…Нельзя… Нельзя, нельзя, нельзя!.. Даже не думать об этом!.. Встану, нервно похожу, схватившись за голову. Нельзя! И точка. Но все равно искусительный шепот тихо промолчит в одном из закоулков моей души: «А почему? Что в этом такого?..» Стоп. Надо себя чем-то занять, чтобы не думать об этом, чтобы, желательно, вообще не думать!..
Так. Есть идея!.. Где ручка?.. Ну, где же она?.. Нашлась. Вот листок… Мм… Нет, даже не думать, хоть соблазн велик. Буду записывать все, что увижу на улице.
Птица. Маленькая, коричнево-серенькая… Слишком назойливо-бойкая. Лужи. Многочисленные зеркала дорог. Деревья. Зеленые, свежие. Высокие дома. Небо, солнце… Синь и золото. Синь… У меня ручка с синими чернилами… Но здесь так много красок – я не смогу изобразить все, а синий мир это как-то уныло… Стоп!.. Что это?.. Нельзя! Ни в коем случае!.. Иначе на меня вновь будут злиться…
Разорван лист бумаги. К бумаге даже не прикасаться!.. Ручка сломана и выброшена из окна. Что же делать?.. Как отвлечься от этой назойливой вереницы мыслей?.. Назойливые мысли, назойливая птица за окном… Она была коричнево-серой… И маленькой… А у меня был только синий… Нервно грызу ноготь… Нет, надо что-то делать.
Зашторю окно, возьму книгу, буду читать. Вслух и громко. Чтобы не слышать ту назойливую птаху. Серую. А у меня был только синий… А обложка книги зеленая… Какой-то странный болотно-зеленый… Болото. Ну, да – главная героиня же вокруг болота блуждает. Красные глаза, желтые светлячки, серость неба… А как это получится?.. Я уже читаю, не думая о сюжете, мысли понеслись по своему руслу. Темно-синий и серебряные звезды… Но как тогда «желтовато-красная луна»?.. Может, красновато-желтая?.. Да и вообще странно… Запнусь. Задумаюсь. Пойму, что мысли вновь унеслись не в ту сторону, и выброшу книгу в окно. Нельзя. НЕ нельзя и все тут.
Пойду на кухню. Что? Яблоко?.. Возьму и стану вырезать челюсти. Кажется, так обычно делают на Хэллоуин из тыкв. Тыквы грязновато-оранжеватого оттенка… А яблоко у меня красное… Опять?!. Разозлюсь на себя и случайно порежусь. Запихну палец рот и уберу яблоко с глаз долой. Погляжу на палец. Пара капелек выступит на бледную кожу… Алый. Такой прекрасный… Что бывает алым?.. Закат, рассвет, розы, губы, цветы… Океан из алых цветов…
Поймаю себя на этой мысли. Вздрогну оттого, что шепот внутри стал лишь сильнее. Но ведь правда – ничего же не случится, если я нарисую цветок?.. Просто красный цветок… Всего лишь один и ничего больше!.. Ведь так?..
Бумага. Мне нужна бумага. Но все листы давно у меня отняли, а последний припрятанный был безжалостно разорван и выброшен мною же.
Скользящий, блуждающий, уже отрешенный взгляд остановился на кусочке белоснежных обоев. Идея сформировалась сама собой из неясной мысли. Всего лишь один цветок, так?.. Пусть будет алая орхидея…
И вот нарисован с величайшей любовью один цветок… Где не хватало краски помогал кухонный нож. Один цветок… Так одинок… Так мелко и глупо… Без промедлений был сорван со стены ковер. Душа на долю секунду помедлила, словно испугавшись, перед белизной и размерами холста, но голос внутри уже не шептал… Пусть будет океан из красных цветов… Океан алых орхидей…
- Думаешь, с ним все в порядке? Мы же все-таки оставили его ан целые сутки без присмотра…
- Все будет хорошо. Я забрала у него все чистые альбомы, тетради, холсты, краски, карандаши и прочее. Единственное, чем он сможет рисовать. Так это собственной кровью, но он не сумасшедший и вряд ли вообще до этого додумается.
- …Да… Джунгли с тигром прошлый раз в лаборатории меня поразили… Его возможности растут. Он может…не то что изменить мир, но… и вообще создать…еще один!.. Ты понимаешь?!.
- Если б я не понимала, мы бы вряд ли им занимались.
- У меня странное чувство.
- Не волнуйся.
Щелкнул замок, открылась дверь, и в квартиру вошли двое ученых. Женщина, по привычке, швырнув сумку в угол прихожей, пошла ставить чайник, а мужчина, решив сменить одежду, зашел в комнату… На его крик прибежала сотрудница. Там, ан полу, в комнате, лежал среди многочисленных красных орхидей, молодой человек. Он умер от потери крови. На бледном лице застыла блаженная улыбка, и где-то под потолком чирикала удивительная птичка алого цвета, больше похожая на воробья – последнее чудо умершего гения.