Вопреки прогнозам синоптиков, воскресный день выдался теплым. Солнечные лучи проникали в самые укромные уголки города и, несмотря на то, что снежные сугробы уже давно исчезли, а деревья покрылись густой листвой, в этот день, наверное, впервые после долгой зимы воздух наполнился особым, весенним ароматом, который ощущался даже на загазованных улицах.
Люди, словно муравьи в огромном муравейнике, хаотично пересекали улицы и проспекты, и кажется, что никто из них не обращал внимания на новый облик погоды.
Сергей же напротив, будто назло всем, не подчиняясь всеобщему хаосу, долгое время спокойно сидел на скамейке в тени высокой, густой ивы. Медленно затягиваясь сигаретой, он вдыхал свежий аромат весны и наблюдал как стая голубей, раздирает зачерствевшую корку хлеба.
- «Странно» - подумал он – «почему, когда природа дает возможность насладиться свежим букетом всевозможных запахов, человеку непременно хочется курить. Почему потребность в сигарете многократно увеличивается, когда находишься в лесу, на лугу или просто, когда в город приходит весна».
Сергей снова наполнил легкие едким дымом и, потушив окурок, выбросил его в неподалеку стоявшую урну.
- Привет – нежный, до боли знакомый голос прервал его бесполезные размышления. У Сергея сжалось сердце, он не слышал этот голос уже давно, лишь воспоминания о нем, он трепетно хранил глубоко в сердце.
Парень поднял взгляд.
- Юлька – произнес он, с нескрываемой радостью вскакивая со скамейки. Сергей крепко обнял девушку - кажется, что мы не виделись, целую вечность. Я рад, что ты не забыла про нашу встречу.
- Я не могла забыть – ласково произнесла Юля – я так рада тебя видеть.
Сев на скамейку, некоторое время они, молча, смотрели друг на друга. Жуткое ощущение тоски и одиночества, к которому Сергей, так привык за последние годы, постепенно исчезало, а на душе стало тепло и спокойно. Он отчетливо почувствовал какое-то необыкновенное, давно забытое чувство, похожее на счастье.
- От тебя как всегда пахнет табаком – наконец прервала молчание Юля - как же я не любила этот запах.
Девушка на миг рассеяно улыбнулась и тихо, словно извиняясь за что-то, добавила.
- Помнишь, как мы постоянно ругались из-за этого?
- Помню – опустив голову, произнес Сергей.
- А сейчас - Юля сильно смутилась - мне временами кажется, что я жить не могу без этого запаха.
Девушка, забыв про неловкость, нежно прикоснулась своей рукой к холодной руке парня, но через секунду вновь почувствовав смущение, отдернула ее обратно.
- Ты начала курить? – молодой человек смотрел на красиво женское лицо, большими, по детски наивными глазами.
- Нет, глупенький – рассмеялась Юля.
Вдруг ее лицо исказилось гримасой, словно что-то невидимое глазу, с силой вырывало кусок плоти у нее из груди.
– Просто скучаю по этому запаху – выдавила она из себя и серьезным, наполненным грустью шепотом добавила – и по тебе скучаю.
Над парой вновь повисла гробовая тишина.
– Помнишь, как тебя постоянно отправляли в командировки? – тихо произнесла девушка – я не могла уснуть ночами в пустой квартире, и тогда ты написал для меня колыбельную. Ты совершенно не умел петь, и песня получилась смешной, но я ее слушала, и мне казалось, что ты чуточку ближе, успокаивалась и засыпала.
Лицо парня расплылось в довольной улыбке.
- Конечно, помню! А помнишь, как я принес с улицы маленького промокшего до нитки котенка, он видимо простыл, и ты всю ночь продержала его в своих объятиях пытаясь согреть, а утром заставила меня везти вас к ветеринару.
- А еще, как ты не отходил от меня ни на шаг, когда я заболела ангиной и целую неделю провалялась в постели. Как ты кормил меня с ложечки, потому что у меня не было сил, даже на это… помню наши уютные вечера наедине… и как мы катались на лошадях…
Постепенно, забыв про все, они погрузились в далекие воспоминания, делясь друг с другом историями, которые оба долгие годы с любовью хранили в своих сердцах. В их памяти навечно поселился уютный полумрак от горящих свечей, прохлада речной воды в лунном свете, звонкие голоса актеров провинциального театра, сладкий вкус утреннего поцелуя и многое другое когда-то прожитое, видимо совсем в другой, безгранично счастливой жизни.
- Да, много всего было – с тоской, будто самому себе произнес Сергей – и что-то все-таки нам помешало. Сейчас мы так далеки друг от друга.
Только теперь ребята заметили, что до нитки промокли. Уже больше часа, как из ведра лил дождь. Обоим до боли хотелось разрыдаться, но крупные капли небесной воды, стекая по юным лицам, скрывали саму возможность появления слез.
- Как с мужем? Не ссоритесь?
Девушка на миг растерялась от неожиданного вопроса, но быстра, пришла в себя.
- Нет, что ты. Леша очень хороший, он любит меня. Я это чувствую.
- А ты его? – Сергей понимал всю бессмысленность и неуместность своих расспросов, но ничего не мог с собой поделать.
- И я его – немного помедлив, ответила Юля. Затем посмотрев на парня, добавила - Мне пора. Леша, должен сейчас подъехать. Да и дождь сегодня очень холодный.
- Конечно, я все понимаю. А дождь, это хорошо, что он холодный, он помогает мыслить трезво.
- Спасибо тебе – Юля обняла Сергея, прижавшись горячими губами к его ледяной щеке – мы обязательно еще увидимся.
- До встречи… - все, что смог выдавить из себя Сергей, снова ощутив, уже ставшее родным, чувство тоски и одиночества.
Отойдя на пару шагов от скамейки, Юля повернулась и молча, посмотрела на парня теплым взглядом.
По пустой аллее быстрым шагом, не обращая внимания на то, что дождь основательно промочил его дорогой костюм, к Юле приближался Леша. Подойдя вплотную к жене, он заботливо накинул на ее хрупкие плечи плащ.
Она вздрогнула, ни то от неожиданности, ни то от холода.
- Ты уже подъехал?
- Пойдем скорее в машину, а то ты совсем продрогла – проговорил Леша, укутывая девушку в плащ.
Юля подняла лицо к небу, и вновь все вокруг погрузилось в тишину. Лишь хлопанье капель дождя о листву деревьев, отдавалось мощными ударами в душе хрупкой девушки.
Леша и Юля медленно побрели вдоль кладбища, оставив позади, маленькую могилу, в которой уже более трех лет покоился Сергей. Дождь, стекая, словно слезы по тонким прутьям ивы, крупными каплями приземлялся на обелиск, и казалось, что в этот вечер, лишь старое ветвистое дерево имело право на слезы.