Ах, мой Свердловск, какие девушки!

Алекс Венцель
На телевидении всегда царила обстановка новизны, чего-то загадочного и постоянно меняющегося. Каждый рабочий день был расписан по минутам: то что-нибудь записывали, то репетировали. В студии было много различных редакций - музыкальная, молодёжная, художественная и т.д. Существовал график репетиций, где чётко было расписано: кто, где, что и в какое время делает, и кто конкретно за это отвечает. На каждой репетиции, на каждой записи обязательно случалось что-то непредвиденное,а порою, происходили смешные накладки. Был случай, когда заслуженный и всеми уважаемый диктор, отговорив перед камерой и дождавшись, когда на ней погаснет огонёк, сделал шаг в сторону и, думая, что он не в кадре, прошёл по всему экрану на четвереньках перед  другой работающей камерой, у которой огонёк почему-то не загорелся.

На этот раз во втором часу ночи записывался телевизионный спектакль о первых строителях Урала, наложенный на стихи местных авторов. Всё действие происходило на четырёх площадках. В студии стояли четыре большие тяжёлые видеокамеры. За каждой камерой - телеоператор с помощницей, здесь же журавль с микрофонами - это такая толстая длинная удочка, на конце которой болтаются два микрофона. У журавля - микрофонный оператор с наушником, которому по тихой связи подавались команды звукорежиссёром: откатить или подкатить микрофоны. Позади всех - кабельмейстер, в обязанности которого входило следить за тем, чтобы кабели и провода, идущие от камер, не спутывались и не шуршали по специальному резиновому покрытию студии. Помимо этого, были электрики-осветители, управляющие массой подвешенных к потолку фонарей и прожекторов. Телевидение - это целое производство со своими секретами и хитростями. 

-На одной из площадок, на импровизированной палубе парохода, стоял актёр ТЮЗа. Как только на камере перед ним загорался красный огонёк - а это означало, что он в кадре -актёр произносил первую часть стихов:
-Ах, мой Свердловск, какие девушки!
В этот момент помощник режиссёр, Татьяна Мартынова, сидящая наверху за пультом, нажимала нужную кнопку и включалась другая камера. Теперь уже другой актёр, стоя на бутафорском берегу, произносил свою часть стихов:
-На палубе пиликала гармошка…
В стихах шла речь о комсомольцах, приехавших в 50е годы по призыву партии на стройки  области. Затем включалась следующая камера и тогда уже начинал говорить третий актёр.

Поскольку всё происходило ночью, а для актёров, честно отыгравших в театре свои три спектакля, эта видеосъёмка была очередной шабашкой, то все очень нервничали, хотели есть и спать. Наверху за пультом, Татьяна сначала кричала по громкой связи в студию:
-Внимание, тишина в студии, запись! Потом по тихой связи отдавалась команда операторам: -Внимание, мальчики!- и звукорежиссёру:
-Серёжа будь внимателен, сейчас пойдёт запись!
Последняя команда  в аппаратную видеозаписи, находящуюся в другом конце здания:
-Приготовились, запись!
После этих слов, нажатием кнопки, Татьяна  выводила картинку с первой камеры на центральный экран. Всё это требовало величайшего напряжения и собранности: звукорежиссёр с появлением картинки должен был мгновенно включить микрофоны, а актёр - заговорить.

Происходящее держало всех в напряжении, и обязательно кто-нибудь ошибался: или актёр, увидев загоревшуюся лампочку, напрочь забывал сто раз отрепетированный текст, или сама Татьяна нажимала не ту кнопку, включалась не та камера, и актёр растерянно замолкал. Или же, в самый ответственный момент, что-то с грохотом падало вниз из-под потолка, и тогда Татьяна, уже в обратной последовательности кричала, зверея, в микрофон:
-Видео – стоп! Серёжа – стоп! Всем – стоп!!!

Из аппаратной,  по переговорке, раздавался противный сонный голос видеоинженера:
-Перерыв десять минут, нужно отмотать плёнку…
 К пяти утра у всех было только одно желание: упасть прямо здесь, на месте и уснуть. Татьяна уже не кричала, а рычала в микрофон по громкой связи:
-Всё, всё, всё! Я больше так не могу, никто не выучил текст - всё переносится на завтра!
На улице уже начинал брезжить рассвет. Вот и прошли ещё одни сутки работы телевидения. Это только на экране телевизора, потом, всё будет складно и вовремя. Никто не должен знать, как это делается…

На снимке я крайний справа...