем суть свадебной церемонии, проходящей в загсе и в церкви. А как женились до появления этих институтов? На крови друг другу клялись. Жениху и невесте делали надрезы на безымянном пальце (там, где у нас сейчас обручальное кольцо), а то и на лбу, капли крови смешивались и добавлялись в вино брачующихся.
Поэтому наша героиня Настасья вовсе не садистка. Она таким образом говорит Ивану, что помолвка состоялась.
Сказки родились из мифов, легенд, языческой религии, первобытных обрядов эпохи энеолита и бронзового века, они порождены особым миропониманием наших предков. Мы, современные читатели, не всегда их понимаем и считаем, что детали просто выдуманы, а для жителей каменного века эти самые детали были руководством по выживанию в диком, дремучем лесу.
Тибетский фольклор
Вернемся теперь к сказкам о ведьмах и мудрых старых женщинах, обладающих знаниями, не подвластными обычному человеку. Подобные сюжеты можно найти в фольклоре любого народа. Очевидно, что это не спроста. Тем не менее, отличительные черты имеются и порой весьма значительные.
«Немая девушка»
Эта история приключилась в Тибете давным-давно. Жили-были три молодых человека. Один, по имени Пунцок, был сыном вождя, второй, Вангду, происходил из богатой семьи, а третий, Топгьял, был бедняком. Они были очень дружны между собой и, когда требовалось решить какую-то проблему, говорили, что одна голова – хорошо, а три – все же лучше. (Знакомое выражение, не правда ли?)
Как-то раз Топгьял сказал двум друзьям: «Я слышал, что где-то в долине, неподалеку от моего дома, есть семья, а в ней выросла прекрасная, нежная и умная дочь. Многие ходили просить ее руки, но девушка ни разу не открыла рта. Будто бы она глухая и немая. Ну не странно ли это?»
Пунцок предложил: «Что ж, давайте и мы втроем попытаем своего счастья и посмотрим, кому из нас повезет. Если кому-то из нас удастся жениться на ней, то все остальные должны ему помочь. Например, если я на ней женюсь, то Вангду отдаст мне половину своих коров, а Топгьял пойдет ко мне навсегда в услуженье. Если же Вангду женится на ней, то я отдам ему половину своих земель, а Топгьял станет его рабом. А коли ты, Топгьял, самый бедный из нас, преуспеешь, то Вангду отдаст тебе половину своего богатства, а я половину земель. Идет?» Они ударили по рукам и на том же самом месте дали клятву, что сделают так, как обещали.
На следующий день Пунцок, сын вождя, отправился в долину с лошадьми, навьюченными тюками с драгоценностями… Несмотря на все дары, принесенные им, и на все приложенные усилия, он не смог произвести впечатления на девушку.
Затем Вангду отправился к девушке, облачившись в свои лучшие одежды… Он истощил свой запас нежных слов и обещаний, но так ничего и не добился. Девушка и рта не открыла. Итак, Вангду также вернулся обратно с позором.
Настал черед Топгьяла. Бедному парню пришлось отправиться в путь, не имея с собой ничего из того, чем могли похвастаться два его друга. У него даже не было никакого особенного подарка для девушки, лишь мешочек цампы (порошок жареного ячменя). Не прошло много времени, как он увидел в горе пещеру. У ее входа стояла старая женщина с белыми волосами, синими глазами и единственным, блестящим, как жемчужина, зубом во рту. Топгьял, сделав шаг навстречу, почтительно произнес:
- Бабушка, могу ли я тебе чем-то помочь? Если так, то, не колеблясь, скажи мне об этом.
Старая женщина подняла свою голову и взглянула на него со словами:
- Модой человек, похоже, у тебя доброе сердце. Я ослабла от голода. Если у тебя есть что-то поесть, то, будь ласков, поделись со мной.
Топгьял вручил ей мешочек цампы. Она поела немного, а затем спросила:
- Куда ты направляешься?
- В долину, просить девушку выйти за меня замуж.
- И кто же эта девушка?
- Та, что не любит говорить.
Старая женщина удивилась: «Вот оно что! Ну не странно ли, что ты выбрал именно ее! Она не стала разговаривать с сыном вождя и сыном богача. Быть может, она ждет того, кто будет любить ее всем сердцем. Иди и попытай счастья. Желаю тебе удачи». Когда Топгьял уже собирался идти дальше, старуха прибавила:
- Молодой человек, у тебя добрая душа. Должна предупредить тебя, что девушка не хочет говорить потому, что она помнит очень много плохого. Поэтому она страдает и не любит говорить.
- О чем же она думает?
Старуха продолжила:
- Никто не знает, как все было в действительности. Она сказала, что помнит себя жаворонком. Целый день она парила в поднебесье вместе со своим мужем, они пели вместе свои песни и были счастливы. Потом все стало еще лучше: у них родились дети-жаворонки. Но однажды полил дождь, неожиданно поднялась вода и затопила всю аллею. Трое их детишек были смыты водой. Пытаясь спасти их, она и ее муж бросились в бурлящий поток и утонули.
Затем они родились дроздами. День-деньской они пели и радостно перескакивали с ветки на ветку. У них родились прелестные детишки. Они были очень счастливы и каждый день летали искать корм для своих малышей. Как-то раз они отправились на поиски пищи, а мерзкий мальчишка-пастух, играя с огнем, подпалил гнездо, и маленькие дрозды сгорели. Она и ее муж были вне себя от горя и бросились в пламя. Затем они переродились тиграми, и у них было двое маленьких детей. Однажды пришли охотники и перестреляли их всех из лука. А потом она родилась девушкой. И теперь стоит ей вспомнить о том, что она пережила, будучи жаворонком, дроздом и тигрицей, как девушка тут же исполняется грусти и думает о том, что женитьба – это горькая доля, а счастье ведет лишь к несчастью. Вот поэтому она все время и печалится, отказывается говорить и не обращает внимания на тех, кто ищет ее руки.
Топгьял запомнил слова старой женщины и, попрощавшись с ней, продолжил свой путь в долину. Девушка увидела, что идет еще один молодой человек, и решила, что он тоже будет делать ей предложение. В отвращении она захлопнула за собой дверь, заперев ее на задвижку. Топгьял притворился, что не заметил этого и, неспешно приблизившись, ласково сказал: «Я давно знаю, что ты здесь живешь. Раньше я не приходил потому, что моя семья бедна. Мы оба – жертвы жестокой судьбы, так почему же ты скрылась при виде меня?» А затем он продолжил: «Разве ты не помнишь, как мы были жаворонками и в радости проводили вместе все дни и ночи? А затем внезапно наших детишек смыло волной. Пытаясь спасти их, мы тоже погибли».
Девушка, стоя внутри домика, была поражена, услышав эти слова. Она открыла дверь и села за прялку, как будто бы принялась за работу, но так ничего и не сказала. Топгьял заметил, что его слова произвели на нее впечатление. И тогда он, подойдя к прялке, продолжил: «Разве ты забыла, как мы потом родились дроздами, думая, что теперь нам повезет больше? Но случилось то, чего мы совсем не ждали. Мальчик-пастух поджег наше гнездо. Наши детишки погибли при пожаре, и мы бросились за ними в пламя. Наше счастье вновь подошло к концу».
Девушка перестала прясть и внимательно прислушалась к его словам. Топгьял продолжил свой рассказ: «Я уверен, ты не забыла, как мы переродились тиграми и завели двух детишек. И на этот раз нам повезло не больше, чем прежде. Нас всех сгубили охотники на вершине горы. А теперь ты рождена в этой семье, а я сын бедняка и влачу в муках свое существование у подножия горы. Я проделал весь этот путь лишь с тем, чтобы поведать тебе, что со мной приключилось после того, как мы расстались. Но, похоже, ты все позабыла и даже дошла до того, чтобы захлопнуть дверь перед моим носом. Я никогда не ожидал от тебя такого». Юноша так расстроился, что заплакал.
Девушка вышла из-за прялки. Глаза ее были полны слез. Она схватила Топгьяла за руки и сказала: «С этих пор мы никогда больше не разлучимся. Все это время, кто бы ни приходил ко мне – сын вождя или сын богача, - я не вымолвила ни словечка. Я ждала лишь тебя».
К изумлению всех жителей деревни, и особенно Пунцока и Вангду, Топгьял вскоре после этого женился на девушке. Двое друзей, сдержав данное ими обещание, отдали молодой чете половину своего имущества. И жили Топгьял и девушка с тех пор мирно и счастливо. И ее больше никогда не тревожили мысли о прошлом.
Данное произведение со своеобразной поэтичностью рассказывает нам о реинкарнации, органично вплетенной в фольклор Тибета, Индии, Китая, других стран Востока. Однако в первую очередь мы интересуемся пассажем, связанным со старой женщиной, с одним зубом во рту. Кстати, можно провести аналогию с нашей Бабой-Ягой, с костяной ногой. Правда русская старуха не голодает, наоборот стремится подкормить гостя. Но всему есть объяснение…
Снова обратимся к тибетским обычаям, описанным в народных произведениях, чтобы воочию проследить за их трактовкой и практикой.
«Приключения семи овец»
Много-много лет тому назад жил-был человек по имени Джи-зин-мей. У него было семь овец, которых он очень любил: кормил их вдосталь сладкой травой, пас на прекрасных лугах. И они в свою очередь платили ему тем же: у Джи-зин-мея никогда не переводились в доме молоко и шерсть. За все годы простой жизни бедного пастуха у него никогда не было таких овец. И ни у одной из семи овец за весь их недолгий век не было хозяина, подобного Джи-зин-мею. Он был очень доволен ими, а они – им.
Однажды в жилище Джи-зин-мея залетела ворона. Начала она было пить молоко из подойника, как внутрь зашел Джи-зин-мей. Никак этого не ожидав и потеряв со страху голову, ворона заметалась под навесом в поисках выхода. С размаху ударившись брюхом о столб, поддерживающий навес, она умерла. Джи-зин-мей покатился со смеху. Он смеялся, смеялся и никак не мог остановиться. Он смеялся, покуда, надорвавшись, тоже не умер.
Опечаленные овцы решили отнести тело Джи-зин-мея в Лхасу и, сложив его к ногам Джово Ринпоче (одно из имен Будды), испросить благословения. Тем самым они хотели отдать последнюю дань своему доброму хозяину. Итак, они отправились в дальний путь, по очереди неся тело Джи-зин-мея. По дороге им повстречался волк. Он спросил овец: «И куда же вы путь держите совсем одни, без хозяина? И что у вас за ноша? Все вы такие жирные. Самое время мне вас съесть».
«Мы несем тело нашего усопшего хозяина в Лхасу, - жалобно проблеяли овцы, моля о пощаде. – Пожалуйста, не ешь нас сейчас. Ты можешь съесть нас на обратном пути. Тогда у каждой из нас будет по барашку и тебе достанется даже больше еды, чем сейчас».
После многочисленных просьб волк, в конце концов, согласился на время их пощадить – при условии, что, когда они пойдут назад, он будет их ждать на том же самом месте.
Итак, сердца овец еще были полны печали из-за смерти хозяина, а тут на них после долгих лет покоя и благоденствия свалилась новая беда, и теперь они должны были принять смерть от глухого к чужой беде волка.
Достигнув Лхасы, они положили тело своего хозяина к ногам Джово Ринпоче. Они также сделали подношение во имя Джи-зин-мея и помолились о его скором возвращении в мир людей.
На дорогу и обряды ушли долгие месяцы, и за это время у каждой из них успело родиться по барашку. Завершив начатое дело, овцы тронулись в обратный путь. Когда они приблизились к тому месту, где их должен был ждать волк, то старшие овцы зарыдали, а младшие, пребывая в блаженном неведении и не догадываясь о своей горькой участи, продолжали играть. Вдруг навстречу овцам выбежал заяц и спросил, в чем причина их печали. Когда они поведали ему о волке и о том, что их ожидает, заяц сказал: «Коли так, я могу помочь, но только если вы меня по очереди повезете». Овцы согласились, и заяц поехал на спине то у одной овцы, то у другой.
По пути им попался чару (подстилка из шерсти яка). Заяц сказал, что он им пригодится, и заставил одну из овец взять чару с собой. Затем они нашли полотно, и вновь заяц велел его прихватить, сказав, что и оно им понадобится. И, наконец, они увидели лист бумаги и тоже его взяли. Когда они достигли условленного места, то заяц приказал овцам остановиться и громко скомандовал:
«Установить Сиденье Круглой Серьги!» Овцы положили на землю чару.
«Расстелить циновку для Его Превосходительства!» - вновь скомандовал заяц, и овцы положили полотно на чару.
Заяц уселся на приготовленное сиденье и приказал: «А теперь принести Его Превосходительству свиток с указом!» Овцы вручили ему лист бумаги.
Притворяясь, что читает, заяц громко провозгласил:
«Согласно указу Правителя всей Чернокосой Тибетской Империи, тот, кто нападет на четырнадцать овец, совершивших благочестивые деяния в Лхасе и возвращающихся домой, должен знать, что будет обезглавлен».
Волк, притаившийся неподалеку в кустах, услышал этот устрашающий приговор и тут же пустился наутек.
По дороге ему повстречался мигро (зверь, похожий на гориллу) и спросил, куда он бежит в таком страхе. Волк ему обо всем рассказал.
«Не бойся, - сказал мигро, - это одна из проделок зайца. От них уже многие пострадали. Давай вернемся назад и сразимся с ним лицом к лицу».
Даже не смотря на столь мощную поддержку, волку не хотелось идти назад и вновь встречаться с зайцем, у которого был прямой приказ от Императора казнить всякого, кто попробует покуситься на жизнь четырнадцати овец. В конце концов они обвязались одной веревкой и пошли к зайцу.
Когда заяц увидел идущих к нему вместе волка и мигро, то спросил волка: «А это и есть тот самый жирный дри (помесь яка и коровы), которого ты обещал привести вместо себя?» - и ударил мигро по голове палкой. Мигро тут же усомнился в правдивости услышанной от волка истории и бросился назад, волоча привязанного к нему веревкой волка. К тому времени как мигро достиг своей пещеры и опомнился, волк уже испустил дух.
Так волку пришел конец. Овцы поблагодарили зайца и мирно вернулись в свою деревню. И вновь в их жизни, как и прежде, наступили светлые деньки, разве что не было рядом с ними любящего хозяина.
Сказки, где главными героями животные, также распространены у русских и соседних народов. Однако первенство по хитрости, как правило, отдается лисице. У тибетцев это заяц, что подтверждается другими произведениями. Например, в сказке «Заяц с рассеченной губой», где он мастерски одурачивает волка, лисицу и ворона.
В «Приключениях семи овец» нам также встречается некий дикий зверь, по прозвищу мигро. Есть предположение, что это может быть йети, так называемый «снежный человек». Вот так иногда переплетаются фантастика и действительность.
Что же касается исторической составляющей данной сказки - упоминания о «Чернокосой Тибетской Империи» - то специалист скажет о временных рамках, когда создавалось данное произведение. Это 7-9 века нашей эры, когда Тибетская империя простиралась от Ганга до Самарканда, включая некоторые области Китая.
Традиция похорон, описанная в сказке, также родилась не на пустом месте. Согласно данным очевидцев, в Тибете с момента смерти до похорон всегда проходило много времени. К тому же в высокогорных провинциях на большой высоте над уровнем моря тело разлагается медленно, и жители некоторых районов уносят мертвецов куда-нибудь в горы. Своеобразная культура, создавшая сакральную «Книгу Мертвых».
В фольклоре «Страны Снегов» можно найти немало отпечатков древности. Возьмем сюжет еще одной сказки, «Песня маленькой собачки».
На поиски пропавшей коровы мать посылает старшую дочь, затем среднюю и так далее. Распространенный мотив, использующийся в русских сказках. Однако в данном случае присутствуют три девочки, в отличие от европейского фольклора, где задействованы три сына. Кажется, что здесь такого, но мне думается – это отражение своеобразной ситуации, существовавшей в Тибете в некоторых областях. Многие семьи, утверждают знатоки, в частности в провинциях Ю и Тсанг, придерживались системы полиандрии (многомужества). Обычным явлением была женитьба сыновей одной семьи на одной женщине. Это подтверждается сказкой «Ведьма-мать», где пятеро сыновей были женаты на одной девушке.
На первый взгляд все это весьма необычно, но нужно иметь в виду, что климат в «Стране снегов» очень суровый и не каждая женщина могла выжить в тех условиях.
Китайские предания
Возвращаясь к публикации Светланы Нечай, предлагаю вашему вниманию китайское сказание о «Пань-гу», отображающее воззрения древних о создании мира. То есть обратимся к мифологии.
В то время, когда еще земля и небо не отделились друг от друга, вселенная представляла сплошной хаос и по форме напоминала огромное куриное яйцо. В нём зародился наш первопредок Пань-гу. Он вырос и, тяжело дыша, заснул в этом огромном яйце. Прошло восемнадцать тысяч лет, прежде чем он вдруг проснулся. Приоткрыл глаза, чтобы осмотреться, но, увы! - ничего не увидел: вокруг него был сплошной чёрный и липкий мрак, и сердце его наполнилось тоской. Не зная, как выбраться из этого яйца, Пань-гу схватил, невесть откуда взявшийся, огромный топор и с силой ударил им мрак перед собой. Раздался оглушительный грохот, какой бывает, когда трескаются горы, - огромное яйцо раскололось. Всё легкое и чистое тотчас же поднялось вверх и образовало небо, а тяжелое и грязное опустилось вниз и образовало землю.
Так небо и земля, представлявшие вначале сплошной хаос, благодаря удару топором, отделились друг от друга. После того как Пань-гу отделил небо от земли, он, опасаясь, что они вновь соединятся, уперся ногами в землю и подпёр головой небо. Так он стоял, изменяясь вместе с ними. Каждый день небо становилось выше на один чжан, а земля становилась толще на один чжан, и Пань-гу вырастал на один чжан.
Прошло ещё восемнадцать тысяч лет - небо поднялось очень высоко, земля стала очень толстой, а тело Пань-гу также выросло необычайно. Какого же роста стал Пань-гу? Говорят, что его рост равнялся девяти тысячам ли. Как высочайший столб стоял великан Пань-гу между небом и землёй, не позволяя им вновь превратиться в хаос. Так стоял он, один-единственный, поддерживая небо и упираясь в землю, и не заметил в этой тяжёлой работе, как прошли целые эпохи. Наконец небо и земля, видимо, стали достаточно прочными, и Пань-гу мог больше не опасаться, что они соединятся вновь,- ведь ему тоже надо было отдохнуть. В конце концов он, подобно всем людям, упал и умер. Вздох, вырвавшийся из его уст, сделался ветром и облаками, голос - громом, левый глаз - солнцем, правый - луною, туловище с руками и ногами - четырьмя странами света и пятью знаменитыми горами, кровь - реками, жилы - дорогами, плоть - почвою, волосы на голове и усы - звездами на небосклоне, кожа и волосы на теле - травами, цветами и деревьями, зубы, кости, костный мозг и т.п. - блестящими металлами, крепкими камнями, сверкающим жемчугом и яшмой, и даже пот, выступивший на его теле, казалось бы, совершенно бесполезный, превратился в капельки дождя и росу. Одним словом, Пань-гу, умирая, всего себя отдал тому, чтобы этот новый мир был богатым и прекрасным.
Этот миф напоминает древнеиндийский из Упанишад. Сходство весьма значительно, - может потому и говорят, что совершенномудрые люди не создавали культуру Дао, а передавали ее от космоса человеку.
«Солнце – это Брахман, таково наставление.
Вот его объяснение. Вначале этот мир был несуществующим.
Он стал расти. Он превратился в яйцо.
Оно лежало в продолжении года. Оно раскололось.
Из двух половин скорлупы яйца – одна была
серебряной, другая – золотой.
Серебряная – это земля, золотая – небо,
Внешняя оболочка – горы,
Внутренняя оболочка – облака и туман,
Сосуды – реки, жидкость в зародыше – океан…»
Надо сказать, что на территории Китая проживало много народностей, у каждого были свои верховные правители, боги, бесы и мифы. Различные народы, религии, культуры с течением времени изменялись и смешивались, число богов и злых духов увеличивалось, мифы, передаваемые из поколения в поколение, переделывались в историю, усложнялись, порой противоречили друг другу.
Например, в книге Чжоу Ю «Сказание о сотворении мира» рассказывается о том, как Пань-гу отделил землю от неба с помощью топора и долота.
А вот еще один пример, причем далеко не последний.
«Сказание о Пань-гу»
Рассказывают, что в древние времена, когда правил Гао-синь-ван, у его жены неожиданно заболело ухо. Ровно три года не прекращались боли, сотни врачей пытались вылечить её, но безуспешно. Потом из уха выскочил маленький, напоминающий шелкопряда, золотистый червячок длиною около трёх вершков, и болезнь тотчас же прошла. Княгиня очень удивилась, посадила этого червячка в тыкву-горлянку и прикрыла блюдом. Кто мог знать, что червячок под блюдом превратится в прекрасного пса, словно покрытого парчой с ослепительно блестящими разноцветными узорами? А так как он появился в тыкве-горлянке под блюдом, ему дали имя Пань-гу (пань - по-китайски "блюдо", гу - тыква). Гао-синь-ван, увидев Пань-гу, очень обрадовался и с этого времени не отпускал его от себя ни на шаг. В то время князь Фан-ван неожиданно поднял мятеж. Гао-синь-ван испугался за судьбу государства и обратился ко всем сановникам со словами: «Если найдётся человек, который принесет мне голову Фан-вана, я отдам ему в жёны свою дочь».
Сановники знали, что войско у Фан-вана сильное, победить его трудно, и не решались отправиться навстречу опасности. Рассказывают, что в тот же день Пань-гу исчез из дворца, и никто не знал, куда он убежал. Искали несколько дней подряд, но не нашли никаких следов, и Гао-синь-ван был очень опечален.
Тем временем Пань-гу, оставив дворец Гао-синь-вана, прямехонько направился в военный лагерь Фан-вана. Увидел Фан-вана - и завилял хвостом, и завертел головой. Фан-ван чрезвычайно обрадовался и, обратившись к своим сановникам, сказал:
Боюсь, что Гао-синь-ван скоро погибнет, даже собака бросила его и прибежала служить мне. Посмотрите, это принесёт мне успех!
Фан-ван устроил большой пир по случаю радостного предзнаменования. В тот вечер Фан-ван хватил лишнего, захмелел и заснул в своём шатре. Воспользовавшись этим, Пань-гу подкрался к нему, вцепился ему зубами в горло, отгрыз голову и стремглав бросился обратно во дворец. Увидел Гао-синь-ван, как его любимый пес, держа в зубах голову врага, вернулся во дворец, и радости его не было предела, и приказал он людям дать псу побольше мелко нарубленного мяса. Но Пань-гу только понюхал блюдо, отошёл прочь и печально лег спать в углу комнаты. Пань-гу перестал есть и лежал без движения, а когда Гао-синь-ван звал его, он не вставал на зов. Так продолжалось три дня.
Гао-синь-ван не знал, что и делать, наконец, спросил Пань-гу:
- Пёс, почему ты ничего не ешь и не подходишь, когда я зову тебя? Неужели ты думаешь получить в жёны мою дочь и злишься за то, что я не сдержал своего обещания? Не в том дело, что я не хочу сдержать обещания, но ведь пёс в самом деле не может взять в жёны девушку. Пань-гу вдруг сказал человечьим голосом:
- Не печалься об этом, князь, а только посади меня на семь дней и семь ночей под золотой колокол, и я смогу превратиться в человека.
Очень удивился князь, услышав такие слова, но исполнил просьбу своего пса и посадил под золотой колокол, чтобы посмотреть, как произойдёт превращение.
Прошел день, второй, третий... Наступил шестой день. Добрая принцесса, с нетерпением ожидавшая свадьбы, боялась, что пёс умрет от голода, и тихонько приподняла колокол, чтобы посмотреть на Пань-гу. Тело Пань-гу уже превратилось в человеческое, и только голова всё ещё была собачьей, но теперь она уже не могла превратиться в человеческую. Пань-гу выбежал из-под колокола, накинул на себя одежду, а принцесса надела шапку в форме собачьей головы. И они стали мужем и женой. Потом Пань-гу со своей женой ушёл в Южные горы и поселился в пещере среди диких гор, куда никогда не ступала нога человека.
Принцесса сняла дорогие и красивые одежды, надела простое крестьянское платье, принялась трудиться и не роптала, а Пань-гу каждый день уходил на охоту. Так они и жили в мире и счастье. Через несколько лет у них родились три сына и дочь. Тогда они взяли детей и отправились во дворец навестить тестя и тёщу. А так как у детей ещё не было имени, то они попросили Гао-синь-вана дать им имена. Старшего сына после рождения положили на блюдо, вот его и назвали Пань - Блюдо, второго сына после рождения положили в корзину и назвали его Лань - Корзина. Младшему сыну никак не могли придумать подходящего имени. Вдруг небо разверзлось, и загрохотал гром, поэтому его назвали Лэй - Гром. Когда дочь стала взрослой, её выдали замуж за отважного воина, и она получила его фамилию - Чжун - Колокол. Впоследствии люди из этих четырёх родов - Пань, Лань, Лэй и Чжун - переженились между собой, из их сыновей и внуков возник народ, среди которого все почитали Пань-гу как общего предка.
В трех вышеперечисленных произведениях мы видим одного героя, или первопредка, как именуют его философы. Кстати, обратимся к их мнению.
«Для человека, выпавшего из родовых связей, миф перестает быть живой действительностью. Человек теперь находится во времени и пространстве другого космоса и миф, воплощенный в слово, для него становится попросту сказкой, а воплощенный в вещах – какой-то аллегорией». (Лукьянов Е.А.)
Согласно этому подходу, переход общества от первобытнообщинного к царствам и далее сопровождается изменениями не только в материальной сфере.
Тем не менее, всему миру известно трепетное отношение китайцев к своей истории и традициям. Благодаря этому до нас дошло огромное количество различных преданий и мифов: о восьми Бессмертных, о Великом Потопе, о сказочных островах Фанчжан, Инчжоу, Пэнлай, о Желтом императоре, о Фу-си и Нюй-ва и т.д.
Я же хочу приложить к списку одну характерную авторскую сказку. Думается искушенному читателю будет весьма интересно с ней ознакомиться.
”Заклятие даоса”
(Лин Мэнчу)
У подножья горы проживал некий Мо Гуан - почтенного возраста селянин, занимавшийся хлебопашеством. У него было много десятков му тучной земли, которую обрабатывали батраки, имел он и скотину - несколько волов. Ему хватало и одежды и пищи, а поэтому слыл он в своей округе за человека не то что богатого, но не бедного. Беда одна - не было у него детей, отчего все помыслы супругов (а надо вам знать, что жена его тоже была в летах) обратились к хозяйству. О нем пеклись они денно и нощно: как землю вспахать и как ее промотыжить, как вырастить волов и откормить свиней. Стадо волов у почтенного Мо, человека, как мы уже знаем, прилежного и трудолюбивого, постепенно увеличилось настолько, что следить за ним старику стало трудно, и тогда он решил нанять пастуха.
Надо вам сказать, что в деревеньке проживал парень по фамилии Янь, которого все звали Цзиэром, что значит Приемыш, так как он после смерти родителей нашел пристанище у чужих людей. Парень рос круглым невеждой: он не знал ни единого письменного знака и не умел делать ни одного путного дела, кроме как трудиться на тяжелой и грязной работе.
Как-то раз, когда Цзиэр косил траву на склоне горы, увидел он даоса с двумя пучочками на голове. Взглянув со вниманием на юношу, даос промолвил:
- Отрок! Твой лик благороден, но он затемнен дремучим невежеством. Я вижу на твоем пути много тяжких испытаний. Если хочешь их избежать, следуй за мной.
- Что ж, значит, мне будет спокойней, если я пойду за тобой? - спросил пастух.
- А ты хочешь избавиться от хлопот и волнений без меня? - проговорил даос. - Ну да ладно! Мне ведом секрет, как можно обрести радость во сне. Но только надобно кое-чему научиться. Ты согласен?
- Почему бы и нет? Ночные удовольствия - вещь неплохая. Учитель, раскрой тайну, как получить их.
- А с грамотой ты знаком?
- Не знаю ни единого знака!
- Что с тобой делать? У меня есть одно заклятие, состоящее всего из пяти слов. Их легко запомнить, даже если ты полный невежда, ибо они западают в самую душу. - Он приложил уста к уху юноши: - Внемли и запомни: «По шань по янь ди!» Перед сном непременно повторяй заклятие сто раз - и на тебя низойдет благодать!
Приемыш постарался запомнить странные слова, а даос продолжал:
- Делай все, как я тебе сказал, и тогда заклятие явит свою силу.
Даос ударил в рыбий барабанчик, щелкнул дщицами, произнес молитвенные слова и пошел прочь.
Вечером Цзиэр сто раз повторил таинственные словеса, которые сказал ему даос, и погрузился в сон. Цзиэр Приемыш увидел во сне, будто он оказался ученым чиновником. Гордый своими познаниями, идет он по улице, небрежно раскачиваясь из стороны в сторону, и вдруг навстречу ему человек. Государь страны Хуасюй повелел вывесить желтый щит, в коем он призывает всех мудрецов страны пожаловать ко двору. Почему бы и вам не попытать счастья, отчего не поискать пути, ведущие к славе и почету?
Услышав новость, Цзиэр тотчас решил поменять свое старое имя и взять другое: Цзихуа - Цветущий. Затем он накропал какое-то бестолковое сочинение под названием «Дальний план из десяти тысяч слов» и послал его ко двору. Государь, как положено, повелел Ведающему Мерой Словесности проверить бумагу. Приемыш, то бишь Цветущий, как теперь все его называли, преподнес этому сановнику несколько золотых слитков в виде подковок. Обрадованный вельможа заявил во всеуслышание, что Цзихуа - человек редкого, просто поразительного таланта, способного, как говорится, потрясти не только Землю, но и Небо. Вынеся такое суждение, он передал сочинение государю, который тотчас пожаловал Цзихуа титул чжуцзолана - Творца- сочинителя, поручив ему руководить всеми сочинительскими делами Поднебесной. Новый вельможа верхом на гордом коне, в окружении свиты, несущей знамена и стяги, под грохот барабанов и гонгов направился в свой ямынь. Какое величие, какое изящество! Цзихуа не ехал, а будто парил в облаках.
Цзихуа - Цветущий соскочил с коня и вдруг оступился. Ах, какое невезение!.. И тут он проснулся. Испуганный, протер глаза - оказалось, все это время он спал в ворохе скошенной травы.
- Ай-я! Ну и чудеса, мамаша родная! - вскричал он. - Надо же! Я не знаю ни единого письменного знака, а во сне неожиданно настрочил длинный доклад, за что получил чиновную должность и стал даже ведать всеми сочинениями Поднебесной! Интересно, сон это был или нет, и что мне доведется увидеть наяву?
Крепко задумался парень над своим сном и даже не сразу заметил соседа Шасаня, с которым водил знакомство.
- Брат Цзи! - крикнул Шасань, подходя к нему. - Старому Мо, что живет в передних дворах, нужен пастух. Почему бы тебе не наняться? Попробуй, чего тебе маяться в батраках?
- И то верно! - обрадовался Приемыш. - Только кто за меня поручится, кто слово замолвит?
- Вчера я уже говорил о тебе, - успокоил его Шасань. - Нынче можем зайти к нему вместе. Надо только составить бумагу - и вся недолга!
- Премного благодарен! Спасибо тебе за совет!
Поговорив еще о том о сем, они вместе отправились к Мо. Шасань сказал старику, что Приемыш согласен служить пастухом, и добавил, что Цзиэр - работник старательный. Старику понравился этот простой и грубоватый, но крепкий парень. Он решил взять его в работники и велел ему составить договорную бумагу.
- Писать не умею, - сказал Приемыш. - Я грамоте не учен.
- Я за тебя составлю, - предложил Шасань, который проучился у деревенского учителя целых два года и мог написать несколько знаков. - А ты только распишешься.
Он сочинил договорную бумагу, в которой написал, что Цзиэр по собственной воле идет в работники к старому Мо и согласен пасти его скот. Правда, некоторые иероглифы были написаны не так, как надо, но все же понять, что к чему, было можно. Внизу Шасань указал год и месяц. Дело оставалось за подписью. Приемыш взял кисть. Ему показалось, что она весит не меньше тысячи цзиней. «Как провести черточку - налево или направо? - стал гадать он и вдруг улыбнулся. - Надо же, а вчера я составил длиннющий доклад - в десять тысяч слов!»
С помощью Шасаня парню удалось кое-как начертить крест. Старый Мо сразу же назначил ему плату и время работы, определил и жилье - хижину на склоне горы, где Приемыш должен был жить и возле которой пасти скот. Получив ключи, Приемыш вместе с Шасанем направился к своему новому жилищу и отблагодарил за хлопоты приятеля, дав ему немного денег. В тот же вечер перед сном парень сто раз повторил пять слов заклятия. Долго ворочался он, наконец, заснул.
Приемыш заснул и вновь стал Цзихуа - Цветущим, как и прошлую ночь.
В нарядной шляпе, подпоясанный парадным поясом, он направляется в ямынь и садится в широкое кресло вершить суд. К нему, спотыкаясь, торопливо бегут какие- то книжники с ворохами своих сочинений - просят и ждут его наставлений. Цзихуа просмотрел одну бумагу, проверил вторую, третью он похвалил, охаял четвертую, еще на одном сочинении поставил кружочки, а какое- то просто перечеркнул и отдал обратно. Книжники бросились к нему, чтобы узнать о результатах. Одним оценки понравились, другим, понятно, пришлись не по вкусу. В зале поднялись шум и крики. Цветущий тотчас огласил новые правила и повелел книжникам следовать им неукоснительно, а тот, кто проявит несогласие, получит плети и палки. Книжники, почтительно внемля приказу, умолкли и, потоптавшись на месте, бочком удалились. В тот же день по случаю назначения на должность в ямыне устроили пиршество, на котором присутствовали все служащие управы. На столах стояли прекрасные вина, тонкие яства, разнообразные кушанья, редкие и изысканные. Под звуки музыки и песнопений гости веселились допоздна, а когда повернулся Ковш и склонилась к западу звезда Шэнь, пиршество кончилось и все разошлись.
Цветущий уснул - там, в его грезе, а здесь, наяву, он проснулся. Свой сон юноша помнил доподлинно, будто стоял он у него перед глазами.
- Чудеса! - воскликнул он, невесело улыбнувшись. - Странное дело, чтобы сон снился с продолжением! Надо же! Я стал большим начальником, в моем приказе служат чиновники, я читаю какие- то сочинения, а сам даже иероглифов не знаю! И потом, этот пир... Красота, веселье!.. - Приемыш потянулся за платьем, чтобы одеться. - Куда же девался мой парадный халат и пояс чиновника? - и вздохнул при виде лохмотьев. Накинув рваный халат, парень слез с постели. И тут к его хижине подошел старый слуга почтенного Мо, который привел с собой семь- восемь волов. Цзиэр взялся за веревку, привязанную к кольцу, продернутому в нос животных. Волы не признавали незнакомого человека. Несколько животных взбрыкнули, другие стояли на месте как вкопанные. Старик-слуга дал парню кнут, Цзиэр хлестнул раз-другой, и упрямые животные смирились. Парень собрал их вместе, спутал веревкой и пустил пастись.
По случаю твоей новой работы у нашего хозяина неплохо бы пропустить по чарочке, - предложил слуга. - Ты ведь, кажется, вчера договорился с Шасанем. Он сейчас придет...
Не успел он это сказать, как появился Шасань с кувшином вина и лукошком, в котором оказались тарелка с мясом, миска с юйтоу и бобами.
Брат Шасань! Мы тут рядили с Цзиэром, как бы нам выпить по чарке- другой, а ты тут как тут и все уже заранее устроил, - сказал слуга и обратился к Цзиэру: - Я могу внести за тебя долю!
- Так не пойдет! - возразил Приемыш. - С какой стати вы будете тратиться, что я, сам не могу заплатить?! Я тоже вношу свой пай!
- Подумаешь, какое дело! - воскликнул старик. - Стоит ли спорить? Было бы желание! Они уселись и приступили к трапезе.
- Нынешней ночью видел я сон, - проговорил Приемыш, - Вот было пиршество! Складно! Красиво! Не то что сейчас - небо и земля!.. - Но, убоявшись, что приятели его засмеют, парень осекся.
Надо вам знать, что Цзиэр в выпивке был не слишком силен, поэтому, приняв лишнюю чарку, сразу же захмелел. Друзья простились и ушли, а он как повалился на траву, так тут же и уснул. И вот он вновь очутился в стране Хуасюй...
Государь страны издал высочайший приказ, по которому Цзихуа, имевшему титул Творца- сочинителя, разрешалось возглавить братию книжников, дабы навести среди них самый строгий порядок. Ему даровалось парчовое платье и пояс чиновника, а также желтый балдахин, оркестр музыкантов с барабанами и трубами. В поездках вельможу теперь сопровождала шумная свита, и его выезды собирали множество людей, которые кричали и толпились вокруг. Величественное и яркое зрелище! Вдруг однажды занялся пожар - со всех четырех сторон заполыхал страшный огонь. Цзихуа испугался и... проснулся. Видит: восток уже сияет лучами алого солнца, а он, как оказалось, заснул на солнцепеке. Приемыш закусил, а потом, взобравшись на вола, погнал стадо на лужайку. День стоял жаркий, солнце палило так, что не было мочи. Парень пожаловался старому Мо, но тот его успокоил:
- Есть у меня соломенная накидка и шляпа - постоянная снасть волопаса. Есть и дудка - ее обычно берут с собой пастушата. Я тебе их отдам, а ты хорошенько смотри за скотом. Помни: если какой вол похудает, взыщу с тебя строго!
- Дал бы еще и зонт, чтобы прикрыться от солнца, - попросил Цзиэр. - Что она - шляпа! Только макушку прикроет - и все!
- Откуда у меня зонт? Сорви в пруду лист лотоса покрупнее - вот и прикроешься.
Приемыш взял у старика соломенную одежду и дудку. Сорвав в пруду широченный лист лотоса, он взобрался на вола и поднял лист над головой, как зонт. Едет на воле и думает думу: «В стране Хуасюй я - знатный вельможа, а здесь у меня нет даже зонта. Приходится прикрываться лотосовым листом!» Внезапно пришла догадка: «А ведь мой лист не иначе тот желтый балдахин, что я видел во сне. Верно!.. А накидка и шляпа - парадное платье!» Цзиэр приложил дудку к губам и дунул раз- другой. «А вот и оркестр!» Он усмехнулся. «Как ни ряди, а во сне жизнь веселее!»
С этого времени всякий раз, когда Цзиэр погружался в сон, он оказывался в стране Хуасюй, где его окружали почет и богатство, но, как только он просыпался, парень снова был прежним пастухом, который пасет свое стадо на склоне горы. И так день за днем. И каждую ночь видел он продолжение того же самого сна. Но для нашего рассказа вовсе не обязательно в тонких подробностях говорить о том, что случилось с Приемышем в эти дни и ночи. Мы выберем лишь несколько картинок из его удивительной истории.
Однажды государь той страны, куда во сне попадал Цзиэр, решил найти мужа для свой дочери- принцессы. Кто-то из чиновников представил доклад, в котором предложил:
- Янь Цзихуа, наш Творец- сочинитель, имеет ни с кем не сравнимый литературный дар, талантом своим превосходит других. Посему надобно выбрать его.
Государь согласился и дал повеление:
- Нынче мы отдаем нашу дочь, принцессу Фаньян, в жены Янь Цзихуа, имеющему титул Творца- сочинителя и дувэя - командующего столичными войсками.
В хоромах Цветущего, который стал государевым зятем, появилась жена. В этот час ослепительно ярко горели светильники, повсюду блистали драгоценности- подарки. Поразительное великолепие, несравненная красота! О судьбе Цветущего лучше всего сказать стихами, сложенными на мотив «Похвала жениху», - вот они, эти стихи:
Чистый рассвет
пары благодати струит,
Взвился жемчужный занавес,
Музыка где-то звучит.
Толпы святых небожителей
покидают остров Пэнлай,
Упряжка фениксов и луаней
до земли их быстро домчит.
Грациозные, нежные,
идут небесные феи.
Легкий ветер повеял –
Слышно, как мелодично звенит
Драгоценных подвесок нефрит.
Выступают одна за другой
гибкие, словно ивы.
Подобных красавиц нет на земле,
прекрасны они на диво.
У благородной принцессы Фаньян было удлиненное лицо и крупные уши, а говорила она протяжно, нежным и высоким голосом. Ходила чинно, но странно - будто кругами. С тех пор как Цветущий стал государевым зятем, он находился подле принцессы денно и нощно, а за столом они всегда сидели друг против друга. Если ж говорить о роскоши, что его окружала сейчас, то она не шла ни в какое сравнение с прошлым.
Но вот проснулся Цзиэр. И слышит, что кличет его хозяин, почтенный Мо. Он привел с собой колченогую ослицу и велел Приемышу пасти ее в стаде. Парень потянул за веревку. «Ночью мне досталась в жены принцесса, - усмехнулся он. - В день нашей свадьбы разливалось яркое сияние. А нынче? Что досталось мне нынче? Эта колченогая тварь!» Взобравшись на круп животного, он хорошенько уселся, как на воле, и попытался погнать ослицу в гору, но животное, по всей видимости непривычное к седоку, заупрямилось и вместо того, чтобы идти вперед, стало кружиться на месте. Ослица каждый день тянула мельничный жернов, и ей поваднее было ходить по кругу. Делать нечего! Цзиэр слез с упрямой скотины, хлестнул ее плетью и потащил за собой. Так добавилась в его стаде еще одна животина. Боясь растерять животных, Приемыш не оставлял их ни на минуту, ему некогда было даже поесть спокойно, и порой он довольствовался сухою коркой. Да и старый Мо не давал ему поблажки: то и дело приходил посмотреть, все ли в порядке.
Да, днем Приемышу жилось нелегко, но зато ночью приходило блаженство. Так и в эту ночь увидел он во сне, будто веселится с принцессой- женой. Вдруг приходит известие, что на страну идут походом два соседа: страна Черных Трав и страна Радостных Волн. Государь Хуасюй повелел зятю Цветущему, имевшему воинский чин дувэя, представить план боевых действий. В ямыне Творца- сочинителя тотчас собрались литераторы- книжники. Не спрашивая их совета о том, как надобно строить оборону или вести наступление, Цветущий завел высокие разговоры об истинных и честных помыслах, с помощью коих- де можно склонить соседей- врагов к миру. Многие чиновные люди рвались в бой, но Цветущий их советов не принял, и они удалились в смущении. Среди книгочеев оказались двое, представившие бумагу, в которой давали согласие ехать к соседям говорить о мире. Обрадованный Цзихуа щедро одарил их и направил к супостатам с посольством. Получив приказ, книжники отправились в путь и сумели уговорить недругов отказаться от похода. Цветущий доложил об этом государю, не преминув приукрасить заслуги своих подчиненных. Обрадованный монарх, посчитав успех посольства за великий военный подвиг, присвоил Цветущему титул хоу - владетеля Темной и Сладкой волости, а также даровал Девять Почетных Регалий, возвысив тем самым над всеми вельможами двора. Богатство и знатность Цветущего достигли предела возможного.
Итак, Цветущий удостоился титула хоу и Девяти Почетных Регалий. Его выезды сейчас поражали ослепляющим великолепием. Одетый в роскошное парадное платье, в шляпе высокого вельможи, с державным скипетром в руке, он разъезжал в изящном экипаже, который везли кони, легкие, как птицы луань. Вокруг него свита с красными луками и черными стрелами; слева гарцуют всадники, в руках держащие червленые секиры, справа скачут воины с позлащенными топорами.
Как- то Цветущий возвращался от государя к себе в поместье. Вдруг откуда ни возьмись пред ним неизвестный ученый- книжник. Остановил лошадей и сказал: - Ваша светлость! Почет и слава, которых вы достигли, дошли до предела. Их более нельзя умножать! Помните: солнце, что стоит на закате, рано иль поздно склонится к западу, а полная луна станет ущербной. Счастье уйдет, и появится горе. Сейчас пока еще не поздно остановиться. В стремительном вашем взлете имейте смелость отступить немного назад, чтобы потом не раскаиваться.
- У меня счастливая судьба! - рассмеялся Цветущий, довольный, что все его планы и желания сбылись. - Я действительно богат и знатен как никто. А своими благами я хочу пользоваться сейчас, не думая ни о чем и не рассуждая. Что ты понимаешь, жалкий книжник! - Он громко расхохотался.
И вдруг его экипаж накренился, и Цветущий свалился на землю. Упал и... проснулся. Бросился к стаду и принялся считать волов.
- Беда! - завопил он, когда увидел, что недостает двух животных. Он стал бегать вверх и вниз по горе, надеясь, что обнаружит какой-нибудь след. Вскоре на склоне он заметил вола, задранного тигром. Со вторым животным тоже случилась беда. Вол подошел к воде напиться, и стремительный поток унес его в пучину. Приемыш растерялся. Невольно вспомнился сон. «Там напали два недруга- соседа, а здесь потерял двух волов!» - сказал он про себя и со всех ног бросился к хозяину.
- Так-то ты сторожишь! - закричал разъяренный старик. - В свое время меня предупреждали, что для тебя главное - это поспать! Теперь я сам убедился. Подумать только, погубить такую скотину!
Он схватил коромысло и бросился на парня.
- Так ведь то был тигр, - стал оправдываться Цзиэр. - С ним не то что я - и сами быки не совладают. Посуди сам, хозяин, как я мог спасти вола? Ну а с тем, что утонул, я тоже не мог ничего поделать. Скотина заходит в воду постоянно, сам знаешь. Кто ж мог подумать, что речка унесет вола?
Старый Мо чувствовал, что парень прав, но, раздосадованный потерей двух животных, он продолжал кипятиться и размахивать коромыслом. Как ни молил его Цзиэр о пощаде, как ни упрашивал, коромысло раз десять прошлось по его хребту и пониже. Утирая слезы, парень пошел к своему шалашу, держась рукой за поясницу.
- Вот тебе и Девять Регалий!.. Колотушки по гузну!
Вспомнился ему ученый муж, преградивший дорогу. «Он советовал вовремя остановиться. Может, его слова означали, что мне больше не надо пасти волов?.. Правильно говорят, что во сне и наяву все бывает наоборот. Приснилась радость - жди горя, во сне - смех, наяву - слезы! Видно, все несчастья идут от заклятия, что я повторяю перед сном. Вот и получается, что ночью вижу радости, а днем - одни огорчения. Хватит! Больше не буду повторять заклинание! Посмотрю, что будет тогда!» Парень перестал читать заклинание, а горести его лишь умножились. Чудеса, да и только!
В эту ночь он снова попал в мир грез. Его супруга, принцесса Фаньян, вдруг занедужила. На спине у нее появилась красная опухоль, и жена слегла в постель. Цветущий испробовал все способы лечения, но ничего не помогало. Как раз в это время несколько сановников, не слишком видных по чину, но все же выдвинувшихся в последнее время, стали поговаривать, что, если с принцессой случится беда, звезда Цветущего закатится. Потом они раскопали какие- то ранние его прегрешения, настрочили донос, в котором писали, что Цветущий- де оказался неспособным построить заслон против врагов, что он, мол, сильно приукрасил свои заслуги, тем самым обманув государя и народ. В бумаге сообщалось также и о других его злодеяниях. Доклад царедворцев привел властителя в ярость. Он лишил Цветущего титулов и почетных регалий, запретил возглавлять заседания в зале Творческого Созидания, а потом повелел заточить его в подземную темницу, где он должен был ждать допроса. Принцессе незамедлительно нашли нового мужа.
Два здоровенных стражника, по монаршему повелению, надели на Цветущего оковы и бросили в темницу возле выгребной ямы. Цзихуа чуть не задохнулся от смрада. «В какое страшное место я попал! - тяжело вздохнул он. - А я- то думал весь свой век наслаждаться богатством и славой! Видно, прав был тот книжник, сегодня сбылись его слова!» Из глаз его хлынули слезы. И тут он проснулся. «Нечистая сила! Какой страшный сон мне привиделся!» - вымолвил он, прокашлявшись от стоявших в горле слез. Бросив взгляд на животных, он заметил, что ослица лежит на земле. Парень стегнул ее раз- другой, а та не встает, да и только. Посмотрел Цзиэр на ослицу внимательнее и видит, что на спине у животного огромная рана, - видно, веревка натерла. Парень всполошился:
- В прошлый раз мне крепко досталось за то, что я потерял двух волов. А сейчас еще эта тварь заболела! Если подохнет, снова отвечать придется!
Он бросился к речке, зачерпнул воды, промыл животному гноящуюся рану, дал пучок свежей травы. Потом с серпом отправился на гору, чтобы побольше нарезать травы. Увидел хороший куст, взмахнул серпом, но куст оказался крепким. Парень, разозлившись, схватил его обеими руками и выдернул с корнем. И вдруг в углублении он увидел каменную плиту, припорошенную рыхлой землей. Корни растения охватили камень со всех сторон и проникли в каждую щель и пору. Цзиэр подсунул под плиту серп, и плита приподнялась. Под ней оказалась глубокая яма, выложенная камнем, а в яме много золота и серебра.
- Сон среди бела дня! - взволновался парень и протер на всякий случай глаза.
Посмотрел по сторонам. Нет, не сон: вон травы, деревья, которые можно даже сосчитать, а в небе плывут облака. Цзиэр отбросил прочь серп и лукошко для травы.
- Сколько же мне взять денег на жизнь? - Он выбрал слиток серебра весом пятьдесят лянов, а может, и больше. Поставив каменную плиту на место, он забросал ее землей, закрыл травой и отправился к старому Мо.
- Хозяин! - сказал он старику, не дав тому даже рта раскрыть. - Я плохо пас твоих волов, двух волов загубил. А нынче опять же случилось несчастье - захворала колченогая ослица. Видно, я плохо за ней смотрел. Хозяин, за все мои прегрешения возьми слиток серебра. Вычти, что нужно, а остальное верни мне на прожитье. И вот еще что: отпусти меня, а себе найди другого пастуха!
- Никогда не доводилось мне держать в руках такой большой слиток! Целый век я трудился да потел на земле, а видел одни лишь серебряные обрезки! - Старый Мо изумился и встревожился. - Откуда он у тебя? Может, ты с кем посторонним сделал недоброе дело? Отвечай по хорошему! Если тут что неладно, тотчас сволоку тебя в управу. Там допытаются правды!
- Все скажу, хозяин! - испугался Цзиэр. - Их много, этих слитков, там, где я их нашел. Я взял только один...
- А где взял- то?
- На горе... в одном месте! Я резал траву и, ненароком, ковырнул землю. А там каменная плита вроде крышки.
Старик понял, что ценности кем-то были схоронены, и велел парню молчать, а сам стал допытываться, где то тайное место. Цзиэр показал старику. Отодвинули вместе плиту, - действительно, полна яма золота и серебра, счетом его не счесть.
Старик от радости чуть не грохнулся наземь.
- Сынок! - Он погладил Цзиэра по спине. - Здесь столько добра, что его не истратить за целую жизнь. Волов моих пасти тебе больше не надо. Ты будешь жить в моем доме и вести счетные книги. Пить и есть станешь в свое удовольствие. Что до скотины, то я найду другого пастуха.
Посоветовавшись, они взяли часть клада, а оставшееся закрыли рогожей, сверху набросали травы и отправились домой. Старик шел впереди. Цзиэр с тюком серебра на спине следовал сзади. Схоронив деньги, они снова вернулись и сходили туда еще и еще, пока яма не опустела. Радость старого Мо не знала границ. Он быстро нашел какого- то парня пасти скотину, а Цзиэра оставил у себя в доме. Он определил юноше место для сна и старательно прибрал его постель.
Цзиэр подумал: «Намедни во сне я испытывал великие муки. Кто мог подумать, что смрадная яма предвещала такие богатства! Однако ж сегодня именно так и случилось! Видно, правду говорят: во сне происходит все наоборот. А если так, зачем мне богатства во сне? И это пятисловное заклятие мне совсем ни к чему - незачем его повторять!» С этой мыслью он и уснул.
И привиделось ему, что государь страны Хуасюы отобрал у него все богатства, а его самого заключил в дом призрения, где Цветущий должен был коротать оставшиеся дни своей жизни. И вот тогда долетела до его слуха песня:
Дерево сохнет,
корень гниет.
Смысл в нашей жизни
кто же найдет?
Сражались шесть враждующих царств,
и мир был страданием полн,
Величаво стоят три священных горы
вдалеке от бушующих волн.
Некто кичится богатством,
потерял жемчужинам счет,
А его впереди разорение ждет.
Прав только тот,
кто чашу вина всему предпочтет
И возвышенно- чистую песнь
с друзьями споет.
Цветущий сразу узнал голос певца - это был тот самый ученый муж, который в свое время делал ему предостережения. Цветущий подозвал к себе книжника и спросил:
- Тогда я не последовал твоим наставлениям, учитель, и вот до чего докатился. Скажи, можешь ли ты помочь сейчас, в силах ли спасти меня?
И книжник сказал ему четыре фразы, выговорив их неторопливо и четко:
Рушится все и кружится все –
Неужели так будет всегда?
Встретишь Мужа из Черного сада,
Обо всем узнаешь тогда.
Проговорив странные слова, книжник заторопился уйти, но Цветущий схватил его за рукав и не отпускал. Книжник вырвался, и Цзиэр, оступившись, чуть было не упал. И тут он проснулся.
- Какая радость, что ничего не случилось! - воскликнул он, тараща глаза от испуга. - Чуть было не попал в дом призрения!
В этот момент на пороге появился старый Мо. Накануне у него был разговор с женой. Старик рассказал ей о деньгах, которые нашел парень, и о его редкой щедрости.
- У нас с тобой нет ни сына, ни дочери, кому мы могли бы передать хозяйство, - сказал Мо жене. - А сейчас еще эти большие деньги, которые свалились на нас нежданно- негаданно... В общем, думаю я, надо нам усыновить Цзиэра и передать ему хозяйство, чтобы жили мы втроем одной семьей. Он, глядишь, позаботится о нас. За его щедрость мы отплатим ему своей добротой.
- Верно говоришь! И правда, наше хозяйство передать некому, - поддержала его жена. - Можно, конечно, найти кого-то чужого и отдать ему все дело, только с незнакомым человеком одно беспокойство. А Цзиэра мы знаем. Он ничего особенного не требует и от нас ничем не отличается. К тому же теперь он богач - вон сколько денег! Возьмем его в сыновья и отдадим все хозяйство ему.
На том они и порешили. Старый Мо тотчас пошел к юноше со своим предложением.
- Я не смею! - вскричал Цзиэр. - Хоть убейте, недостоин я!
- Если ты против, то и мне не к лицу принимать от тебя все эти богатства. Словом, отказываться тебе никак нельзя. Мы уже решили с женой - целую ночь совещались!
Цзиэр, не смея противиться, четырежды поклонился старому Мо, а потом пошел поклониться его жене. Став приемным сыном, он теперь получил еще одно имя: Моцзи, что значит Мо Преемник.
Рассказывают, что с этого времени юноше стали сниться беспокойные и страшные сны: то вспыхнул в доме пожар, то случилось наводнение, то его ограбили воры, то потащили в суд. Вначале он думал так: «Пусть их! Ведь все эти беды приходят во сне, зато днем у меня радость. Все ж это лучше, чем ночью блаженствовать, а днем мыкать горе!» Но страшные сны повторялись каждую ночь, и, проснувшись, он долго не мог прийти в себя от дьявольских видений. Встревоженный, он снова принялся повторять старое заклятие, только сейчас оно не приносило ему облегчения, как раньше. Вы спросите почему? А все потому, что его сердцем крепко завладели думы о богатстве и выгоде, о самом себе и своем хозяйстве. Теперь он боялся, что случится пожар или его обворуют. Понятно, что беспокойная душа его находилась в полной растерянности. Не то что раньше, когда он был простым пастухом, - ни тревог, ни волнений. Тогда каждая ночь проходила в беззаботном блаженстве, и он вкушал радости жизни знатного мужа.
Мо Преемнику очень хотелось вернуться к прежним грезам, но у него ничего не получалось. Сейчас он будто находился в пьяном дурмане, а его душу обволокла тупая одурь. Юноша заболел. Старик Мо решил вызвать к больному лекаря, и тут как раз к дому подошел незнакомый даос с двумя пучочками, завязанными на голове. Даос сказал, что он излечивает от помутнения рассудка. Мо повел его в гостевую комнату и позвал Моцзи. Тот узнал в пришельце странника, который когда- то дал ему слова заклятия.
- Разве ты не пробудился еще от сна? - спросил даос.
- Учитель! Я не забыл твоего заклятия и повторял его каждую ночь. И вот получилось, что во сне я имел все радости жизни, а днем случались беды. Тогда я бросил читать заклинание, и счастливые сны пропали. Сейчас снова стал его повторять, но - увы - напрасно. Скажи: отчего?
- Пять слов, что назвал тебе, - это заклятие духа ночи. В книге «Хуаяньцзин» по этому поводу так говорится: «Некий пастух, кто богатства любил, однажды захотел узнать смысл жизни. Для этого он отправился в град Капилаваста страны Магадха, что находится на священной земле Джамбудвипа, где встретил Властителя Ночи по имени Пошаньпояньди. Дух сказал: чтобы стать бодисатвой, надобно развеять темь и невежество, и тогда засияет свет твоего освобождения». Слова заклятия следует повторять сотню раз, и ты увидишь сны радости. Я дал тебе это заклинание, потому что видел, что жизнь твоя полна тяжких забот. Сейчас все переменилось - днем ты имеешь почет и богатство, а ночью тебя терзают кошмары. Такова жизнь, в которой за радостью следует горе, а за цветущим взлетом - жалкое прозябание. Разве ты не убедился сам? Только тут к Моцзи пришло настоящее прозрение.
- Учитель! - сказал он, склонившись в низком поклоне перед даосом. - Я и сам осознал, что в нашей жизни нет полного совершенства. Зачем мне теперь богатства и слава - весь тот почет, который меня окружал, когда я был знатным вельможей? Лучше я последую за тобой, учитель, уйду из семьи!
- Я - ученик почтенного небожителя Циюаня с Южных гор. Наставник как-то поведал мне о тебе и сказал, что твой облик отмечен знаком Пути. Он послал меня сюда с тем, чтобы я спас тебя. Поскольку сейчас ты увидел пределы жизни, ты можешь последовать за мной.
Моцзи рассказал старикам о своем решении, и те, видя, что за юношей и впрямь явился святой человек - небожитель, не стали перечить. К тому же юноша оставлял им много золота и серебра, которых хватило бы на долгое время. Моцзи, соорудив на голове два пучочка, ушел за даосом. И они исчезли, как уплывают вдаль облака.
Неизвестно, что произошло с юношей дальше. Скорее всего, постигнув Дао, он стал небожителем. Если читатель не верит, пусть откроет книгу под названием «Истинный трактат Южных гор», где он найдет эту историю. Здесь наш рассказ подошел к концу, и, как говорится, представление окончено.