Беда эта имеется во всем мире. Многие скажут, что есть и иные формы тяжелой наркомании, которые еще похуже этой. Те, что колются – много омерзительнее и опаснее тех, что пьют. Но сила алкоголизма в его массовости, обиходности и полном отсутствии какого-либо и сколь либо серьезного отторжения его в обществе. У этого зверя нет естественных врагов. Как у носорога.
Есть мнение, что, дескать, не одни мы пьем, во всем мире пьют. Пили и до нас, и ничего. Но, несмотря на то, что гадина эта, увы, захватывает все большие простора даже в рациональной Европе, смею утверждать, что у нас в России алкоголизм особой, злокачественной, если угодно, формы. Паразитирующий на национальном менталитете, на той самой «загадочной русской душе». И потому страшный и смертельно опасный не только для похмельного индивидуума, но и для всей нации.
«Алкоголизм, или отравление алкоголем, означает совокупность всего телесного, умственного и нравственного вреда, а также убытки, причиняемые чрезмерным употреблением алкоголя и содержащих алкоголь напитков.
Вследствие непомерно развившегося почти во всех культурных странах употребления алкоголя в виде напитка, его гибельные последствия не ограничиваются действием на отдельных лиц, но отзываются на всем обществе, так что в новейшее время алкоголизм стал обращать на себя усиленное внимание врачей, экономистов и законодателей.
Действие алкоголя на человеческий организм бывает различно, смотря по тому, употребляется ли он в разведенном или концентрированном виде, в больших или в меньших количествах, случайно или постоянно, по привычке. В небольших количествах алкоголь, подобно другим ядовитым средствам наслаждения (каковы табак, чай, кофе), производит приятное возбуждение, за которым следует потом упадок сил; он вызывает прежде всего ощущение теплоты в желудке и в коже и заставляет пульс биться сильнее и чаще, усиливает прилив крови к внутренностям (особенно печени) и оживляет умственную деятельность.
При употреблении алкоголя в более значительных количествах эти действия становятся сильнее, а затем обнаруживается его вредное влияние. Уменьшение желания и способности к работе проявляется ранее и в более сильной степени. Способность мышления утрачивает свою живость, память - свою определенность, чувства поддаются обману, ум теряет свою власть над телом, отчего движения становятся менее твердыми, и, наконец, ко всему присоединяются наклонность ко сну и потеря сознания (острый алкоголизм), опьянение. В этой степени опьянения может, смотря по обстоятельствам, последовать смерть от остановки сердца.
Тело после таких нарушений его нормального состояния требует известного времени, чтобы оправиться, так что вследствие опьянения здоровье расстраивается, причем обнаруживаются признаки желудочного и кишечного катара. При часто повторяющемся отравлении алкоголем мало-помалу происходят во всех тканях и органах тела известные болезненные перемены и расстройства, которые в конце концов влекут за собою полное расстройство всего организма и называются хроническим алкоголизмом (болезненным пьянством).
У привычного пьяницы обыкновенно расстраивается прежде всего пищеварительный аппарат; хронический горловой и желудочный катар, потеря аппетита, рвота, накопление кислот и запор являются первыми признаками неумеренного употребления алкоголя и имеют последствием тяжелое расстройство процесса питания и образования крови. Благодаря ненормальному пищеварению и изменившемуся кровообращению нередко происходит чрезмерное отложение жира на внешних и внутренних органах, за которым следуют разнообразные болезни и расстройство организма. В особенности печень увеличивается в размере, становится тяжелее и пропитывается жиром; под раздражающим влиянием алкоголя часто происходит хроническое воспаление этого органа с сопровождающими его сморщиванием, желтухою, брюшною водянкою и истощением сил.
У пьяниц почти постоянно встречается увеличение сердца (гипертрофия), к которому впоследствии присоединяется ожирение сердечной мышцы и больших сосудов. Что касается дыхательных органов, то у привычных пьяниц скоро появляются хронические катары гортани, зева и легких, которыми обусловливают синевато-красный цвет лица, постоянная хрипота и одышка.
Почки вследствие усиленной деятельности и интоксикации также нередко отказывают. Наконец, у пьяниц весьма многочисленны и серьезны заболевания нервной системы. Переполнение кровью мозга и его оболочек, утолщение мозговой плевы, приливы крови в мозг (удары), воспаление мозгового вещества с следующей затем атрофией его, равно как подобные же поражения спинного мозга и органов чувств - случаются у пьяниц часто и бывают причиною разнообразных психических заболеваний (галлюцинаций, бреда, тупоумия, распада личности, синдрома зомби, когда субъект вместо утерянной собственной воли начинает исполнять волю начальства, а также общего параличного состояния и пр.). Даже незначительные заболевания и поранения у привычных пьяниц нередко сопровождаются тяжелыми страданиями мозга, так называемой белой горячкой, delirium tremens.
По изложенным выше причинам число смертных случаев от пьянства увеличивается с неимоверною быстротою. Не только множество пьяниц умирает или во время самого злоупотребления алкоголем, или немедленно после этого, но еще большее число становится жертвами прямых последствий алкоголизма, delirium tremens».
Это выдержка из старого пожелтевшего журнала «Миръ Божiй» за 1897 год. Дозволено цензурою 24 июля 1897 года. С-Петербургъ. Вот какие глубокие корни у проблемы.
Поражает то, что с тех пор не только ничего не изменилось, но и значительно усугубилось. «В борьбе с зеленым змием побеждает змий»!
Какими смешными ныне кажутся нам волнения наших предков, нам бы их беды:
«По официальным сведениям, в Англии в 1847 -74 г. умерло от прямых последствий пьянства 22723 чел.; в Нью-Йорке целая треть всех смертных случаев находится в прямой или косвенной связи с алкоголизмом, и в продолжение 38 лет, с 1840 по 1878, там умерло от неумеренного употребления алкоголя 190000 чел., так что … желтая лихорадка по сравнению с пьянством является для человечества довольно легкою болезнью. Не менее важное участие принимает алкоголизм в самоубийствах. Так, в 1875 г. самоубийства, бывшие последствием неумеренного употребления алкоголя, составляли во Франции 17 проц., в Дании 17,5 проц., в Пруссии 8 проц., в Саксонии 10,3 проц., а в России 38 проц.» Мы и тогда были впереди планеты всей.
А сейчас каждый год в мире от болезней и травм, связанных с пьянством, умирает около 2,3 миллиона человек. Такой факт констатировали участники 122-й сессии Всемирной организации здравоохранения. Из них в России ежегодно, по данным той же ВОЗ, алкоголизм становится причиной смерти более полумиллиона жителей. Сюда не вошли еще жертвы убийств, дорожных происшествий, несчастных случаев, состоявшихся по пьянке.
Темпы роста потребления алкоголя в нашей стране в 18 раз превышают темпы роста производства муки и хлеба и в 37,5 раз – темпы роста населения страны. Это национальная катастрофа.
Историко-статистический анализ состояния потребления алкоголя российским обществом на протяжении почти двух веков позволяет сделать некоторые обобщения (Гурвич И.Н. Исторические тенденции в алкоголизации населения России по материалам государственной статистики XIX - XX вв.).
Имеет место устойчивая и высоко воспроизводимая связь уровней алкоголизации населения и периодов нарастания системных кризисных явлений в стране. Периоды нестабильности, наблюдавшиеся в этот отрезок времени, и нашедшие свое политическое выражение в отмене крепостного права, кровавом большевистском перевороте, хрущевской «оттепели» и «горбостройке», сопровождались заметным ростом эксцессивного (попросту говоря, из ряда вон выходящего) пьянства в стране.
С позиции медицинской модели алкоголизма названная зависимость интерпретируется на основе «столетних циклов российской истории», «фаз солнечной активности» или «пассионарности». Более прозаичные, но и более релевантные объяснения могут быть даны исходя из поведенческой модели алкоголизма. В рамках первого направления причинности эксцессивное пьянство выступает одним из важнейших проявлений так называемого «социетального беспокойства», результатом которого и являются, в конечном итоге, социально-политические потрясения. В рамках второго направления причинности, напротив, сами эти социальные потрясения порождают стресс, неадекватной реакцией преодоления которого выступает еще более тяжелая алкоголизация страны. Алкоголизм, достигая состояния максимума, через смуты умножает сам себя.
Ужесточение мер социального контроля алкоголизма в трех из четырех макросоциальных ситуациях, - при отмене крепостного права, двух революциях и «перестройке» с последующим развалом СССР, - предшествовало радикальным социальным изменениям, и в одном случае, - «оттепели», - следовало за ними. Однако «оттепель» вполне правомерно рассматривать и как проявление своевременно не разрешившегося социального кризиса. Не делая здесь никаких выводов о причинности, укажем лишь, что исторически все периоды ужесточения социального контроля алкоголизации оказались связаны с нарастанием уровней ассоциированных с алкоголизацией форм социальных кризисов. Истоки этой связи вполне могут корениться и в исторической традиции политического руководства страной, склонного идентифицировать пьянство исключительно с нормальным проявлением «загадочной русской души», а вовсе не с симптоматикой «социетального беспокойства», что является грубой ошибкой.
В любом случае эффективность социального контроля алкоголизации страны, выражающегося в «сухих» и «полусухих» законах, повышении цен и прочих мерах административного воздействия, крайне низка.
«Из мероприятий, к которым прибегали против алкоголизма разные правительства, ни запрещение торговли водкою, как это пробовали установить некоторые штаты Северной Америки, ни обложение водки высоким налогом не в состоянии были уменьшить пьянства».
Причем в исторической перспективе эта эффективность катастрофически снижается, практически вне зависимости от жесткости проводимой уголовной политики. Собственно, положение о неэффективности социального контроля является общим местом в работах теоретиков данной области.
Правда, говорят, что «без контроля было бы еще хуже». Насколько именно хуже может быть без социального контроля алкоголизации, достаточно ярко показывает ситуация с алкоголизмом в России 1990-х годов. В этот период особенно отчетливо проявился исторический тренд изменения характера алкоголизма в стране, заключающийся в диспропорциональном, относительно роста потребления алкоголя, росте тяжелых аберрантных форм алкоголизации. И хотя после максимального за весь рассматриваемый исторический период уровня потребления алкогольных напитков, достигнутого в 1980-х годах, в 1990-х годах наметилась еле заметная тенденция к его снижению, все же неуклонный рост тяжелейших медицинских и социальных последствий алкоголизации продолжается. И конца ему не видно.
«Пьяницы передают своему потомству известные предрасположения к болезням в физической, духовной и нравственной жизни, которые влекут за собою существенное вырождение населения, как это уже доказано в работах исследователей. Это, в частности, четко видно в уменьшении среди подрастающего поколения числа лиц, способных нести воинскую повинность; дети привычных пьяниц бывают по большей части слабого здоровья и нередко имеют сильное предрасположение к тяжелым нервным болезням (эпилепсии, пляске св. Витта, идиокретинизму, зомбическому поведению и т. д.), а также к расстройству умственных способностей».
Итак, положение с алкоголизмом, в особенности, в нашей стране сейчас поистине катастрофическое и надежного успеха в этом деле можно ожидать только тогда, когда государство и общество сообща примут энергичные меры против «змия». Хватит с нас «столетних циклов российской истории».
Является ли то, что Россия быстрыми темпами спивается, следствием той самой «загадочной души» ? Об особенностях которой мы уже писали (заинтересованного читателя можно отослать к двум более ранним публикациям нашей газеты). Безусловно так. Более того, пьянство стало частью менталитета. Триада «лодырь, вор и пьяница», увы, в других странах давно стала синонимом нашей национальности. Из-за этого русскому много тяжелее других устроиться на работу в Европе, а получение там гражданства вообще обставляется такими препонами, что для их преодоления необходимы много лет, плюс недюжинное мужество и терпение. А в то же время например, турок или африканец получает европаспорт через пару лет, а постоянную визу мгновенно.
И европейцев можно понять. У них уже есть тяжелый опыт с контингентом, который они вынуждены были принять – так называемыми «русскими немцами», с которыми в Германию пришел такой цунами алкогольной преступности и генетического отвращения к труду, что там на государственном уровне всерьез рассматривается предложение об организации в стране филиала российской милиции. Поскольку местная полиция оказалась бессильна. Они даже не могут понять сути явления, до чего «загадочная душа» отличается от нормальной.
Французы (кстати, сами не дураки выпить) тоже не могут сообразить, почему скоробогатые русские, приезжающие на их безумно дорогие фешенебельные курорты, устраивают там в гостиничных номерах люкс безвылазный запой с бардаком, вместо того, чтобы кататься на лыжах и наслаждаться красотами Альп или Лазурного берега. Зачем для этого нужно было ехать в Куршавель?
Кстати, я сам неоднократно наблюдал подобных «отдыхающих» еще в старые времена, когда наши курорты худо-бедно были доступны трудящимся. Помню, со мной в Алуште в одной комнате «отдыхал» Коля, шофер из Архангельска. Так он как с приездом квакнул, так до самого отъезда с кровати вставал только в магазин.
Загадочная все же душа у нас. Надо, милые соотечественники, что-то делать. Иначе никакой «план Путина» не пригодится. Вымрем как мамонты.
Валентин Спицин.