Оптимизму больных раком посвящается
Глава 10
ПРИГОВОРЁННЫЕ
Ой-ё-ё-ё-ё-ёй! Ой-ё-ё-ё-ёй! – приплясывал в конце коридора возле запертой двери туалета мужчина в синих спортивных трикотажных штанах. – Мужики, давайте уже быстрее, мочи нету терпеть дольше! – умолял он, закрывшихся в кабинках. Но оттуда в ответ доносился громкий хохот: - Потерпи, батя, еще минуточку потерпи. Нам ведь тоже по полной вдули.
Наконец, так и не дождавшись, когда освободятся кабинки мужского туалета, мужичок рванул в женский, откуда только что выплыла дородная дамочка в дорогом шелковом халате с иероглифами и какими-то похожими на павлинов птицами.
И почти сразу из мужского туалета показались соседи Степана по палате. Одного из них – Юру - через два дня обещали выписать домой, второй – Федя – про выписку ничего не знал, но он не очень-то и торопился оформлять документы. Он тут давно был своим человеком, скабрезно шутил с медсестрами, донимал розыгрышами соседей по палате и ничуть не расстраивался по поводу ампутированной почти до колена ноги. Он лихо сновал на костылях по коридорам, знал в больнице всё и вся и чувствовал себя не хуже, чем дома, куда нередко уходил ночевать.
Когда Степана разыграли соседи по палате, он было обиделся и до позднего вечера или молча лежал на своей кровати, или сидел в холле, где работал телевизор. Но мысли о предварительном страшном диагнозе не давали покоя, а ещё беспокоила плата за лечение. С деньгами по завершении строительства дома у них было совсем туго, а потому и с собой в больницу он взял лишь самую малость. Если диагноз подтвердится, и ему и вправду надо будет платить за операцию, эти десять тысяч брат найдёт и одолжит до лучших времён. Но, может быть, соседи по палате просто разыграли его, как с забытыми в брюшной полости Юрия инструментами? И Степан отбросил обиды и решил всё выяснить.
-Нет, про деньги я серьезно, - махнул рукой Юра. – От этого, брат, никуда не денешься. Вся страна в коррупции погрязла, а уж когда речь идёт о жизни и смерти, радуйся, что мало просят. Вон в радиологии Вера лежит. Её муж в Москве уже пол лимона заплатил, а всё как корове под хвост. Деньги кончились, и выпнули на улицу. Теперь здесь облучение делают. А кто-то и в Израиль ездил лечиться, а один хрен. Знаешь, когда припекает, так ни деньги, ни положение не помогают. Вон сколько знаменитостей от рака умерло! Что, думаешь, у них денег не хватило, или заплатить пожалели? У нас сегодня в соседней люксовской палате мужик коньки откинул. Большой начальник был. И денег – море имел. Шесть лет назад операцию делали, а на днях недомогание почувствовал. Искали причину, искали, не могли найти. Он сюда обратился. Тут тоже полное обследование провели, руками разводят, вроде, мол, всё нормально. А он посреди ночи умер. Утром сестра приходит укол ставить, а он уж холодный. Да ты не пугайся. Говорят, обычно после операции в среднем три-пять лет живут. Но есть и двадцать. И умирают совсем по другой, не раковой, причине. Я тут с бабулей одной познакомился, так ей тридцать лет назад печень ополовинили, а она еще в народном хоре поёт и хороводы водит. Так что кому как судьбой прописано.
Их разговор прервал ведущий палату хирург Дьяконов. Поздоровался, прошёл вдоль рядов коек, присел на краешек кровати Степана:
-Посмотрел я направление и все анализы. Ничего страшно там нет. Есть подозрение на злокачественную опухоль верхней части печени, но мы это всё сами проверим. Прямо завтра и начнём. Я все направления у сестры оставил. Сдашь кровь, кал, мочу, ещё раз на УЗИ посмотрим, рентген, РРС, колоноскопию, чтобы уж полную картину иметь. Если действительно злокачественная опухоль, не пошли ли куда метастазы? А дня через три на операцию поставим. Но для этого надо, чтобы родственники твои сдали грамм триста, а лучше - четыреста крови. Можно, конечно, и платных доноров поискать, но лучше пусть родственники. Деньги сэкономишь. Пусть на ближайшей станции переливания крови сдадут, а те нам подтверждение отправят. Понимаешь, проблема сейчас в стране с донорской кровью. Это раньше всякие льготы были, так народ из-за них по несколько раз в год сдавал. А теперь… - он махнул рукой, - ну, ты всё понял? Да, и Федю меньше слушай, он тут уже всех зае…л своими шуточками.
-Вот, блин! – сокрушенно выдохнул Степан, когда дверь за доктором закрылась. – И кто у меня там из родственников поедет за сто километров кровь сдавать? Ну, брат, ну, жена, ну невестку уговорят, хотя у неё вроде когда-то гепатит был. Может на работе кто? – взял с тумбочки мобильный телефон и начал набирать номер, чтобы рассказать домашним о беседе с доктором.
Пока он рассказывал жене свои новости, Фёдор успел сходить в соседние палаты. Вернулся со сверкающими глазами и вполголоса начал восхищенно рассказывать:
-Ребя-а-а-ата! Кла-а-ассс! Там на практику такую тёлку прислали! С ума сойти. Сиськи – во-о! – он выставил перед собой локти согнутых рук, - ноги от ушей, халатик едва трусики прикрывает. А глаза-а-а! Офигеть и не встать! Ох, и вдул бы я ей по самое не могу!
-Кому ты нужен безногий, - подал из угла голос дед Коля.
-Дед, вот ты столько на свете прожил, а ни хрена не понимаешь. В этом деле наличие или отсутствие ноги никакой роли не играет. Главное, чтобы между ними было то, что надо.
-Можно подумать, у тебя там то, что бабам надо, - еле слышным голосом откликнулся дед Коля.
-Показать? Ты оттуда увидишь, или мне поближе подскакать?
-Да ладно уж, расхвастался. У меня может в молодости-то поболе твово был, - отмахнулся дед Коля. – Только не совал его, куда ни попадя.
-Нет, дед, ни хрена ты не уже не соображаешь по причине своего возраста и немощи. Не зря говорят: «Мораль крепчает, когда дряхлеет плоть».
Их спор прервался неожиданно открывшейся дверью. В палату вошла та самая практикантка, про которую только что рассказывал Федя. Была она действительно красоты поразительной, так что мужики все без исключения просто открыли рты от изумления.
-Кто тут Степанов Степан? – нежным голосом проворковала она.
-Я, - откликнулся Степан.
-Вам сегодня нельзя ужинать, вечером будем делать клизму до чистой воды.
-Дак я и не обедал ещё сегодня.
-Тем лучше.
-А Юрий Цвигунов это Вы? - обведя глазами пациентов, спросила она у парня с явно выраженными татарскими чертами лица.
-Нет, это я, - откликнулся Юра. А в чём дело?
-Вам тоже сегодня вместо ужина клизма. Вам назначено повторное обследование.
И вышла. А палата заворожено молчала.
-Блин! И чего они там надумали про какое-то повторное обследование? Они что, задницу мою изнутри не видели что ли? Шутки шутят. Ну, ладно, я тоже с ними пошучу.
Потом он наклонился к самому уху Фёдора и начал что-то нашептывать.
- Ну, ты, блин, и выдумщик! Отличная идея! Садись в коридоре в кресло и жди, что будет, а пока, как договаривались, того хмыря повоспитываем, - расхохотался Фёдор и подмигнул Степану.
Стоя в коридоре, Степан видел, что как только мужик в трико зашёл за порцией, Юра и Федор заняли обе кабинки туалета, лишив пациента возможности избавиться от содержимого кишок, перелитого в них раствора из резиновой, похожей на грелку, ёмкости.
Излишняя весёлость соседей уже начала раздражать Степана, и он вернулся в палату.
- А эти шутники где? – поинтересовался всё время молчавший Ильдар.
- Да-а, там какого-то мужика гнобят. Тому клизму ставят, а они в туалете закрылись.
- Вот раздолбаи! И откуда столько весёлости? Ведь по большому счёту все мы тут смертники. Приговор врачи всем одинаковый вынесли, потому что ещё нигде в мире рак лечить не научились. Только срок исполнения приговора разный, кому как повезёт.
Степан вышел в коридор посмотреть очередь. Как раз в это время из процедурной буквально выскочила старушка, которая днём, шаркая своими не по размеру большими шлёпанцами, шарилась мелкими шажочками по коридору, пытаясь, видимо, таким образом отвлечься от острой боли, потому что непрерывно держалась обеими руками за низ живота. Сейчас она вприпрыжку скакала по коридору в сторону туалета, больше похожая на шуструю пионерку, которая подпрыгивает во дворе, играя в классики. И только длинный, застиранный халат указывал, что это та самая седая немощная старушка вдруг в один миг преобразилась в стремлении быстрее добежать до унитаза, чтобы не расплескать по дороге влитую в неё мыльную воду.
Следом за ней в процедурную чинно вошёл Юра. Прошло не более двух минут, как оттуда выскочила растерянная практикантка и со слезами на глазах пробежала в комнату дежурного врача. Не заставил себя ждать и Юра, он тоже быстрым шагом прошествовал до туалета, откуда раздался облегченный вздох, а через некоторое время показался и сам пациент.
Фёдор его уже ждал с нескрываемым нетерпением.
- Ну, давай рассказывай, что там было? – торопил он друга. – А то красавица наша пулей пролетела к Быкову. Сегодня же сам заведующий дежурит. Пока всё еще там.
- Ну, как мы и договаривались, я набрал в рот воды, и как только почувствовал, что влито в меня достаточно много, повернул голову лицом вверх и пустил изо рта фонтанчиком тонкую струю. Когда вода кончилась, говорю, мол, ты что это, девушка, такого делаешь, меня же своим раствором насквозь продавила. Чему вас там в ваших колледжах учат? У меня же теперь запросто если не дизентерия, так ещё что-нибудь похлеще может начаться. А при моём диагнозе – это смерти подобно. Она вся покраснела, извинения бормотать начала и пулей выскочила. Наверное, доктору докладывать о своей оплошности.
И оба друга расхохотались во весь голос, из-за чего из палат начали выглядывать недоумевающие пациенты.
А в это время в кабинете дежурного доктора заведующий отделением Быков успокаивал практикантку, с которой случилась настоящая истерика. Она прижималась тугими полными грудями к груди доктора, и всхлипывая пыталась рассказать, что она переусердствовала и влила в пациента столько жидкости, что у того аж изо рта фонтан брызнул.
Доктор успокаивал девушку, гладил за плечи, одной рукой, будто невзначай, провёл по крутым ягодицам.
- Чёрт возьми, кажется, в столе кончились презервативы, - вспоминал он. – Конфет и коньяка – шкаф до отказа забит, а самого нужного нет. Девушка очень даже не дурна, и, кажется, вполне современна во взглядах на жизнь. Да и как откажешь заведующему отделением в самом начале практики? Надо будет у коллег с других отделений контрацептивы спросить. Не дурна, не дурна… Эх, даст бог да даст она, и устроим сегодня ночью скачки, тряхнем стариной.
Девушка уже начала успокаиваться и попыталась было отстраниться, но хирург держал крепко.
-Ну, поплачь еще немного, поплачь, успокойся. Ничего страшного не произошло. Тебя просто разыграли. Сейчас я с этими шутниками разберусь. Это, небось, профессор или безногий. Других, гораздых на выдумки, у нас тут, слава богу, нету.
-Нет, не безногий. Цвигунов, кажется.
- Вот я сейчас ему задам. Но и ты хороша! Ну, чему вас там учат? Ты хоть понимаешь, что насквозь ты могла его водой продавить только в том случае, если у него пищевод с прямой кишкой соединён. Ну, хоть настолько-то соображать надо, милая моя, - закончил он совсем ласково и погладил за плечи, снова опустив руку таким образом, что она легонько скользнула по ягодицам девушки. – Посиди немного, я сейчас с ними разберусь. А ты ему в отместку закати как можно больше. Пусть шутнику наукой станет на всю оставшуюся жизнь. Правда, и жить-то ему осталось всего ничего. Так уж, для очистки совести с ним возимся, да сын мой у него учился, нахвалиться не мог.
- Так он, что, совсем бесперспективный?
- Увы, моя хорошая! Привыкай. Хотя к смертям привыкнешь не быстро. Да и умирают у нас они не часто. Это вон вчера ночью не доглядели. Загляни бы к нему вовремя сестра, не проспи, может, и спасли бы. А так успеваем домой выписывать. Вот в хосписе – другое дело. Это уже как приёмная на тот свет. Но, бывает, и там живут по несколько лет. И, представляешь, даже влюбляются, и в медицине описаны случаи, когда казалось бы совсем безнадёжных любовь излечивает даже на четвёртой стадии. Наукой не объяснимо, но факты такие имели место быть.
Быков пожурил мужиков за розыгрыш, посмеялся вместе с ними над доверчивостью практикантки и попросил быть с девушкой повежливее.
Через несколько минут она вышла из кабинета врача, прошла мимо широко улыбающихся пациентов:
- Ну, и чего лыбитесь? Шутники, блин!
Но сказано это было без всякой обиды, более того, она, похоже, сама еле сдерживала смех.
- Кто там следующий? Заходите. А Вам, Цвигунов, я двойную порцию волью. Проверим, протечет теперь насквозь или нет.
Потом, уже после отбоя, в палате еще долго не утихал смех. Юра в который уже раз рассказывал, какие испуганные у девушки были глаза, когда он пустил изо рта фонтан воды, и как она рванула к доктору за помощью, чтобы вместе спасать пациента.
Сестра несколько раз заглядывала в палату, пыталась угомонить мужиков, но каждое её появление вызывало только новый взрыв хохота.
После одиннадцати, получив полуночные уколы, пациенты постепенно успокоились, заснули и не слышали, как сексапильная практикантка неслышно шмыгнула в кабинет доктора, приглашенная на чашку ароматного чая, привезённого одним из пациентов прямо из Цейлона.
Теперь до шести утра пациенты были предоставлены сами себе. Заботиться о них мог только господь бог. И то, если не занят был какими-то более важными делами.
(Продолжение следует)