Когда Серёжке исполнилось четыре года, родители получили письмо от крёстного, завербовавшегося далеко на север. Крёстный писал, как там всё здорово и какие огромные деньжищи гребут лопатой. После недолгих споров и разговоров, было принято решение - ехать на север за деньгой. Сначала, как заведено, была пьянка. Собралась вся родня, а Сергею с сестрой подарили по коробке конфет «Подушечки». Вскоре, Сергей с дедовым барклаем, сестра с любимой куклой и горшком, а так же родители с двумя чемоданами, отправились на Север. Сначала долго-долго ехали на поезде. На станции паровозы так пронзительно свистели и пускали пар, что маленький Серёжка пугался и вздрагивал. Потом несколько дней сидели в аэропорту и ожидали лётной погоды. Сергей никогда ещё не видел такого количества людей, ему было непонятно, куда это вдруг все поехали с мешками и чемоданами.
Но вот, наконец, они уселись в самолёт ИЛ-12 и, поднявшись высоко-высоко под облака, полетели как ангелы. Про ангелов ему рассказывала бабушка. Летели очень долго, целых 9 часов. Сергей сидел у квадратного окошка и, скосив глаза, глядел на проплывающие внизу малюсенькие игрушечные домики и деревья. Ближе к северу пошла полоса разряжённого воздуха – воздушные ямы. Самолёт стало кидать то вверх, то вниз, и все схватились за кульки из чёрной плотной бумаги, выданные перед полётом. Под крылом самолёта была тайга, похожая сверху на большое травяное поле. Самолёт сел в Подкаменной Тунгуске для дозаправки горючим. Сергей, сидя у окошка, увидел, как дяденька-механик ловко взобрался по приставной лесенке на крыло и, как ему тогда показалось, ногтем большого пальца отвинтил какой-то винт, вставил заправочный пистолет в лючок и что-то нажал.
-Когда я вырасту большой, - думал Сергей, засыпая, - я тоже отращу себе такой ноготь и буду отвинчивать все винты ...
Когда он открыл глаза. Самолёт уже заходил на посадку. На уши навалился рёв моторов и на минуту он оглох. Все вышли из самолёта, было очень холодно, а вокруг был только белый-белый снег и больше ничего. Позднее он узнал, что это был аэропорт Надежда. Сейчас, много лет спустя, его нет - на этом месте стоит медеплавильный завод. С аэродрома, всех пассажиров долго везли на лошадях в розвальнях и вот, наконец, показался город Норильск, огромный, дымный, с запахом серы - таким он и запомнился. Потом они поднимались в какую-то гору на подъёмнике - это такая большая железная вагонетка с сидениями, которую тянул стальной трос, свисающий откуда-то сверху, из темноты. Было темно и страшно. Дальше их снова везли на лошадях, запряженных в сани с обитыми железом полозьями. Ехали по дороге, как по тоннелю - по бокам высились шестиметровые сугробы.
Сначала показались сторожевые вышки и большущий, двойной забор из колючей проволоки, а потом открылся и сам посёлок Западный, зажатый между высоченных пологих гор. Весь посёлок состоял из одной улицы, на которой стояли двухэтажные бараки и несколько кирпичных домов. Всё пространство справа занимал огромный по площади лагерь, окружённый несколькими рядами колючей проволоки. В самом лагере было несколько десятков одинаковых бараков, между которых ходили заключённые, одетые в длинные полосатые телогрейки и матерчатые шапки. У некоторых из них прямо на телогрейках, на спине, был нарисован большой жёлтый круг...
Отец оставил всё семейство в небольшой столовой и ушёл на шахту с документами. Через час он вернулся в сопровождении сердитого дядьки со связкой ключей и белым алюминиевым чайником и все поднялись на второй этаж бревенчатого барака. Дядька, тихо матерясь себе под нос, долго не мог открыть замок. Но вот, дверь распахнулась, и они вошли в небольшую квартиру, пахнущую мышами и тараканами. Мать поставила посреди единственной жилой комнаты два чемодана, села на них, огляделась и заревела. Серёжка с сестрой ещё были маленькие и глупые, они не могли понять происходящего, и на всякий случай, прижавшись к матери, тоже заголосили. На фото вверху сзади справа дядя Гоша, а слева, впереди всех, сидит дед Пётр Никитич. Меня четырёхлетнего с коробкой конфет в руках узнать не трудно...