I
В Гуляйполе родился и воспитывался в крестьянской семье и пишущий эти строки. На мою долю выпало счастье подпасть еще юнцом под идейное влияние анархиста-революционера Владимира Антони (известного в революционных рядах под именем «Заратустры»). Благодаря влиянию этого революционера, с одной стороны, а также благодаря тому правительственному террору, который носился в 1906-1907 годах по русской земле против просыпавшегося народа, я быстро занял не последнее место в боевой Гуляйпольской группе хлеборобов-анархистов-коммунистов Екатеринославской организации и долго и упорно боролся с царско-помещичьим строем, и хотя в конце концов я все-таки был схвачен сатрапами этого строя и судим, но в силу моего несовершеннолетия избежал казни, которая постигла лучших из моих идейных друзей... Смертная казнь была заменена мне пожизненной каторгой.
Революция 1917 года открыла для меня в ночь с 1 на 2 марта ворота московских Бутырок (Всероссийская центральная тюрьма). И дело революции на Украине заставило меня быстро переброситься из Москвы в родное Гуляйполе, где я и отдался снова — и с той же любовью, с какой до заточения меня в тюрьму 9 лет назад, — делу организации трудящихся для борьбы за новую свободную жизнь.
В этом самом Гуляйполе по моей инициативе был созван съезд крупных и мелких собственников-землевладельцев, у которых были отобраны бумаги-купчие на землю и сожжены. А во время корниловского похода на Петроград против Временного правительства и революции по инициативе из Гуляйполя была обезоружена вся буржуазия на большом пространстве уездов, которая сочувствовала корниловщине. Из Гуляйполя же была подана крестьянству инициатива для организации боевых отрядов, которая полностью была проведена в жизнь, по разоружению всех казачьих войск, сымавшихся с внешнего противогерманского фронта и направлявшихся на Дон, на помощь атаману Каледину, боровшемуся против революции, за реставрацию.
Гуляйполе, первое почти на всю Украину, провело уже в это время в жизнь конфискацию заводов в общественную пользу, проводило на них работы и сбывало их продукты под контролем тех, кто на них работал...
А когда правительство Ленина, с одной стороны, и правительство Украинской Центральной рады, с другой, заключили союз с немецким и австро-венгерским правительствами, согласно которому правительство Ленина должно было оттянуть из Украины вооруженные силы революции, скомплектованные из русских тружеников, а правительство Украинской Центральной рады вводило на Украину немецко-австро-венгерские экспедиционные полчища для ликвидации революции, Гуляйполе первое подало пример организации вольных батальонов защиты революции. И по инициативе Гуляйполя батальоны этого рода были созданы в целом ряде районов. И хотя в Гуляйпольском батальоне благодаря тому, что я лично отсутствовал в то время в Гуляйполе (я отлучался по военным делам на несколько дней), шовинистам удалось внести раздор и некоторые его роты повести на измену революции, в пользу немецко-австро-венгерского и Украинской Центральной рады командования, но основное ядро гуляйпольцев и большинство батальонов по районам оставались до конца на своих революционных постах, и много сотен из их рядов пали смертью храбрых в неравной борьбе с насильниками и убийцами, оккупировавшими революционный край.
Такова в общих чертах роль села Гуляйполя и его трудового, политиканством политических партий не отравленного населения до и во время революции, до конца апреля 1918 года. А какова была их роль в последующие годы революции, об этом читатели узнают как из моих записок, так и из других материалов.
Париж. 1929 год Н. Махно
II
Практически сразу же после прибытия, в феврале 1918 года, Ленин назначил Чичерина помощником наркома. А фактически наркомом, потому что тогдашний глава Народного комиссариата по иностранным делам Лев Троцкий не относился к своему посту серьезно. Убежденный сторонник идеи скорой мировой революции, Троцкий считал, что НКИД в скором времени вообще будет не нужен. «Наша дипломатическая деятельность происходила в Смольном без всякого аппарата Наркоминдела», — говорил он. Поэтому Ленин повесил на Чичерина создание нового внешнеполитического ведомства. Практически весь персонал предыдущего министерства отказался служить советской власти (кое-кто потом передумал, но большевики оказались принципиальными: на дверях наркомата уже висела табличка «Старых чиновников просят предложением своих услуг не беспокоить»). Беда была и с заграничными представительствами. Если к началу Первой мировой войны Россия имела более 200 представительств за рубежом, то к началу работы Чичерина у Советской России их было лишь два — в Лондоне (во главе с Максимом Литвиновым) и в Скандинавских странах (его возглавлял Вацлав Воровский).
Времени на раскачку не оставалось. После провала стратегии Троцкого «Ни мира, ни войны» Чичерину в феврале пришлось подписывать фактически немецкий ультиматум в Брест-Литовске. Это был страшный мир. От России была отторгнута территория площадью 780 тыс. кв. километров с населением 56 млн человек (треть населения Российской империи). На ней находилось (до революции) 27% обрабатываемой сельскохозяйственной земли, 26% всей железнодорожной сети, 33% текстильной промышленности; выплавлялось 73% железа и стали, добывалось 89% каменного угля и изготовлялось 90% сахара; располагалось 918 текстильных фабрик, 574 пивоваренных завода, 133 табачные фабрики, 1685 винокуренных заводов, 244 химических предприятия, 615 целлюлозных фабрик, 1073 машиностроительных завода и проживало 40% промышленных рабочих.
Израсходованный человек
Геворг Мирзаян
«Эксперт» №30-31 (764) /
01 авг 2011