Пронзительный звонок будильника разбудил Доминика. Он перевернулся на спину, замычал раздосадовано, натянул одеяло на голову так, чтобы не было слышно надоедливой мелодии. Он лег вчера поздно, точнее рано – «друзья» долго не отпускали с вечеринки в клубе - и вставать в такую рань совершенно не хотелось.
Но будильник не умолкал.
Доминик застонал и, наконец, сел в постели. Порылся в бардаке на прикроватном столике, пытаясь найти надоедливый гаджет, и тут он сообразил, что будильник он на сегодня не ставил - где-то среди бумаг, оберток от шоколадных батончиков и полупустых пачек сигарет звонил телефон. Ховард начал искать быстрее, тихо матерясь и раскидывая то, что создавало весь бардак на пол. Наконец он добрался до телефона - звонил Беллами.
Нажимая на кнопку вызова и поднося телефон к уху, он успел посмотреть на часы. Электронные цифры высвечивали семь пятнадцать.
- Какого черта тебе нужно в такую рань, Беллс? – угрюмо, охрипшим со сна и от выпитого и выкуренного за вчерашний вечер голосом пробормотал Дом.
- Доминик…, - на том конце замялись, громко сглотнули, - Дом… Мне нужно поговорить…
- Ты, блин, не мог еще раньше позвонить, придурок? Мне вот сейчас только с тобой разговаривать. Знаешь ведь, что я сова, какого хрена тогда звонить мне в такую долбанную рань?.. – Ховард потянулся, встряхнул головой, но дрема не отпускала, - Ты, блин, в своем уме? Снова какая-нибудь симфо…
- Дом! Дом! Ховард!!! – истерично прокричал Беллами - Ты не понял! Ты мне нужен! Мне хреново, как тому карпу, которого выкинули на берег, и который, блин, мечтает, чтоб его лучше зажарили с чесночным соусом, чем так мучится! Мне хреново, Дом!!! Я к тебе как к другу…
- Хорошо, хорошо, прекрати истерить, Беллс. У тебя это все равно так хорошо, как у твоей голливудской блондинки не получится…
- Мать твою, Домми!!!
- Хорошо, молчу, - он поднял свободную ладонь, как бы сдаваясь, как будто собеседник мог видеть этот жест, - Что случилось? – устало спросил барабанщик, потирая шею и ежась от прохладного воздуха.
- Можно приехать? – обреченно спросил Мэттью.
- Да. Приезжай, - Доминик снова посмотрел на часы и мысленно подсчитал, сколько времени нужно Беллами, чтобы до него добраться, и сколько бы еще он мог спокойно спать, если бы не…, - Как раз в душ успею…
Доминик вышел из душа, вытирая волосы влажным полотенцем. Прошел в гостиную. На огромном белом диване уже сидел Беллами – согнувшаяся фигура – поигрывая брелоком ключей, которые Ховард дал ему «на всякий случай». Доминик кашлянул, Мэтт вскинул голову, посмотрел на него удивленно, словно не ожидал увидеть здесь хозяина квартиры. Затем пришел в себя, в глаза вернулось нормальное – вместо затравленно-непонимающего – выражение. Он вымученно улыбнулся.
- Привет, - он помахал ключами, - Прости, что без спроса.
- Да брось, - махнул рукой Доминик, усаживаясь в кресло напротив друга, - Будто бы никогда раньше так не поступал.
Беллами снова напряженно улыбнулся, но неестественная улыбка быстро исчезла с тонких губ фронтмена, не затронув ярко-голубых глаз.
Наступила тишина. И хотя друзья умели молчать в обществе друг друга – за пятнадцать лет этой дружбы в каких только ситуациях они не побывали – сейчас тишина показалась Дому неловкой.
Судя по виду Беллса, случилось что-то непоправимое. Он выглядел потухшим. Да, именно потухшим, ведь Мэтт всегда искрит своей неудержимой энергией, заражая ею всех, кто находится в радиусе, наверное, километра не меньше, вокруг него. Хотя «непоправимое» в понимании Беллса, не всегда было на самом деле таким.
Доминик вздохнул, встал и подошел к бару, открыл дверцу винного холодильника и сначала потянулся за красным марочным вином, потом посмотрел оценивающе на Мэттью, секунду подумал и достал виски. Взяв бокалы с полки бара, он сел на прежнее место. Судя по тому, что Беллами не шелохнулся, он даже не заметил, что друг куда-то вставал.
Доминик снова вздохнул – таким Беллса он видел совсем недавно, буквально несколько месяцев назад, когда он окончательно поссорился с Гайей, которая девять лет была смыслом его жизни. И неизвестно, что с ним случилось бы, если бы не группа, ответственность, тур… Неужели Кейт выгнала Беллами? Но он не был настолько к ней привязан.
Хотя эксцентричности уж кому-кому, а Мэтту не занимать. Даже Ховард не мог предсказать его поведения, не смотря на столь долгий опыт.
Дом открыл уже початую когда-то бутылку янтарной жидкости, налил в бокал, посмотрел на Мэттью. Тот все также не обращал ни на что внимания. Тогда Ховард толкнул красный кед (вот черт, Беллс опять не снял обувь!) своей ногой. Мэтт очнулся.
- Доброе утро, спящая красавица, - саркастично пропел Доминик, - Хотя в твоем случае, скорее чудовище. Держи, - он протянул бокал виски другу.
Беллами взял его, даже не улыбнувшись шутке Доминика – еще один плохой знак. Он только задумчиво посмотрел в тихонько плещущуюся о стекло жидкость и выпил ее залпом. Отставил бокал.
Доминик выпил свою порцию, тоже залпом. Не выдержал:
- Да что с тобой, Беллс? Мне из тебя истину клещами вытягивать? Говори, из-за чего разбудил меня в такую рань?
- Доминик, она беременна, - просто проговорил Мэтт. Сказал, будто о каком-то неважном факте. Замолчал. Смотрел в панорамное окно невидящим взглядом. Не шевелился. Доминик не знал, что сказать, даже, что думать, начал уже беспокоится, когда, наконец, брови Беллами изогнулись, обнаружив такую привычную двойную складочку на переносице. В глазах Беллса появилось осознанное выражение, сейчас это была жуткая, ужасающая растерянность. Как у человека, оказавшегося последним в мире, стоящего на краю безлюдной пустыни.
Доминик снова испугался. Тронул Мэтта за плечо. Тот посмотрел на друга. Его губы дрогнули. Он тихо произнес:
- А вот теперь я не знаю, что делать…