-- А я-то тебя ищу… -- сказал молодой человек, слегка высокомерно и в нос, -- А ты тут развлекаешься.
-- Не валяй дурака! – серьезно сказала Вероника, затаптывая окурок, -- Когда ты встал?
-- Вчера вечером. Где ты была?
-- Я не могу тебе сейчас сказать. – Сказала Вероника и показала на меня глазами.
-- Он что, имеет какое-то значение? – молодой человек окатил меня взглядом, как ушатом презрения. – Не могла подобрать кого-нибудь более безопасного? Или по приключениям соскучилась?
-- Э.. как ты сказал, тебя зовут?
-- Андрей… -- буркнул я, сражаясь со вторым рукавом. Рукава были узкими и какими-то непроходимыми.
-- Ты даже не знаешь, как его зовут? Впрочем, я не удивлен… -- протянул он. Теперь Вероника стушевалась.
-- Я просто подобрала его на дороге.
-- Вот именно.
-- Вот именно! – с вызовом сказал я, наконец справившись с рубашкой и придерживая не застегнутые джинсы руками. – Именно что подобрала.
-- Вот-вот.
-- Нет, правда, -- Вероника слегка оробела от моей наглости, и, видно, подумывала, а не предоставить ли мне мое спасение в мои собственные руки. То есть не вытолкать ли меня взашей отсюда.
-- Не удивлен.
-- Его пытались съесть зомби!
-- Ну и что?
-- Да будь ты человеком, она меня спасла, между нами ничего не было! Если ты, конечно про это подумал. – неосторожно сказал я, на что молодой высокомерный человек от души рассмеялся.
-- А он дурак, а, Донна! Ну, давай, дурак, знакомиться. Меня зовут Петер.
-- Петя? Я Андрей. Я не могу сказать Вам правду, как я там оказался. Просто большое вам спасибо за помощь. Я пойду. – я помахал им обеими руками и собрался было выйти. Но Петер взмахом длинной длани остановил меня.
-- Куда же ты? Только познакомились!
Вероника пыталась было протестовать, отчаянно показывая мне руками отказываться и немедленно бежать. Съест он меня, что ли? Может, рассказать им все? Авось помогут! Но я не успел. Петер властно потянул меня на выход и глаза его в подступавшей темноте отсвечивали красным.
И тут я понял. А я еще взывал к его человечности! Да это парочка вампиров, причем самого высшего уровня, их от людей уже и не отличишь, они столько лет прожили, что мне и не снилось! Чем дольше вампир живет, тем он сильнее, выше по социально-аристократической лестнице и больше похож на человека. И тем меньшего подвоха хочется от него ждать. И тем страшнее – когда ты видишь примитивного вампира, ты знаешь, что живет он на инстинктах – захотел –сделал. А от аристократии ждешь философского отношения и понимания. Ан нет! Аристократии побоку условности хорошего воспитания, они с давних пор играют во вседозволенность. Они устраивают охоты, причем порой дерутся и грызутся, словно стая шакалов, и их это не смущает. Мне даже кажется, что со временем старые вампиры впадают в детство, подобно нашим старикам, и снова становятся примитивными, живущими на инстинктах.
Мы вышли и сели в машину. Меня начинала бить мелкая неудержимая дрожь. Вероника тоже была не в особенном восторге от моего присутствия. Наверное, ее брат, а это наверняка он (Когда встал? Не встал, а восстал!) был сильным вампиром, одним из старших вампиров клана, хоть и выглядел достаточно молодо. И такое близкое знакомство несло в себе определенного рода опасность.
Мы сели в машину Вероники, причем мне пришлось сесть вперед, рядом с Петером, занявшим место водителя. Тронулись молча, я старался не выдавать своего беспокойства и не крутить головой, и оттого, наверное, так и не узнал, на какой машине приехал Петер.
Вскоре показался город. Петер вел одной рукой, изредка слегка касаясь рычага переключения скоростей, Вероника сидела, уставившись в окно, нервно перебирая пальцами по стеклу.
Ночной город сиял разноцветьем огней. Я уже и забыл, как красивы большие города ночью. Мой город был маленьким и захолустным, но мне в нем было хорошо. В таком большом городе я даже не знаю, есть ли место волколаку. Слишком уж светло, мало тени, негде укрыться. Ух ты! Я уже начинаю мерить жизнь чужими категориями. Надо же, как быстро я обвыкся среди волколаков.
Мой бок, уснувший было во время одевания, заболел с новой силой. Я скрючился на сиденье и Вероника нервно спросила меня сзади:
-- Ты что, помирать собрался? Не вздумай! Нам только трупов здесь не хватает.
Петер равнодушно сказал:
-- Ну все, приехали. – и мы вышли в ночь.
Здание больше напоминало замок. Высокое, с узкими оконцами, завешенными темным, прикрытыми ставнями. А чего же еще ждать от вампиров? По узкой лестнице мы поднялись на второй этаж и там, в маленькой комнатке, где меня усадили дожидаться своего часа, Вероника со злостью сказала мне:
-- Ну что ты за человек?! Не успел появиться, как влип во все, что можно. Сейчас соберут совет, будут решать, что с тобой делать. Ну зачем я остановилась!
-- А что такого страшного? Я могу уйти, спасибо за все, мне уже лучше. Кроме того, сомневаюсь, что в обмен на совет мне предоставят квалифицированную медицинскую помощь. В которой, кстати, я очень сильно нуждаюсь.
-- Дело не в тебе. Это все из-за меня. Это меня потянуло на подвиги…
Договорить она не успела, в дверь вошли трое старцев. Стариками их никак не назовешь – высокомерные взгляды, горделивая осанка и брызжущая через край спесь выражали их причастность к высшей вампирьей аристократии. Ну все, я попал. Сожрут меня сейчас, как пить дать.
-- Как вы, собственно, молодой человек, оказались рядом с нашей девочкой – спросил правый, с небольшой бородкой.
-- Совершенно случайно. Я лежал в кустах, она соблаговолила остановить машину и спасти меня от неминуемой смерти, -- сказал я. – Я сам, собственно, ни на чем не настаивал.
-- И что вы намерены дальше делать? – спросил второй, посередине.
-- Вообще-то я с самого начала был намерен пойти куда-нибудь подальше, но меня привезли сюда. А так как из меня сейчас вытечет вся кровь и я точно вам не пригожусь, то, с вашего разрешения, я все же пойду, -- сказал я и прикусил язык.
-- Вот как, значит, не пригодитесь? А мне все же кажется, что вы нам очень полезны. – сказал левый и лысый.
Я сидел, прислонившись к стене. Мой каземат был довольно просторным, словно здесь собирались содержать по крайней мере слона. На роль слона я весьма условно подходил, а посему чувствовал себя довольно неуютно – на охапке сена и с пустым желудком. Уж лучше бы я был слоном…
Да что же это за жизнь такая! Сначала отсылают к своим, потом выясняется, что свои мне вроде бы и не свои, потому что преследуют без объяснений, а теперь и совершенно чужие и посторонние засаживают меня в свое подобие тюрьмы. Наверное, это своеобразная холодильная камера – чтоб не испортился. Посижу-посижу, да и сдам всех. А потом меня и употребить можно…
Сидеть у холодной стены было крайне неудобно и я попытался зарыться в сено. К сожалению, никто не позаботился о комфортабельности моего очередного пристанища, впрочем, как и всегда, поэтому я даже не особенно огорчился, когда понял, что сена явно маловато для того, чтобы в нем можно было спать. Кое-как пристроился, чтоб не задувало на открытые участки моего тела и тут дверь открылась и Вероника тихо позвала:
-- Эй, Андрей! Выходи.
-- Ты что, мне побег устроила?
-- Да нет, какой там побег… У нас такие сторожа, что не то что чужой – своему не пройти. Совет старшин решил, что с тобой делать.
-- Ну и?
-- Жить будешь.
-- А с кем?
-- Дурак. Просто жить. Мало?
-- Ну спасибо, я вообще-то и так жил.
-- Если учитывать перспективу быть убитым – это не такой уж плохой выход.
Она привела меня в очередную лишенную всяческих удобств комнатушку. Одинокая кровать с тонким одеялом и жидкая подушка лишили меня последней надежды.
-- А есть дадут?
-- Дадут. Ты только не сопротивляйся. – Она вдруг показала пальцем на стену:
-- Ой, смотри…
Машинально я повернулся, уже чуя какой-то подвох, и ничего не увидев, резко обернулся:
-- Ну там же нет ничего!... – и увидел бледное лицо Вероники всего с сантиметре от своего. Она захлопнула раскрытый рот и сказала:
-- Какой ты неудобный… ну ладно тебе, давай по-хорошему, я тебя укушу и все… тебя оставят с нами, раз уж ты затесался…
-- И что, выпьют до дна? – я отступал, совсем забыв, что уже давно ночь, и что я иногда оборачиваюсь. Вероника наступала, ловила меня за руки и тянулась ко мне губами. Что-то мне в последнее время не хочется ни с кем целоваться…
-- Нет, тебя тоже сделают вампиром… ты еще не понял? Мы – большая дружная семья. Я попросила за тебя, тебя согласились принять, нам нужна свежая кровь. Уже совершили все обряды, формальности, осталось только тебя укусить.. завтра ты станешь одним из нас.
-- Почему же завтра?! – я ткнулся спиной в стену и пополз куда-то. Наверняка в угол. Когда в комнате есть стена, значит у нее есть как минимум один угол. Вероника уже совсем близко подошла ко мне, я даже не мог ее оттолкнуть – мне было беспомощно страшно. И уже коснувшись моего лица холодными губами, она резко оттолкнулась от меня, потому что отталкивать меня было некуда -- уже пришел в свой угол.
-- Ты!.. – она, недоверчиво-удивленно закричала:
-- Ты!!. Ты вампир?!! Чего же ты молчал!– и чиркнула зажигалкой. В свете огонька она отступила еще больше и бросила в меня зажигалкой. Я щелкнул клыками. На моем затылке шевелилась шерсть – сотни маленьких шерстиной, которых так испугалась молодая вампирша.
-- Скотина! Ты волколак!! Помогите! – и метнулась к двери.
-- Стой, -- теперь я ловил ее руки. Она отбивалась и визжала, и я, боялся, что кто-нибудь из охранников – должны же быть какие-то охранники, раз она сама об этом сказала – ворвется и тогда никакого диалога не будет. Меня порвут на сувениры и все. Зажав ее, бьющуюся от страха в истерике, в угол, я скрутил ей руки за спиной и сказал:
-- Не замолчишь – горло перегрызу. Только в волколаков, знаешь ли, не превращаются. Это у нас спонтанно-наследственное. – она окаменела, сжавшись в маленький рыжий комочек.
-- Я не хотел становиться вампиром, подтвердишь потом. И к вам соваться тоже не хотел, вы меня сами сюда привели. Мне просто нужно было выжить и попасть в город. Ты меня спасла, большое тебе волколакское спасибо, только это все. Никакое другое добро мне не нужно, благотворительность плохо пахнет и я не люблю в ней пачкаться. Выпустите меня и я пойду. Замок ваш мне не нужен, не нужен он и остальным волколакам. Они вообще очень мирные, эти волколаки, если их не трогать, я вот, например, целых полгода с ними прожил, и ничего, представь себе…
-- Где ты с ними прожил?.. – спросила Вероника, моментально переставая быть испуганной насмерть. Вот чертовка, притворялась!
-- В Караганде. Так я тебе и сказал.
--Почему ты сразу не сказал, что ты волколак! Я бы тебя там и бросила.
-- Потому и не сказал. Очень жить хотел. И сейчас хочу. Что за чертово время! Все только и знают, что гонять меня ни за что. И хоть один бы меня спросил! Как вы мне надоели уже. Немедленно выпускай меня отсюда! Ни видеть вас больше, ни знать про вас не хочу. Дайте мне велосипед! И к черту вас!
-- Совсем дурак! Кто же тебя теперь выпустит? Все разведал, высмотрел. Тебя теперь точно выпьют.
-- Не выпьют. Если ты пойдешь со мной.
-- Никуда я не пойду! – огрызнулась она. Я схватил было ее за руку, собираясь выйти под ее прикрытием, но не успел. Она хлопнула меня по лицу крылом (и когда только успела перекинуться!) и я, машинально, на полном автомате, тоже ударил ее. Конечно, по отношению к девушке это было несколько некрасиво, но, учитывая то, что она была не совсем девушка, особенно сейчас, и то, что она собиралась со мной сделать (что по ее мнению, кстати, было великим благодеянием) это было самым простым и верным. Она отлетела на кровать и заплескала крыльями, сбивая одеяло на пол.
-- Послушай, я не просился к вам сюда. И я не собираюсь здесь оставаться. Последнее время я действительно жил с волколаками, и они многому меня научили своим гостеприимством, сами того не сознавая, в частности спать вполглаза и слушать в оба уха. И я не хочу снова оказываться во вражеском стане. Я просто хочу спокойно выйти отсюда. И ты мне в этом поможешь…
Похоже, она не очень-то слушала мои разглагольствования, а обдумывала план побега. Скрипнув когтями (и не маленькими!) по стене, большая черная летучая мышь поскакала к маленькому окошку. Интересно, как она в него протиснется?
Вопреки моим ожиданиям, она легко проскользнула в узенькое окошко и исчезла. Улетела, наверное. Все…
Нет, не все. Я подтащил кровать к стене и поставил стоймя. Но взобраться по ней было не так просто – мне не хватало сил. Я подумал минутку и вообразил, что за моей спиной стоят полчища вампиров, но этого хватило только на шерсть на загривке. Что же делать? Без дополнительных лап и сил мне не взобраться до окошка. И тут…
Мне помогли мои тюремщики. За спиной скрипнула дверь, и я, обуреваемый ужасом, моментально подпрыгнул на всех четырех лапах, взлетел по отвесно поставленной кровати и чуть было не вывалился в щель окна. Я висел на уровне десятого этажа…
Меня вытаскивали за ноги, раздирая остатки рубашки. Я метался в их руках, пытаясь перекинуться обратно в человека, но страх мой был настолько силен, что у меня ничего не выходило.
Меня втолкнули в узенькую каморку со связанными за спиной руками – в один ужасный момент страх уступил место ярости и я снова стал двуногим прямоходящим. Это не пошло мне на пользу – переволакивать меня стало не в пример легче. Все мои попытки договориться ни к чему не привели – меня просто никто не слушал.
В моем новом узилище было теснее некуда. Какой-то убогий неполный метр и бесконечная стена в перспективе. И темно – страшно темно. А со связанными руками совершенно невозможно перекинуться, не рискуя напрочь вывернуть себе суставы.
Я брел по коридору вслепую. Натыкался на стену плечами, поворачивал, и снова, через какое-то время натыкался на стену, и снова поворачивал… в конце концов я забрел в тупичок. И тут я взвыл. Затекли вывернутые руки, раскалывалась голова, я был изрядно голоден и зол. После серии акробатических упражнений, которые крайне ограничивало стесненное пространство, я бросил бесполезные попытки. Ни протереть веревку о стену, ни развязать узлы, ни вывернуть руки вперед ввиду весьма тесного пространства было невозможно. И тогда я открыл глаза.