В школьном дворе растёт высоченный тополь. Со своей парты у окна я его чётко вижу и общаюсь с ним, как со старым другом. Он и является преданным товарищем. Именно ему я мысленно рассказываю обо всех событиях, происходящих в моей жизни, об удачах и горестях. Это дерево для меня величина постоянная, как и очередная книга на моих коленях. Её я всегда прижимаю к крышке парты, в которой имеется небольшое отверстие. Через него и читаю. Неудобно. Но привыкла.
По жизни своей я страдалица. Волноваться начинаю задолго до того момента, когда может произойти что-то плохое. Переживаю, мусолю в голове, не могу спать и есть. И когда проходят часы страданий, то радость не наступает: опять тревожно бьётся сердце в предчувствии чего-то иного, надвигающегося…
Школьные терзания начинаются для меня со средины августа. И учиться после летних каникул не хочется, и третью у окна парту может занять кто-то, кто половчее меня.
Я часто болею, но каждый год первого сентября именно из-за тополя, с повышенной ли температурой тела, с ангиной, кашлем или насморком, не обращая внимания на стенания заботливой бабушки, топаю в школу.
В старших классах моё место уже никем не занимается. У каждого из моих соучеников своя гавань.
На уроках литературы принесенную книгу не почитаешь. И с тополем не перекинешься парой, тройкой слов. На это нет ни времени, ни возможности. Учитель Филипп (Юрий Филиппович) всё видит и слышит. Нужно быть начеку. Да и интересно присутствовать на его уроках. Я влюблена в литературу, а перед учителем благоговею.
Изучаем Лермонтова. Печорин не задевает ни ума моего, ни сердца. Но я человек обстоятельный и серьёзный: слушаю, думаю, запоминаю.
Переходим к иному. И вдруг прямое попадание: душа встрепенулась, дрожь пробрала, я поражена:
« Отмщенье, государь, отмщенье!
Паду к ногам твоим:
Будь справедлив и накажи убийцу,
Чтоб казнь его в позднейшие века
Твой правый суд потомству возвестила,
Чтоб видели злодеи в ней пример.
Погиб поэт! — невольник чести —
Пал, оклеветанный молвой,
С свинцом в груди и жаждой мести,
Поникнув гордой головой!..
Не вынесла душа поэта
Позора мелочных обид,
Восстал он против мнений света
Один как прежде... и убит!
Убит!.. к чему теперь рыданья,
Пустых похвал ненужный хор,
И жалкий лепет оправданья?
Судьбы свершился приговор!
Не вы ль сперва так злобно гнали
Его свободный, смелый дар
И для потехи раздували
Чуть затаившийся пожар?..»*
Каждое слово бьёт наотмашь. Стихотворение дерзкое, жёсткое, болезненно-правдивое.
Позже «моими» стали и «тучки небесные, вечные странники» и «Парус». Была б моя воля, я б сорвалась с места и вслед за ними.
«Тучки небесные, вечные странники!
Степью лазурною, цепью жемчужною
Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники
С милого севера в сторону южную.
Кто же вас гонит: судьбы ли решение?
Зависть ли тайная? злоба ль открытая?
Или на вас тяготит преступление?
Или друзей клевета ядовитая?
Нет, вам наскучили нивы бесплодные...
Чужды вам страсти и чужды страдания;
Вечно холодные, вечно свободные,
Нет у вас родины, нет вам изгнания….»**
А «Парус» не читаю,а пою. И на ту мелодию, какую желаю. И всегда ощущаю себя тем Парусом, который ищет...
«Белеет парус одинокой
В тумане моря голубом!..
Что ищет он в стране далекой?
Что кинул он в краю родном?...
Играют волны — ветер свищет,
И мачта гнется и скрыпит...
Увы! Он счастия не ищет
И не от счастия бежит!
Под ним струя светлей лазури,
Над ним луч солнца золотой...
А он, мятежный, просит бури,
Как будто в бурях есть покой!»***
Лет в двадцать, перечитывая Михаила Юрьевича Лермонтова, я навсегда «заболела» «Мцыри».
"…Ты хочешь знать, что делал я
На воле? Жил — и жизнь моя
Без этих трех блаженных дней
Была б печальней и мрачней
Бессильной старости твоей...
….Много я часов
Бежал, и наконец, устав,
Прилег между высоких трав;
Прислушался: погони нет.
Гроза утихла. Бледный свет
Тянулся длинной полосой
Меж темным небом и землей,
И различал я, как узор,
На ней зубцы далеких гор;
Недвижим, молча я лежал,
Порой в ущелии шакал
Кричал и плакал, как дитя,
И, гладкой чешуей блестя,
Змея скользила меж камней;
Но страх не сжал души моей:
Я сам, как зверь, был чужд людей
И полз и прятался, как змей.»****
«Мцыри» - это моё, для меня, со мной…
* Смерть Поэта. 1837г.
** Тучи. 1840г.
*** Парус. 1832г
**** Мцыри. 1839г.
Фотография из Интернета. Черновик "На смерть Поэта".
06.11.11