Это произошло 19 июня 1989 года в три часа дня. На пятнадцатом участке шахты «Центральная» во время внезапной посадки лавы разда¬вило конвей-ерный штрек, где работали люди. В момент аварии забой¬щик Г. В. Шолохов находился на хвостовой части конвейера. Выскочить в безопасное место у него не было возможности. В борьбу за его спасение немедленно вступили части ВГСЧ, горняки участков № 15 и 12.
Трудовой ритм на шахте не прерывался, но на каждом подземном участке, в каждом забое ждали вестей, звонили дежурному по шахте:
— Как там дела на пятнадцатом?
И словно гора с плеч свалилась при сообщении:
- Шолохов жив! С ним перестукиваются!
...Обвал произошел внезапно. Из лавы засорило кусками породы, тут же зашумело сплошным ка-менным потоком и затем так ухнуло, что заломило в ушах от ударной волны.
Испуга Гена не испытал, просто не успел, так неожиданно и мгно¬венно произошел обвал. Даже не сориентировался, где безопаснее -отбежать ли по-дальше в тупик или же остаться на месте.
Осела медленно пыль. Прошло оцепенение. Ог-ляделся. Впереди нагромождения породы, под кото-рой над рештаками узкое простран¬ство — щель. До тупика метра три—четыре, там выложена перемыч-ка, обтянутая вентиляционной трубой, чтобы ис-ключить подсос воздуха.
Забойщик зябко повел плечами. Куртка осталась на головной час¬ти привода. Прислушался. Где-то над головой глухо пересыпалась по¬рода. Скоро ста-ло совсем тихо — недра подземные успокоились.
Посветил аккумулятором в узкий лаз над самой цепью привода. Что там дальше, можно ли про-браться? Порода сверху угрожающе скали¬лась ост-рыми краями.
Решился. По-пластунски, как учили в армии, из-гибаясь всем те¬лом, медленно преодолевал опасный проход, не задев ни за один ко¬варный уступ. Через пару метров проход расширился. Можно было сесть. Остатки крепления штрека и лавного леса задержа-ли массу по¬роды, создавая впечатление заряженного капкана, подстерегающего жертву. Дальше не было даже малейшей щелки, запечатало выход сплош¬няком. Покричал — прислушивался — никто не от-зывается. Также по-пластунски вернулся назад, к перемычке...
Артур Константинович Гринимеер, начальник пятнадцатого учас¬тка, получив сообщение о проис-шествии, через час был на пласту. Здесь уже дейст-вовало подразделение ВГСЧ, согласовывая свои предстоящие действия с главным инженером шахты Геннадием Анисимовичем Сит¬никовым. В течение суток главный инженер вместе с начальником уча¬стка не покинут места аварии.
В тесном пространстве штрека, казалось, не только работать, по¬вернуться негде.
Разъединили скребковую цепь привода у завала, подсоединили хво¬стовую. Заработал конвейер. Спа-сатели и горняки, сменяя друг друга, беспрерывно кидали породу на скользящую скребковую цепь. Транспор¬тники дежурили под скатом, загружая ва-гон за вагоном. Загрузили поро¬дой первый состав, двенадцать шахтовых вагонеток. А порода не конча¬лась, подсыпала и подсыпала бесконечно сверху, не давая продвинуться ни на сантиметр. Пришлось бить проколоты. Так понемногу отвоевыва¬ли про-странство.
На штрек поднялись горняки третьей смены, чтобы заменить това¬рищей. В повестке горного мас-тера на производство работ одна запись: «Вести ра-боты по спасению человека».
За пять часов продвинулись на пару метров. В очередной раз по¬пробовали стучать по рештакам, что торчат из-под завала. И вдруг — чуть слышное ответное постукивание. Все замерли, чтобы убе-диться: кто-то из забойщиков вновь стучит по реш-такам, и в ответ — стучат! Сомнений нет — отвеча-ет Шолохов...
Сколько прошло времени, точно определить Ге-на не мог. Прики¬дывал: наверное, новая смена должна прийти, лезли невеселые мысли. Нет, голод-ной смертью не хотелось бы помирать. Где-то рядом слышно журчание воды — так что если сильно пить захочется, то можно будет раскопать. Вот что бы сделать, чтобы согреться? Сорвал прорезинен¬ную ткань с перемычки. Укутался. Вроде бы потеплее. Есть время по¬размышлять о жизни. О том, что сде-лал полезного, чего не успел. Как-то там дочка? Всего полтора годика ей. Выручат ли его из камен-ного плена? И как скоро... Гнал сомнения прочь.
Когда перед поступлением на шахту учился в учебно-курсовом ком¬бинате, то, помнится, расска-зывали, что в Донбассе с километровой глубины спасали горняков. А здесь всего-то три сотни метров от повер¬хности. Никаких сомнений не должно быть. Но что это? Вроде бы стук! Забыв осторожность, юркнул в узкий лаз, туда, к самому завалу. Под¬полз. Точно, стучат. Нашел кусок скребковой цепи, стал стучать в ответ. А затем, прислушавшись, и голос услышал. Далеко, но все же можно разобрать:
— Как ты? В полном порядке?
— Нормально! Только замерз!
— Крепись! — это кричал Артур Константино-вич. — Мы пробира¬емся к тебе. А ты уходи к пере-мычке и жди.
Ждать пришлось достаточно долго. Только через сутки увидел вновь человека Гена Шолохов. Это был Артур Константинович Гринимеер, который, как только образовался проход, пополз навстречу Шолохову. И прополз. Обнялись. Гена хотел про-пустить Артура Константиновича вперед, но тот не согласился:
— Полезай первым, только осторожнее, не заде-вай за породу. А если за тобой завалится, то будете уже меня откапывать...
Но все закончилось благополучно. Спасатели и товарищи по рабо¬те протягивают спасенному тер-моса с горячей пищей, воду. Врач пер¬вым делом о самочувствии интересуется, пульс проверяет. Кто-то на¬кинул на плечи телогрейку.
— Сколько же я пробыл в завале? Часов семь? Или все десять?
— Да что ты — больше суток! Сейчас восемь вечера, а тебя пересы¬пало вчера в три дня...
Аппетита не было. Чтобы не разочаровывать друзей, зачерпнул из термоса горячего супа, Поел нехотя, не терпелось скорее на поверхность. Уви-деть небо и солнце. Хотя солнце только завтра, а сейчас на небе одни звезды...
Геннадий Шолохов две недели по решению профкома отдыхал в профилактории, потом вновь вышел на работу. Встретился с ним. По¬говорили. Пришли к мнению: да, ничего особенного не про-изошло. На месте Гены, как говорится, может ока-заться любой из нас, работающих в шахте. Но как этот любой повел бы себя в критической ситуации?
Мы знаем немало примеров, когда ученые доб-ровольно спускают¬ся под землю и проводят там долгое время, месяцы. Проводят на себе испытания возможностей человека к выживанию в условиях тишины, одиночества... Только одна существенная деталь — испытуемый знает, что в крайнем случае его в любой момент готовы поднять на поверх¬ность. А в шахте в случае завала? Когда никто не может предсказать последствий? Вот тогда-то разные люди ведут себя неодинаково. К че¬сти Геннадия Шолохо-ва, он не пал духом, начал с того, что расчистил хвостовую, чтобы свежий воздух поступал между рештаками. Эконо¬мил свет аккумулятора, зажигал только в том случае, когда надо было пролезть по проходу.
— Сейчас я понял, — говорит Геннадий, — что в своей жизни мы не всегда готовы к испытаниям. Но в любой критической ситуации нельзя терять опти-мизма.
Ну а дома? Там все нормально. Дочурка не отхо-дит от папы и не подозревает, какие испытания ему пришлось выдержать.