…«Щось воно не так!»
…- Щось воно не так! - подумал молодой колхозный бухгалтер, поправив привычными движениями со взмахом рук вверх-вперед, доставшиеся по наследству от дяди, нарукавники. Он любит эти взмахи, придающие его телу в целом некую грацию. На мгновение, но, все-же, лучше, чем без этого эффекта, да и женщинам нравится, их глаза светятся от такого взмаха, орлиного. Дядя тоже так делал, но только сидя за столом с графином, перед тем как налить, что бы рукавом не зачерпнуть салат. Стального, цвета саржи, они имели негодное свойство периодически сползать с локтей. Однако молодого человека это свойство нисколько не раздражало, наоборот, придавало, как бы, с другой стороны, его стати солидность. Уважение в собственных глазах..., что ли.
- С другой стороны, може і так, - мелькнуло вскользь, - но, не те!
Взгляд его cканировал по обшарпанному, крашеному в прошлом тысячелетии, окну. Одна шибка, нужно отметить, просто выводила молодого человека из себя. Видимо в те годы кто-то отважный пытался открыть окно, и при этом стекло треснуло. Трещина со временем почернела и привлекала к себе внимание, мешая при этом главной работе.
На письменном столе стоял допотопный, времен царя Гороха «Фелікс» - любимый его прибор, позволяющий отнимать и делить. Это тебе не коровам хвосты крутить. Всякие штучки, из которых он состоял, позволяли рассматривать это чудо до бесконечности. Про себя молодой человек называл его одноруким бандитом. Правда, он уже знал от своей соседки Ульки, что есть уже компьютеры и президенты, которые не только отнимают и делят, но и печатают буквы и даже разговаривают.
-Ні, все ж таки, не так! - В окне, как в телевизоре, ходили люди туда-сюда, туда-сюда. Они его раздражали, т.к., с одной стороны, отвлекали, а с другой – не знали, по всем имеющимся признакам, того, чего знал он, как бухгалтер с высшим образованием.
- всё очень подозрительно. Очень. Вор должен сидеть в тюрьме, - попала в глаза фраза из открытой на столе книги, каких- то братьев, Улькиной книги. Стало мокро на спине и лицо покрылось пятнами – зеркало не обманывает.
- уж не отравился ли я, нанюхавшись этих грязных денег?- стало страшно за себя, – что скажет Улька.
- эта Улька - прохвостка будет тыкать меня пальцем в спину, будь она не ладна. Такая дурацкая привычка у неё.
Подумалось: плюнуть на всё и уйти-уехать куда подальше, например, в шахтеры податься, как в старом кино.
- странно. А бандит? Он, что – лучше? И не должен сидеть? - остервенело крутнув ручку «Фелікса» (он четко знал как это делается) и, откинувшись на спинку стула. Взгляд молодого человека, при этом, опять скользнул вверх и перешел к потолку:
- пресвятая дева Мария, глаза бы мои его не видели.
Разводы от протекающей крыши и трещины. Черный, прокуренный с подгоревшим углом, он создавал удручающее впечатление.
- а еще контора колхоза, называется. Я - бухгалтер, так? или где?...
Бандит, бандит, бандит. Это слово до боли знакомо. Откуда-откуда?...
Молодой человек последний раз окинул взглядом камору, и ему стало так обидно, за то, что всё здесь такое чужое и он здесь чужой. Он – чужой. Совсем. Комок к горлу подступил от горечи обид.
- Не знаю я на це видповиди. На це я …На-це-я…Нацея. Тьфу…
***
- рабочий день закончится, как и всегда, в 18-00. Как и всегда, когда уходишь, не будет никакого желания уходить. Пока обуешь резиновые сапоги вместо тапочек, оденешь кожушину и кроличью шапку-ушанку, настроение вовсе упадет. А всё потому, что дома-то не лучше. Сюда хоть люди заходят, какие-никакие. Все денег просят. А как их дать, если подписи председателя нет.
-нет, я могу дать, если сильно попросить, а форму позже сам у него подпишу. Могу дать, могу не дать. Здесь – дать,…. а дома сам должен прохвостке сотню. Я ей сказал, что верну через неделю, так аванс не дают и все это знают. Улька тоже в пролёте. На их птицефабрике вот уж полгода вороны гнездятся, кур уж давно в счёт зарплаты съели. Вороны и те выклевали все отходы производства, чем сегодня живут никому не понятно.
Бухгалтер на селе – интеллигенция и очень уважаемая – это знают все. Это тебе не механизаторишко задрипанный. Мы шапок в сельпо не снимаем и с нами здороваются первыми односельчане. Бухгалтеры бандитами не бывают. Это тебе не шахтеры зачуханные и забуханные. Человек с «Феліксом» в руке не может никому навредить, а если и пьет, то культурно и закусывает вареным яйцом с солью, не рукавом.
Взглянув в пятигранное зеркальце, подаренное ему неким ходоком, молодой человек вышел на крыльцо конторы. Это зеркальце диаметром сантиметров шесть-семь имело вид знака качества, и было изготовлено, видимо на военном заводе. Оно было двусторонним. С обратной стороны цвет был другой –зеркально-оранжевый, но смотреться можно было и сюда. Полировка довольно качественная. Лицо хоть и получалось искаженным, но как бы из дыни вырезанным. Лучше всего им перебирать в руках полдня вместо чёток, что и делал молодой человек довольно часто, дабы скоротать рабочий день. Занятие бессмысленное, но успокаивающее. Улька просила подарить его ей
-а вот тут, что-то не так. Испытывает она меня что – ли? Дудки – ей! Может быть, продать за ту же сотню? А может быть на восьмое марта в следующем году преподнести? А если засмеет и пальцем в спину тыкнет? Терпеть не могу. Ещё подумать надо, пусть только свои зеленые чулки не одевает.
По дороге домой поразмышлять о всяком разном никак не получалось. Путь проходит через стихийный базарчик, где продавали сигареты, жаренные семечки, и немного другое барахло.
- маю щенка, ма-ю щенка! - кричала бабуля с цуциком на шнурке, в плюшевом полушубке с лопнувшей спиной, в обувке «прощай молодость» и путала этим мысли:
-"маю - у - маЮ", - передразнил бухгалтер бабулю.
Бухгалтерия – наука сложная, на ней держится колхоз, а может быть и более того. Она определяет кто кому и сколько должен, и когда. Колхоз – людям, люди – колхозу, колхоз – государству, государство – колхозу, плюс пеня. Затейливая получалась карусель: все почти всегда должны всем. В этом была тайна и прелесть. Никто не мог разобраться в этой круговерти,… кроме Бухгалтера как такового.
Что же касается «компьютеров», то это название не очень много ему говорило, но чувствовал, что оно сродни ЭВМ. Молодой человек помнил огромный зал со шкафами, на полу деревянные решетки, а под ними массу проводов. Как такое можно иметь в конторе и кто будет смотреть за лампочками представить невозможно. Другое дело «Быстрица», маленькая, симпатичная и вроде работает как «Феликс».
-ма - ю щенка!
Да и вообще, их институт был преобразован в институт к столетию со дня рождения Ленина из сельхозтехникума. Этот первый набор, он помнил как вчера, был торжественным, с духовым оркестром, тушью и докладом секретаря райкома перед абитуриентами. Представил присланного в институт кандидата общественных наук и призвал отнестись к экзаменам как к заданию Родины и колхоза. Было много цветов в выкрашенных аудиториях, был торжественный подъём в настроении, сильное волнение и шпаргалки. Нет, конечно, экзамен был, но отвечать приходилось на вопросы типа « на каком фронте воевал твой отец», «с какого года ты в комсомоле», «как зовут самую удойную корову в вашем колхозе». Почему-то их корову тоже зовут Улька. Улька не причем, он понимал, т.к. она приехала недавно к ним из донецких областей:
-та Улька, котра - корова , последняя у колхози, а тая, що - наоброт - перша у меня. Да и годы народження их не совпадають...Ни, щось воно не те!
май 2005