Глава 4.
Острее всякого клинка
Любовь разит наверняка.
Неизлечима эта рана.
Болит сильнее, как ни странно,
Она в присутствии врача,
Кровь молодую горяча.
Кретьен де Труа
Варианты отъема у рыцарей меча возникали и отпадали с головокружительной скоростью. Но ни один из них не казался оптимальным. В конце концов обе женщины замолкли и, глубоко вздохнув, уставились в пространство. Мысли кончились. Квас тоже.
- Да что же мы мучаемся? - вспомнила вдруг Бабушка. - У меня же блюдечко есть! Поглядим на лыцарей этих живьем, так сразу все и прояснится!.. Ты кого-нибудь из них в лицо знаешь?
- Откуда? - развела руками Алена.
- Я тоже... Как же мы тогда посмотрим на них?
- Меч-кладенец!
- И то верно. По мечу и найдем их сейчас...
Яблочко покатилось по блюдцу с голубой каемочкой, и на белой поверхности донышка постепенно проступили фигуры всадников. Четверо воинов, в кольчугах, с блестящими на солнце горшкообразными, либо коническими шлемами, мчались во весь опор по ковыльной степи. Кладенец висел в ножнах на поясе ехавшего впереди воина в синей мантии поверх кольчуги.
- Наверное, это сэр Ланселот Озерный, - прошептала Алена. - А вон тот, в красной мантии, должно быть, сэр Персиваль. Его еще в одном из рыцарских романов называют «Красный рыцарь».
- Молоденький какой, - покачала головой Яга. - И, небось, такой же лихой, как наш Алеша.
Впереди рыцарей летела, указывая путь, ворона, а следом за одним из них бежал огромный, песчаного цвета лев.
- Батюшки, - всплеснула руками Яга. - А лев-то откуда взялся? Про льва в твоей книжке ни слова не было сказано.
- Лев... - задумалась Алена. Но через секунду сообразила. - Это зверь одного из рыцарей... Ивейн, рыцарь со львом. Так его называли. Он однажды спас дикого льва, и тот из благодарности стал служить рыцарю... Вот и мотается теперь следом за ним.
- Лев - это плохо. У него чутье звериное. И ворона черноморова не даст незаметно к ним подобраться. Ее, небось, братец мой еще дополнительно проинструктировал... Да они и сами с меча глаз не сводят. А за степями, вон, горы виднеются. Уж не Железные ли? - Яга повертела пальцами, и кавалькада мчащихся рыцарей стала видна уже с высоты птичьего полета. Потом еще выше. - Нет. Те горы не Железные. До Железных гор еще дня три рыцарям ехать. Это если по прямой. Но там чаща на пути непролазная. Болота... Так что Черномор поведет их немного в обход... Хорошо, что у них обычные лошади. Будь у них кони богатырские, так они бы не блуждали три месяца, а за пару дней из своей Британии до Железных гор добрались.
- А может у них коней украсть? - осенило Алену.
- А дальше?.. Нет, сама по себе идея хорошая. Пешком они до гор и за две недели не доберутся. А еще лучше, завести их в глухие леса, да болота, а там... Нет. Не получится. Черномор, чую, все время за ними следит. Тут, как ни крути, силой отбирать нужно. Причем быстро, чтобы братец мой среагировать не успел... Неужели он настолько невзлюбил Змея, что готов теперь рискнуть своим бесценным мечом, чтобы уничтожить Горыныча?
- А что если Кощей прознает о том, где сейчас меч-кладенец? Он ведь с рыцарями церемониться не будет, - нахмурилась Алена. - Прибьет их всех одним махом... Нет, одни мы с задачкой не управимся... Добрыня нужен. Уж он точно сообразит, как их обмануть.
- Да... не женское это дело - война, - кивнула Яга и, держа руку над блюдечком, зашептала что-то.
Изображение скачущих рыцарей пропало. Яблочко закрутилось быстрее. Потом еще быстрее. Но на дне блюдечка было лишь какое-то неясное марево.
- Да что ж такое? Сквозь землю Добрыня что ли провалился? - Бабушка остановила яблочко, и постучала по блюду корявым пальцем. - Ты, милок, не сломался ли?
- Илью попробуй, - подсказала Алена.
- Угу, - Яга снова покатила яблоко. Зашептала заклятия.
В блюдечке появился Илья, одетый в теплую меховую шубу, с подносом на коленях, полным фруктов, пряников и леденцовых петушков. Богатырь сидел на горе подушек и тоскливо глядел на кусочек зарешеченного неба в маленьком, у самого потолка окошечке.
- Ничего себе, в погребе он сидит?! - прокомментировала увиденное Алена. - Я бы тоже эдак посидела.
- Видать, это племянница князя Владимира расстаралась - Забава Путятична, - объяснила Яга. - Она девка добрая, не то что Людмила.
Яга снова что-то пошептала. Появился Алеша. Он стоял у широко распахнутого окна, обняв за талию молоденькую девушку с ясным, но отчего-то печальным взглядом, таким же отчаянно-синим, как у Алеши.
Бабушка опять пошептала над блюдцем. И снова на месте изображения возникла серая муть.
- Блюдечко-то исправно работает, - Яга встревожено вздохнула. - Отродясь не умел Добрыня скрываться от постороннего глаза. Кто ж его надоумил? Или, может, его кто от нас прикрыл не спросясь?.. Не беда ли какая с ним приключилась?
- У богатырей, помнится, обычай был такой... - Алена прищурилась, вспоминая. - Это я читала... Когда кто из них в опасный, дальний путь отправляется, то втыкает свой нож в стену. Если нож кровоточить начнет, или ржаветь значит богатырь умер или тяжко ранен.
- Верно! - Яга снова что-то зашептала, и в блюдце замелькали комнаты терема, что на богатырской заставе. В одном из дверных косяков и правда торчали три ножа. - Хорошо бы еще понять, который из них - Добрыни?
- Да что тут понимать, Бабушка?! Смотри, левый нож совсем проржавел. Да по нему словно кровь течет!.. - испуганно вскрикнула Алена. - А другие-то два блестят, словно новые! Алеша с Ильей живы-здоровы. Выходит, это с Добрыней беда... Ты мне дай скорей коня, да платье походное. Все равно все выходит по-моему. Нам сперва спасать Добрыню надобно. Я поеду в Степь, попытаюсь его разыскать. А ты пока попробуй рыцарей задержать, запутать...
- Хорошо, доченька. Делай как знаешь. А задержать-то я их задержу. Дурное дело - нехитрое.
Алена торопливо выскочила на крыльцо. Яга вслед ей щелкнула пальцами. Во дворе возникла Черная, в богатырской сбруе, оседланная и готовая к походу. Алена удивленно оглядела себя – старая одежда исчезла. Вместо нее были просторные шаровары и шелковый кафтан. На голове лихая степняцкая шапка. На поясе висел небольшой кинжал.
- Спасибо, бабушка! - девушка вскочила на лошадку и помчалась к морю по возникшей вдруг в лесу прямой, как стрела, тропинке.
Выскочив на песчаный берег, Алена огляделась. Никакой тропинки в лесу, у нее за спиной, уже не было. Невдалеке чернел частокол богатырской заставы.
«Добуду у самобранки еды себе на дорогу, накормлю Полкана, да и поеду... Только бы Добрыня жив был. Что-то я такое читала нехорошее про свадьбу его степную. Не живьем ли его потом похоронили вместе с умершей отчего-то невестой?.. И куда, интересно, запропастилась Лебедь? У нее, можно сказать, из-под носа муж уходит, а она и в ус не дует... Неужели у них с Алешей все кончено?»
Спрыгнув с лошади у ворот заставы, Алена отворила калитку. Вокруг нее, радостно повизгивая, запрыгал Полкан. Дверь дома открылась, и на крыльцо вышла царевна Лебедь. Подруги обнялись и поцеловались.
- Давно ты у нас? - Лебедь, отступив от Алены оглядела ее с ног до головы. - В мужском, как обычно, - в ее голосе послышались нотки укоризны. - Не успела появиться, и сразу - в седло? Ну, рассказывай...
- Ты уж прости. Некогда нам разговоры разговаривать. С Добрыней беда. Спасать его надо!
- Да что с ним случилось-то?
- Яга его в блюдечке не видит. И нож его ржавчиной весь покрылся. Ты вот что... Алешу давно в последний раз видела?
- Ну, прилично... А что?
- Можешь спросить у него где Добрыня? Алеша с ним, наверное, последним встречался, может он знает, где...
- Хорошо, спрошу... К воде только схожу, посмотрю где Алеша сейчас.
- Да в Новгороде он. На свадьбе.
- На чьей свадьбе? - не поняла Лебедь.
- На своей... - насмешливо прищурилась Алена. - А ты что?.. Неужели не знала?
«Ой, что-то я, наверное, лишнее сказала...»
Лебедь побледнела, как полотно. Схватилась, чтобы устоять на ногах, за перила. Глубоко вздохнула и, плотно сжав губы, нехорошим шепотом спросила:
- Кто она?
- Да ты успокойся, милая. Не волнуйся так... - не на шутку встревожилась Алена.
- Жениться, значит, удумал, кобель! - краска медленно возвращалась на щеки Лебеди. Глаза ее гневно сверкнули. - Ну ничего, посмотрим еще, чья возьмет, - Алене показалось на миг, что с моря потянуло холодным штормовым ветром.
- Ты подожди! Успокойся. Разве можно так сразу, не разобравшись?..
- Ничего. Я уже спокойна. Совершенно спокойна, - в ее голосе послышалось лебединое шипение. - Ты тут пока похозяйничай. А я сейчас быстренько в Новгород слетаю, спрошу... Я у него ВСЕ спрошу! - и царевна, обернувшись большой белой лебедью, стрелой взмыла вверх.
Алена, посмотрев ей в след, беспомощно развела руками.
- А как же нам... с Добрыней? - но птицы уже и след простыл.
Глубоко вздохнув, девушка зашла в дом, заказала у самобранки пирогов себе на дорогу. Потом накормила Полкана и оставила ему еды на несколько дней. Наполнила пирогами седельные сумки. Закрыла калитку и собралась уже вскочить в седло, но передумала.
«Ну нет. Куда я одна-то поеду? Я ведь даже не знаю, где Добрыня похоронен там, в степи... Или, может, не похоронен еще?»
Взяв Черную под уздцы, Алена задумчиво пошла вдоль берега.
«Кого бы позвать на помощь? Может, в Киев съездить, к друзьям Добрыни? Нет, эдак я только время потеряю. Уж если Яга его найти не смогла, то простые люди и подавно не смогут. А что если... - у Алены сладко заныло в груди, - Змея позвать? Добрыня ему, конечно, не первый друг, но и не враг. Если попросить как следует, неужели откажется помочь? Господи, как же мне увидеть-то его хочется... Нет, нельзя, он же сразу поймет, что я... Эгоистка, о себе беспокоишься, а бедный Добрыня в кургане умирает!»
Еще минут пять Алена убеждала сама себя, что никто, кроме Змея Добрыне не поможет.
«Только бы не проговориться про меч и рыцарей».
Алена глубоко вздохнула, пытаясь успокоить разволновавшееся сердце, и мысленно представила себе Змея, таким, каким запомнила с прошлого года.
«Змей, откликнись, пожалуйста, ты мне нужен!»
Некоторое время никакого отклика не было. Алена даже испугалась, что разучилась разговаривать с ним мысленно, как раньше. Позвала еще раз. И через мгновение почувствовала, что ее услышали.
«Кто это?» - в его тоне было недовольство - то ли она оторвала Горыныча от важных дел, то ли разбудила.
«Это я, Алена. Привет!»
«Алена? - недовольство сменилось радостным удивлением. - Откуда ты вдруг? Что-то случилось?!»
«Да. Мне нужно тебя увидеть».
«Чего так срочно-то?.. В такую рань?» - Алене показалось, что Змей подавил зевок.
«С Добрыней беда. Только ты можешь помочь... Он, может быть, умирает сейчас!»
«Ты где? - тон Змея стал серьезным. - Ага, понятно... Не исчезай никуда. Буду минут через пять».
Связь прервалась. Алена торопливо оглядела себя, сняла шапку, перекинула косу на грудь, стряхнула с кафтана несколько воображаемых пылинок, и стала с замиранием сердца ждать.
Змей пал на землю бесшумно и быстро. Алена даже не успела заметить - с какой стороны света он прилетел. А Горыныч, тем временем, видимо, желая сделать ей приятное, принял человеческий облик. Знал бы он, каких усилий Алене стоило прямо тут не броситься ему на шею.
- Ну, здравствуй, Аленушка! - он улыбнулся, и по-дружески обнял девушку. - Что же ты так неожиданно исчезла в прошлом году? Даже не попрощалась?
- Потом об этом, - Алена усилием воли отступила на шаг и отвела взгляд от смеющихся зеленых глаз. - Ты можешь Добрыню найти?
- Могу, - пожал плечами Горыныч. Потом он замер, слово прислушиваясь к чему-то. Удивленно хмыкнул. Прислушался еще раз и растерянно покачал головой.
- Как сквозь землю провалился... - в голосе Змея появилось беспокойство. - Наверное, кто-то закрыл его. Ты что-нибудь о нем уже знаешь?
- Яга его тоже не видит. А нож, который он оставил на заставе, уезжая, проржавел так, словно кровь с него текла.
- Когда и где его в последний раз видели? Куда он собирался?
- Он уехал в степь. Давно уже. Яга сама мало что знает. Говорит, что нашел, вроде, Добрыня себе новую жену в степи... Но я одну былину читала... про эту его свадьбу. Похоже, беда с ним немалая.
- Да ты не тяни! Говори скорей, что читала. Мы же проверяли, оно у тебя часто с правдой сходится.
- Значит так... Поехал Добрыня в степь, повстречал девицу-поляницу, по имени Марья - лебедь белая. Влюбился в нее. Жениться захотел... Ну, а она ему условие поставила - женись на мне по нашим, по степным обычаям. А обычай их был таков, что надевают молодые супруги браслеты, да не простые, а заколдованные. Снять те браслеты нельзя. А если кто из супругов умрет, то и другому из-за этого браслета жизнь становится не мила, и он сам, живьем, в курган, вместе с умершим ложится.
- И ты что же, думаешь, моего Добрыню в такую ловушку заманили?.. - глаза Змея возмущенно сверкнули. - Да я тех злодеев, что такое посмели, в пепел сожгу, по ветру развею!..
- Ты найди их сперва. И еще проверить надо, так ли здесь все, как я читала в былине.
- Проверим, - недобро усмехнулся Змей. - Мне бы только узнать, где именно в степи все это произошло... Там, в были твоей, ничего про то не сказано, в какой орде, у какого хана Добрыня гостил?
- Нет, - растерялась Алена. - А разве в степи не одна орда?
- Орда, по ихнему, по степному, это как у вас, на Руси, столица. Там хан живет. Все земли, что этой столице подчиняются, тоже иногда называют ордой, то есть, по русски - княжеством. Таких ханов сейчас в степи, с десяток, если не больше. К тому же ханы эти, как и все другие степняки, кочуют с места на место. Не обшаривать же нам теперь всю степь... Так кто видел Добрыню последним?
- Есть! - Алена аж подпрыгнула на месте, и поспешила поделиться своей догадкой. - Есть другая былина. Про женитьбу Алеши Поповича.
- Постой! При чем здесь Алеша? Мы же Добрыню ищем.
- При том! - девушка упрямо мотнула головой, откинув косу за плечи. - Там про Добрыню есть. И тоже все совпадает... Добрыня женился. А потом в степь уехал.
- Опять женился?.. Подожди, ты же говоришь, он на полянице женился... Это что же, от нее потом в степь и уехал? От рыбы в море скрываться? - Горыныч непонимающе потряс головой. - А как же тогда браслеты, могила?..
- Да нет же! - Алена даже притопнула ногой с досады. - Почему ты меня не слушаешь?
- Ну ладно, ладно... Я слушаю.
- Сначала женился Добрыня в Новгороде. Или еще где-то на Руси. Это в былине не уточняется... А потом отправился в степь. Жене он сказал, чтобы ждала его шесть лет, а коли не дождется, то пусть выходит замуж за другого. За кого угодно, только не за Алешу Поповича. Так в былине написано. И здесь, у вас женился Добрыня в Новгороде, но потом от молодой жены в степь уехал. Так мне Яга рассказала. А еще она рассказала, что приехал к жене Добрыни Алеша Попович и за себя замуж берет...
- Подожди, Аленушка, - прервал ее Змей. - Алеша ведь на Лебеди женат... Молчу, молчу.
- На Лебеди, - кивнула Алена. - Да, вроде, в ссоре они... Ну вот. В былине сказано, что не было Добрыни шесть лет. А потом заявился к его жене Настасье, Алеша Попович, и сказал, что Добрыня умер. Ну, Настасья и пошла за Алешу Поповича... Потом Добрыня вернулся домой и не дал им обвенчаться.
- И какой из этого вывод?
- Да не мог наш Алеша Попович просто так сказать, что Добрыня погиб! Не стал бы он при живом Добрыне на Настасье жениться! Ведь срок-то в шесть лет еще не кончился! Кстати, сейчас в Новгород царевна Лебедь полетела, так что неизвестно еще, чем сватовство Алеши закончится.
- Ты хочешь сказать, что Алеша недавно видел Добрыню?
Алена просияла оттого что ее, наконец-то, правильно поняли, и радостно закивала.
- Ну, давай тогда спросим у Алеши, где Добрыня, и всех дел, - пожал плечами Горыныч. Потом он на секунду замер. Улыбнулся и зацокал языком.
- Что там?..
- Сама посмотри.
Змей театральным жестом откинул полу своего щегольского кафтана и на шелковой подкладке, как на экране проступило изображение - Алеша и Лебедь в какой-то комнате, у окна.
- Так ты значит при живой жене снова жениться надумал? Кобель! Сволочь!.. Предатель! - каждый из нелестных эпитетов сопровождался звонкой пощечиной.
- Ну, слава богу, - вздохнула Алена. - Пусть лучше Лебедь ругается и дерется, лишь бы никого не заколдовала.
- Милые бранятся, только тешатся... - Змей усмехнулся. - Вряд ли Алеша сейчас нам что-нибудь вразумительное сможет ответить.
- Но как быть? А если Добрыня и вправду погиб?! А мы тут...
- Ладно, полетели. Поговорим с Алешей лично.
Горыныч на несколько шагов отступил от Алены и превратился в крылатого дракона. В момент превращения на девушку пахнуло жаром. Черная лошадка, испуганно заржав, ускакала в лес.
«Эх, сколько пирогов пропало даром в сумках, - вздохнула про себя Алена, - ладно, потом ее поймаю».
Змей подставил шею. Алена, улыбнувшись, взобралась на него. Взялась руками за растущий на шее дракона гребень.
- Ухватилась?.. Держись теперь. Быстро полечу, - высоко подпрыгнув и взмахнув крыльями он стремительно взмыл в небо.
- Эх, давно я тебя не катал!
У девушки захватило дух. Застава, деревья, пляж становились меньше и меньше, пока не превратились в маленькие точки где-то внизу. Вся земля стала похожа на огромную географическую карту. Горыныч со страшной скоростью помчался вперед. Под его крыльями поплыли поля и реки, мелькнул где-то сбоку стольный Киев-град. Вскоре, после череды рек, лесов и болот, внизу возник деревянный город на реке, у большого озера.
Город расстилался по обе стороны реки, и был соединен перекинутым через нее длинным деревянным мостом. По обе стороны моста многолюдно кипело торжище. По реке плыло множество ладей, идущих как на веслах, так и под белыми или цветными парусами. Местами деревянный, а местами и каменный городской кремль был окружен сотнями широких, просторных дворов. Каждый двор был огорожен частоколом, как на богатырской заставе, или хотя бы высоким забором. Внутри дворы были застроены богатыми теремами и мелкими домишками. Народ, увидев Змея начал показывать на него пальцами, и что-то радостно кричать. Когда они уже значительно снизились, Алена сумела расслышать, что кричат новгородцы.
- Велес! Смотрите, люди! Велес летит!..
- Любят тебя здесь? - удивленно спросила Алена.
- Уважают, - Змей гордо ухмыльнулся. - Хотя, вроде бы, не за что. Я для них давно уже ничего особенного не делаю. А они почему-то считают, что я по-прежнему покровительствую торговле, скоту, еще Род знает чему... Как в древние времена, в общем. Приятно, однако. Как я понимаю, людям просто необходимо на кого-нибудь молиться. В Новгороде мне молятся. В Киеве - Красну солнышку. А в церквах везде какому-то дядьке бородатому, который висит на кресте. Великое колдовство молитвы заключается в том, что человек уже тем, что молится, сам себе помогает.
Змей, резко спикировав вниз, опустился прямо на двор одной из усадеб. Челядь, столпившаяся во дворе и наблюдавшая полет Змея, уразумев, что приземляется он именно на их двор, разбежалась. Горыныч сложил крылья и Алена спрыгнула наземь. Из окон и дверей окружающих зданий на них глядели десятки испуганно-любопытных глаз. Вдруг одна из дверей с шумом распахнулась, и из нее твердым шагом, с саблей в правой руке и кочергой в левой вышла женщина в темном платье, повязанная черным платком. Из-за ее спины выглядывали трое вооруженных чем попало слуг.
- Это кто тут на двор мой пожаловал? Что за гость такой, незваный, непрошеный? - грозным голосом спросила женщина, остановившись в десяти шагах от дракона.
От Горыныча пахнуло жаром, и он на глазах преобразился в человека - широкоплечего молодца в шелковой рубахе и сафьяновых сапожках, с кудрявой русой бородой и хитрым взглядом чуть прищуренных глаз. Только неизменные зеленые искорки в глазах напоминали привычный Алене образ.
- Ну, здравствуй, честная вдова, Омелфа Тимофеевна, - Змей отвесил хозяйке земной поклон.
Сабля и кочерга выпали из ее рук. Женщина ахнула, кинулась Змею навстречу и повисла у него на шее.
- Здравствуй, Горыныч... - глаза ее увлажнились. - Давно ты к нам, в Новгород, не жаловал.
«Еще одна пассия Змея! Спотыкаться об них скоро буду!» - с досадой вздохнула Алена, ревниво отметив, что мать Добрыни хоть и в летах, но еще очень красива зрелой женской красотой.
Змей тем временем ласково обнял женщину и погладил по голове. Улыбнувшись, отстранился и посмотрел ей в глаза.
- Какие нынче в городе новости?
- Ох, одна новость у нас, да недобрая, - вдова всхлипнула. - Говорят, погиб сынок мой единственный, родная моя кровиночка, храбрый богатырь Добрынюшка.
- Кто говорит? - недобрым голосом спросил Горыныч.
- Да друг его, Алеша Попович... Он как приехал из Поля, так сразу сюда. Так говорит и так. Видел, мол, Добрынюшку убитого. Ох, ты горе, горе мое горькое-е... - Омелфа снова прижалась к Горынычу.
Алена смущенно отвела глаза. Отчего-то ей стало стыдно за свою недавнюю ревность.
- Алеша Добрыню убитым видел, ты поняла? - Горыныч обернулся к Алене.
- Да не может этого быть! - встрепенулась девушка. - Это он сказал для того, чтобы...
- Так Добрыня жив?! - вдова с надеждой взглянула в глаза Змею. - Ты уж помоги нам сиротам. Ты не выдай нас ворогу лютому! Не томи ты сердце материнское, ты скажи, коли жив мой Добрынюшка!
- Постой, погоди убиваться, Тимофеевна... Сейчас мы все толком выясним, - Горыныч, аккуратно отстранив ее, зло ощерился и скорым шагом пошел к стоящему в центре подворья богатому терему. - Где тут у вас остановился этот Алеша Попович, назвавшийся другом Добрыни?
- Да вон там он, в тех хоромах Настасьиных...
- Ага! - Змей, развернувшись, решительно двинулся в хоромы Добрыниной жены. Когда Омелфа Тимофеевна чуть приотстала от них, Горыныч прошептал на ухо Алене сухо и зло:
- Или ты, Алена, ошибаешься, и взаправду помер наш Добрынюшка, иль названный братец твой, Алешенька, от любви совсем лишился совести. Коль не видел он Добрыню мертвого, так почто терзает сердце матери? Отольются ему горьким горюшком слезы материнские напрасные...