Закрываю глаза, чувствую дрожание век, мне это очень мешает, но справиться не могу. Я сжимаю веки, а сами сжимаются кулаки. Раздражение, прикованное мной где-то там под ложечкой, уже готово вырваться на просторы и разорвать меня изнутри, но кроме ряби в глазах, как на экране сломанного телевизора, ничего не появляется.
А ведь вчера, стоило только прикрыть глаза, являлись лики. Лики Святых. Они являлись по одному. Являлись и мгновенно расплывались видоизменяясь и предъявляя до этого невидимые - уродливые и поразительно страшные рога, пятаки, длинные собачьи языки. Изрыгая воду, плесень, пламя, демонстрируя червей выползающих из глазниц - пугали и завораживали одновременно. У каждого образа было своё, без повторений, длилось мгновение, и снова лик возвращался зажигая глаза,а затем плавно оттдалялся. Такое продолжалось весь день. Стоило на секунду закрыть глаза, как являлся новый образ. Я никого не узнавал вчера, за исключением образа явившегося первым, и как бы открывшего эту своеобразную галерею. Он не видоизменялся. Это был образ Богоматери с Младенцем на руках.
И вот сейчас, до посинения сжав кулаки и веки, я понимаю то, что хорошо знаю свои - вчера и завтра.
от большого ума и от звона монет, я сижу по ночам и несу этот бред, пусть монеты бренчат, пусть палаты ума, все сегодня хотят, заполнять закрома, но не тут и не там, ни тебе и не мне, не рубить гонорар, "перспективы" иметь, потому что в уме, есть засада одна, воровать ни-ни-ни, не велит голова, есть и руки и ноги, есть и пояс тугой, мимо них то как раз, нефть и газ стороной,
на панты и пропой, но не твой или мой, не во здравие наше, но за наш упокой.