В моей комнате на стене висит картина, написанная маслом. На холсте – тёплый
летний день, тают лёгкие облака в безмятежном июльском небе. Среди небольших кустарников,
раскиданных по заброшенному полю, вьётся просёлочная дорога, а по ней лёгкой походкой
уходит вдаль, не оборачиваясь, человек в одеянии инока.
Картина называется «Дорога к храму», а написал её художник Николай Лазуков. Три месяца,
как Коли уже нет в живых…
Николая я знала давно – как художника и поэта. Писал он и прозу: удивительно
красивые истории, похожие на сказки, о бесстрашных рыцарях и верных красавицах. Несмотря
на все свои таланты, Коля всегда был невероятно скромен. Как-то он сильно удивил тем,
что не пришёл в городскую библиотеку на «мастер-класс» приехавших именитых поэтов, хотя
заранее было решено, что на этой встрече мы будем рекомендовать гостям принять Николая в
члены Союза писателей России. До сих пор теряюсь в загадках: почему именно не пришёл? То
ли с работы постеснялся отпроситься, то ли просто посчитал этот официоз ненужным делом.
Так и не стал Николай членом Союза писателей…
Коля рисовал обложки, форзац и иллюстрации для двух моих книг. Помню, как
удивились в типографии «Мега-Арт», выпускавшей «Книгу памяти жертв политических репрессий
города Электросталь», когда поняли, что заглавие книги на обложке мастерски написано
рукой художника, а не набрано подходящим шрифтом на компьютере.
Рисовать обложку для моей следующей книги «У памяти нет разлук» Николай отказался
– он тогда уже сильно болел, никому не жаловался. Только однажды вдруг позвонил мне
домой из больницы и попросил принести немного жареной рыбы. Это было месяца за полтора до
его смерти. Каюсь, рыбу я тогда не пожарила – поленилась, купила в кафе. Когда разыскала
в больнице Колю, он одиноко сидел в столовой и собирал алюминиевой ложкой холодную
гречку с тарелки. Эх, Коля, если бы я тогда знала, что вижу тебя в последний раз!...
Полгода назад Николай дал мне несколько своих стихотворений для готовящейся
подборки электростальских поэтов в местной газете. Одно из стихотворений было поистине
космическим, прямо в духе Уолта Уитмена. В нём было что-то о лунном диске, одиноко
летящем в беззвёздном пространстве, что-то пронзительно-грустное о вечном одиночестве
поэта. Стихотворение мне понравилось, но я всё-таки переделала несколько строчек по-
своему, за что корю себя и сегодня. Опубликовали его уже после смерти Николая…
Прости меня, Коля. Всегда были с тобой ровесниками, а теперь я старше. Ты паришь
где-то в беззвёздных высях, разделяя безмолвное одиночество с лунным диском, висящим над
планетой; а я смотрю каждое утро на картину, на которой среди июльского зноя, не
оборачиваясь, уходит в неведомую даль по дороге, идущей к солнцу, человек, и знаю - это
ты…