ГЛАВА ТРЕТЬЯ книги "Эстетика:курс лекций", которой предшествуют главы Феноменология и Логика эстетического (см. так же на Проза.ру).
СОЦИОЛОГИЯ ЭСТЕТИЧЕСКОГО
Социология эстетического второй - после логики - раз¬дел теории эстетического, второй этап движения от абстракт¬ного к конкретному знанию о нем. В логике категорий были зафиксированы предельно всеобщие свойства и отношения основных модификаций эстетической ценности - прекрас¬ного, безобразного, величественного, ужасного и комичес¬кого. Причем, всеобщие свойства эстетических модификаций были познаны как на уровне их бытия как ценностей (онтологически), так и на уровне их отражения в сознании человека в актах познания и оценки (гносеологически). В отличие от этого социология предполагает, во-первых, более конкретный анализ эстетического: выявление его зависимости от структуры и истории общества; во-вторых, основным в ней становится онтологический анализ эстетического, то есть рассмотрение его на уровне бытия ценностей. Таким образом, социология эстетического предполагает познание закономер¬ностей порождения эстетических ценностей общественной жизнью. Исследуя возникновение эстетических ценностей в процессе общественной практики, мы выясним особенности проявления всеобщих законов логики в конкретных социаль¬ных условиях.Подчеркнем, что речь пойдет об эстетических ценностях жизни, складывающихся в процессе жизни (об отражении этих ценностей в искусстве речь пойдет в следующей главе "гносеология эстетического").
Внутри себя социология эстетического подразделяется на два уровня. Первый из них предполагает выяснение всеоб¬щих зависимостей эстетического от структуры и истории че¬ловеческого общества. Второй - подразумевает конкретный социологический анализ эстетических ценностей. То есть, на втором, более конкретном уровне, предметом познания является уже не человечество, а исторически и политически определенное общество. В соответствии с указанными уров¬нями теории будет и изложение материала данной главы.
§ 1. Социальная обусловленность эстетических ценностей
Сразу подчеркнем тотальный характер зависимости эстетической ценности от общественной жизни. Даже ее объект - то явление, которое имеет ценность в отношении к эстетической потребности человека,- социально обусловлен, а зачастую и произведен обществом. Очевидно, что само общество, различные социальные явления, ситуации, процес¬сы приобретают ту или иную эстетическую ценность. Понятно, что и вся "вторая природа", все предметное окру¬жение человека есть произведение его рук. А значит эстети¬ческая ценность домов, мебели, одежды, машин, станков и т.д. зависит от того, как, каким образом их создал человек. Но и "первая" - то есть нерукотворная природа - "нерукотворна" лишь отчасти. Потому что и она не избежала преобразующего воздействия общества. И если мы ужасаемся гигантским смогом, нависшим над городом, или развороченными, захламленными берегами реки, если наоборот, восторгаемся тучными нивами колосящейся ржи или пасущимся стадом коров (лошадей, овец) - все это дело рук человека. Но и сам характер пейзажа в обжитых районах - например, средне¬русская равнина, пейзаж Подмосковья - несет на себе следы хозяйственной (сельскохозяйственной) деятельности многих поколений людей: поля, как результат вырубки лесов, их плавные контуры, как результат многолетней культивации и т.д. Даже если мы восторгаемся величественной картиной звездного неба над головой, то и в этом случае объект величественного, как было выяснено, "достраивается" нами возвышенным строем мыслей и чувств. Так же как и береза для русского человека становится объектом прекрасного в ореоле ассоциаций с Родиной, Отчизной и т.д.
Во всех таких и подобных случаях, то есть почти без исключения, объект эстетической ценности в той или иной мере произволен (если не прямо произведен) от общества, находящегося на исторически определенном этапе своего развития. И предметное, и социальное, природное окружение человека (а также характер ассоциативной "достройки" этих объективных явлений) - исторически изменчивы и су¬щественно различаются в разные эпохи. Уже это говорит о принципиальной социальной обусловленности эстетических ценностей мира для человека.
Тем более данное утверждение справедливо в отноше¬нии субъекта эстетической ценности - человека как носителя эстетической потребности. Было выяснено, что основу этой потребности составляет комплексная потребность в благе. В комплекс ожиданий блага могут включаться индивидуальные и общественно-личные материальные, а также духовные потребности человека. Наиболее непосредственно социальное положение человека определяет его общественно-личные пот¬ребности. Ими он обладает как член той или иной социально-экономической группы общества. Принадлежа к определен¬ному классу, классовому слою, профессиональной группе человек объективно нуждается в конкретных экономических и политических условиях существования. Очевидны различия социальных потребностей, например, феодальной аристокра¬тии и крестьянства, буржуазии и пролетариата, и не только как социальных общностей, но и отдельных людей, их составляющих. Индивидуальные материальные потребности -в пище, жилище, одежде - также социально детермини¬рованы. Их содержание определяется характером потреб-ления, производным и от социально-экономического положе¬ния человека, и от общего уровня развития общественного производства предметов потребления, от его технического уровня и возможностей. В конечном счете и духовные потребности личности, их содержание зависят от объективных социальных факторов. Ибо по своей природе духовные потребности - это потребности сознания личности в общественно полезной деятельности (61). В результате, весь комплекс потребности в благе оказывается социально обусловлен, а потому существенно неодинаков у людей различных социальных эпох, обществ, классов, классовых слоев, профессиональных групп. Что и составляет основную, наиболее глубинную причину исторической изменчивости эстетических ценностей.
Отсюда следует и социальная обусловленность потреб¬ности в красоте формы - другой составляющей эстетической потребности. Так как ее содержание, конкретизированное в эстетическом эталоне формы, как было выяснено, есть потребность в восприятии форм совершенно благих явлений действительности. Исторически изменяясь и конкретно-социально модифицируясь, потребность в благе порождает изменения потребности в красоте. Это с одной стороны. С другой стороны - исторически, в зависимости от возмож¬ностей общественного производства, его технологии изме¬няется характер предметного окружения человека, изменяют¬ся формы совершенно благих предметов, служащих человеку. Каждой эпохе свойственна определенная "исторически конкретная форма целесообразности", - пишет Л.Безмоздин (6, с. 37). Обобщенный образ ее и порождает эстетический эталон формы, конкретизирующий содержание эстетической потребности в красоте.
Действие социальных причин, порождающих изменение содержания потребности в красоте, покажем на примере резкого "слома", резкого изменения эстетического эталона формы в европейской культуре начала XX века. В конце XIX - самом начале XX века эстетический эталон формы включал в себя в визуальной сфере дробную, сложную пластику, тонкие и сложные цветовые отношения, изощренный или вообще неявный, "размытый" рисунок. В качестве примера можно указать на живопись импрессионизма (К.Моне, Э.Дега, К.Писсаро) и символизма (О.Редон, Э.Моро); в России - творчество А.Головина, Н.Сапунова, К.Коровина. В архитектуре и интерьере этот формальный эталон выразился в так называемом стиле "модерн" (показательным примером которого может быть особняк П.Рябушинского в Москве, построенный по проекту архитектора Ф.Шехтеля). В музыке этот же эталон формы выразился в усложненной, зыбкой, "плывущей" гармонии, сглаженности граней композиционного построения, сложном "нсквадратном" размере, прихотливости ритма и пр. Примером тому служит творчество К.Дебюсси, М.Равеля.
В начале XX века происходит резкая смена эстетического эталона формы. Эстетически ценными оказы¬ваются формальные моменты, противоположные вышео¬писанным. Происходит эстетизация основных геометрических форм: в пластике господствуют в своем чистом, обнаженном виде квадрат, куб, треугольник, пирамида, круг. Эстетически значимым оказывается локальный, подчеркнуто определен¬ный цвет, жесткий рисунок, четкий пространственный ритм композиции. Яркий пример этого нового эстетического эта¬лона формы в архитектуре - творчество Ле Корбюзье, Ф.Рай¬та, в интерьере - работы художников Баухауза, в живописи -П.Пикассо, Ж.Брака, ФЛеже, А.Куприна, АЛентулова и др. В музыке новый эталон формы выразился в повышении роли ритма, который становится подчеркнуто ясным, повторяю-щимся (остинатным), моторным. Композиционный "скелет" формы обнажается, гармоническая вертикаль становится более определенной, меняется даже артикуляция: в ней господствуют острые, сухие штрихи. Таково в этот период творчество А.Онегтера, Д.Мийо, П.Хиндемита, С.Прокофьева, Д.Шостаковича.
Основным (хотя, конечно, не единственным) социаль¬ным фактором, оказавшим влияние на формирование нового эстетического эталона формы явился прогресс произво¬дительных сил общества, который привел к изменению техно¬логии и продуктов производства. Особое влияние оказало изменение предметов непосредственного окружения человека. Главное здесь - переход на массовое машинное производство этих предметов; введение в строительную технологию желе¬зобетона и начало массового жилищного строительства и т.д. Все это привело к значительному упрощению формы домов, мебели, короче, предметного окружения человека. Перво¬начально такое упрощение было вызвано именно изменением технологии производства. Но производственная необходи¬мость сочеталась и с более широкими социальными факто¬рами: такими как рост городов с их рационализированной, прямоугольной планировкой, рост городского населения и относительная демократизация общественной жизни, повлек¬шие необходимость налаживания массового производства как жилища, так и предметов потребления. То есть урбанизация, механизация и массовизация. Эти факторы привели к изме¬нению той "второй" природы, которая окружала человека. В ней стал господствовать новый тип целесообразной формы, новая "форма целесообразности".
Постепенно и неосознанно у человека стал складывать¬ся обобщенный образ новых форм целесообразных явлений. Сложившись, новый "геометрический" эталон формы изме¬няет эстетическую потребность в красоте, а в связи с этим и эстетические оценки. Эйфелева башня из "железного чудища" превращается в эстетический символ Парижа. Железные каркасы строек становятся формально-эстетическим каркасом живописного полотна (ФЛеже). Кубизм П.Пикассо, Ж.Брака, Р.Делоне и абстрактный геометризм П.Мондриана и К.Мале¬вича были, по сути, выразителями нового "геометрического" эталона формы, нарождавшегося в то время.
Осознанный художниками и архитекторами этот эталон возвращается ими в ту среду, которая его породила. Дома становятся подчеркнуто геометричными. Железобетонная конструктивная основа, которая первое время после своего внедрения стыдливо скрывалась, теперь специально подчер¬кивается. Дома Ле Корбюзье, Ф.Райта представляют собой композиции из основных геометрических объемов. Теперь это уже не было простой неизбежностью, связанной с техноло¬гией, а представляло собой результат сознательного твор-чества нового типа красоты.
Сейчас она нам кажется бедной, скучной и даже "античеловечной". Но это значит, что изменилось содержание нашей эстетической потребности в красоте формы. Потому что изменилась социальная ситуация, выветрился технократи-ческий оптимизм, появились новые технологии, сложилась новая форма целесообразности. Но и наша эстетическая потребность в красоте преходяща...
Таким образом, эстетическая потребность в обеих своих составляющих (как потребность в благе и красоте) производна от конкретного состояния общества, его производительных воз¬можностей, от социальных интересов его социально-экономи¬ческих групп.
Но первичным субъектом-носителем эстетической потребности является личность. Все рассмотренные выше социальные факторы создают лишь "поле возможностей" для формирования эстетической потребности отдельного челове-ка. Их действие опосредуется деятельностью конкретной лич¬ности, которая в той или иной степени реализует тот или иной вариант из многообразных возможностей, создаваемых обществом. От нее зависит и иерархия, соподчиненность потребностей, образующих комплекс потребности в благе и своеобразие содержания этих потребностей. Последнее особенно существенно для духовных (нравственных, полити¬ческих, религиозных, познавательных и др.) потребностей человека. Они не предопределяются социально-экономи¬ческим положением человека, а формируются в существенной зависимости и от самой личности. Поэтому характер потреб¬ности в благе у людей одной эпохи, одного общества, одного класса и профессиональной группы может различаться, причем, весьма существенно. Тем более сказанное справед¬ливо в отношении к духовной потребности в красоте формы. Она в наибольшей степени "удалена" от объективных социаль¬но-экономических факторов бытия и в наибольшей степени опосредована собственными духовными усилиями конкретной личности.
Поэтому эстетическая потребность есть производное действие двух факторов: как социального, так и индиви¬дуального. В результате в обществе складывается несколько социальных коллективов, объединенных общностью эстети¬ческих потребностей своих членов. В конечном счете каждый из них формируется на "базе" той или иной социально-экономической группы - класса, классового слоя, профес¬сиональной группы. Но именно в конечном счете. Так как в их состав входят представители самых различных социально-экономических групп. А с другой стороны, личности, объективно принадлежащие к одному классу или профес¬сиональной группе, входят в различные коллективные субъекты-носители эстетической потребности.
Итак, как объект, так и субъект эстетической ценности производны от конкретно-исторического состояния общества. Эстетическая ценность "производится" обществом, зависит от его социальной структуры и индивидуальных особенностей дея¬тельности конкретных личностей. В результате эстетические ценности приобретают социально-групповой характер. Одно и то же явление действительности может иметь и, как правило, имеет различную эстетическую ценность в отношении к эстетическим потребностям различных социальных кол¬лективов.
Это не исключает возможности общности эстетических Ценностей людей, живущих в одну историческую эпоху. Такая общность обусловливается, с одной стороны, исторически конкретной формой целесообразности предметной среды, в которой живут люди одной эпохи. Хотя и принадлежат они к различным классам общества. А с другой - их общими (в той или иной степени) потребностями. Поэтому различаются не только социально-групповые, но и ценности различных исто¬рических эпох.
Что, в свою очередь, не исключает ту или иную степень общности эстетических ценностей человечества в целом. Принадлежа к одному роду существ, люди разных эпох объединены прежде всего общностью своей биологической подосновы: и физиологическими потребностями организма, и физиологическими возможностями восприятия мира органами зрения и слуха. Но человечество как род обладает и общими социальными потребностями, потребностями в определенных общественных условиях, без которых существование его не возможно. Эти общечеловеческие потребности общественного сосуществования людей отражаются прежде всего в непрехо-дящих нормах морального сознания. Типа кантовского (еван¬гельского, конфуцианского, буддийского) императива: посту¬пай сам так, как ты бы хотел, чтобы поступали все.
То есть, эстетические ценности имеют одновременно непреходящий, общечеловеческий и конкретно-социальный: эпо¬хальный, социально-групповой (а также индивидуально своеоб¬разный) характер.
Проанализировав социальную обусловленность эстети¬ческой ценности в самом общем плане, перейдем к более де¬тальному анализу. С этой целью рассмотрим динамику со¬циально-групповых эстетических ценностей.
§ 2. Динамика социально-групповых ценностей
Общая закономерность. Социально-групповые эстетичес¬кие ценности, как было выяснено, определяются в конечном счете эстетическими потребностями той или иной социально-экономической группы общества. При том, что коллективный субъект-носитель эстетической потребности никогда пол-ностью не тождественен социально-экономической группе, в обществе, экономически разделенном на различные классы людей, эстетические ценности также приобретают классовый характер.
Однако каждый класс существует на весьма длительном "отрезке" истории общества, переживает существенно раз¬личные этапы своего бытия. Исторически изменяется поло¬жение класса в обществе и соответственно изменяется значе¬ние социальной действительности для потребностей данного класса, ее ценность. Наша задача состоит в том, чтобы выявив закономерные этапы бытия класса и соответствующие им ценностные ситуации, обнаружить закономерную "логику" изменений социально-групповых эстетических ценностей.
Сначала мы сформулируем предельно общую, обще¬социологическую закономерность, абстрагировавшись от конкретных особенностей в исторических судьбах того или иного класса в той или иной стране. Однако затем - в сле-дующем разделе данного параграфа - теоретические абстрак¬ции о всеобщих законах динамики эстетических ценностей послужат нам для социологического анализа эстетических ценностей советского общества в период с 1917 по 1985 год.
На предельно же всеобщем уровне анализа история бытия класса выступает как последовательность следующих этапов: 1) Начальный этап - подчиненное, эксплуатируемое положение класса, еще не осознавшего свои собственные социальные интересы, не организованного, не обладающего социальной силой, этап существования "класса в себе". 2) Этап борьбы класса за свои социальные интересы против господствующего эксплуататорского класса. 3) Этап победо¬носной революции, этап победы, завоевания господства в социальной системе. 4) Этап удержания господства в сопротивлении новому, прогрессивному классу, уже начав¬шему борьбу за свои интересы. 5) Этап поражения в борьбе с прогрессивным классом, захватывающим господство в резуль¬тате революции. Все эти стадии (более или менее полно) пережили рабовладельцы, феодалы, буржуазия.
На каждом этапе исторического существования класса доминирует определенная модификация эстетической ценнос¬ти действительности, которая складывается в отношении к его эстетической потребности. Подчеркнем, что речь идет именно о ценностной доминанте. Ибо в каждый момент исторического бытия актуализированы все модификации эсте¬тичской ценности мира. Мир многообразен и многообразны потребности человека, входящие в структуру его эстетической потребности. Но доминирующую, определяющую роль играет та или иная модификация эстетической ценности, которую приобретает социальная действительность в зависимости от положения в ней данного класса.
Более непосредственно социальная ситуация определяет социально-интегральную ценность блага или зла, которая складывается в отношении к потребности в благе и составляет основу эстетической ценности.
1. В начальный период социального подчинения и бессилия класса окружающая его социальная действитель¬ность прямо противоположна его классовым потребностям и интересам. Она - эта действительность и прежде всего господ¬ствующий в ней класс - обладает интегральной отрицательной ценностью социального зла. Причем в этот момент социаль¬ное зло неколебимо и совершенно в себе. Ибо господ¬ствующий класс еще прогрессивен, полон сил и вполне контролирует социальную ситуацию. Это социальное совер¬шенное зло может лишь модифицироваться в сверхзло тогда, когда эксплуатация и подавление "нашего" класса достигает чрезвычайной степени.
2. На этапе борьбы класса за свое освобождение социальная ситуация изменяется -в его пользу. Противо¬положный ему господствующий класс теряет свою прогрес¬сивность, свою силу, свое историческое оправдание, превра¬щаясь в зло несовершенное, а значит уязвимое, ослабленное.
3. Этап победы в социальной революции наиболее благоприятен для класса. Так как прежний социальный противник повержен, а новый еще бессилен. Это этап безраздельного господства, когда действительность вполне соответствует социальным потребностям класса, реализую¬щего свои силы в прогрессивном развитии человечества. Социальная действительность обладает для него интегральной ценностью совершенного блага, которая в момент наивыс-шего революционного торжества модифицируется в сверхблаго.
4. Следующий затем этап удержания господства ухудшает ситуацию для данного класса, так как, с одной стороны, он сам постепенно изживает свои социальные потенции, теряя свою прогрессивность, все более становясь консервативным и реакционным. С другой же стороны, его социальное благополучие подтачивается набирающей силу борьбой с ним нового прогрессивного класса. Действитель¬ность теряет свою ценность для "нашего" класса, становясь сначала не вполне благой (несовершенным благом), а затем превращаясь в социальное зло. Правда, первоначально это зло еще не полное, так как социальный противник еще не вполне окреп, еще уязвим и позволяет контролировать ситуацию. Он еще представляет собой несовершенное зло для "нашего" класса.
5. Наконец, наступает этап социального поражения, когда действительность несет классу лишь зло, прямо противостоя его социальным потребностям, и даже сверхзло -поскольку угрожает ему социальной гибелью.
Над рассмотренными интегральными социально-клас¬совыми ценностями действительности, включая их в себя, надстраиваются ценности эстетические. Каждая модификация интегрально-социальной ценности является основой для особой модификации эстетической ценности, которой обла¬дает социальная реальность на определенном этапе истори¬ческого существования класса. Как было уже показано, интегральные социальные ценности блага и зла входят в содержание эстетической ценности. Но при этом они дополняются особой ценностью красоты или уродства формы, которая складывается в отношении к особой духовной потребности в красоте. Напомним, что прекрасное - это единство совершенного блага и красоты формы; величественное - единство сверхблагого содержания и пре-ельно масштабной - великой формы; комическое-юмористи¬ческое - несовершенное благо в некрасивой форме; комичес¬кое-сатирическое - несовершенное зло в уродливой форме; безобразное - совершенное зло в уродливой форме; ужасное -сверхзло в предельно масштабной уродливой форме.
С социологической точки зрения важно, что данное "надстраивание" эстетической ценности над интегрально-социальной существенно изменяет состав группового субъекта Ценности. Групповой носитель эстетической потребности (как единства потребностей в благе и красоте) отличен от социальной группы, обладающей социально-интегральной потребностью в благе. Ибо, как уже говорилось, форми¬рование духовной потребности в красоте формы, хотя и базируется генетически на потребности в благе, тем не менее происходит в процессе деятельности каждого отдельного человека и зависит от его собственных духовных усилий. Поэтому отнюдь не все члены социальной группы, обладаю¬щие единой социально-интегральной потребностью в благе, оказываются носителями адекватной, соответствующей ей потребности в красоте формы. У многих потребность в красоте оказывается не развитой и не соответствующей потребности в благе.
В итоге, состав группового носителя определенной эстетической потребности еще более (чем носитель потребности в благе) отдаляется от тождества с той или иной социально-экономической группой, с тем или иным классом общества. Лишь какая-то часть класса обладает развитой эстетической потребностью, соответствующей коренным интересам этого класса, его социальным потребностям.
Только с учетом указанной принципиальной нетождест¬венности класса и группового носителя определенной эстетической потребности можно говорить о классовом характере эстетической ценности. И только с учетом поп¬равки на эту нетождественность динамика социально-групповой эстетической ценности действительности может быть представлена следующим образом: на этапе социального подчинения доминирующая эстетическая ценность социальной действительности ужасное и безобразное; на этапе борьбы за социальное освобождение доминирует эстетическая ценность комического сатирического; на этапе социальной победы - величкественное и прекрасное; на этапе удержания господства - комическое юмористическое, а затем сатирическое; на этапе социального поражения доминирующая эстетическая ценность социальной действительности безобразное и ужасное.
Как видно, динамика социально-групповой эстетичес¬кой ценности действительности, надстраивающейся над ее социально-интегральной ценностью, представляет собой пос-
ледовательное движение от крайне отрицательной модифи¬кации этой ценности - ужасного - в начальный период исто¬рического существования класса к максимально положи¬тельной модификации - величественного - в момент победо¬носной революции и последующее возвратное скольжение по шкале ценности к крайне отрицательной модификации того же ужасного.
Следует только еще раз подчеркнуть, что здесь вос¬произведена логика социального и ценностного движения в ее чистом виде, абстрагированная от особенностей социальной судьбы конкретных классов конкретных стран. В реальной истории эта логика, естественно, в чистом виде не сущест¬вует, а проявляется через множество отклонений, попятных движений и т.д. Общеизвестно, что история движется зигзагами.
Рассмотрев динамику социально-групповых ценностей на предельно абстрактном уровне, перейдем к более конк¬ретному анализу. В качестве примера действия общих закономерностей в реальной истории отдельной страны рассмотрим социально-групповые эстетические ценности советского общества в период с 1917 по 1985 год.
Конкретный анализ. Социологический анализ эстетичес¬ких ценностей советской эпохи - задача непростая. Такой анализ должен опираться на социально-экономическую теорию общества. Однако, если на внешне событийном уров¬не история советского общества с 1917 по 1985 год уже более или менее описана, то познание сути этого общества только началось.
Констатируем то, что уже ясно и более или менее общепризнано. А именно, что через 70 лет после Октябрьской революции мы имели общество, которое соответствовало сформулированным молодым К.Марксом определениям "казарменного" социализма. Для него была характерна автори¬тарно-бюрократическая организация, отчуждающая народные массы от собственности на средства производства и от поли¬тической власти в стране. Констатация этого развеяла идеоло-гические мифы КПСС времен Л.Брежнева о "развитом социа¬лизме", так же как ранее потерпел крах хрущевский миф о "развернутом строительстве коммунизма" в СССР.
Но было ли вообще это общество социалистическим? И в пользу кого были в нем отчуждены собственность и власть, какая социальная группа оказалась собственником средств производства и присвоила себе политическую власть в стране? По-видимому, общество, официально называвшееся "социа¬листическим", таковым не являлось. Хотя бы уже потому, что фактически отсутствовала общественная собственность на средства производства, так же как политическая власть трудящихся. Что, кстати, взаимосвязано. Так как без полити¬ческой демократии не может быть общественной собствен¬ности. Поскольку именно через механизмы демократии трудя-щиеся только и могут осуществлять свою функцию собствен¬ника - управлять и распоряжаться этой собственностью. Тот, кто обладает политической властью, тот и обладает собствен¬ностью на средства производства в обществе, в котором ликвидированы частно-капиталистические производственные отношения.
Политической властью обладал партийно-государст¬венный аппарат, а в годы режима личной власти Сталина -его глава. Они же распоряжались средствами производства, фактически являясь их собственниками. В соответствии с этим находилось и присвоение результатов общественного производства. Корпоративная собственность порождала и корпоративный характер присвоения. Что выражалось в системе пр^велегий, охватывающей все стороны жизни человека. Партийно-государственный аппарат в системе со¬ветского общества был социальной группой, обладающей ос¬новными признаками эксплуататорского класса. Реально являясь собственником средств общественного производства, он присваивал прибавочный продукт, произведенный общест¬вом.
Если это общество не было социалистическим, то каким же оно было? По-видимому, - переходным. То, что Ленин называл "переходным периодом" от капитализма к социали¬зму. Как таковое, переходное, советское общество соединяло в себе черты, элементы отношений самых различных типов. Причем на различных этапах их соотношение менялось. Элементы социалистических отношений проявлялись в систе¬ме социальных гарантий, обеспечивающих право на труд, на бесплатное образование и медицинское обслуживание, на минимально платное жилище. Однако при этом Ленин в период НЭПа обоснованно считал, что в сфере экономики определяющими были черты государственного капитализма. То есть, что государство выступало как всеобщий, гипермо-нопольный капиталист. Правда, по мысли Ленина, решаю¬щим отличием от классического капитализма было то, что государство было орудием диктатуры пролетариата. Уже при жизни Ленина начался процесс перерождения характера влас¬ти, и, во всяком случае, сразу же после его смерти советское государство превратилось в орудие диктатуры партийно-госу-дарственных чиновников. А потому и экономические отноше¬ния приобрели характер партийно-государственного капита¬лизма. После же отмены НЭПа, в период классического сталинизма, особенно в деревне, на первый план выходят внеэкономические, насильственные методы принуждения к труду со стороны государства. То есть происходит рефеода-лизация экономических отношений. С хрущевских же времен эти - наиболее атавистические элементы производственных отношений отменялись, отмирали и общество все больше возвращалось к экономике партийно-государственного капитализма.
Конечно, эти суждения имеют достаточно эскизный характер. Тем не менее, очевидными представляются, по крайней мере, следующие факты. Во-первых, переходный характер советского общества, во-вторых, его разделение на социальную группу (класс), обладающую средствами произ¬водства и политической властью, и все другие группы и классы, не обладающие ни тем, ни другим.
Из этого вытекает радикальное различие социальных потребностей, интересов партийно-государственного аппарата и всех остальных социальных групп советского общества. Исходя из чего только и можно увидеть действительную, не заслоненную идеологическими иллюзиями, структуру социально-групповых эстетических потребностей и ценностей советского общества.
Правда, следует иметь в виду выясненную нами ранее принципиальную нетождественность социально-экономичес¬ких групп (классов, классовых слоев) и субъектов социально-
групповых эстетических ценностей, то есть групповых носителей определенных эстетических потребностей. Социальный коллектив, объединенный общими эстетичес¬кими потребностями, в отношении к которым складываются эстетические ценности действительности, включает в себя представителей различных классов общества. Лишь статис¬тически, применительно ко множеству людей, можно говорить, что коллектив, обладающий общей потребностью в благе, складывается на основе того или иного класса общества. И лишь какая-то (иногда незначительная) часть этого класса формирует у себя потребность в красоте формы, соответствующую классовой потребности в благе.
В результате, классовый характер групповой эстетичес¬кой потребности определяется не классовой принадлежностью членов группы, а соответствием содержания этой эстети¬ческой потребности фундаментальным социальным (экономи¬ческим и политическим, прежде всего) потребностям того или иного класса. Другими словами, может сложиться такая ситуация, когда большинство членов того или иного класса обладает эстетическими потребностями, не соответствующими его же - этого класса - фундаментальным социальным потреб¬ностям и интересам. Все это имеет непосредственное отноше¬ние к теме данного раздела, так как именно с разительной степенью неадекватности эстетических потребностей советс¬кого народа его же собственным социальным интересам мы и столкнемся, анализируя советское общество.
Итак, с учетом вышеизложенного, рассмотрим социаль¬но-групповые эстетические ценности советского общества и их динамику на протяжении его истории с 1917 по 1985 год (абстрагируясь от особого периода Великой Отечественной войны). Типологию этих ценностей определяют фундамен¬тальные экономические и политические потребности основ¬ных социально-экономических групп советского общества. Таковыми были советская бюрократия, с одной стороны, и советский народ - рабочие, крестьяне и интеллигенция, не вошедшая в аппарат партийно-государственного управления, - с другой. Кроме этого следует учесть и социальные потребности буржуазии, реально действовавшей в обществе в период с 1917 по 1928 год. Да и после реального уничтожения этого класса в обществе сохранилась социальная группа, ориентированная на его интересы.
Октябрьская революция 1917 года была для российской буржуазии социальной катастрофой. Естественно, что с ее позиций вся последующая история советского общества, вплоть до 1985 года, была торжеством зла и сверхзла. В отношении же к эстетическим потребностям тех людей, того социального коллектива, который ориентировался на буржуазные социальные ценности, советская действитель¬ность не могла не являть многочисленные примеры безобраз¬ного и ужасного.
Прямую противоположность представляла собой цен¬ность этой действительности для интегрально-социальных потребностей партийно-государственной бюрократии и тех советских людей, чьи эстетические потребности соответст¬вовали ее социальным интересам. Какие бы изменения в истории советского общества не происходили, на всех ее этапах до 1985 года партийно-государственная бюрократия господствовала в нем. Начиная с победы в революции и кончая периодом "застоя". Реальность жизни всегда была повернута к ней лицом. Никто не посягал на ее господство. Советская действительность "благоволила" ее интересам, обладала различными модификациями положительных ценностей: блага и сверхблага, прекрасного и величест¬венного. Конечно, были социальные явления, противо¬положные интересам партийно-государственных чиновников, несущие им зло, а значит и безобразные. Но со стихией трудно управляемого мелкобуржуазного крестьянства времен НЭПа, со свободомыслием и демократическими традициями интеллигенции, наконец, с бескорыстием части старой партийной гвардии, радеющей об интересах трудящихся, удалось справиться без особого труда. И потому домини¬ровали все-таки положительные ценности советской действи¬тельности.
Не столь однозначная ценностная ситуация складыва¬лась в отношении к интегрально-социальным и эстетическим потребностям народа - рабочих и крестьян, а также выдви¬нувшейся после революции из народных низов новой советс¬кой интеллигенции (не вошедшей в партийно-государствен¬ный аппарат управления). Следует, видимо, признать, что в конкретной исторической ситуации России 1917 года Ок¬тябрьская революция была благом для социальных потреб¬ностей рабочего класса. Произошло освобождение от эксплуа-тации и, на первых порах, завоевание политической власти, когда партийно-государственный аппарат управления служил интересам рабочих. Пока, и очень скоро, не позднее 1928 года, эта власть не была отчуждена бюрократией. Так что для рабочего класса период с 1917 по 1928 год объективно был периодом перехода от победы в революции и социального господства к поражению и социальному подчинению. А потому и интегрально-социальная ценность действительности для него "модулировала" от сверхблага и блага через несовершенное благо и зло к совершенному злу. В связи с этим, при адекватном проявлении социальных ценностей в эстетической сфере, менялась и доминанта эстетической ценности: от величественного и прекрасного через коми¬ческое к безобразному и ужасному.
Для крестьянства же и интеллигенции ценностная ситуация с самого начала была полна противоречий, противо¬речивого сочетания блага и зла, чтобы в 1929 году кончиться безусловным торжеством социального зла. Поэтому, обобщая, можно сказать, что период до 1929 года для советского народа был переходом от социальной победы к поражению, от господства к социальному подчинению, чему соответствовала трансформация доминирующих ценностей советской действи¬тельности от ценностей блага и прекрасного к отрицательным ценностям социального зла и безобразного.
Вся последующая история советского общества остав¬ляла советский народ в положении "трудящейся и эксплуа¬тируемой массы". Поэтому объективно советская действитель¬ность обладала в отношении к его социальным потребностям ценностью социального зла (в особенности, по отношению к крестьянству). Адекватное же проявление этих интегрально-социальных ценностей в сфере эстетического рождало отри¬цательные ценности безобразного и ужасного.
Безусловно, как и раньше, мы говорим здесь лишь о ценностных доминантах. Мир многообразен. Есть мир при¬роды, есть мир семьи, личных взаимоотношений и т.д., который порождал и самые положительные ценностные отношения блага и прекрасного. Но доминанта, опреде-яюшая отношение советской действительности к социальным потребностям существования угнетенного и эксплуатируемого народа, была отрицательной. Можно, конечно, отметить различия в положении народа в сталинский и хрущевско-брежневский периоды. Но это различия количественные: более жесткая эксплуатация - менее жесткая, более тота¬литарное подавление - менее тоталитарное. Но суть социаль¬ных отношений была одна. Поэтому и ценность действи¬тельности не отличалась качественно - она была отрицатель¬ной и социально, и эстетически.
Такова общая социологическая схема эстетических цен¬ностей советской эпохи.
Однако, следует учесть несовпадение социально-эконо¬мических групп советского общества и коллективных субъек¬тов эстетических ценностей - социальных коллективов, обла¬дающих общими эстетическими потребностями. В условиях тоталитарной организации общества господствующая в нем социально-экономическая группа бюрократии смогла добить¬ся того, что индивидуальные материальные и духовные пот¬ребности значительной части рабочих, крестьян и рядовой интеллигенции (особенно, в период сталинизма) соответст¬вовали ее - этой бюрократии - социальным интересам. Ис¬пользуя особенности потребностей народных масс, сфор¬мировавшихся в условиях феодально-самодержавного строя, культивируя и трансформируя их, бюрократия смогла сформировать советского человека, соответствовавшего системе "казарменного социализма". Неразвитость материаль¬ных потребностей народа, готовность обходиться малым набором материальных благ были использованы для его сверхэксплуатации "социалистическим" государством. Коллек¬тивизм общинно-крестьянской и пролетарской психологии при неразвитости индивидуально-личностного начала и в сочетании с аскетизмом стал благодатной почвой для формирования уравнительно-казарменной психологии советс¬кого общества. Неразвитость политических потребностей народа, не прошедшего школу буржуазной демократии и сохранившего монархо-царистские политические установки, были трансформированы в культы новых правителей. Советский народ в своей массе не обладал развитыми потребностями ни в демократии, ни в свободе, ни в личностном самоутверждении. В результате, он более или менее органично принял тоталитарную систему "казарменного социализма". Жизнь в которой была для него "прекрасной и удивительной".
То есть по характеру своих социально-эстетических пот¬ребностей большая часть народа была интегрирована в кол¬лективный субъект, солидаризирующийся с господствующим классом партийно-государственной бюрократии. Лишь мень¬шая (а в 30 - 40-е годы вообще незначительная) часть рабочих, крестьян, интеллигенции смогла устоять и выработать полити¬ческие, нравственные, а на их основе и эстетические потреб¬ности, адекватные собственным фундаментальным социальным интересам.(Точное количественное определение соотношения этих коллективных субъектов эстетических ценностей вряд ли возможно, так как достоверных социологических данных нет).
Пожалуй, лишь к концу 70-х годов ценностная ситуация в советском обществе изменилась. В условиях застойного загни¬вания значительная часть (опять же невозможно точно количес¬твенно определить какая) народа перестает отождествлять себя с официально утвержденными ценностями "казарменного соци¬ализма". В качестве альтернативы им произошла постепенная переориентация этой части общества, особенно интеллигенции, на социальные и эстетические ценности капиталистического общества, на так называемые "ценности Запада". Тем самым подготавливался кризис традиционных ценностей советского общества, разразившийся в период "перестройки".
.
Результатом же последовавшей затем буржуазной контрреволюции ста¬ло радикальное изменение ценностной ситуации. Собственность и власть из рук "'коммунистической" бюрократии перешла в руки новой российской буржуазии (при том, что многие из партбюрократов превратились в "новорусских" буржуа). Жизнь новой, капиталистической России принесла им блага и сверх-блага, явля¬ясь "прекрасной и удивительной". Народ же, очнувшись от энтузиазма антитота¬литарной "перестройки", обнаружил себя все в той же ситуации "трудящейся и эксплуатируемой массы".
Рассмотренная структура и динамика эстетических цен¬ностей советского общества служит примером конкретно-ис¬торического проявления всеобщих закономерностей динамики социально-групповых эстетических ценностей. Этим мы закан¬чиваем второй раздел теории эстетического - его социологию. Следующий этап познания эстетического - гносеология, пред¬полагающая анализ процессов отражения эстетической ценнос¬ти в сознании исторически конкретного человека.
Опубликовано: Эстетика:курс лекций.М.,1994. Автор Малышев И.В. Докт. Филос. Н., проф РАМ им. Гнесиных